Скрытая сила

Скрытая сила
Шумный торговый городок не затихал даже ночью. Конечно, когда солнце покидало небосклон, не было слышно гомона многолюдной толпы, грохота повозок и цоканья подков по мостовым. Закрывались лавки купцов, на радость многим замолкали зазывалы, глашатаи и ораторы. Но, все равно, в столице и главном торговом городе Эборе тишине не было места. Ночью наступала пора увеселительных заведений, главный доход которым приносило спиртное. Цены и качество алкогольных напитков всех видов устраивали большинство посетителей, и от желающих выпить отбоя не было. Время от времени вспыхивали шумные споры, будящие мирно почивающих жителей. Порой споры доводили до общей потасовки с разгромом всего кабака. Жители Эбора настолько привыкли к беспокойным ночам, что, просыпаясь от чьих-то воплей, забывали даже ворчать, перед тем, как снова провалиться в сон.
Находящаяся в восточном квартале торговцев таверна «Хлебни горя!» не отличалась ни тишиной, ни спокойствием. На изрядно потрепанно вывеске почему-то были изображены два человека со свиными головами. Свинолюды чокались друг с другом полными пивными кружками. Каким образом изображение имело отношение к названию таверны не понимал наверное никто, кроме самого художника. Зато находилось немало желающих избавиться от деревянного надругательства над живописью. Вывеску неоднократно срывали со своего положенного места, но всякий раз заботливый владелец закреплял ее заново у двери. Хотя бы раз в неделю какой-нибудь особо буйный посетитель вновь отрывал ее, чтобы разбить о голову противника. Но внешне хлипкая фанерка никак не хотела ломаться, и пьянствующие свинолюды оставались неразлучными, хоть и перечеркнутыми многочисленными трещинами.
Легкая дверь «Хлебни горя!» так резко распахнулась, что ударилась о стену, припечатав к ней вывеску. Не принявший во внимание свои силы мужчина замер на пороге и в следующий миг получил по лбу отскочившей дверью. Под хохот посетителей мужчина более осторожно открыл злополучную дверь и, потирая место ушиба, вышел на улицу. Следом за ним двинулся его товарищ – низкий и худощавый человек.
- Когда-нибудь этой вывеске придет конец, - произнес вердикт худощавый, глядя на качающуюся от удара фанерку.
- Когда-нибудь этой двери придет конец! – отозвался его спутник, злым пинком захлопывая дверь.
Ни в чем не виноватая дверь захлопнулась с такой силой, что изображение свинолюдов сорвалось со стены и со стуком упало на землю. Мужчины одновременно посмотрели на нее и захохотали.
Возраст обоих едва превышал сорок лет, семь из которых друзья были знакомы. Большую часть своей жизни эти мужчины посвятили разным занятиям. Но именно благодаря этому различию, судьба свела их вместе. Крепко сбитый Вранг Иллион зарабатывал на жизнь тем, что со своим отрядом наемников сопровождал обозы и караваны во все части материка. Семь лет назад он подписал выгодный для себя контракт с худощавым путешественником, исследователем и ученым Краусом Домраком. С первого же путешествия по нынешний день контракт стал лишь формальностью, необходимой больше другим наемникам, нежели Врангу. Будучи человеком общительным и дружелюбным, Краус быстро сдружился с капитаном отряда, а тот, в свою очередь, на радость ученого доказал, что умеет не только махать мечом, но и думать. Друзья не разлучались ни в одном путешествии, будь то скучное исследование ради нескольких страниц в журнале, либо рискованная авантюра капитана.
После того, как Краус повесил фанерку со свинолюдами на место, товарищи пошли прочь от таверны. Внешне различные, они словно дополняли друг друга, когда шли вместе. Путешественник стеснялся своей худобы и стремился одеваться в просторные мешковатые одежды. Широкая белая и всегда идеально чистая рубашка раздувалась как воздушный шар, всякий раз, когда дул ветер. Поэтому Краус предпочитал укрываться плащом темно-зеленого, почти болотного цвета. Штаны, подстать рубашке тоже были широки и, наверняка бы сваливались с владельца, если бы тот не подпоясывался тонкой веревкой. Оружия Краус никогда не носил из понятного только ему принципа. Как с ним не бился Вранг, пытаясь доказать, что клинок необходим в опасном мире, исследователь не уступал.
Вранг Иллион носил уплотненный сероватый жилет с множеством карманов. Поверх него наемник одевал тесноватую в груди кожаную куртку, имевшую ничуть не меньше карманов, чем жилетка. К многочисленным отделениям в одежде Вранг питал почти что-то детскую слабость. Для каждого кармана он находил какое-то применение, складывая туда всякую всячину. Его товарищ без стеснения пользовался этим, набивая куртку и жилетку наемника мелкими нужными и не очень вещами, для которых не нашлось места в карманах путешественника.
Друзья неторопливо шли к центральной части города, коротая время за беседой. Им уже приходилось посещать торговый Эбор ранее. Помимо того в столице располагалась академия, в которой ежегодно проводились собрания исследователей. Для Вранга, как и для большинства горожан, подобные собрания казались скучными и бессмысленными, однако Краус находил их весьма полезными для себя. Несмотря на то, что путешественник пользовался огромным авторитетом среди своих собратьев по науке, он себя таковым не считал. Основным принципом жизни стала фраза «Век живи, век учись». Краус тщательно конспектировал все доклады других ученых, надолго задерживался после собрания, чтобы что-нибудь обсудить. Обычно это затягивалось до поздней ночи, поэтому Вранг, которому нечего было делать среди скучных ученых, проводил время в тавернах за кружкой-другой чего-нибудь не особенно крепкого.
Сейчас исследователь и наемник направлялись в сторону гостиницы. Конечно, во время путешествий им приходилось спать и на голой земле, но именно по этой причине они хотели устроиться на ночь поуютнее. Жизнь – штука короткая, сложная и непредсказуемая. Она порой слишком много требовала от друзей, и они старались отвечать ей тем же. В городах они искали максимум комфорта и удовольствия, конечно же, не выходя за рамки приличия. Краус и Вранг откладывали деньги лишь на следующее путешествия, остальные монеты недолго залеживались в их кошельках. Деньги для двух странников были лишь мерилом отдыха. Как только карманы пустели, друзья покидали город в поисках новой цели. Наверное, именно страсть к вечному движению и познанию мира так сблизили двух мужчин.
Фонари улиц давали достаточно света, чтобы видеть неровности дороги, но слишком мало, чтобы видеть дальше трех домов. Торговый квартал несколько угнетал свободолюбивых странников своей однообразностью и серостью. По обеим сторонам мостовой тянулись ряды одинаковых двухэтажных домов. Около некоторых из них стояли пустые ларьки, но большинство торговцев отправлялись с утра на площадь, где располагался городской рынок.
За разговорами друзья не заметили, как вышли на небольшую площадь, от которой отходили сразу три улицы. Площадь была хорошо освещена несколькими фонарями, но зато улицы были темны, словно все фонари были перенесены на перекресток.
Краус остановился и добродушно засмеялся. Вранг немедленно поинтересовался, в чем дело.
- Только что я убедился, что отличное знание карты города может навредить, - продолжал смеяться ученый.
- Мы заблудились? – новость повергла Вранга в шок.
Он привык полностью полагаться на друга и не мог поверить, что Краус может ошибиться.
- Нет, что ты, - поспешно успокоил его исследователь. – Просто… я не могу решить, по какой улице мы быстрее доберемся до гостиницы.
Объяснение так позабавило подвыпившего наемника, что он схватился за живот и расхохотался в полный голос. Краус, заразившись настроением товарища, тоже засмеялся громче.
- Тихо, - внезапно оборвал смех наемник и приложил палец к губам. – Ты слышишь?
Друзья встревожено вслушались в темноту. Торопливый стук каблуков по каменной мостовой отражался от стен домов пустынной улицы. И тут же этот стук перебивала вторая, более громкая волна эхо. Чуткий слух наемника распознал в этом шуме топот не менее четырех пар сапог.
- Как будто… погоня? – севшим голосом спросил Краус.
Ответом был крик откуда-то из глубины темного коридора улицы:
- Стой, стерва!
Наемник молча отстегнул небольшой ремешок, удерживающий меч в ножнах. Он редко вмешивался в чужие дела, но просто не мог оставить женщину в беде.
Стук каблуков стал громче, и вскоре на перекресток выбежала молодая женщина.
«Даже девушка…», - отрешенно подумал исследователь.
Все его мысли были направлены на то, как лучше поступить. Он не признавал оружия из принципа, да и вообще не считал насилие хорошим способом разрешения конфликтов. Но другу требовалась помощь. Наемник был хорошим бойцом, однако Краус не собирался отсиживаться у него за спиной.
- Помогите, - еле слышно выдохнула незнакомка, прячась за деревянный ларек. – Прощу вас, помогите!
На перекресток выбежали пять вооруженных мужчин. Одинаковые шлемы, легкие доспехи из кожи, обитые синей материей, крепкие сапоги с тяжелыми каблуками – все говорило о принадлежности преследователей к городской страже.
- Куда она побежала? – задыхаясь от недавнего бега, произнес один из солдат.
- Кто? – глупо спросил Вранг.
- Женщина? – Краус постарался изобразить удивление. – Туда!
Его позабавило, что решение пришло само по себе. Все решилось чрезвычайно просто. Он махнул рукой в сторону улицы, откуда они с Врангом только что пришли, и стражники, не удосужившись поблагодарить «помощников», побежали в указанном направлении.
- Во дают! – восхищенно проговорил наемник и заметно расслабился. – К их расторопности еще бы ума добавить.
Краус недоуменно посмотрел на друга, не понимая, что тот имеет в виду. Вранг не преминул объясниться:
- Стук каблуков прекратился. Нужно слушать, а не только смотреть.
- Умом они точно не отличаются, - согласился с ним приятный женский голос.
Несмотря на то, что друзья только что спасали девушку от стражников, они вздрогнули от неожиданности и одновременно повернулись в ее сторону. Беглянка вышла из-за ларька на свет, предоставляя спасителям возможность разглядеть ее как следует.
Она была хороша собой. На тонком, словно высеченным из хрупкого хрусталя лице, блестели большие сапфировые глаза в обрамлении густых черных ресницам. Чувственные, чуть полные губы, манили и поцелуй их обещал неземное наслаждение. Ухоженные и чистые волнистые каштановые волосы были собраны в пышный хвостик. На дешевое, но аккуратное темно-зеленое платье был наброшен серый платок, но даже он не мог скрыть от завороженного взгляда мужчин очертания пышной груди незнакомки. Многих женщин одежда украшала, подчеркивала их прелести, заставляла мечтать, рисовать заманчивые образы. У девушки, стоящей перед онемевшими друзьями, одежда казалась чем-то лишним, неестественным. Вся ее красота была в ней, в ее природе, в ее естественном «я».
- Спасибо вам, - беглянка не стала скрывать, что ей нравятся восхищенные взгляды мужчин. – Я - Люсина.
- Вранг, - первым опомнился наемник и не нашел ничего лучшего, как протянуть руку в приветствии.
Люсина с улыбкой пожала крепкую ладонь:
- Очень приятно. А вы..? – спросила она исследователя.
- Краус Домрак, - по привычке назвал свое полное имя ученый. – А мне-то как приятно.
- Краус Домрак? – восхищенно переспросила девушка. – Тот самый? Знаменитый ученый?
- Ну не настолько знаменитый, - смутился путешественник, но Вранг его перебил:
- Тот самый, красавица!
- Ну, надо же! – воскликнула Люсина так радостно, будто пять минут назад не пряталась под лавкой от пяти солдат. – Как мы удачно встретились.
- Ну конечно… - тихо проворчал Вранг, расстроенный тем, что все внимание досталось не ему.
- Вы, наверное, ночлег ищете? – осведомилась девушка, не услышав замечание наемника.
- Что вы, вовсе нет, - отмахнулся ученый.
- Мой дом недалеко отсюда, - Люсина словно и не слышала его. – Переночуете у меня.
- Мы не можем вас стес…
- Да, конечно! – Вранг бросил сердитый взгляд на слишком скромного друга. – С превеликим удовольствием.
Краус печально вздохнул, но был вынужден признать, что никакая гостиница не могла сравниться с домашним уютом. Вранг определенно не видел ничего плохого в том, что девушка зовет их в гости. Ученый успокоил себя, что, в конце концов, они не напрашивались к девушке, и согласно кивнул. Он чувствовал себя неловко, но старался не выдавать своих чувств.
Люсина повела их за собой в сторону одной из улиц. Фонарей здесь было и вправду маловато, но девушка прекрасно ориентировалась в темноте, а друзьям ничего не оставалось, как следовать за стройной фигуркой. Некоторое время компания шла молча, Люсина указывала дорогу, Краус первое время пытался запомнить путь, тщетно выискивая в темноте какие-нибудь примечательность. Поняв бесполезность занятия, он погрузился в свои мысли. Двухэтажные дома сменились более скромными, одноэтажными, с небольшим участком сада. Улица стала более узкой. Все чаще мостовая оказывалась разбита, и путникам приходилось внимательно смотреть под ноги, чтобы не растянуться на камнях.
Ученый по привычке изучал сложившуюся ситуацию. Он не верил в судьбу, но и не считал, что встреча подстроена. Однако его заставляло тревожиться то, как девушка легко предложила им переночевать у нее. Краус прожил не так мало, чтобы не знать людей и мотивы, которые ими движут. С одной стороны, Люсина могла предложить ночлег в благодарность за спасение, с другой…
- Почему солдаты гнались за вами? – спросил Краус, решив больше не мучить себя загадками.
- Они считают, что я воровка, - девушка короткий взгляд через плечо и лукаво улыбнулась мужчинам.
Тусклый свет масляного фонаря скользнул по густым волосам и зажег озорные искорки в зеленых глазах. В ночном образе девушке проявлялось нечто мистическое, неземное, чарующее и завораживающее душу. Краус почувствовал, что в горле встал ком.
- Неудивительно, - пробормотал Вранг, но на сей раз Люсина расслышала его и остановилась, пристально поглядев на воина.
Теперь настал черед смущаться Врангу. Он явно не ожидал, что девушка услышит его слова. Однако из положения он вышел превосходно, поклонившись и отпустив затертый, но все еще действующий комплимент:
- Ты украла мое сердце! Я не видел женщин красивей тебя!
Слова мужчины словно преобразили Люсину. Растаял холодный сапфировый лед в глазах, уголки губ дрогнули в очаровательной улыбке, голос стал мягким, как у довольной кошки:
- Не волнуйтесь, я не нарушаю законов и воровством не промышляю. Я знахарка. А мы уже пришли.
Они прошли по тропике через небольшой садик к дому. Девушка потянула за рукоять двери, и, к удивлению друзей, деревянная преграда легко поддалась. Люсина жестом пригласила мужчин внутрь. В нос ударил приятный смешанный запах трав.
- Вы не запираете дверей? – поинтересовался Краус, входя в темную прихожую.
Он успел бегло изучить дверь на наличие каких-нибудь запоров, но ничего не нашел: ни задвижки, ни крючка, ни даже замочной скважины.
- У меня нечего брать, - спокойно объяснила Люсина, зажигая свечи.
Колеблющееся пламя открыло взору гостей скромную прихожую. Около порога лежал половичок, рядом, в углу, стоял растрепанный веник. В дальнем углу, около прохода в главную комнату стояла бочка, полная воды. Небольшая часть стены была усыпана деревянными крючками для одежды, все остальное пространство занимали полки, заставленные какими-то банками. На тонких веревках, подвешенных прямо у невысокого потолка, сушилось такое количество собранных в пучки трав, что помещение казалось настоящими зарослями.
- Ого, - присвистнул Вранг, обомлев от обилия сухой растительности, - какое богатство! А говоришь, что брать нечего!
- Ворам травы не нужны…
Люсина, плавно передвигаясь по прихожей, продолжала зажигать свечи, коих оказалось не так уж и мало. С каждым загоревшимся фитилем очертания комнаты становились все четче. Краус успел отметить, как умело расставлены свечи – даже если случайный ветер сдует их со своих мест, огонь не перекинется на травы. Но прихожая уже наскучила нетерпеливым гостям, хотелось увидеть главную комнату знахарки. Люсина словно окружала себя длинной вуалью загадки, которую нельзя было сорвать, не запутавшись в ней.
- Соседи меня знают, да и многие вокруг, - голос девушки стал подобен равномерному журчанию ручья. – Зачем им обворовывать ту, которая их лечила?
Краус пожал плечами, Вранг промолчал. У обоих было иное мнение о людях.
Девушка направилась в главную комнату, и друзья, не дожидаясь очередного приглашения, последовали за ней. Когда загорелись первые свечи одного из бронзовых канделябров, первым, что бросилось в глаза мужчин, были книги. Огромная деревянная стойка, состоящая из нескольких полок-этажей, упиралась в потолок, занимала всю боковую стену и была полностью заставлена книгами. Такая богатая библиотека была далеко не у каждого зажиточного горожанина, в этом Краус был абсолютно уверен. Увидеть в доме простолюдинки такую роскошь как книги, тем более в таком количестве – было чему удивляться. Вранг вновь присвистнул, восторженно оглядывая полку. Ученый медленно и осторожно приблизился к библиотеке, словно дикарь к исполинскому идолу бога. Люсина не успела зажечь все свечи, и полумрак до сих пор боролся со слабым светом пламени. Несмотря на это, Краус принялся разглядывать названия на разноцветных твердых корешках книг. Конечно же, известный «Травник» в темно-зеленом переплете, пара десятков менее значительных трудов на эту же тему, несколько книг по внутренним органам млекопитающих, многочисленные трактаты целителей, исследователей, астрономов… Взгляд Крауса исследовал аккуратные корешки. Ни на одном из них не было видно пыли - хозяйка следила за библиотекой.
Ученый дошел до целой серии книг в хорошо знакомом бордовом переплете с серебристым орнаментом на корешке. С замирающим от волнения сердцем, Краус бережно вытащил одну из книг и раскрыл ее. Исчерченные аккуратным ровным почерком тонкие страницы послушно прошелестели. Ученый быстро пролистал книгу на первый лист, где представлялся список авторов. Среди длинного списка имен он увидел «Краус Домрак».
- Мне понравились ваши работы, - зажигая толстые свечи около полки, Люсина заметила, чем заинтересовался гость. – Вам, вероятно, пришлось тщательно потрудиться, чтобы собрать столько материала.
В словах знахарки не было ни намека на лесть, которую ученый терпеть не мог. Похоже, девушке действительно понравились научные труды Крауса. Однако исследователь испытывал давно позабытое чувство сильного волнения. Последний раз ему приходилось внутренне трястись на выпускном экзамене в академии. Но сегодня странная девушка, без сомнений пригласившая двух незнакомцев к себе в дом, пробудила в нем страх перед неизвестным.
После того, как Люсина разожгла печь, подкинув дров из небольшой вязанки в углу, в комнате стало заметно светлее и теплее. Вранг, кажется, не испытывал волнений Крауса. Он нашел табурет и уселся на него, вальяжно закинув правую ногу на левое бедро. Взгляд наемника почти не отрывался от фигуры Люсины, и не стоило сомневаться в его нескромных мыслях. Когда девушка принялась передвигать небольшой стол, мужчина вскочил, чтобы помочь ей. Схватив мебель, он одним сильным и определенно показным движением поставил его в указанное место и был награжден очаровательной улыбкой.
- Откуда у вас столько книг? – спросил Краус.
Он решил не обсуждать свое авторство, поскольку не прилагал к созданию книг каких-либо дополнительных усилий. Он, как и многие другие исследователи, просто выступал на собраниях, сдавал дневники и отчеты после путешествий. И, естественно, разрешал писарям записывать все. Краус участвовал в трудоемком процессе создания книги – он просто давал разрешение использовать свои дневники наблюдений. Но ученого поразило то, что это собрание есть у Люсины. Некоторые книги, такие как «Травник», можно было приобрести у торговцев, но их цена была непомерно большой. Собрания записей нескольких исследователей не продавались. Писари делали всего несколько копий, которые навсегда пропадали в архивах нескольких библиотек и академий. Достать такую книгу было невозможно. Единственным вариантом заполучить редкий экземпляр - было лично заказать ее у писарей. Но тогда стоимость книги била по карманам даже состоятельным горожанам.
- Я трачу все деньги на них, - ответила Люсина, накрывая на стол.
- Это невозможно, - покачал головой Краус. – Вы столько не зарабатываете.
- Откуда вам знать, сколько и как я зарабатываю деньги? – жестко усмехнулась девушка, вогнав ученого в краску.
Воцарилось неловкое молчание. Грубоватый ответ Люсины смутил даже Вранга. Мужчины внезапно почувствовали себя не так уютно, как раньше. Наемник отвел взгляд от знахарки и принялся разглядывать что-то на полу. Краус прекрасно понимал, что сейчас испытывает наемник. Они неоднократно с превеликим удовольствием пользовались услугами продажных девок, но общаться с ними никогда не стремились. Заявление Люсины явно уничтожило радушное настроение наемника. Да и у Крауса почему-то сначала красавице-знахарке сложилось несколько иное мнения. Но жизнь всегда состояла из разочарований, поэтому друзья постарались скрыть свое уныние. У Вранга это получалось гораздо хуже.
- Садитесь за стол, - сказала Люсина, нарушая тишину. – Еды не слишком много, но перекусить хватит.
Все еще испытывая неловкость от фразы хозяйки дома, мужчины уселись за обеденный стол. В большую чашу, стоявшую в центре стола, Люсина вывалила вареный картофель и положила одну ложку.
- Я живу одна, поэтому не держу лишней посуды, - объяснила девушка нехватку столовых приборов. – Если вас не коробит есть одной ложкой, можете приступать.
С этими словами Люсина отправила себе в рот полную ложку картофеля и принялась жевать, довольно жмурясь. Проголодавшийся Вранг первым набил полный рот, доказывая хозяйке, что не брезгует ее обществом. Задумавшийся ученый отрешенно взял немного и возвратил ложку Люсине. Холодная еда была суховатой, и вскоре Люсина поставила перед гостями кувшин кваса и одну кружку.
- Странные вы, - усмехнулась девушка, когда молчание затянулось.
- Это почему? - поперхнулся Вранг.
Краус тоже думал, что не знахарке, живущей в доме без запоров, называть их странными.
- Придти ночью в дом к девушке, за которой гналась городская стража, - девушка недоуменно пожала плечами, - и не задавать вопросов? Вы всегда такие доверчивые?
- Думаю, если вы начали этот разговор, то сами расскажете без ненужных расспросов, - сказал ученый, напустив на себя безразличный вид.
- Ага, - поддакнул его друг. – Тем более ничто не мешает тебе соврать.
- Сейчас мне тоже ничто не помешает солгать вам, - рассудила Люсина, передавая кружку Врангу. – Вам решать, верить мне или нет.
- Так что произошло? – немного раздраженно спросил Вранг.
- Даже не знаю, с чего начать, - задумчиво произнесла Люсина, состряпав забавную мордашку.
Только хорошее воспитание не позволило Краусу Домраку при девушке в сердцах сплюнуть на пол. Люсина противоречила самой себе. Какие бы грамотные и образованные женщины не были, у них все равно остаются привычки и черты характера, свойственные лишь прекрасному полу. Наверное, из-за этих милых мелочей, порой доводящих мужчин до безумия, у Крауса не возникало желания заводить собственную семью.
- Знахарству меня бабка учила, - тихо начала говорить девушка, и гостям пришлось напрячь слух, чтобы расслышать ее за потрескивание дров в печи. – Она же и грамоте обучила. Больше половины книг – ее наследство. Хорошая бабка была, даром, что не родная. Говорила, что подкинули меня в корзине ей на порог.
Мужчины услышали грусть и печаль в ее голосе. Похоже, Люсина искренне любила свою наставницу. И, как поняли гости, бабка умерла. Давно или недавно – неважно, но ее кончина оставила глубокий шрам на сердце молодой хозяйки дома.
- Знаете, иногда всплывают моменты из младенчества… чаще во снах, но бывает, что и наяву вспоминаю. - Девушка встала из-за стола и подошла к небольшому шкафчику на стене. – Вроде бы такая кроха была, а что-то сохранилось. Забавно, не правда ли?
Люсина достала из глубин шкафа бутылку с прозрачной жидкостью и поставила ее перед гостями, рядом положила серые скрюченные корешки неизвестного мужчинам растения. Жестом указав Врангу, чтобы тот открыл бутылку, девушка села за стол и продолжила говорить:
- С виду такая хрупкая была словно травинка, сухая, маленькая, а меня легко на руки поднимала. Детишки когда подрастают, им на месте не сидится, все по улице бегают, играют, шалят. А я вот домашняя была, от бабули ни на шаг, ходила хвостиком. Говорят же, что дети чувствуют хороших людей…
Девушка тяжело вздохнула, забрала бутылку у Вранга и наполнила кружку наполовину. Зажмурившись, она залпом осушила жидкость и, слегка поморщившись, закусила странным корешком. Вновь налив самогона, она подвинула кружку к Врангу. Наемник жестом отказался от непонятного корешка, сообщил, что не закусывает, и смело влил в себя алкоголь. Несколько секунд он сидел без движения и даже не дышал, изо всех сил стараясь не скривиться от крепости напитка, затем шумно выдохнул и расслабился. Краус сам налил себе алкоголь, принюхался. Действительно, очень крепко.
- Всему меня учила, - громче и жестче заговорила Люсина. - Как раны лечить у людей и животных, болезни различать, как травы смешивать, отвары готовить. Откуда она все это знала, ума не приложу. Наверное, всю жизнь читала и лечила. Никогда она о своем прошлом не рассказывала.
Краус опрокинул в себя содержимое кружки и горло немедленно ожгло. Отправив вслед жидкости немного картошки, ученый наполнил стакан и подвинул его к хозяйке. Та, прервавшись на мгновенье от рассказа, выпила. Сапфировые глаза сильнее заблестели в полумраке.
- К ней все соседи ходили с недугами. Кто палец проткнет, а кто и горячку подхватит. А я училась, смотрела, что делать, запоминала. Платили помалу, да людей много было. Всегда нам с бабулей на жилье хватало.
Люсина замолкла, словно выговорилась на одном дыхании. Кружка тем временем сделала еще один круг по столу. Краус чувствовал, что по телу разлилось расслабляющее тепло алкоголя, очертания комнаты начали сливаться в неровном свете свечей. Так же опьяневший Вранг облокотился на стол, устроив тяжелый выбритый подбородок на ладони, и разглядывал хозяйку дома. Первоначальная нескромная похотливость в его взгляде сменилась грустной задумчивостью.
- Но книги безумно дороги, - заметил Краус. - Мы с Врангом вдвоем за всю жизнь не заработаем на такую библиотеку.
Наемник согласно кивнул, хотя о ценах на научную литературу знал не намного больше, нежели о маникюре.
- У нее многие лечились. Городская знать, богачи, за которых даже ложку ко рту подносят. По ночам к ней тайно присылали своих слуг. А платили… в золоте купаться можно было! Но бабушка книги покупала, говорила, что знания лучше всех богатств, что мне наследство хорошее будет.
- Правильно говорила, - пробормотал ученый.
Девушка осушила кружку, зажевала корешок и встала, направившись к печи, попутно сорвав пучок высохшей травы. Открыв заслонку, она бросила в огонь растения и вернулась к гостям.
- А почему слуг именно ночью подсылали? – Вранг выпил еще самогона, но уже решил закусить корешком.
Неожиданно зло усмехнувшись, Люсина резким движением смахнула волосы с лица и внимательно посмотрела на наемника. Белесый дымок от сгоревшей травы начал нехотя расползаться по комнате, занося чуть сладковатый приятный аромат.
- Кто прилюдно хочет рассказывать о чирьи на заднице? – Вранг хохотнул над объяснением знахарки, но девушка продолжала говорить серьезно. – Это еще полбеды. Знатные господа любят общество шлюх, но не любят заразу, которую цепляют. А их зажравшиеся жены не думают о последствиях, когда отдаются своим лакеям. Бабка грех на душу брала, избавляя их от плода.
Потянувшийся к еде Краус замер. Люсина не рассказала ничего нового о богатой знати, но ученый всегда испытывал неловкость при таких разговорах. Люсина выпила еще одну порцию алкоголя, словно добавляя жару в яростный огонь злости. Не повышая голоса, она говорила жестко, хлестко бросала оскорбительные слова, словно била плетью:
- Всем помогала, никому не отказывала! С тварей богатых три шкуры сдирала, а нормальных людей, бывало, задарма врачевала. Разбиралась она в душах человеческих лучше, чем в травах. Говорила, стеречься надо тех, кто лжет и прячется, они погубить могут от страха. Меня учила, глупая, а себя не уберегла!
Прервавшись, Люсина всхлипнула. Коротко, тихо, без слез, словно вынырнула из-под толщи воды к пьянящему воздуху. Краус молча протянул ей кружку, девушка приняла ее и залпом осушила. И вновь продолжила слегка заплетающимся языком, но уже без злости:
- Убили ее из-за этого. Целый отряд солдат прислали за одной старушкой. Объявили, что она ведьма, схватили. Соседи все видели, но никто не помешал. Трусы, - равнодушно вынесла вердикт Люсина. – Соседки попытались покричать, солдаты их заткнули. Я одна кинулась защищать бабулю, да что может сделать двенадцатилетняя девчонка со здоровыми мужиками? Они меня отшвыривали, но я все равно бросалась на них, пока бабушка не сказала прекратить. Сказала, что все хорошо, и она скоро вернется. Навсегда запомню, как она стояла, такая гордая и спокойная, словно ее не на казнь вели, а под венец. Я же не знала, что она единственный раз в жизни обманула меня… знала бабка ведь, что не вернется, чувствую, знала!
Люсина печально посмотрела на гостей. Мужчины сидели молча, не найдясь что-либо сказать.
- Ее убили, потому что какой-то богатый ублюдок посчитал, будто старуха раскроет его секрет. Секрет! – фыркнула девушка. – Да полгорода знало, что он проклятый педофил! Но ведь только бабка видела, какие боли испытывали дети. Она ведь их буквально зашивала! Отпаивала отварами лишь для того, чтобы над ними снова издевались! А когда она предупредила этого ублюдка, что дети могут умереть в мучениях, он испугался. Не за детей, а за то, что бабка все расскажет. Если спорит, значит опасна, такой же принцип жизни, а?
На стекле опустевшей бутылки играли теплые отблески пламени. Картофель и корешки тоже закончились, троица сидела за столом, заставленным грязной посудой. Но хозяйка, погруженная в воспоминания, не замечала этого. Лишь сапфировые глаза необычайно ярко блестели в полумраке, когда их взгляд скользил по задумчивым лицам мужчин.
- Все это я узнала гораздо позже…, - Люсина вздохнула. – Случайно, от слуг того богача. Знала бы сразу, из-за кого бабулю казнили прилюдно на площади, то перегрызла бы ему горло в тот же день. Но я повзрослела. Бабушку не вернуть. Смерть всех рассудит.
- Ты знаешь, кто это сделал, и не стала мстить? – удивленно воскликнул Вранг с таким видом, будто только проснулся. – Да я бы придушил мразь его собственными венами!
- А смысл? – развела руками девушка. – Пламя ярости тихо погаснет само, оставив плодородный пепел опыта, но…
- Если потушить его местью, то заменой будет лишь вечная пустота боли, - закончил цитату Краус. – Идельф Тенкор.
- В соавторстве с Роулен Чамс, книга «Сила чувств», - улыбнулась Люсина.
И вновь улыбка совершенно преобразила молодую знахарку. Казалось бы, ее идеальной красоте одинаково подходят любые эмоции, но немного застенчивая и несомненно добрая улыбка была словно последним штрихом к абсолютному совершенству.
- Вот и встретились два книголюбца, - натянуто засмеялся Вранг. – Дружище, готов спорить, что Люси переплюнет тебя!
- Не нужно даже спорить, - ученый встал и отвесил поклон девушке. – Я охотно признаю свою необразованность перед молодой госпожой.
- Я пошла по стопам бабушки и стала знахаркой. Наверное, лучшей во всем городе, - внезапно продолжила рассказ Люсина. – Ко мне, как и к бабуле, ходят многие. Кто-то буквально приползает на порог, чтобы спасти себе жизнь, кто-то зовет меня к себе по ночам, чтобы сохранить репутацию. Этой ночью я тайно была в доме одного из богатых господ. Когда я выходила из его сада, меня заметил патруль. Они наверняка меня посчитали воровкой и если бы поймали, суд был бы скорый. Сомневаюсь, что хозяин дома заступится за меня. Мне повезло, что я встретила вас этой ночью. Иногда мне кажется, что я закончу так же, как и бабуля.
- Тогда не имей дел с этой дрянью! – для Вранга решение проблемы было очевидным, но знахарка вздохнула:
- Не все так просто. Я уже попала в замкнутый круг. Теперь я просто обязана лечить этих людей.
- Уезжай из города и начни жизнь заново! Ты же говоришь, что денег от лечения простых людей вполне хватает!
- А книги? – воскликнула девушка. – Как я буду учиться? Я не смогу позволить себе покупать книги!
- Тебе жизнь дороже или твои бумажки?! – от возмущения наемник даже привстал с табурета, навалившись на стол всей массой.
- Жизнь без развития хуже смерти, - последовал уверенный ответ.
- «Философия» Алекса Форела, - не задумываясь сказал Краус. – Но нельзя же так жить… в вечном страхе, что вас могут подставить и убить.
- А я и не боюсь, - равнодушно заявила Люсина. – Если такое случится, то такова моя судьба.
- Бред! Чистой воды бред! – повысил голос Вранг и смутился.
- Как бы это оскорбительно не звучало, но мой друг прав, - согласился Краус и дотронулся до руки девушки. – Вы молоды и образованы. Для вас открыта дорога в жизнь, но вы избегаете ее, предпочитаете сгнить в Эборе.
Вранг тихо присвистнул, выражая восхищение другу за способность произносить заковыристые речи даже под действием алкоголя. А они, судя по легкому головокружению, выпили немало.
- Я не хочу покидать город, если вы об этом, - Люсина провела рукой по пышным волосам. – Вы меня не переубедите. Я не хочу бежать, не хочу сдаваться. Это будет предательством по отношению к бабушке.
- Но ты уже сдалась! – Вранг ударил кулаком о ладонь. – Ты не хочешь бороться за жизнь!
- Отнюдь, - продолжала упорствовать знахарка. – Я очень хочу жить и учиться! Иначе бы стражники сегодня меня поймали!
- Они тебя не поймали, потому что мы с Краусом оказались не слишком ответственными гражданами, - захохотал наемник. – Помочь городской страже – долг любого гражданина.
- Прекрати, Вранг, - поморщился ученый. – Шутками делу не поможешь.
- Но определенно поднимешь настроение, - проворчал воин.
Люсина принялась перекладывать в чан, заполненный водой, грязную посуду со стола. Вранг тоже поднялся, чтобы переставить стол, но хозяйка попросила оставить все на месте. Вскоре она вернулась к гостям с тарелкой зеленых яблок.
- Если вы не хотите покидать город, то есть другой вариант, - Краус задумчиво повертел в руках фрукт и положил его перед собой. – Можно использовать суд как защиту.
- Суды? – усмехнулась знахарка. – Все судьи куплены, это же очевидно. Почему никто не защитил бабулю?
- А вы обращались в суд? – Краус скептически поднял брови. – То-то и оно. Вы же образованная девушка и понимаете, что, используя суеверия, можно надавить на толпу, но закон тверже камня. В судейских уставах не предусмотрено наказание за колдовство. Кроме того, обвинителей можно самих призвать к ответу за лживые показания. Ведьм и колдунов не существует. Это общепризнанный факт.
- Зря вы так говорите, - грустно и совершенно серьезно сказала девушка. – Не было бы ведьм, не было бы слухов о них.
Краус засмеялся:
- Слухи! И больше ничего! Про драконов тоже много говорят, но ряд исследований доказал, что огромные летающие огнедышащие ящеры не могут существовать.
- Это мне ясно, - согласно кивнула Люсина. – Существуй драконы, они дали бы о себе знать как опасные и агрессивные существа. Но ведьмы и колдуны – люди, обладающие той же хитростью и смекалкой, что и мы. Их существование вполне возможно.
- Вы не о том разговариваете, - попытался вставить слово Вранг.
- В таком случае, - не сдавал позиций Краус, - имело бы место практическое применение их способностей, что стало бы заметно окружающим.
- Да! – возликовала девушка. – Именно так! И когда колдуны и ведьмы становятся неосторожными, то их ловят и казнят.
- Суеверная чепуха! – распалился ученый. – Казнь так называемых колдунов и ведьм есть лишь способ избавления от ненужных или опасных людей!
- Как это сделали с бабулей, - горько сказала Люсина.
Краус прикусил язык и испытал укоризненный взгляд друга. Вечно он не следит за словами, когда спорит. Ученый виновато посмотрел на девушку, но та, похоже, не собиралась вновь впадать в тоску. Встав со стула, она подошла к книжной полке и принялась изучать ее. Сначала Краус подумал, что знахарка таким образом хочет отвлечься от воспоминаний, но Люсина что-то целенаправленно искала. Наконец хозяйка вытащила небольшую книгу и протянула ее ученому:
- Советую ознакомиться. Возможно, книга заставит вас пересмотреть свои взгляды.
- Сомневаюсь, - Краус взял книгу.
На потрескавшейся берестяной обложке ученый прочел название: «Скрытая сила». Вранг, так же прочитавший название, ухмыльнулся:
- И о чем роман?
Краус, в свое время научивший друга читать, мысленно возгордился учеником. Вечный сарказм наемника только усилился за счет начитанности.
- Не смешно, - Люсина не смогла скрыть улыбку.
- А кто автор? – задал вопрос Краус, тщетно пытаясь найти привычны список создателей книги.
- Не знаю, - девушка пожала плечами, возвращаясь за стол. – Купила у цыган. Очевидно, книга не настолько распространена. Скорее одиночный экземпляр.
Положив книгу перед собой, чтобы было удобнее читать, Краус впился зубами в сочное яблоко. Глаза, излишне напрягаясь от недостатка освещения, бегали по строчкам.
[i]«Рассказы о ведьмах, колдунах и прочих людях, обладающих неизведанными потрясающими способностями, принято считать небылицами и суеверием. Однако, основываясь на том, что любой вымысел есть лишь искаженная правда, можно смело отрицать общественное мнение. В своей работе автор подходит к мифу о «колдовстве» с научной точки зрения, при этом доказывая возможность существования нечеловеческих способностей, а не отрицание их как таковых.»[/i]
 - Судя по всему, книгу писал очень образованный человек, - заметил Краус.
Наемник, потеряв собеседника в лице друга, уже развил диалог с хозяйкой на отвлеченную тему, поэтому знахарка расслышала не сразу. У Вранга язык был настолько подвешен, что он мог заболтать абсолютно любого, не говоря уж о молодой девушке, к которой у него был неподдельный интерес.
- Я тоже так считаю, - согласилась Люсина, тут же возвращаясь к диалогу с Врангом.
Судя по тихому смеху, Краус теперь был лишним. Поэтому ученый вернулся к чтению.
[i]«Теоретически, человек, владеющий искусством «колдовать», может добиться абсолютного господства, что приведет к гибели цивилизации. Но, как известно, так называемые ведьмы и колдуны выявляются среди простого народа. Вероятно, сказывается отсутствие образования, что мешает проявить свои способности в полной мере. Из этого следует, что если взяться изучать подобные явления, то для студентов может появиться новая дисциплина. К сожалению, большинство ученых считают исследователей данной области шарлатанами, и это мешает развитию науки.»[/i]
 Краус неожиданно для себя зевнул, еле успев прикрыть рот ладошкой. Виновато посмотрев на хозяйку, он попросил:
- В сон клонит. Наверное, устал за день.
- Неудивительно, - знахарка встала. – Полночи уже прошло. Я приготовлю вам постель.
Она удалилась в прихожую и принялась там чем-то шуметь. Вранг опечаленно вздохнул и посмотрел на товарища, вновь погрузившегося в чтение:
- Она славная девушка. Нужно ее увезти отсюда. Пропадет, - шепотом произнес он.
- Бесспорно, - кивнул головой Краус, не отрываясь от книги. – Ты и будешь ее уговаривать.
- Почему только я? – опешил наемник.
- Ты привлекательнее, - ученый хмыкнул.
Люсина вернулась к гостям, и Врангу пришлось удержать в себе язвительный ответ.
- Готово, - сказала девушка. – Я постелила вам на полу. Извините за неудобства, но лучшего я ничего не могу предложить.
- Не волнуйтесь, все в порядке, - поспешил успокоить ее Краус. – Добрых снов вам. Я возьму книгу?
- Конечно.
- А я еще посижу, - сказал Вранг, - если, конечно, хозяйка не против.
- Не против, - улыбнулась девушка. – Спокойной ночи, господин Домрак.
В прихожей ученый увидел, что знахарка сделала два лежбища: одно из матраца, другое из толстого одеяла. Подушек не было, но путешественника, большую половину дней в году ночующего под открытым небом, этот факт не пугал. Хозяйка и так постаралась на славу, предоставив каждому по тонкому покрывалу, которым можно было укрываться. Оставив матрац для друга, Краус положил свернутый плащ в изголовье, после чего лег сам и открыл книгу. Глазами нашел строчку, на которой остановился и продолжил чтение:
[i] «Все живые существа и все неживое, что окружает их, несмотря на свое великое различие, имеют единое общее начало. Как горы можно расщепить на песчинки, как гигантскую волну на безобидные капли, так и все в нашем мире можно представить как составляющее из множества чего-то менее значительного. Частицы, в свою очередь, делятся на множество других элементов, однако процесс деления не бесконечен. Все заканчивается на множестве невидимых глазу частиц, причем они одинаковы для всего – камень это или человек. Но именно различные комбинации соединений этих частиц придают разнообразие форм всего существующего в мире. Для удобства автор труда называет эти минимальные составляющие «магией». (В обиходе термин «магия» обычно используется, когда имеет место нечто удивительное, необъяснимое, поэтому, автор считает корректным, употребить слово в качестве единицы)
Не является открытием то, что все в мире в какой-то степени взаимодействует друг с другом, поэтому глупо было бы отрицать то, что магия является исключением. Возможно, люди, обладающие «колдовскими» способностями, на самом деле всего лишь научились неизвестным образом манипулировать магией окружающей их среды. Сознательны ли их действия или же люди не понимают своих способностей, еще предстоит выяснить в будущем. Не стоит исключать вероятности, что существует как первая, так и вторая группа таких людей. Однако редкие случаи подобного манипулирования магией являются неоспоримым доказательством того, что "колдуны", скорее всего, есть отклонение от нормы человеческой природы.»[/i]
Краус изучал слипающимися усталости глазами последние строчки вступления книги. Из них становилось понятно, что автор, предпочетший остаться инкогнито, посвящает свою работу подробному изучению манипуляции магией. Зевнув, ученый закрыл книгу. Сил на начало чтения первой главы уже не хватило. Краусу понравилась абсурдная теория, объясняющая с научной точки зрения суеверные истории про колдунов. Вряд ли работа получит большое распространение, но, безусловно, на нее стоит обратить внимание умов академии. Убрав книгу подальше, чтобы Вранг в потемках не наступил на нее, Краус прислушался. Наемник со знахаркой о чем-то тихо беседовали.
Перевернувшись на спину, ученый посмотрел на ровное пламя горящих свечей. Вспомнив прочтенное, он попытался представить, из чего же может состоять огонь. Стараясь не моргать, он добился лишь того, что бледно-желтые огоньки расплылись, словно старались показать, что внутри них. Уставшее зрение рисовало красивые иллюзии, засыпающему Краусу начинало казаться, что он отчетливо видит, как ореолы света пересекаются между собой. Еще чуть-чуть, и свечение словно приобрело осязаемую форму, ложась на штукатурку стен тончайшей шероховатой тканью.
Улыбнувшись своему ребячеству, Краус шутливо подул на пламя, желая и ему спокойной ночи. Выдуманная вуаль от света резко рванулась прочь со стены, пламя всех свечей, которые мог видеть ученый, резко дернулось, словно от порыва ветра. Три-четыре фитиля вовсе погасло, входная дверь качнулась, зашуршали пучки сухих трав под потолком. Мужчина еле сдержался, чтобы не вскрикнуть от удивления. В соседней комнате затихли голоса.
- Сквозняк, - шепотом произнесла Люсина. – Нужно дверь плотнее закрыть.
Проваливаясь в сон, Краус уже не слышал, как девушка зажала между дверью и косяком тряпку, чтобы порывы ветра не мешали обитателям дома.

Краус проснулся резко, будто и не спал. Прихожую освещали лучи солнца, попадающие в помещение через окно. Почему-то вчера, в полумраке, ученый не заметил закрытых ставен. Спать не хотелось. Матрац, лежащий около лежбища исследователя, пустовал. Вранга не было. Усилием воли заставив одеревеневшие мышцы работать, ученый поднялся на ноги. Он заснул в одежде, поэтому одеваться не пришлось, но потребовалось время, чтобы хоть как-то разгладить помятые штаны и рубашку. В память о вчерашнем застолье остались легкое покалывание в висках и ужасный привкус во рту. Краски окружающего мира выцвели, предметы приобрели до боли четкие границы, отчего словно выделялись и мешали друг другу.
Зачерпнув ладонью из бочки воды, Краус смочил пересохшее горло и вышел на улицу в поисках отхожего места. Аккуратная будочка с щеколдой на двери обнаружилась за домом. Тут же, на стене, располагался и умывальник.
Закончив обычный утренний ритуал, Краус наконец немного пришел в себя и посмотрел на небо. Ни облачка, солнце близится к зениту. Ученый усмехнулся – ничего себе утро, до обеда проспал. Из сада была хорошо видна мостовая, но люди, обычно наполняющие улицы города в течение всего дня, отсутствовали. Переулок, в котором жила знахарка, похоже был слишком глухим, чтобы привлекать к себе чье-либо внимание. Случайные прохожие были, скорее всего, жителями более дальних домов и стремились либо вырваться из захолустья, либо наоборот, вернуться в свои жилища.
Краус еще немного постоял на улице, наслаждаясь свежим воздухом. В центре города полноценно властвовал насыщенный букет ароматов, ни один из которых нельзя было назвать изысканным: запахи с кухонь таверн и постоялых дворов, переплетенные с дымом от жаровен уличных торговцев; смесь дорожной пыли и рассыпанных приправ. Тяжелый дух пота и человеческих испражнений из подворотен висели в воздухе постоянно, а легкие дуновения ветерка только усугубляли положение. На окраине города, в небольшом саду знахарки Краус просто наслаждался естественным запахом природы – ароматами цветов у забора, листьев рябины, густой высокой травы.
Наконец, сообразив, что для возможного стороннего наблюдателя он, стоящий с закрытыми глазами среди кустов черной смородины, выглядит чрезвычайно глупо, Краус вернулся в дом. Первым делом ученый аккуратно сложил постели и отнес белье в угол. Решив, что одиноко сидеть в прихожей бессмысленно, Краус отодвинул покрывало, завешивающее дверной проем между помещениями, и зашел в главную комнату. Обстановка со вчерашнего вечера практически не изменилась, если не считать потушенных свеч, отодвинутого на место стола и разобранной кровати. На краю которой, откинув левую руку на свободную половину, спал Вранг. Его одежда была свалена в кучу на стуле. Наемник никогда не отличался аккуратностью. Особенно когда торопился.
Опешив от удивления, Краус с грохотом подвинул к себе табурет и уселся, схватив со стола яблоко. Вранг пожевал губами, повернул голову, но не проснулся.
- Подъем! – довольно грубо крикнул Краус на друга.
Наемник тотчас широко открыл глаза и уставился на ученого. Взгляд мгновенно обежал помещение, пробуждая воспоминания, на губах возникла довольная улыбка. Краус сильнее сдавил яблоко, оставляя на податливом фрукте глубокие вмятины. Поскольку в главной комнате ставни были закрыты, Вранг бросил взор за плечо друга, где виднелась хорошо освещенная прихожая, и удивился:
- Ого. Чего раньше не разбудил?
- Сам только поднялся, - недовольно проворчал ученый.
Хорошее настроение как рукой сняло. Вспомнилось жесткое лежбище – матрац ведь он оставил другу. Но друг прекрасно выспался на перине.
- Что-то случилось? – Вранг озадаченно вглядывался в хмурое лицо исследователя.
- Голова болит, - обронил Краус и, откусив большой кусок от яблока, чуть не подавился.
- Это нормально, - успокоил его наемник и потянулся. – Мне тоже нездоровится. Хорошо вчера посидели.
- И полежали, - пробурчал под нос себе ученый и уже в полный голос спросил, - где хозяйка?
- Хозяйка? – поморщившись, переспросил Вранг, словно не понимая, о ком идет речь. – А, Люси…
Посмотрев на свободную половину кровати, где, по его мнению, должна была быть знахарка, и не найдя ее там, наемник озадаченно замолчал. Видимо, прокручивал в голове эпизоды ночи. Краус принялся с хрустом уничтожать второе яблоко. Наконец Вранг объяснил другу то, что было очевидно:
- Ушла… наверное… ага! – воскликнул он и сел на кровати, вслепую пытаясь засунуть ноги в сапоги. – Вспомнил. Она же говорила вчера, что с утра должна посетить несколько домов. Не помнишь?
- Я, наверное, отсутствовал, когда она это говорила, - ядовито произнес Краус.
- Представляешь, - не заметив издевки, со смехом поделился наемник, - она вчера мне пыталась подсунуть книгу по фехтованию! Мне!
Вранг хлопнул себя по коленям и захохотал в полный голос, но исследователь, вопреки обыкновению, не разделял с ним веселья:
- А потом вы вместе полночи читали в кровати, - ученый криво оскалился.
Наемник непонимающе посмотрел на друга, во взгляде проскользнула молчаливая обида. Не произнеся ни звука, Вранг одним резким движением всунул ноги в сапоги и, встав, шагнул к одежде. Но сделал он это так быстро, что запнулся, зацепившись ногой за ногу, нелепо взмахнул руками и упал, попутно задев стул рукой. Одежда полетела на пол, а сам стул, покачнувшись, со стуком упал на голову наемнику. Вранг взвыл от боли, и злость Крауса исчезла без следа. Если друг не смог сдержаться, значит ему действительно очень больно. Бросив на стол книгу, которую до сей поры держал на коленях, ученый склонился над наемником.
Вранг отшвырнул злополучный стул в сторону, сел и зажмурил глаза, прижав левую кисть к груди. На его лице краснели две большие ссадины, кровоточила прикушенная губа, но, похоже, самую большую боль доставляла именно кисть, на которую он упал всей своей массой. Краус сочувственно дотронулся до пострадавшей конечности:
- Не сломал?
- Нет… кажется, - Вранг поморщился от прикосновения и осторожно пошевелил пальцами. – К счастью, у меня есть одна знакомая знахарка.
У ученого, почему-то чувствующего себя виноватым за несчастье друга, отлегло на сердце. Если Вранг способен шутить, то не все так плохо. Краус уселся рядом с наемником и засмеялся, окончательно прогоняя злость. Злиться нужно было только на себя, но причина неожиданной ярости теперь вызывала только смех. Банальная ревность, глупейшее чувство, которому он позволил выйти из-под контроля. Мужская природа взяла над ним верх. Такое нечасто, но случалось. Краус гордился тем, что считал себя в первую очередь человеком разумным, а не тупым озабоченным самцом. Женщина, девчонка, даже такая красивая, как Люсина, не разрушит настоящую дружбу.
Ученый помог Врангу подняться и собрать упавшие вещи. С молчаливой, но не враждебной согласованностью они наспех прибрались в комнате: кровать была заправлена, посуда перемыта, а пол подметен найденной в прихожей метлой. После окончания уборки время словно замерло. Гости не могли покинуть дом, не дождавшись хозяйку. Они помнили, что дверь не запирается, но впереди был еще один разговор с Люсиной. Не зная чем заняться, Вранг ушел в сад, а Краус сел за книгу. Читая страницу за страницей, исследователь заострил внимание на следующих строчках:
[i]«Одна и та же новость в разный момент времени может восприняться человеком совершенно противоположно. Это происходит потому, что люди не только состоят из магии и манипулируют ей, но и бессознательно излучают ее. Совокупность чувств и эмоций формируют вокруг всякого разумного существа своеобразную ауру. Большая часть поступающих к человеку сведений изначально фильтруются аурой. В обиходе это явление принято называть «настроением».
Состояние человека во многом зависит от окружающей его ауры магии. Неоднократно было замечено, что люди быстрее избавляются от болезней, если их окружают любящие люди. Многие лекари стараются использовать такой подход в своей работе, хотя, опять же, научного подтверждения факта не существует.
 Помимо подчинения чужого разума колдуны или ведьмы при помощи манипуляции магии способны целенаправленно воздействовать на ауру людей и, следовательно, менять их общее состояние. Сконцентрировавшись и используя сильные эмоции, колдуны или ведьмы могут кардинальным образом изменить ауру человека. От негативных мыслей колдуна или ведьмы, аура человека очерняется, имеет место так называемое «проклятье».
«Проклятье» приносит с собой череду неудач. Жертва «проклятья» становится неловкой, неосторожной, ее самочувствие может ухудшиться.
Обратный эффект, сопровождаемый положительными мыслями колдуна или ведьмы, принято считать «благословлением». Но, в силу человеческой природы, «благословления» происходят гораздо реже «проклятий».[/i]
Прочитанное сильно озадачило Крауса. С одной стороны книга, созданная неизвестным исследователем, излагала идею, близкую к бредовой. Но с другой – автор рассуждал вполне трезво, доказывая верность своей гипотезы.
Теории… но теории, имеющей твердую почву под ногам. А множество примеров, взятых из реальной жизни, превращало предположение в теорему с доказательством. Причем доказательства были налицо. Краус за свою жизнь тысячи раз сталкивался с подобными странностями, которые все и всегда считают обычными совпадениями. Ученый знал, что большинству людей свойственно придумывать простые объяснения непонятным явлениям, вместо того, чтобы попробовать разобраться в них. Но он никогда не причислял себя к таким людям, наивно полагая, что выделяется из общей массы. Неизвестный автор вывел его на чистую воду. Он ничем не отличается от остальных.
Ученый нередко занимался самокритикой, зная, что это путь совершенствования, но никогда не доходил до крайностей. Теперь у него есть книга, и он наверстает упущенное. Тем не менее Краус был в смятении. Его не покидало предчувствие чего-то грандиозного и необычного. Ведь если верить книге – а ученый верил – то…
- Выспались, господин Домрак? – жизнерадостный голос Люсины заставил ученого вздрогнуть.
Краус не слышал, как девушка заходила домой, поэтому ее появление было для него неожиданностью. Справившись с удивлением, ученый встал и кивнул:
- Конечно, Люсина. Вам чем-нибудь помочь?
- Нет, спасибо, господин Домрак, - пройдя в комнату, девушка огляделась и улыбнулась, - спасибо за уборку. Вы завтракали?
Не дожидаясь ответа на вопрос, знахарка извлекла из печи горшок и водрузила его на стол. Приятный аромат тут же начал распространяться по комнате. Не удержавшись, Краус совсем по-ребячески заглянул в посуду и обнаружил овощное рагу. Каким образом хозяйка умудрилась его приготовить и при этом никого не разбудить, осталось для ученого загадкой.
- Замечательная погода, - в прихожей раздался стук двери и голос Вранга. – Чем занят?
Перешагнув через порог комнаты, наемник замер с раскрытым ртом, ошарашено глядя на хозяйку.
- Привет, - растерянно произнес он. – Как это я тебя не заметил?
- Я тебя тоже не видела, - пожала плечами девушка. – Только хотела спросить, где ты ходишь.
- В саду был, - наемник вдруг расцвел как цветок по весне. – Наверное разминулись.
Вранг и Люсина рассмеялись, словно случилось что-то забавное. Краус не поддерживал их веселья, но радовался в душе за друга. Похоже, наемник был искренне счастлив, а возможно даже влюбился. Ученый не мог поверить, что какой-то час назад мог злиться на Вранга.
После того, как Краус порезал хлеб, принесенный Люсиной, все трое принялись за еду. Люсина пребывала в прекрасном расположении духа и рассказывала одну историю за другой. Вранг быстро включился в беседу, перебивая девушку комментариями или собственными рассказами. При этом в отличие от Лисины, он не успевал поглощать пищу, и закончил трапезу позже всех. Краус не принимал участия в болтовне, лишь изредка кивая головой в подтверждение рассказов Вранга. Мысли ученого были заняты тем, как уговорить Люсину уехать из города.
- Господин Домрак, Вранг, - девушка убрала посуду и вытерла руки полотенцем. – Мне нужно посетить еще несколько домов. Если хотите, можете дождаться меня…
- Нет, Люси, спасибо, - покачал головой наемник. – Мы не можем тебя больше стеснять.
Краус про себя выругался в адрес друга, в котором впервые за последние пять лет проснулась деликатность. С Люсиной нельзя было расставаться ни под каким предлогом. Интуиция ученого подсказывала, что если это произойдет, то они больше никогда не увидят знахарку.
- Подожди. Я хотел бы пойти с вами…
- Зачем? – одновременно удивились Люсина и Вранг, не дав исследователю договорить.
- Я хочу посмотреть и, возможно, записать некоторые особенности знахарства. Судя по всему, ваши методы, Люсина, весьма отличаются от методов других целителей.
- Интересно, с чего вы это решили? - девушка чуть склонила голову на бок и лукаво взглянула на ученого.
- С уверенностью могу сказать, что львиная часть врачевателей, в том числе и приближенных к так называемому «высшему свету», не умеют даже читать. Что нельзя сказать о вас.
- Весьма польщена, - Люсина на миг вновь стала похожа на разомлевшую кошку. – Что ж, тогда пойдемте, мне нельзя опаздывать.
Друзьям не нужно было долго собираться: Вранг накинул куртку и укрепил ножны на поясе, Краус не стал надевать плащ, а перекинул его через руку. Вскоре все трое вышли на улицу, но едва только отошли от калитки, как Люсина вспомнила, что забыла какой-то порошок и побежала за ним домой. Проводив девушку мечтательным взглядом, Вранг спросил товарища:
- Ставлю жилетку на то, что тебе от нее не рецепты мазей нужны!
- Мы еще не уговорили ее покинуть город, - Краус посмотрел на Вранга и тот понуро согласился.
- Я даже не представляю, как это можно сделать! В ней упорства больше чем в стене!
- Это точно, - поддакнул ученый. – Думай-думай. Тем более подход ты к ней нашел.
Вранг настороженно посмотрел на друга, не определившись, смеяться или обижаться. Но Краус помог ему с выбором, фыркнув над собственной шуткой. Вскоре вышла Люсина с небольшой матерчатой сумкой в руке и, без стеснения взяв наемника под руку, повела друзей по переулкам.
Двое мужчин и молодая женщина дошли до площади, и, не доходя до центра, повернули на довольно-таки широкую улицу. Дома, стоящие по обеим ее сторонам, не имели сада, зато были двухэтажными и отличались разнообразием архитектур. Пройдя с десяток зданий, Люсина поднялась на высокое крыльцо одного из них и постучалась в добротную дверь.
Спустя несколько мгновений дверь отворила, представив взору пришедших худощавую пожилую женщину в большом белом фартуке. Она сердечно поприветствовала Люсину, недоверчиво покосилась на мужчин, но пустила их внутрь без вопросов. Очаровательно улыбнувшись, Краус вручил служанке плащ и без промедления двинулся за знахаркой и наемником.
Внутреннее убранство дома говорило о том, что слуги не умирают от скуки. Однако кроме встретившей их горничной, Краус больше никого не увидел. Люсина зашла в зал, который казался просто необъятным после небольшой комнатки знахарки. Первое, что бросалось в глаза – это полумрак из-за занавешенных окон. Пол устилал огромный пушистый ковер, около стен стояли длинные серванты, заполненные всевозможными статуэтками и посудой. С потолка свисала роскошная люстра, стоимость которой была едва ли меньше расходов на очередное путешествие Крауса и его спутников. В конце зала в кресле-качалке расположилась хозяйка дома – женщина лет сорока, закутанная с ног до головы в теплый халат и шаль.
- Госпожа Вернер! – без приветствия возмутилась знахарка. – Я же вам сказала открывать окна! Вы так не вылечитесь!
- Люсина, - робко промямлила женщина, - но мне так холодно…
- Воздух, свежий воздух! – девушка решительно отодвинула занавески и попросила Вранга открыть окно.
Пока наемник, успевший по дороге поздороваться с хозяйкой, возился с рамой, Люсина занялась больной. Потрогав женщине лоб, Люсина, не слушая жалоб, отняла у нее шаль.
Краус поразился, с какой уверенностью действует девушка. Богатая госпожа, владелица роскошного дома и не менее роскошного интерьера, не может сказать знахарке ни слова против.
- Вы хоть отвар принимали? – Люсина открыла сумку и принялась перебирать вещи в ней.
- Конечно, моя дорогая! – бодро сказала госпожа Вернер и громко закашлялась.
Кашель почему-то невероятно обрадовал Люсину:
- Замечательно! Кашель мокрый, скоро совсем выздоровеете! Продолжайте три раза в день пить отвар, а вот этот порошок, - она протянула пациентке небольшой пузырек, - разведите на три литра воды и хорошенько полоскайте горло перед сном. На два дня вам должно хватить, а потом я снова приду, хорошо?
- Ох, милочка, подожди, не запомню ведь ничего, - забормотала госпожа Вернер и внезапно закричала. – Анни, иди сюда!
В зал вошла все та же измученная горничная, и госпожа Вернер попросила Люсину повторить рецепт своего лечения. Пока девушка разъясняла служанке, что следует делать, в прихожей хлопнула тяжелая входная дверь и раздался громкий мужской голос:
- Келли! Сестренка! Как здоровье!
- Братец мой непутевый, - улыбнулась Келли Вернер и крикнула. – Отлично! Проходи!
Мужчина зашел в зал, и хозяйка приветливо распростерла объятья. Однако родной брат не спешил обнять сестру. Он замер на пороге, оторопело уставившись на знахарку и ее гостей. Краус был потрясен не меньше господина Вернера. Хотя, судя отличительным знакам на кожаных доспехах, оббитых синей материей, Вернер был не господин, а лейтенант городской стражи.
- Т-т-ты!!! – взревел солдат, хватая Крауса за руку.
- Подождите! – ученый попытался вырваться, но Вранг уже подоспел на помощь.
От резкого удара по лицу лейтенант отпустил ученого, но не упал. Под визг Келли Вернер, солдат закрылся от серии быстрых тычков, левой рукой ударил под ребра противнику, а когда Вранг отшатнулся, дважды нанес ему удар по голове. Наемник сумел спасти голову от следующего удара, подставив плечо, и тут же провел в челюсть лейтенанта апперкот левой. Лейтенант лязгнул зубами, а в следующей миг от удара ногой в живот отлетел в стоящий позади него сервант.
Раздался жутких грохот и звон, ковер усыпали осколки стекол и посуды, но солдат умудрился быстро выбраться из завала и броситься на противника. Кожаная броня спасла его от порезов, но не от четкого пинка по левому бедру. Скривившись от невыносимой боли, лейтенант припал на одну ногу, а затем и вовсе повалился без чувств на ковер, когда Вранг впечатал кулак ему в висок.
В другое время Краус обязательно бы порадовался победе друга, но сейчас было не до ликования. Покрасневшая хозяйка, не переставая пронзительно визжать, вжалась в угол, зачем-то пытаясь спрятаться за занавеску. Служанка Анни в противоположность госпоже Вернер молча замерла у стола и совершенно побледнела. Люсина застыла с раскрытой сумкой в руках, и лишь часто моргающие веки делали ее отличной от статуи. Врангу похоже крепко досталось, поскольку он присел около поверженного противника, жадно и хрипло глотая воздух.
- Уходим отсюда, быстро! – уверенный голос Крауса вывел девушку из состояния оцепенения.
Вместе они помогли наемнику подняться. Краус подставил плечо другу, но тот отказался, несколько раз глубоко вдохнул-выдохнул и пошел сам. Удивительно, что на улице не оказалось случайных прохожих. Однако Краус нисколько не сомневался, что соседи обратят внимание на крик женщины и грохот посуды. А вскоре и сама госпожа Вернер побежит звать на помощь. Нужно было убираться не только из района, но и из города вообще.
Не особо задумываясь о направлении, Краус махнул рукой и повел друзей прочь от дома Вернеров. Ситуация складывалась ироническая. Они с Врангом хотели спасти знахарку, увезти ее из города, а теперь им самим придется спасаться. За нападение на офицера закон не сулил ничего хорошего.
Заметив кровь на лбу Вранга, ученый свернул в ближайший переулок. Сам наемник был немного дезориентирован и не сразу понял, почему они остановились. Люсина, сохраняя мертвое молчание, дрожащими руками принялась обрабатывать рану. Впрочем, как обратил внимание ученый, рассечение и пара ссадин были для наемника пустяком. Ученому лично приходилось вытаскивать две стрелы из тела друга после встречи с дикарями, а целителем он был, мягко говоря, только теоретически. Но сейчас никоим образом нельзя было привлекать к себе внимание.
Краус прислонился к холодной стене и закрыл глаза, приводя мысли в порядок. Ранее ему не приходилось нарушать законов, по крайней мере, в такой явной форме. Самым лучшим вариантом, на его взгляд, оставался побег из города. Но нельзя было просто так выйти из городских ворот. До ближайшего поселения, по меньшей мере, два дня пути. Нужно было собрать хоть какой-нибудь провиант, необходимые вещи, а в лучшем случае приобрести лошадей. Для всего требовались деньги. Ученый с надеждой пошарил по карманам. Там обнаружилось несколько мелких монет. У Вранга – исследователь готов был поспорить – было не больше.
- У тебя есть деньги? – на всякий случай поинтересовался он.
- Дома, - сказала Люсина, решившая, что вопрос предназначался ей.
Вранг молча вытащил из внутреннего кармана несколько монет. Судя по их количеству, Краус оказался прав насчет финансового положения друга.
- Нет, к тебе домой мы не пойдем, - уверенно заявил ученый. – Келли Вернер скажет, кто ты, и твой дом быстро найдут.
Люсина безропотно кивнула, продолжая работать над Врангом. Девушка больше не выдавала своего волнения, в каждом ее движении теперь прослеживалась уверенность в своем мастерстве… и нежность. Возможно, знахарка была так заботлива со всеми пациентами, но Краус вновь позавидовал другу. Ради ласковых прикосновений нежных девичьих пальчиков, ученый сам бы вступил в драку, независимо от ее исхода.
Краус вновь поймал себя на мысли, что отвлекся от главной цели. Чтобы собраться, ученый решил понаблюдать за прохожими на улице. Но там, как назло, никого не было видно.
- Готово, - сообщила Люсина и закрыла сумку.
Критически осмотрев Вранга, ученый нашел результат работы знахарки удовлетворительным. Сообразительная девушка тщательно вытерла кровь, а ссадину замазала какой-то мазью, очевидно останавливающей кровотечение. По крайней мере, на голове наемника не будет красоваться повязка.
- Все мои деньги в банке, - сказал Краус. – Но он в самом центре города, а там нам лучше не появляться втроем. Предлагаю на день снять комнату в гостинице и переждать там. Я возьму деньги и куплю все необходимое, для того, чтобы убраться из города.
- Разумно, - согласился Вранг и грозно посмотрел на знахарку. – Это не обсуждается! Либо ты поедешь с нами, либо я силой вытолкну тебя через городские ворота!
- Не смей со мной так разговаривать! – крикнула девушка.
Гневная маска ничуть не испортила ее лицо, добавив в ее образ что-то неуловимо новое, дикое и опасное. Она совсем не испугалась угрозы сильного мужчины, пусть Вранг и не собирался претворять свои слова в жизнь. В голосе звенели стальные нотки без намека на истеричность. Ее упорство было бы похвально, но Краус не собирался терять времени.
- Послушайте меня, Люсина! – он крепко схватил ее за руку и посмотрел в глаза. Девушка попыталась вырваться, но кисть мужчины была сжата крепко. – В этом городе вы обречены. Уже совсем скоро они придут за вами. Мы с Врангом рискуем своей свободой не для того, чтобы вас убили. Я не собираюсь больше уговаривать вас. Решайте сами, но теперь окончательно. Вы с нами или нет?
Он отпустил ее, отошел в сторону, отмечая, что девушка недовольно потирает руку. Видимо, он сжал ее слишком сильно. Впервые с начала знакомства девушка выглядела очень неуверенной. Она закусила нижнюю губу и вопросительно посмотрела на Вранга. Наемник свысока смерил ее холодным взглядом и демонстративно скрестил руки на груди. Она осталась наедине перед тяжелым выбором. Думала Люсина недолго:
- Я еду с вами.
- Тогда за мной, - Краус мысленно поблагодарил всех богов, которых только знал.
Он просто не представлял, чтобы делал, если бы Люсина наотрез отказалась. Он бы просто не смог оставить ее в беде. А что было говорить о Вранге.
- Ты думаешь, нам хватит денег на гостиницу? – внезапно поинтересовался Вранг, чем очень озадачил ученого.
Пересчитав количество денег, Краус пришел к выводу, что гостиница для них – непозволительная роскошь. Придется выбирать заведение попроще. Например, «Хлебни горя!».
Дорога до таверны не заняла много времени, но Краус все равно чуть не поседел от волнения. Любой встретившийся патруль ввел бы ученого в состояние паники. Но, к счастью, трое друзей так и не встретили солдат.
Около входа в «Хлебни горя!» сонный мужчина неохотно прибивал в очередной раз сорванную вывеску. Появление Люсины явно сбило его с рабочего ритма. Он замер с раскрытым ртом и занесенным для удара молотком. В заведениях подобного рода девушек можно было встретить нечасто. Представительницы прекрасного пола, посещающие таверны, были либо официантками, либо проституткам, либо и то и другое одновременно. К тому же, вряд ли их можно было назвать прекрасными.
Пока мужчина разбирался в путанице своих мыслей, друзья зашли внутрь «Хлебни горя!».
Несмотря на послеобеденное время, обстановка внутри здания была утренняя. То есть сонная. Обычно вечером таверна была заполнена до отказа, сейчас же за разными столиками сидело всего пять посетителей, грустно черпая ложками суп. Худой старик-уборщик, не отрывая подслеповатых глаз от метлы, как призрак скользил между столов. За стойкой виднелась растрепанная макушка хозяина «Хлебни горя!». В свободное от работы время он сидел в любимом кресле, предаваясь то ли воспоминаниям, то ли подсчету доходов.
Шесть пар мужских глаз – посетителей и хозяина таверны – впились жадными и одновременно удивленными взглядами в Люсину. Затем погрустнели, когда увидели сопровождающих ее Крауса и мускулистого Вранга. Уборщик, понуро склонил голову, и, не замечая ничего кроме собственных ботинок, прошаркал мимо друзей на улицу. Хлопнувшая за ним дверь привела всех в чувство – посетители уткнулись в тарелки, а хозяин вновь откинулся в кресле.
- Привет! – Вранг облокотился на стойку и расплылся в самой благодушной улыбке. – Нам комнату до конца дня.
За что посетителям нравилась таверна «Хлебни горя!», так это за ее владельца. Хозяин не стал задавать вопросов. Не стал делиться своими мыслями, для чего понадобилась комната двум мужчинам и женщине. Не стал хвалиться памятью и говорить, что видел наемника и ученого вчера вечером. И даже не стал ворчать, когда Краус протянул ему горсть мелочи. Он внимательно пересчитал монеты, положил на стойку ключ, назвал номер комнаты и время, до которого троица должна освободить помещение. А затем вновь сел в кресло.
Второй этаж представлял из себя «П»-образный коридор с дверями по обе стороны. Снятая комната оказалась не настолько плохой, как представлял себе Краус. Одна кровать, один шкаф, один стул и одно окно. Все, что нужно одинокому человеку.
- Ха, да тут впятером можно жить! – оптимистично заявил Вранг, с размаху садясь на жалобно скрипнувшую кровать.
- Я в банк, - объявил Краус. - А затем на рынок. Ждите меня.
- А куда мы денемся? – хохотнул Вранг. – Может с тобой сходить?
- Я же говорил, что втроем там нельзя появляться, а Люсину оставлять одну тоже не дело.
- Почему нельзя втроем? – спросила девушка.
- Вы часто в банке бывали? – саркастично поинтересовался ученый.
- Вообще не была.
- Оно и видно. В одном здании банка стражников больше, чем в трех кварталах…
- Скажем, ты преувеличиваешь, - как обычно вмешался Вранг.
- Но это не меняет сути, - строго сказал Краус. – Будут искать двух мужчин и женщину. А по отдельности особо никто вглядываться не будет. Вчера было темно, а лейтенанту сегодня не до запоминания деталей было.
Вранг, по всей видимости вспомнивший как отделал вояку, расплылся в довольной улыбке.
- Вы правы, господин Домрак, - тихо произнесла Люсина. – Нам лучше переждать здесь. Пожалуйста… не задерживайтесь долго.
- Как получится, - буркнул Краус и вышел из комнаты.
Знахарка не переставала изумлять его. Несмотря на близость с Врангом девушка переживала и за ученого. Может быть, даже испытывала симпатию. Ее последние слова, интонация, с которой она говорила, выдавали ее чувства.
Зная, что суетливость вызовет только подозрение, Краус не спеша направился в сторону банка. На улицах появилось больше людей – близился конец рабочего дня.
В мыслях Крауса творился беспорядок. Уверенный взгляд на жизнь и, казалось, обыденные вещи скрылись в тумане. Ученый испытал укол раздражения.
Какое ему дело до отношений знахарки и наемника? Если мужчина и женщина нашли друг друга, почему он должен мешать им?
Краус остановился и глубоко выдохнул, успокаивая себя и прогоняя морок в сознании. Он не собирается становиться на пути Вранга. Ревность ему чужда.
Уголки губ ученого дрогнули в усмешке. Обманщик. Ревность отнюдь ему не чужда, и сейчас он ревнует. Интересно, воспользуется ли наемник представившейся возможность? Отдельная комната, красивая девушка, кровать…
Исследователь в сердцах сплюнул и испытал на себе укоризненный взгляд молодого охранника у дверей банка. Поспешно извинившись, Краус вошел внутрь здания. У окошка, где работал клерк, стояло всего два человека. Не переставая размышлять, ученый занял очередь.
С ним происходило что-то странное. Его поведение можно было охарактеризовать только как ребячество. Краус внезапно почувствовал себя подростком, запутавшимся в любовном треугольнике.
Однако, в стенах академии, где прошла его юность, он себя так не вел. Неужели в нем с большим запозданием проснулась естественная потребность в любви?
Уставший клерк силой выдавил из себя дружелюбную улыбку и протянул необходимые бумаги на подпись. Краус поставил в нескольких местах подпись и отправился в кассу за деньгами.
Вероятно, он слишком расслабился за время пребывания в городе. Стал ленивым ханжой, у которого все мысли сводятся лишь к удовлетворению своих непомерных нужд. Ученый подсчитал, сколько времени они с Врангом задержались в городе. Выходило чуть более двух месяцев.
Сердечно поблагодарив необычайно толстого банкира, выдавшего ему внушительный кошель с монетами, Краус вышел на улицу и первый раз за свою прогулку облегченно вздохнул. Разум вновь подсказал ему решение непростой задачи. Пора в путешествие за новыми знаниями.
Отказавшись от любезно предложенной охраны солдат, Краус пошел в сторону рынка. Но вскоре, приобретая продукты, понял свою ошибку. Раньше он всегда ходил с Врангом, который помогал донести припасы. Краус огляделся в поисках платного носильщика. Крепко сложенный мужчина с бронзовой от загара кожей оказался тут как тут. Взвалив на его плечи набитый необходимым провиантом тюк, ученый столкнулся с новой проблемой.
Нести продукты в «Хлебни горя!» было бы верхом глупости, потому что оттуда до ближайшей конюшни немалый путь. Оставался один вариант – дом Люсины, куда Краус и повел носильщика. Жилище знахарки имело необычайно удобное расположение в городе. Между домом Люсины и городскими воротами как раз располагалась конюшня, что было на руку всем. Люсина сможет забрать хотя бы часть своих драгоценных книг.
Пока Краус и молчаливый носильщик шли к дому знахарки, ученый вспоминал карту мира и свои планы путешествий. Хотя, прежде всего, следовало отвезти девушку в другой город. Но не исключено, что любознательная Люсина согласится путешествовать вместе с ними. Краус даже представлял возможное трио – наемник-защитник, ученый-исследователь и знахарка-травник. Наверняка девушку может заинтересовать такое предложение. Странно, что ему раньше в голову не приходила такая простая мысль.
Они зашли уже на знакомую ученому улицу. Пройдя несколько домов, Краус увидел толпу людей, собравшихся около одного небольшого дома. Дома Люсины. Даже с такого далекого расстояния можно было услышать гул голосов. В толпе виднелись фигуры в синей форме. У Крауса засосало под ложечкой в предчувствие беды.
- Куда дальше? – басом поинтересовался носильщик, когда ученый замер на месте.
Не отрывая взгляда от суетящейся толпы, Краус вручил несколько монет носильщику и махнул рукой. Глаза мужчины расширились от удивления, когда он пересчитал полученную сумму.
- Господин, за такие деньги можно лошадь нанять! Благодарю господин! Куда отнести мешок, господин?
- Оставь себе! - рявкнул Краус на разговорившегося от счастья носильщика.
Ученый резко развернулся и быстро пошел в сторону «Хлебни горя!», оставив носильщика разбираться с мешком провизии. Действовать нужно было немедленно. Бежать из города прямо сейчас. Он не ожидал, что городская стража отреагирует так быстро. Знахарку в этом городе знало немало людей, а значит, найдутся те, кто видел ее, входящую в таверну. Их с Врангом тоже будут искать за нападение на офицера.
Краус обнаружил, что уже давно бежит, ловя на себе удивленные взгляды прохожих. Он снова перешел на шаг и постарался успокоиться. Ему незачем волноваться, ведь стражники всего лишь около дома Люсины. То, что они придут туда, было очевидно. Раз солдаты там, то знахарке в «Хлебни горя!» ничто не угрожает. Зря он так разволновался.
Вскоре Краус дошел до таверны, ненадолго остановился перед входом, чтобы привести себя в порядок после бега, и зашел внутрь. Количество посетителей увеличилось почти вдвое за счет четырех стражников, разговаривающих с хозяином. Они стояли лицом к двери и были настолько увлечены беседой, что не обратили внимания на вновь вошедшего. С замирающим от волнения сердцем Краус придержал дверь, чтобы та не хлопнула, и спокойно прошел к лестнице на второй этаж.
- Господин…, - раздался голос за спиной ученого и тот, стараясь не выдать своего волнения, повернулся.
Все четыре солдата и владелец таверны пристально посмотрели на него, и хозяин «Пяти Хлебни горя!» уверенно сказал:
- Да, это один из них!
Слова мужчины подстегнули ученого как плеть. Не став дожидаться развития событий, Краус немедленно рванул вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени. Дерево отчаянно заскрипело, когда еще четыре пары сапог повторили маневр исследователя.
Стремительно, как никогда в жизни, Краус домчался до комнаты и, не останавливаясь, врезался плечом в дверь. Старенький замок безропотно поддался напору, и ученый буквально влетел в комнату, изумив друзей.
- Тащи шкаф! – рявкнув на наемника, Краус захлопнул дверь и навалился на нее всем телом. – Живее!
Врангу понадобилась всего лишь секунда, чтобы понять в чем дело. Лихо подхватив тяжелый шкаф, он одним движением толкнул его на дверь, едва не придавив друга. Тут дверь и прислоненная к ней мебель дрогнули под ударом.
- Откройте немедленно! – раздался крик по ту сторону двери.
- Разбежался, - буркнул Вранг, добавляя к небольшой баррикаде кровать.
Стражники по ту сторону комнаты стали действовать более организованно. Судя по завидной силе ударов, дверь осаждали одновременно двое, не стесняясь в выражениях.
- Что случилось? – наемник поморщился, когда кровать больно толкнула его, и смачно выругался в ответ на оскорбление из-за двери.
- Ты сам догадаешься или подсказать? – зло огрызнулся Краус.
Только сейчас он понял, что недооценивал угрозу быть схваченным, относясь к произошедшему как к нелепой игре. Ситуация складывалась критическая, а самое плохое было в том, что ученый даже не представлял, как из нее выбраться.
- Можно выбраться через окно! – словно прочитав мысли Крауса, сообщила Люсина. – Тут есть труба!
- Куда деваться-то! – процедил Вранг и, оставив ученого держать дверь, выглянул в окно. – Сможем!
Наемник навалился на мебель, как следует прижимая ее к двери, и залез на подоконник. Обхватив водосточную трубу руками и ногами, он немедленно исчез из поля зрения Крауса. Следующей через окно «вышла» Люсина. Наверняка Вранг помог ей спуститься. Ученый, напоследок ощутив болезненный толчок кроватью в спину, подбежал к окну. Друзья, целые и невредимые, стояли внизу. Схватившись за трубу, Краус аккуратно соскользнул вниз и быстро огляделся.
Задний двор таверны не отличался особой чистотой, но все же выглядел гораздо лучше подворотен нищих кварталов. Дворик заканчивался тупиком – высоким забором, около которого был в кучу свален мусор. В другую сторону двор выходил на небольшую улицу, и друзья поспешили прочь от таверны. Но не успели дойти до конца здания, как из-за угла выбежали два человека в синей форме, перегородили друзьям дорогу и обнажили мечи.
- Стоять! Оружие на землю! – крикнул сержант, наверное, имея в виду меч Вранга.
- В чем мы виноваты? – попытался наладить контакт Краус, но второй стражник перебил его.
- Оружие на землю, быстро! Вы арестованы!
- Ага, - прошипел Вранг, неторопливо вытаскивая клинок, - попробуй!
Наемник вышел вперед к солдатам, загородив собой Крауса и Люсину, и принял защитную стойку, подняв меч над головой. Сержант и рядовой переглянулись между собой и стали осторожно приближаться к Врангу. В их глазах движениях явно проглядывалась нерешительность – их больше учили обороняться, а не нападать. К тому же никто из них не был знаком со стойкой Вранга.
- Будет возможность, бегите, - быстро прошептал наемник Краусу. – Я справлюсь.
- Как мы встретимся? – ученый разумно не стал спорить.
- К югу от города, - тихо сказал Вранг, изо всех сил надеясь, что стражники не слышат их разговор, - у реки… где мелководье. Назад!
Наемник оттолкнул ученого, а сам подался вперед, чтобы случайно не задеть его в драке. Солдаты практически одновременно сделали первый выпад, больше рассчитанный на определение стиля боя противника. Вранг резко направил меч вниз, уводя оба клинка к земле, и возвращая оружие в прежнее положение, словно невзначай, рассек им воздух перед лицами солдат. Вмиг потеряв самообладание, стражники отшатнулись, выставив клинки перед собой. Не меняя стойки, Вранг зло улыбнулся и вновь приблизился к противникам.
- Вранг, сзади! – крикнул Краус, когда из окна их бывшей комнаты начал выбираться солдат.
- Бегите!!! – рявкнул Вранг друзьям.
Он чуть повернул голову, на мгновенье выпустив прежних соперников из виду. Ближайший стражник тут же сделал выпад, метясь наемнику в торс. Вранг заметил угрозу и увел клинок противника вниз и в сторону. Чуть изогнув кисть, наемник направил оружие под клинок стражника и поднял руку. Меч солдата отлетел в сторону, а прежде чем ошарашенный вояка сообразил, что произошло, ему на выручку пришел сержант. Вранг без труда отразил три быстрых удара, вильнул в сторону, занимая более удобное положение, и перешел в стремительное контрнаступление.
Тем временем солдат добрался до середины водопроводной трубы и спрыгнул вниз. Но, приземлившись, он не устоял на ногах и с жалобным криком упал на мостовую, держась за лодыжку. Краус злорадно улыбнулся и, схватив перепуганную Люсину за руку, потащил ее за собой. Он надеялся проскользнуть мимо сражающихся Вранга и стражника, но второй солдат успел подобрать клинок и перегородил им путь. Знахарка и ученый замерли на месте, но наемник, умудрившись каким-то образом оттолкнуть противника, помог им, одним ударов вновь обезоружив незадачливого стража.
Краус и Люсина побежали прочь от таверны, в то время как Врангу пришлось отбиваться от вновь наседающего сержанта. Наемник, держа меч двумя руками, уверенно отражал удар за ударом, но разъяренный солдат наращивал темп, не давая Врангу возможности ответно атаковать. Выбежавший из двора Краус остановился и обернулся, надеясь, что наемник отобьется и нагонит друзей. Но дела Вранга обстояли не лучшим образом. Подобравший оружие солдат присоединился к товарищу, и теперь сразу два стражника пытались прижать наемника к стене, но безрезультатно. Вранг, не желая поранить представителей власти, был вынужден ограничиваться лишь защитой. Стражники не сдерживали себя никакими обязательствами и охотно пользовались преимуществом.
- Беги! - торопливо сказал ученый знахарке. – Встретимся у реки к югу от города. Обещай что уйдешь из города!
- Обещаю, - взволнованно ответила девушка. – А как же вы?
- Выберемся! Иди! Не попадайся страже и не заходи домой.
Девушка кивнула и побежала прочь, а Краус остался во дворе, жалея о том, что может быть только свидетелем схватки. Ему, безоружному, и не имеющему за плечами опыта фехтования, нечего было противопоставить обученным солдатам. Для Вранга он бы стал больше проблемой, чем помощью. Однако принципы жизни, из-за которых Краус часто страдал, не позволяли ему бросить друга в беде. Наблюдая за сражающимися, ученый не заметил, как около него оказался еще один солдат. Краус не успел ничего предпринять, как сталь клинка уперлась ему в горло, заставив ученого прижаться к стене.
- Тихо, - предупредил его пожилой капитан и прислонил палец к губам. – Не шуми.
Краус понял, что стражник надеется на победу своих товарищей, поэтому не вмешивается в бой. Тем более солдат, подвернувший ногу, смог подняться и теперь медленно подкрадывался к наемнику сбоку. Вранг, не замечая новой угрозы, продолжал парировать сыплющиеся на него удары. Все лицо воина было мокрое от пота, но его движения продолжали оставаться четкими. Этого же нельзя было сказать о стражниках, удары которых стали гораздо слабее.
Когда-то Вранг объяснял ученому, что если человек приставляет клинок к горлу, то в его планы не входит убийство. Поэтому Краус крикнул:
- Берегись, Вранг!
Больше ученый ничего не успел сказать, потому что капитан, мгновенно убрал клинок от горла Крауса и сильно ударил его в живот. Задохнувшись от боли, Краус согнулся, и тогда солдат с размаху ударил его по голове. Мир в глазах исследователя перевернулся и на мгновенье потемнел. Пришел в себя Краус, едва упав на мостовую. Похоже, что капитан переоценил свои силы или слишком спешил на помощь к сослуживцам.
Наемник услышал предупреждение ученого и вовремя переместился, чтобы держать всех четырех противников в поле зрения. Солдаты не спешили нападать, надеясь на то, что наемник сдастся перед численным превосходством, но Вранг даже не помышлял об этом. Наемник тяжело вздохнул, вновь подняв меч у себя над головой, безмолвно приглашая противников к бою.
Они не заставили себя ждать, напав на Вранга по парам. Наемник метнулся в сторону, и клинок хромого стражника просвистел рядом, помешав напарнику сделать выпад. Выполнив маневр, наемник оказался вне зоны досягаемости сержанта и капитана, и они поспешили изменить местоположение. Пользуясь преимуществом, если можно было так назвать бой против двух противников, Вранг развернулся боком, подставив клинок под удар, и пнул хромого по больной ноге. Солдат немедленно выпустил меч и упал под ноги сотоварищу. Замахивающийся стражник споткнулся о неожиданное препятствие и потерял равновесие. Вранг с силой двинул коленом рядовомуу в пах и, когда тот упал, наступил ему на кисть. Перекрикивая вопль боли несчастного, наемник крикнул второй паре стражников:
- Бросай оружие! – он занес меч над одним из поверженных противников. – Бросай, или им конец!
- Спокойней! – миролюбиво поднял руку капитан. – Успокойся!
- Я спокоен, мать твою! – рявкнул Вранг. – Брось оружие!
- Если ты его убьешь, то ты не жилец! – крикнул сержант, явно чувствующий себя уверенно рядом с опытным товарищем.
- Подойди ближе, и я покажу, кто из нас не жилец! – пригрозил ему Вранг.
Солдаты не сдвинулись с места, но бросать оружие тоже не собирались. Ситуация складывалась патовая – стражники мудро не желали разоружаться, а Вранг не желал выполнять угрозу. Мужчины остались стоять на своих местах, продолжая перекрикиваться.
Краус поднялся с мостовой, и боль в ребрах разлилась по всему телу. Стражники либо позабыли про ученого, либо посчитали недееспособным, поэтому стояли к нему спиной. Выбросив все мысли из головы, исследователь разбежался, расставил руки в стороны и прыгнул на противников. Ему удалось зацепиться за форму обоих солдат, но только капитан не удержался на ногах и упал под тяжестью Крауса. К своей чести, сержант не растерялся от неожиданного нападения и наподдал ногой по лицу ученого. Оглушенный мужчина скатился со своей жертвы и распластался на тротуаре. В тот же момент Вранг воспользовался подаренным Краусом временем и одним сильным ударом выбил клинок из рук солдата.
- На колени! Рожей к стене! – гаркнул наемник на стражников. После того как солдаты послушно и молча выполнили приказание, Вранг посмотрел на медленно поднимающегося Крауса. – Ты как? Цел?
Ученый встал и пошатнулся. Глаза застилала темная пелена. Потрогав голову, Краус обнаружил ссадину на лбу – сапог стражника крайне удачно скользнул по голове, не нанеся хорошего удара. Краус проморгался, сглотнул, смочив пересохшее горло, и прохрипел:
- Жить буду. Что с этими делать? – ученый кивнул на стражников.
Вранг тем временем заставил вторую пару солдат встать на колени около стены, а их оружие свалил в кучу около своих ног.
- Свяжем, и все дела! – фыркнул наемник. – Есть веревка?
У ученого, как и у наемника, веревки не нашлось. Вранг серьезно задумался над тем, как обезвредить стражников, а Краус – что делать дальше. Но ученому мешала сконцентрироваться назойливая мысль. Слишком тихие и спокойные были солдаты. Краус видел, как они едва слышно перекинулись парой фраз, но дальше этого не пошло. Конечно, у ученого не было никакого опыта в пленении стражников, но спокойствие солдат не давало ему покоя. Они словно ждали чего-то…
Точнее кого-то! Краус чуть не вскрикнул, когда увидел забегающих во двор пятерых стражников. Вранг немедленно схватил одного из плененных – им оказался сержант, закрылся им и приставил к его горлу меч. Прозвучала торопливая команда лейтенанта, и солдаты остановились. Трое из них наставили заряженные арбалеты на наемника. Ученый немедленно скользнул за спину друга. Как бы это плохо не звучало, но только наемник со своим заложником могли спасти от стрелы.
- Отпусти его, и мы спокойно поговорим, - вкрадчиво произнес лейтенант и, не взирая на предупреждение наемника, начал медленно приближаться. – Чего ты хочешь?
- Где-то я это уже слышал! – Вранг зло кивнул в сторону стоящих на коленях стражников. – Вопрос в том, что вы от нас хотите?!
- Так давай обсудим это! – обрадовался солдат, взявший исполнять роль дипломата. – Отпусти Крауса и убери меч.
Собственное имя заставило ученого вздрогнуть. От него не ускользнуло, как заметно напряглась спина наемника. Очевидно, у Вранга проскользнула та же мысль. Неужели солдаты считают ученого заложником наемника?
- Отпусти его, приятель! – продолжал убеждать лейтенант, обратив внимание на замешательство воина. – Отпусти, и все будет хорошо!
- Даже не думай! – шепнул Краус другу, и Вранг едва заметно склонил голову, соглашаясь со словами.
Скорее всего, плененный солдат, по удивительному совпадению, был тезкой ученого. Впрочем, ни для Крауса, ни для Вранга имя заложника не имело большого значения. Будь он самим мэром, наемник без сомнений прикрылся бы его телом.
- Стой там, где стоишь! – закричал Вранг на лейтенанта. – Ни…
Внезапно слова наемника слились в яростный единый крик, а сам он странно изогнулся, оттолкнув заложника. Краус с ужасом обнаружил, что на левой штанине Вранга стремительно растекается темное пятно крови, и отпрянул. Пожилой капитан, до этого стоящий на коленях у стены вместе со своими сослуживцами, смог незаметно подобрать меч и ранил наемника. Не вставая на ноги, вояка вновь замахнулся оружием, целясь наемнику в спину. Краус больше рефлекторно, чем сознательно, ударил ногой в лицо солдату. Прежде чем мужчина упал на спину, резко развернувшийся Вранг рассек ему руку от кисти до локтя.
Лейтенант, находящийся к друзьям ближе остальных, сорвался с места, намереваясь сбить раненого наемника с ног. Позади него арбалетчики метнулись в стороны, занимая более удобные позиции. Краус оттолкнул растерявшегося от быстро развивающихся событий тезку, и метнулся наперерез лейтенанту. В тот момент, когда мужчины столкнулись, Краус отчетливо услышал щелчок спускового механизма арбалета. Оказавшись на мостовой придавленным солдатом, ученый увидел, как Вранг согнулся и схватился за древко стрелы, торчащей у него из живота. Дико закричав не своим от отчаянья голосом, ученый с непонятно откуда взявшейся силой рванулся из-под навалившегося лейтенанта. Высвободив руку, он локтем заехал солдату в лицо, скинул его с себя и вскочил на ноги.
Подоспевший рядовой с размаху заехал кулаком по лицу Краусу. У ученого потемнело в глазах, но вопреки всему, он не упал и даже вслепую отмахнулся. С удовлетворением почувствовав, что кулак все-таки нашел свою цель, Краус оказался сбит с ног, а в следующий миг провалился в беспамятство.

Очнувшись, Краус обнаружил себя в лежачем положении. Все лицо болело и, кажется, распухло. Под одним глазом, похоже, возник огромный кровоподтек, потому что когда Краус попытался осмотреться, одно веко еле приподнялось. Взгляд уперся в деревянный потолок.
Краус сел и застонал от боли в отбитых ребрах. Стражники его здорово отделали. А значит, сейчас его держат в изоляторе.
В Эборе, как и большинстве городов, людей, преступивших черту закона, было принято судить, прежде чем отправлять за решетку или на плаху. Но зачастую суд затягивался на неопределенное время, поэтому нарушителей держали в изоляторах, которые, как правило, располагались в зданиях городской стражи.
Стараясь не обращать внимания на боль во всем теле, Краус начал думать, как выбраться из незавидного положения. Вспомнились последние моменты перед удачным ударом стражника: бегство из гостиницы, сражающийся Вранг, его ранение… У Крауса защемило сердце, когда он вспомнил о друге. Не хотелось верить, что наемник погиб.
Ученый, примкнув к решетке, постарался оглядеть коридор между камерами. Около входной двери, закинув ноги на стол, сидел скучающий пожилой охранник.
- Эй, - крикнул ученый. – А где Вранг?
Стражник лениво посмотрел на заключенного. Не было похоже, что он обрадовался собеседнику.
- Кто? – раздраженно спросил страж. – Чего тебе? Сиди и помалкивай!
- Мой друг, - проигнорировав противоречивость охранника, пояснил Краус. – Вранг Иллион. Он с мечом был. Ранили его из арбалета. Где он? С ним все в порядке?
- Очнулся на мою голову, - заворчал охранник. – Заткнись.
Но Краус даже не думал этого делать.
- Вы только скажите, с ним все в порядке?
- Закрой пасть! – взбешенно рявкнул солдат и, внезапно вскочив с места, ударил дубинкой по решетке ближайшей камеры. – Отделаю так, что крысы жрать не станут!
И, словно исчерпав все запасы злости, он вновь лениво устроился на стуле и прикрыл глаза. Краус, понимая, что не сможет добиться ответа, лег на койку. Оставалось надеяться, что раненому другу оказали необходимую помощь и теперь держат в лазарете под усиленной охраной.
В такую историю ученому никогда не приходилось попадать. Они с Врангом помогали бежать Люсине, которую считают преступницей. Они помешали ее поимке, при этом оказали сопротивление. Из законопослушных граждан они за один день превратились в опасных преступников.
Ко всему прочему, из-за злоключений Вранг оказался серьезно ранен. Придется сразу отказаться от мысли о побеге. Хотя, в первую очередь, конечно же, необходимо найти Вранга. Без него Краус чувствовал себя беззащитным… и одиноким. За все время, что они были знакомы, ученый слишком привык спрашивать совета или просто делиться переживаниями с лучшим другом. Даже, наверное, единственным другом. Но чтобы найти Вранга, вновь создать великолепный дуэт, ученому нужно было самому выбраться из заточения.
И сразу же в голову пришла настолько глупая мысль, что Краус не сдержался и засмеялся.
- Ну-ка, тихо! Рехнулся что ли? – незамедлительно раздалось гавканье охранника.
Краус успокоился. Серьезно задумавшись, он понял, что идея не настолько абсурдна, как ему показалось. В конце концов, погасла же свеча. Вранг чуть не сломал себе руку, когда Краус злился на него. И стражник, догоняющий их, слишком удачно подвернул ногу, когда выпрыгнул из окна. Книга не зря была написана. Самое время воспользоваться полученным знанием, а не ждать случайности.
Ученый поудобнее устроился на койке и начал разглядывать решетку. Она представляла собой два десятка вертикально установленных стальных прутьев, с дверью и тяжелым висячим замком. Краус представлял, как стальные прутья крепятся в деревянном поле и потолке. Со временем дерево и сталь станут единым целым. Все вокруг – это лишь множество одинаковых частиц магии. Осталось растолкать частицы впереди себя, прогнать их. Они такие маленькие и легкие.
Ничего не происходило.
Краус нахмурился, но тут же успокоил себя. До этого момента ему удалось задуть всего лишь свечи. Сейчас же перед ним крепкая решетка. Естественно, он ее не сдвинет. Гораздо проще открыть замок.
Спустя некоторое время ученый был вынужден признать, что просто не представляет, как работает механизм запора. Опять провал.
Исследователь приник к решетке и начал смотреть на охранника, сконцентрировав на нем все мысли. Краус не привык сдаваться.
[i]«Понятия «зачаровывание» и «околдовывание» относятся к тем случаям, когда колдун или ведьма используют свои способности, чтобы заставить людей выполнять их волю. Зачастую эти термины считают равносильным понятию «одержимость», но это не так. «Одержимость», если ее рассматривать с точки зрения фольклора – это насильственное подчинение человека демоном или призраком. Но их существование не доказано.
«Околдовывание» происходит на подсознательном уровне, когда один разум противостоит другому. Более слабее, неразвитое сознание обычно проигрывает незримый поединок и открывается для инородных мыслей.
«Околдованный» человек на сможет отличить свои мысли от внушаемых. Колдуну или ведьме, подчинивших своей воле человека, остается убедить его разум в правильности принимаемого решения»[/i]
Подойдя вплотную к решетке, Краус начал смотреть на дремлющего стражника. Он представил свои мысли в виде магии. Мысли как ветер – невидимы и неуловимы, но они чувствуются.
Очертания мира вновь размылись, предметы стали необычайно схожи. Краус направлял мысли-магию-ветер в голову охранника, сквозь кожу и кость, к мягкому, податливому мозгу. Мозг этого ограниченного необразованного человека не может ничего противопоставить знаниям ученого.
Охранник внезапно поморщился, веки дрогнули, глаза открылись. Краус, не смея отвлекаться на радость маленькой победы, продолжил наступление.
- Что уставился? – прорычал солдат и провел рукой по лицу, словно стряхивая паутину.
Краус не слышал его. Он был уже в чужом разуме. Ученый настойчиво, но неторопливо и размеренно повторял одну и ту же мысль. Что его, Крауса Домрака, необходимо выпустить из тюрьмы.
- Эй, ты чего вылупился? – охранник даже привстал из-за стола и демонстративно взялся за дубинку. – Ну-ка, лег на койку! Живо!
Мысли в голове ученого смешались. Он отошел от решетки и отрешенно сел на койку, не слушая ругань стражника. Ничего не вышло. Он попал в сети самообмана. У него нет никаких способностей, описанных в книге.
Грудь сдавила почти что детская обида на несправедливость мира и на самого себя. Он позабыл о том, что давно вышел из наивного возраста. Его нельзя назвать не то что ребенком, но и даже молодым человеком. Он исследователь, путешественник, ученый, но никак не ребенок, верящий в чудеса.
Погрузившись с собственные переживания, Краус не сразу понял, что хлопнула дверь в конце коридора. Движимый любопытством, ученый осторожно подошел к решетке. Надежда на освобождение вспыхнула с новой силой, когда он увидел, что охранника нет на месте.
Краус попытался осадить себя, ссылаясь на то, что уход стражника не обязательно связан с «колдовскими» экспериментами исследователя. Но вера в собственные силы смогла пересилить голос разума. Интуиция подсказывала Краусу, что у него все получилось. Ученый был готов пуститься в пляс, радуясь своей возможной победе. Теперь он утрет нос всем академикам!
Наконец, Краус смог взять себя в руки. Уж кому, как не ему, было лучше всех известно, что чем сильнее надежда, тем больше разочарование. Поэтому ученый лег на койку и не двигался, даже когда все тот же стражник открыл замок решетки:
- На выход, - озлобленно рыкнул он.
Стараясь не выдать свою радость торжествующей улыбкой, Краус неспешно поднялся. Однако, замешкавшись на выходе, он получил чувствительный тычок по без того отбитым ребрам:
- Шевелись!
- Чтоб тебя, - почти неслышно прошептал Краус.
По приказанию, больше похожему на собачий лай, ученый уткнулся носом в стенку и был вынужден ждать, пока охранник справится с замком. Тому, судя по вялым движениям, особо торопиться было некуда, и он явно тянул время. С каждой секундой, проведенной у стены, Краус буквально закипал от злости. Ведь стражник, по понятным только ему причинам, оттягивал момент освобождения.
Мучительное ожидание закончилось, когда медлительный охранник прищемил себе палец, грохнул так и не закрывшейся решеткой и мстительно толкнул Крауса в сторону двери:
- Шевелись!
На этот раз ученый не стал скрывать издевательскую улыбку. На стражника даже не нужно было стараться насылать проклятья. Он сам своей тупой злобой притягивал к себе несчастья.
Еще один удар, на это раз по почкам, стер с лица Крауса улыбку. Не говоря ни слова, ученый пошел к выходу. А охранник еще получит свое сполна…
За дверью располагалась регистрационная комната, где долговязый усатый стражник записывал всех «посетителей». От комнаты решетками с запорами отделялись три коридора. Один из них, откуда пришел Краус, вел в изоляторы, другой к комнатам стражников. «Личный страж» ученого перекинулся ничего не значащими фразами с сослуживцем и подтолкнул Крауса к третьей решетке, за которой виднелась лестница на второй этаж.
Ученый, несколько ошеломленный тем, что его ведут не на выход, решил благоразумно промолчать. Однако на второй этаж его тоже не повели. Конвоир велел ученому остановиться, и постучал в неприметную из регистрационной дверь.
- Заходите! – раздался тяжелый голос с хрипотцой.
Охранник, вместо того, чтобы втолкнуть Крауса внутрь помещения, аккуратно завел его, придерживая за руку.
- Оставьте нас! – сидящий на диване толстый человек повелительно махнул рукой.
- Вы уверены? – удивился стражник.
- Идите, - не терпящим возражений тоном по слогам произнес мужчина и встал во весь рост.
В небольшой уютной комнате вдруг стало тесно. На Крауса словно надвинулась небольшая живая гора. Стражник за спиной ученого бесшумно и поспешно удалился.
- Наворотил ты дел… Краус, - пророкотал толстый мужчина, вплотную приблизившись к ученому. – Не ожидал я от тебя…
Неожиданный собеседник ученого был одет по всем правилам. Огромный коричневый пиджак был распахнут, открывая взору черную жилетку и идеально чистую белую рубашку под ней. Неброские штаны того же цвета, что и пиджак, идеально гармонировали с начищенными до блеска туфлями. Дорогой и неудобный костюм носили люди, непосредственно относящиеся к администрации города. Сейчас же перед Краусом стоял второй по важности человек – заместитель мэра Эбора. Перед ним ученый всегда чувствовал себя виноватым и должным непонятно что. Дело было не в высоком чине толстяка, не в разнице в десять лет, а в удивительной тяжелой энергетике, исходящей от живой горы. Помощник мэра раздавливал собеседников, как только начинал говорить, заставлял сжиматься только лишь одним своим присутствием.
- Здравствуй, Родион, - Краус крепко пожал протянутую руку. – Значит, ты меня вытащил?
- Благодари Итария, - Родион Горден прокашлялся в кулак и возвратился на место. – Я слышал о беспорядке, но… сам понимаешь, Итарий ближе к таким делам.
- Как он поживает? – сразу же поинтересовался ученый.
К трагической истории, коснувшейся семьи Горденов, Краус имел самое прямое отношение. В двенадцатилетнем возрасте единственный сын Итарий ушел на улицу, а когда вернулся, был перепуган настолько, что не мог говорить. Не заговорил он и на следующий день. Мальчик словно лишился дара речи, хотя самые лучшие врачи утверждали, что с его голосовыми связками все в порядке. Кроме того, ранее жизнерадостного ребенка стало невозможно выманить на улицу. Итарий запирался в комнате, мог часами сидеть, уставившись в одну точку, и прокручивая в голове ужасные события, так травмировавшие его.
Краус услышал об этой истории, когда Итарию было уже шестнадцать лет. Он предложил свою помощь Родиону и приступил к лечению. Откровенно говоря, ученый даже не представлял, как будет пробиваться сквозь психологическую броню парня, но решил попробовать. В отличие от всех врачей, он не стал заставлять Итария делать какие-либо упражнения, не стал расспрашивать его и уговаривать рассказать о случившемся. Исследователь сам начал рассказывать о своих путешествиях и приключениях, надеясь на то, что это вызовет естественный интерес, любопытство и жажду знаний подростка. Его расчет оказался верным – спустя какой-то месяц Итарий сам сбегал вниз открывать желанному посетителю дверь, а спустя еще месяц заговорил. Мальчику больше не составило проблем рассказать, что произошло с ним в двенадцать лет. Работорговцы, маскирующие свою деятельность под бродячий цирк, учинили в его присутствии жестокую расправу над своим товаром. Это настолько потрясло ребенка, что он испугался… испугался жизни.
С тех пор прошло еще девять лет, а Краус до сих пор оставался желанным гостем в семье Горденов. Итарий, желая окончательно утвердить свою победу над страхом, поступил на службу в легкую конницу. Из-за службы Гордена-младшего и постоянных путешествий Крауса, доктор и пациент виделись крайне редко. Однако Краус мог смело себя назвать другом юноши.
- У него все хорошо, - неожиданно грубо сказал Родион. – А отличие от тебя? Что произошло?! Почему тебя, почетного гостя Эбора, обвиняют сразу по нескольким статьям?! Держат в изоляторе, как вонючего бродягу!
- Это…, - стушевался ученый, - сложно объяснить…
- Ты уж постарайся объяснить!!! – бешено вскричал помощник мэра.
Краус окончательно сник. До сей поры, он и не подозревал, что меланхоличного и рассудительного толстяка можно вывести из себя. Родион всегда хорошо контролировал эмоции, и это частично объясняло его успех и продвижение вверх по карьерной лестнице. Краус понял, что даже не представлял, какие неприятности повлечет за собой это…приключение. Но Родион, по всей видимости, тоже не привык к подобным вспышкам. Его одутловатое лицо мгновенно раскраснелось и покрылось крупной испариной, усилилась одышка. Помощник мэра трясущимися руками взял со стола графин с водой, быстро наполнил стакан и несколькими большими глотками опустошил его. Холодная вода подействовала на Родиона успокаивающе – толстяк сделал глубокий вдох-выход и сел на диван.
- Прости, - без особого сожаления произнес Горден, вытирая лицо белоснежным платком, - но ты заставил меня сильно потрудиться. Ты просто не можешь представить, скольких людей я переполошил, чтобы вытащить тебя отсюда.
- Да уж, - пробормотал Краус, еще не придя в себя от вспышки ярости освободителя.
- Не стоит тебе объяснять, какие меры принимают против тех, кто нападает на городскую стражу, - Родион вернулся в свое прежнее состояние, спокойный ровный голос каждым звуком извещал о доминирующем положении говорившего.
- Не было выбора, - ученый поспешил объясниться собеседнику, - та девушка…
- Не перебивай, - властно поднял руку Горден. – Я бы не пришел сюда, если бы не был в курсе последних событий. Я выяснил, что ты помогал женщине, которой предъявлено обвинение в колдовстве.
- Что за бред! – Краус почувствовал, как все внутри закипает. – Наука отрицает существование колдовства! А людей судят на основе суеверий!
- Не перебивай, - терпеливо повторил Родион. – Сядь и успокойся. Я тоже не верю в эту ерунду. Но именно эта ерунда выпустит тебя на свободу.
- Как? – опешил ученый.
- Очень просто, - помощник мэра позволил себе довольную улыбку. – Когда тебя обвинили в пособничестве ведьме, мой защитник прав сказал, что ты был околдован. К тому же твои заслуги перед обществом, сильно облегчили задачу. Может быть, стража и не хотела отпускать тебя, но их обвинения не менее беспочвенны, как и доказательства твоей невиновности.
Краус не нашелся, что ответить, вновь борясь с противоречивыми чувствами. Новость об освобождении безусловно была хорошей. Но то, что Люсину открыто называют ведьмой, не сулило девушке ничего хорошего. Все-таки решение о побеге из города было верным. Оставалось надеяться, что знахарке удалось скрыться, иначе их с Врангом старания пропадут.
Ученый вздрогнул и поймал не себе изучающий взгляд Родиона. Вранг… как он мог про него забыть?
- Где Вранг? – спросил Краус, от волнения гораздо резче, чем ему хотелось.
- Кто? – удивление помощника мэра было схоже с реакцией охранника в изоляторе.
- Мой друг. Вранг Иллион. Мы были вместе, когда нас схватили, - ученый в душе взмолился, чтобы новости оказались хорошие.
- Вранг… друг…, - забормотал Родион и нахмурился. – Если мне верно доложили… то второй обвиненный… значит твой друг… он умер.
До Крауса не сразу дошел смысл сказанного. Дикция у Родиона была идеальная, слова он произносил четко и уверенно. Но…
- Я слышал, в него стреляли из арбалета, - голос Гордена вдруг стал каким-то далеким и совершенно неважным. – Тебя отправили в изолятор, а его в лазарет…
Краус сел на корточки возле стены и закрыл защипавшие глаза. Но солнечный свет, попадающий в помещение через окно, проникал сквозь веки, не давая ученому полностью погрузиться в темноту. Прислонившись затылком к холодной стене, Краус закрыл лицо ладонями, отстраняясь от внешнего мира.
- Вы тут пробыли всю ночь, - Родион раскрывал все большие подробности.
Подробности, которые не имели никакого смысла. Краусу было абсолютно все равно, что произошло. Он никогда серьезно не задумывался о смерти. Даже в тот момент, когда Вранг безвольно болтался в седле, пронзенный стрелами дикарей, ученый не думал о смерти. В тот момент он был рядом с Врангом, и страдания друга придавали ему сил. Он видел, как Вранг борется за свою жизнь, и был уверен, что наемник победит.
- Охранник говорит, что ты приходил в себя вечером, нес какой-то бред, попил и снова уснул. А твой друг так не очнулся… когда утром лекарь принес ему еду, он уже был мертв.
К Краусу наконец пришло осознание того, что он больше никогда не услышит бодрого и жизнерадостного голоса друга. Он бы с радостью обманул себя, поверив, что Вранг просто далеко уехал, но такие сказки рассказывают только детям. Краус почувствовал приближающиеся слезы и не стал сдерживаться. Но слезы так и остались душевным ощущением. Ученый затрясся и заплакал, но глаза и лицо оставались сухими.
- Я соболезную, - смущенно пробормотал помощник мэра и отвернулся к окну, погрузившись в собственные воспоминания.
Родион не понаслышке знал о горе, и понимал, что никакие слова не заменят близкого человека. В свое время он сердился на жену, когда дома бывало слишком шумно. Но сын замолчал после встречи с работорговцами, и Горден-старший проклял тишину, о которой мечтал. Когда все наладилось, он, наконец, почувствовал себя счастливым человеком. Но быстро пресытился благополучной семейной жизнью и вновь с головой погрузился в работу. За ежедневной рутиной он не заметил, как вырос Итарий. Такое знаменательное событие, как поступление сына на службу прошло как-то вскользь. Свидания с одним из самых близких людей на свете стали носить более официальный характер. Как и положено, выросший ребенок отдалился от родителя. Но это Родион осознал лишь два года назад, когда умерла жена Эврина. Родной дом, несмотря на обилие слуг, внезапно опустел. Вдовец понял, как много значили для него неизменные пожелания доброй ночи перед сном и утреннее приветствие. Со смертью жены он стал совсем одинок. Осталась только работа, проклятая работа, из-за которой он пропустил жизнь.
Впервые в жизни Краус ни о чем не думал. На некоторое время наступил момент, когда его не беспокоила ни одна мысль – ни о прошлом, ни о настоящем или будущем. Разум был предельно чист. Отрешившись от всего, ученый не услышал деликатного покашливания Родиона. Однако когда пухлая ладонь легла ему на плечо, он немедленно вскинул голову.
- Ты извини…, - помощник мэра подавил удивление, не обнаружив следов от слез на лице Крауса. – Мне нужно идти. Нужно еще зафиксировать твое освобождение документально.
Краус молча кивнул, встал и вышел из комнаты следом за Родионом. Нужная комната оказалась соседней. Толстяк быстро постучался и, не дожидаясь приглашения, зашел внутрь. Ученый безмолвной тенью скользнул следом.
На мгновенье ученому показалось, что он каким-то чудом перенесся в дом Люсины. По краям комнаты стояли однотипные медные канделябры, стены были усеяны всевозможными подставками для подсвечников. Поскольку был день и свет в комнату попадал через открытое окно, ни одна из свечей не горела. Кроме того, все свечи были абсолютно новыми, и можно было подумать, что они служат только в качестве украшений. Однако впитавшийся в дерево за долгие годы своеобразный не выветриваемый запах говорил об обратном. В конце комнаты размещалось несколько массивных полок с бумагами, проход к которым загораживал довольно большой письменный стол. Оправившись от первого впечатления, Краус решил, что в комнате пусто, заметил какое-то движение за столом. Родион непременно тоже увидел, что они в комнате не одни, и сразу перешел к делу:
- Документы на освобождение господина Домрака готовы?
- Подождите! – тут же отозвался довольно сварливый голос.
Краус заметил, как у Родиона нехорошо прищурились глаза. Определенно, помощник мэра отвык ждать кого-либо. В здании все должны были знать, что их посетила такая важная птица, и поэтому ходить по струночке, опасаясь прогневать толстяка, а значит и свое начальство. Тем не менее, документовед все еще копался под столом.
- Я спрашиваю, - жестче сказал Родион, - готовы ли документы на освобождение господина Домрака?
- Я же сказал, - из-за стола показалась худая спина в белом свитере, - подождите!
Вынырнувший из-под стола человек оказался усатым и безбородым стариком с изящной, но криво сидящей на носу оправе очков. Увидев посетителей, он подслеповато прищурился, опустил очки, взглянул поверх них и деловито уселся на свое место. Либо он не знал, кто перед ним находится, либо ему было абсолютно все равно. Краус больше склонялся ко второму варианту, потому что старичок донельзя хорошо вписывался в эту комнату и наверняка считал здесь себя богом.
- Так что вы сказали? – как ни в чем не бывало поинтересовался документовед.
- Документы на освобождение господина Домрака готовы? – Родион плотно сжал губы, чтобы не сказать ничего лишнего.
- Документы, документы, - почти пропел старичок и вместе с креслом лихо развернулся к полкам. – Готовы, готовы.
Без колебаний выбрав одну из совершенно одинаковых толстых папок на полке, он вытащил ее и развязал. Внутри оказалась довольно приличная кипа бумаг. Старичок быстро пролистал их, извлек из середины стопки несколько листов и протянул и положил их на стол перед Родионом.
- Подпись и печать начальника городской стражи стоит, - начал перечислять документовед, - подпись судьи об оплате залога стоит, подпись о запрете выезда из города стоит…
- Довольно, - устало оборвал его Родион. – Я все знаю. Где подписать?
- Тут, - старичок ткнул сухим пальцем в нижнюю строчку и протянул помощнику мэра перо.
Родион поставил размашистую витиеватую роспись и выпрямился:
- Это все?
- Да, - довольно крякнул документовед, будто речь шла о его освобождении. – Можете идти.
Родион промолчал, но от Крауса не ускользнуло, как гневно расширились его ноздри. Несмотря на то, что ученый знал Гордена как человека не злопамятного, похоже дерзкий старичок все-таки нажил себе крупные неприятности.
Мужчины прошли в очередную комнату, где Краусу вернули его личные вещи. Кроме мелочи, случайно завалявшейся в карманах, у ученого были с собой документы. С остатками монет в кошельке естественно пришлось распрощаться, но Краус и не тешил себя надеждами. Откровенно говоря ему было все равно, он даже не знал куда пойдет после вызволения из «изолятора». До этого они с Врангом планировали отправиться в очередное путешествие, но сейчас все изменилось. Дело было не в запрете выезда из города – Краус был уверен, что его быстро снимут, а в том, что ехать было не с кем. Ученый просто не мог представить путешествие без своего друга.
Ученый сам не заметил, как они вышли из здания. Небольшая карета ждала помощника мэра у входа. Стражник на крыльце недобро посмотрел на Крауса, сплюнул и зашел внутрь. Родион протянул руку ученому:
- Ну что ж, прощай.
- Спасибо тебе, - поблагодарил Краус, постаравшись придать своему лицу счастливый вид. – Извини, что доставил хлопот.
- Забудь, - отмахнулся Родион, - со всяким может случиться. Просто постарайся избегать таких историй.
- Конечно, - натянуто улыбнулся Краус.
Еще раз попрощавшись, Родион сел в экипаж. Кучер зычно крикнул, и лошади тронулись, увозя помощника мэра. Краус еще некоторое время постоял на крыльце, смотря вслед удаляющейся карете. Он глубоко вдохнул свежий воздух, но не почувствовал опьяняющего запаха свободы. Просто холодный утренний воздух. Не хотелось ничего делать и никуда идти.
У Крауса возникло желание взять бутылку чего-нибудь очень крепкого и закрыться на пару дней от всего мира. Утопить все горе в алкоголе, а может быть наоборот, поднять его из глубины души и переворошить как груду мусора в поисках чего-то полезного. Проститься с другом…
Ученый отбросил эту мысль. Пьянство не решало никаких проблем. А в своем состоянии он может уйти в настоящий запой. Уж лучше что-нибудь делать, чем так бесполезно тратить время и здоровье. Однако Краус задумался о том, стоит ли идти в морг, чтобы попрощаться с Врангом. Взвесив все «за» и «против», он отказался и от этой затеи. Ему хотелось, чтобы в последней памяти друг был жив, а не лежал холодным телом на операционном столе.
Все же свежий воздух помог Краусу определиться и решить свои дальнейшие действия. Пока не будет выдано разрешения выезда из города, он останется в Эборе и подготовит все для будущего путешествия. К счастью, в банке осталось еще достаточно средств, чтобы обеспечить экспедицию. А сегодня ему нужно забронировать номер в хорошей гостинице на несколько дней вперед. Поставив перед собой конкретную цель, ученый вновь направился к банку.
Настроение у Крауса было хуже некуда, однако он и не пытался его улучшить. Но, чтобы совсем не впадать в депрессию, ученый по привычке осматривал все вокруг, подмечая любые незначительные детали. От внимательного взгляда не ускользнул ни вывороченный прямо посреди мостовой небольшой камень, ни отчего-то покосившийся ларек торговца. Но, нарочно заостряя внимание на несущественных и ненужных мелочах, Краус чуть было не пропустил главное. Он уже более пяти минут шел в сплошном потоке людей. Все, как один, двигались в сторону центральной площади. Живая река подхватывала с собой все больше любопытных людей, вышедших из дома на улицу или же шедших совершенно в другую сторону. Краус стал прислушиваться к разговорам близ идущих, но вскоре выяснил, что никто толком не представляет, в чем дело. Одни говорили о важном объявлении, другие о казни, третьи вообще об ярмарке. Раздраженный ученый в очередной раз подметил необычайный стадный инстинкт у людей, от которого они вряд ли когда избавятся. Откровенно говоря, его самого распирало любопытство. Но, если бы его путь не совпадал с общим шествием, он бы из принципа не пошел со всеми. Чтобы хоть как-то отличаться от «стада», Краус пошел быстрее. Догоняя впереди идущую волну людей, он подстраивался под их шаг, вслушивался в разговор, и опять ускорялся. Краус не особо удивился тому, что не узнал ничего конкретного. Но, за счет этих перемещений, он добрался до площади куда быстрее большинства человек.
Но все же в центре города уже собралось немало народу. Краусу больше не потребовалось вслушиваться в чужие сплетни, чтобы понять, ради чего все это столпотворение. Посреди площади стоял явно наспех сколоченный помост для казни. Судя по высокому столбу и большой груде дров под ним, приговоренного ожидало сожжение.
Внутри Крауса все замерло. Не так уж и много преступников подвергали столь жестокой казни. Последние события, произошедшие с ученым, указывали на того, кто был осужденным.
Люсина. Ученый мысленно обозвал себя дураком. Не стоило даже надеяться на то, что знахарка сможет сбежать из города. Ведь если даже двум мужчинам не удалось спастись от облавы, то что говорить о хрупкой девушке.
Краус быстро огляделся в поисках более высокого места. Самым подходящим вариантом был широкий карниз двухэтажного здания, заодно служащий крышей ларька торговца фруктами. Группа подростков уже с комфортом разместилась на карнизе. Они громко галдели, перебивая друг друга и указывая то в одну, то в другую сторону. Краус легко догадался, что они спорят, с какой стороны стражники привезут заключенного.
Использовав пустую бочку из-под сухофруктов как лестницу, ученый без труда забрался на карниз, чем немало удивил ребят. Они попытались возмущаться, когда он прогнал их с удобного места, но не слишком громко. Вообще было странно, что они попали на площадь. Обычно стражникам поручалось тщательно следить за тем, чтобы дети не становились свидетелями казни. Теперь Краус лично убедился, как солдаты справляются со своими обязанностями.
С карниза была хорошо видна вся площадь. Помост плотным кольцом окружили вооруженные стражники, но среди разномастной толпы их не было видно. Как ни странно, у входов с улиц на площадь по обыкновению не стояли отряды городской стражи. Хотя, возможно, это были лишь приготовления, и солдаты просто давали площади наполниться.
Центральная площадь находилась на пересечении сразу восьми улиц, и Краус понял, почему подростки так ожесточенно спорили. Впору было хоть ставки ставить, откуда появятся стражники с осужденной.
До Крауса внезапно дошло, как он глупо выглядит, сидящий на карнизе. Не обязательно, что на казнь приведут Люсину. Все же у него оставалась надежда на то, что девушка скрылась от погони. Ученый одернул себя – если помост соорудили не для Люсины, он ничего не потеряет. А вот если он прав…
Краус вновь озадачил самого себя. У него не было ни малейшего представления о том, как он будет вызволять девушку из беды. Рядом больше не было верного Вранга, способного с мечом наперевес броситься навстречу целому отряду. А он сам ученый, а не воин.
Мысль о погибшем друге натолкнула Крауса на новые размышления. Они с наемником спасали неизвестную девушку, верить которой можно было так же, как и стражникам. Но солдаты – представители закона, а знахарка действительно могла быть преступницей. Из-за нее погиб Вранг, а Краус серьезно подмочил себе репутацию.
На площади начал нарастать гул голосов. Подобно воде в озере, в которое бросили камень, толпа заволновалась и придвинулась к одной из улиц. Под пронзительный свист, громкий гогот и беспрерывные крики людей несколько городских стражей вошли на площадь, ведя за собой запряженную в телегу лошадь. В телеге между двумя солдатами стояла Люсина со связанными руками.
Краусу хватило одного взгляда на девушку, чтобы отбросить все свои сомнения. Даже издалека он видел, каково ее состояние. Знахарка была совсем обессилена и держалась на ногах лишь благодаря стараниям ее конвоиров. Платье было порвано и испачкано, на лице багровел большой кровоподтек, роскошные волосы слиплись от комьев грязи и мусора. Трудно было представить, через что прошла девушка, перед тем, как попасть на площадь. Зеваки заулюлюкали, в телегу полетели гнилые овощи, одинаково попадая как в девушку, так и в стражников. Крауса неожиданно охватил гнев.
Он был готов сорваться с крыши и бить любого, кто бросал отходы, кто выкрикивал оскорбления или просто смеялся. Преобладающая часть людей вообще в первый раз слышали о знахарке, но наравне со всеми судили ее. Наверняка многим девушка спасла жизнь, но они повиновались дикому стадному чувству. Хорошо быть сильным, когда ты в толпе. Есть повод радоваться, когда не тебя везут на казнь. Стиснув зубы, чтобы не прокричать все это беснующейся толпе, Краус начал рассуждать, как помочь Люсине.
Солдаты все же перегородили входы на площадь, отрезав все пути к бегству. О том, чтобы вырвать Люсину с боем не могло быть и речи. Около телеги шествовали двое стражников, еще двое стояли рядом с девушкой, один управлял лошадьми. Но, если и нужно было отбивать девушку, то до того, как ее введут на помост, вокруг которого стояло около тридцати солдат.
К счастью, стражники решили сделать обычный «круг позора», проведя телегу с пленной по всей площади. Краус окончательно решил, что будет делать и стал ждать. Напоследок ученый усмехнулся – он никогда не предполагал, что возможно последние минуты жизни проведет на крыше ларька торговца фруктами. Когда телега поравнялась с карнизом, ученый разбежался и, стиснув зубы, чтобы не издать крик ужаса, прыгнул вниз.
Он надеялся столкнуть одного из солдат, но не рассчитал с прыжком. Жестко упав, он подмял под себя ближнего стражника. Люсина, каким-то образом почувствовав опасность, упала на дно телеги, и Краус случайно вытолкнул второго солдата на мостовую. Страж, управляющий лошадьми, отреагировал первым и схватился за меч. Оглушенный после падения Краус успел только привстать, но быстро вник в происходящее. Не поднимаясь на ноги, он с силой боднул противника в живот и только потом подумал о броне, прикрывающей тело. Солдат рефлекторно отпрянул, и удар Крауса пришелся ему в пах. Еще не веря в удачу, ученый вскочил на ноги и апперкотом отправил стражника с телеги на мостовую.
- Хватай вожжи! – крикнул он Люсине и вытащил из ножен бессознательно лежащего солдата меч. – Быстрее!
Перепуганная насмерть девушка кинулась исполнять приказание. Стражники не стали связывать ей руки за спиной, поэтому она без особо труда подхватила вожжи и стеганула ими лошадей:
- Но! Пошли!
Краус с криком замахнулся на стражника около телеги, и тот испуганно отшатнулся назад. Повернувшись, ученый обнаружил, что второй охранник забирается на телегу. Повозка была довольно высокая и уже успела тронуться с места, но солдат с завидным упорством продолжал карабкаться. Краус ударом ноги заставил стражника покатиться по мостовой.
- Краус! – взвизгнула Люсина.
Мужчина резко развернулся и замахнулся мечом, ожидая там увидеть солдата. Но знахарка связанными руками указывала вперед, где стражники перекрыли выход на улицу. Краус оттолкнул девушку назад в телегу – церемониться было некогда, бросил меч и схватил вожжи. Люди на площади поспешно разбегались с пути двух коней, управляемых беглецами. До наспех созданной солдатами баррикады образовалась свободная дорога. Впрочем, две бочки, выставленные посреди мостовой, вряд ли можно было называть баррикадой. Краус подстегнул коней и крепко схватился за борт повозки, чтобы случайно не выпасть.
Солдаты загораживали путь повозке до тех пор, пока не стало очевидно, что она не остановится. В последний момент люди с проклятьями бросились в рассыпную, и кони с разгону снесли легкие бочки. Краус порадовался, что ни у кого не было копий или алебард, иначе бы побег закончился, не успев начаться. Вообще им с Люсиной крупно повезло. Они живы только благодаря череде счастливых совпадений.
Он повернулся к девушке. Она не теряла времени даром и освободила руки, перерезав веревки брошенным мечом. Он передал ей управление повозкой, а сам принялся выталкивать бесчувственного стражника.
- Знаешь, как добраться до городских ворот? – Люсина утвердительно кивнула. – Веди туда! И не останавливайся вообще!
Последний приказ был определенно лишним, но Краусу было некогда думать о таких мелочах. Стражник безвольным кулем выпал из телеги, и ученый устало вытер пот со лба. С улицы, по которой во весь опор неслись кони, еще была видна площадь и слышны крики. Краус усмехнулся – такой переполох они не наводили даже с Врангом в лагере дикарей. Наемник бы определенно остался доволен.
- Как они тебя поймали? – Краус полностью доверился «кучеру» и продолжил следить, нет ли преследования.
- Случайно, - внезапно всхлипнула девушка. – Около ворот поймали воришку, а меня заставили свидетельствовать. Один из стражников узнал меня в лицо. Я пыталась бежать, но…
Знахарка еще раз всхлипнула и замолчала, но продолжать и не следовало. Краусу было ясно, что ее догнали и хорошо избили в подворотне. А может быть, и не только избили.
- А где Вранг? – Краус вздрогнул при упоминании имени друга.
- Убили его, - коротко ответил он.
Девушка потрясенно замолчала. Так и не дождавшись никакой реплики, ученый повернулся к знахарке и увидел, что ее плечи мелко подрагивают, а рука усиленно вытирает лицо. Краус не стал ее успокаивать. Для него потеря друга была слишком тяжелым событием, чтобы сейчас лишний раз говорить об этом.
- Погоня! – Краус встал в повозке, чтобы получше разглядеть преследователей. – Быстрей, Люси!
Быстро организованное преследование состояло из восьми конников. Расстояние между стражниками и беглецами было достаточно большим, но, учитывая то, что солдаты были налегке, это было лишь вопросом времени.
- Да как быстрее?! – зло выкрикнула девушка.
Краус начал лихорадочно вспоминать, что ему рассказывал Вранг. Все преследователи были вооружены короткими копьями, которые идеально подходили для того, чтобы достать противника на расстоянии. Вранг показывал, как можно уйти от удара, схватить и использовать копье против самого конника. Но это было лишь в теории, а на практике Краус не обладал достаточной реакции для исполнения такого трюка. К тому же Вранг показывал прием на твердой поверхности, а не в трясущейся повозке.
Конники стремительно приближались, стали слышны угрожающие выкрики и приказы остановиться. Краус встал поудобнее и занес меч над головой, как Вранг в своей последней схватке.
- Сделай что-нибудь! – выкрикнула Люсина, на мгновенье повернув голову.
Краус оскалился. Если бы он знал, что можно сделать, он бы непременно это сделал. А пока он может только посылать проклятья на голову стражников и ждать удара копьем.
- Пригнись! – услышав крик знахарки, ученый немедленно присел.
Над головой пронеслась большая деревянная вывеска, сообщающая всем, что здесь находится мясная лавка. Краус смачно выругался, и тут произошло невероятное. Словно по тайному желанию ученого вывеска оторвалась и рухнула прямо на преследователей. Троих стражников сбило с лошадей. Два животных, споткнувшись о неожиданную деревянную преграду, рухнули на мостовую вместе со стражниками. Оставшиеся невредимыми преследователи потеряли контроль над испуганными конями.
- У вас получилось! – восхищенно воскликнула девушка.
Она на мгновенье повернулась к ученому, и у того перехватило дух. Ее лицо просто светилось от счастья, глаза живо блестели от азарта и восторга. Люсина словно получала удовольствие от погони, хотя совсем недавно Краус видел ее перепуганной и сломленной.
- Что получилось? – телега подпрыгнула, и Краус, потеряв равновесие, упал на дно.
- Сорвать ту вывеску при помощи колдовства! Я знала! Я чувствовала! – от радости Люсина перешла на крик, и ее задорный голос разносился по всей улице, перебивая грохот колес по мостовой. – Я знала, что в этой книге что-то есть!
- Что есть? – совсем глупо спросил ученый и сел рядом с девушкой.
Вряд ли солдаты, пострадавшие от падения тяжелой вывески, смогут продолжить погоню. Если бы существовал второй отряд преследователей, то они бы уже встретились. Скорее всего, самонадеянные капитаны городской стражи посчитали, что семь конников более чем достаточно средством для поимки двух беглецов. Но Краус не позволил себе расслабиться, зная, что впереди еще городские ворота.
- Книга «Скрытая сила», которую вы читали! – Люсина стала говорить гораздо тише. – Я надеялась, что вы найдете в ней что-нибудь интересное, а вы смогли использовать ее знания!
Слова девушки привели ученого в растерянность. Ему потребовалось время, чтобы собраться с мыслями. Делиться своими переживаниями со знахаркой он не собирался.
- Люсина, я вас не понимаю. Причем здесь книга, причем здесь я? Это была случайность.
- Господин Домрак, - жестко сказала знахарка, - не обманывайте меня. Я пережила достаточно, чтобы не верить в случайности. Думаете, я не заметила ваши эксперименты со свечами?
Краус потрясенно посмотрел на Люсину. Девушка оказалась на редкость проницательной и наблюдательной. Неудивительно, что Вранг положил на нее глаз. У наемника всегда было отменное чутье на лучших представительниц слабого пола. Однако, судя по твердости в голосе, вряд ли девушка считала себя слабой.
- Про сквозняк я сказала, чтобы вы не волновались. Я знахарка, лекарь, целитель – называйте как хотите, но мне-то лучше известно, что люди в основном сами ограничивают себя. Если бы вы поняли, что у вас получилось использовать свои скрытые способности, то испугались бы и бросили бы чтение вообще. Уж я-то в людях разбираюсь! - фыркнула она. – Особенно вы, мужчины. Вам проще отказаться от чего-то, чем изучить.
Краус был поражен потоком слов. Люсина явно изливала все, что накипело у нее в душе. Но, помимо этого, знахарка напрямую затрагивала его… способности, в которых он еще не разобрался. И не до конца поверил в них. Однако казалось, что девушка верит в его «скрытую силу» за двоих. Краус хотел с этим разобраться, но без Люсины. Чтобы увести ее от щекотливой темы, он попытался вставить слово:
- Я ученый…, - и был беспринципно перебит знахаркой:
- Что ученый, что мужлан деревенский – одного поля ягоды! Не верите своим же глазам! – ученый порадовался, что девушка переключилась на другую тему, однако, как оказалось, зря. – Не уходите от разговора! Думаете, я не знаю, почему Вранг упал и вывернул руку? Я неоднократно перечитывала книгу, и слово в слово могу повторить…
- Ворота! – радостно воскликнул Краус. – Ворота открыты!
Вопреки его опасениям, городские ворота были широко распахнуты для торговых обозов, как и в любой другой день. Солдаты оказались более самонадеянны, раз не потрудились выслать гонцов ко всем постам у выходов из города.
- Вижу! – коротко ответила Люсина. – Помните, как сказано в книге? [i]«Помимо подчинения чужого разума колдуны или ведьмы при помощи манипуляции магией способны целенаправленно воздействовать на ауру людей и, следовательно, менять их общее состояние. Сконцентрировавшись и используя сильные эмоции, колдуны или ведьмы могут кардинальным образом изменить ауру человека. От негативных мыслей колдуна или ведьмы, аура человека очерняется, имеет место так называемое «проклятье»[/i]. То же самое произошло и с солдатом.
- Каким солдатом? – тупо спросил Краус.
Ему не давала покоя какая-то тревожная мысль. Может быть, все дело было в том, что они как раз проезжали мимо сторожки стражников, не снижая скорости. Краус хотел было предупредить Люсину, но было уже поздно. Солдаты некоторое время соображали, что к чему, глядя в след пролетевшей повозки, а затем с криками бросились на стены.
Краус выругался. Если бы они проехали спокойно, скорее всего, на них бы не обратили внимания. Телега выехала за пределы города и понеслась по дороге прочь.
- Который ногу подвернул, когда из окна прыгнул, - Люсина вовсе не обратила внимания на вызванный переполох среди солдат.
- Там высоко было, - резонно заметил ученый и, увидев на стенах лучников, закричал. – Стрелы! Ложись!
Он схватил знахарку за плечо и потянул за собой на дно телеги. Но Люсина, несмотря на сильный рывок, даже не пошевелилась, несмотря на сильный рывок, и Краус упал вниз один.
- Пригнись! – Краус приподнял голову, и увидел, что лучники сделали залп.
Около двух десятков стрел черными нитями взмыли в воздух, и понеслись прямо на повозку. Ученый уткнулся в деревянное дно и прикрыл голову руками. Телега завибрировала от быстрых сильных ударов. Выждав некоторое время, ученый поднял голову. Они отдалились на порядочное расстояние от городских стен, и лучники не стали делать второй залп. Рядом с Краусом вонзилось целых семь стрел. Его от ранения спасло только чудо.
- Убедились, господин Домрак? – спокойный голос девушки напугал ученого.
Он и представить не мог, что, запаниковав, будет способен забыть о своей спутнице. Знахарка как ни в чем не бывало управляла лошадьми. Около ее ноги в борте телеги еще дрожала стрела.
- Ваш дар спас нас, отвел стрелы. Я была уверена, что у вас получится.
- Но я ничего не сделал! – запротестовал Краус.
- Все происходит подсознательно, - пожала плечами девушка.
Краус вытащил стрелу и задумчиво на нее посмотрел. Кажется, он понял, что ему не давало покоя.
- Люсина… откуда вы знаете, что Вранг подвернул руку из-за меня?
- Он мне рассказал, что вы приревновали меня, - от ученого не ускользнуло, что спина девушки едва заметно напряглась.
- Ах, да, я забыл… вы же в саду виделись, - вздохнул Краус и внимательно посмотрел на реакцию знахарки.
- Ну да, - кивнула девушка.
Краус поискал глазами меч и бесшумно поднял его. У Вранга и правда была возможность рассказать все Люсине. Они оставались наедине, но не в саду, а в таверне «Хлебни горя!».
- Что-то не так? – Люсина не повернулось, но словно превратилась в каменную статую.
- Не сходится, - тихо сказал Краус. – В саду вы не виделись.
- Ну и что? – девушка тоже тихо и коротко рассмеялась. – Опусти меч, мужлан.
Кисть ученого свело страшной судорогой и он еле успел подхватить оружие левой рукой. Он замахнулся клинком на девушку:
- Кто ты? – в носу защипало, и он оглушительно чихнул.
- А ты подумай, - знахарка и не думала поворачиваться, но у Крауса было ощущение, будто девушка пристально его разглядывает.
У Крауса начался жестокий приступ аллергии. Нос сразу заболел от беспрерывного чихания, глаза наполнились слезами. Уронив меч, ученый начал тереть лицо.
- Знаешь, почему ты ученый? – спокойно говорила девушка. – Потому что слишком внимателен. А я ведь хотела как лучше. Сам все испортил.
Телега подпрыгнула на кочке, и Краус упал на колени, оперевшись на борт.
- Мы бы с тобой разошлись, и пошел бы ты дальше фантазировать. Нет у тебя никаких сил, не было, и не будет. А эту книгу я сама писала.
- Ложь… все ложь, - прохрипел Краус, поскольку горло жутко саднило.
- Конечно, - не стала спорить девушка. – Не буду же я и в самом деле раскрывать свои секреты.
- Ведьма, - Краус откашлялся, но не смог подняться из-за неимоверной слабости.
- О, наконец ты понял то, о чем знал весь город! – девушка от души расхохоталась.
- Мы спасли тебя, а ты нас обманывала.
- Спасли, - Люсина легко согласилась с Краусом. – Поэтому я тебя не убью.
- Стерва! – ученый попытался подняться, но телегу вновь тряхнуло, и он буквально повис на борте. – Я тебя достану!
- Ты не хочешь все узнать? – удивилась девушка. – А я хотела хоть как-то отблагодарить тебя. Тогда прощай, ученый.
Несущаяся повозка подпрыгнула сильнее прежнего и Краус, не успев ни за что зацепиться, вывалился на дорогу. Мир закувыркался в глазах, а когда остановился, Краус обнаружил себя распластавшимся на дороге. Он поднялся, и тут же резкая боль в ноге пронзила все тело. Хромая, он отошел к обочине дороги и сел прямо на землю. Нога хоть и безумно болела, сломана не была. Однако с таким сильным ушибом, он явно не сможет быстро бегать.
Ободрив себя не слишком удачной шуткой, Краус похромал вслед почти скрывшейся из виду повозке. Проклятая ведьма почти не приложила усилий, чтобы обмануть их. Они с Врангом сами себе пускали пыль в глаза, клюнув на красивую оболочку. Наемник просто-напросто влюбился в девушку. Краусу же ведьма подсунула книгу, уверенная, что тот слишком увлечется идеей. Люсина обвела вокруг пальца двух взрослых мужчин как детей.
Она сказала, что весь город знал о том, что она ведьма. К тому же Родион Горден говорил, что ей предъявлено обвинение в колдовстве. А раз Люсина на самом деле было ведьмой, то по ее вине кто-то пострадал. Теперь у Крауса не было основания верить в сказку о доброй и невинно осужденной старушке.
Краус понял, что после пережитых потрясений даже не способен удивляться. Только Люсина доказала ему, что ведьмы и их магия существуют, а он рассуждает о другом.
Но ведьму не могли поймать, хотя знали, где ее жилище. Тем не менее, стражники охотились за ней, когда она убегала вместе с Врангом и Краусом. Возможно, дело было в ее колдовских штучках. Она каким-то образом могла отводить взгляд от своего убежища или маскировать его. Краус не знал этого. Точнее не успел узнать. Потерпи он еще немного, и лжезнахарка рассказала бы все сама.
В одном он был уверен точно – Люсина использовала мужчин, для того, чтобы сбежать из города. Видимо, что-то мешало ей скрыться самой. Из-за ее аферы погиб лучший друг Крауса, а ему самому теперь навсегда закрыт путь в Эбор.
Теперь у него есть цель для путешествия. Пусть и без верного соратника, он готов обойти весь мир, заглянуть во все щели, но найти ведьму. Краус усмехнулся своим мыслям. Жизнь становится лучше, если знаешь к чему стремиться.
Конец.
Январь, 2008.