Сто первая комната

Сто первая комната.

Страшная сказка для детей и их родителей.

В одном большом городе, а, может, и не в большом, а маленьком, но именно в городе, в котором, возможно, живёшь и ты, стоял старый-старый дом.
Он приютился на самой грязной и мерзкой улице, с таким наиглупейшим названием, что его не хочется даже произносить. И было в этом доме четыре подъезда по пять этажей, и гнездилось в нём пятьсот семей на сто квартир. Назывался тот дом - коммунальным.
Девочка Таня жила в четвёртом подъезде на пятом этаже в угловой комнатке вместе с мамой, папой и маленьким братом, Колей. Жили они бедно, но дружно, ни на что не жалуясь. Вместо кухни - керогаз, вместо ванны – тазик. Воду часто отключали, но протекающая, в нескольких местах, крыша, щедро снабжала жильцов её запасами.
Училась Таня хорошо. И не потому, что была «ботаником». Просто она стремилась к знаниям, а те давались ей довольно легко. После школы девочка, (пока родители были на работе), наводила порядок в доме, обедала, (если было чем), и садилась за уроки. Вечером папа ходил забирать брата из сада, который находился на другом конце города, а мама с Таней готовили ужин. Потом они всей семьёй собирались вместе за старым кухонным столом. Ели и обсуждали прошедший день. Остатки ужина убирали в корзину за окно. Если на улице было холодно, то еда не успевала испортиться и оставалась на завтра, а если тепло – ну, что же, голодание, говорят, полезно.
Так бы и продолжалось всё дальше, если бы однажды утром у них в комнате не появился он.



Гостя обнаружил маленький Коля. С детской наивностью он показал на него пальцем.
- Папа, «кифа».
- Да-да... кифа... - Буркнул отец натягивая на сына застиранный комбинезон. - Что ещё за кифа? Одевайся быстрей.
Отец очень торопился в тот день, потому что опаздывал на работу.
Мама ставила чайник. Таня потягивалась в кровати, прогоняя остатки сна.
- Папа, «кифа», - настойчиво повторил брат, пытаясь избавиться от копошившегося отца. –  Кифа,кифа, кифа... Вот...
Отец зло поднял голову и через секунду удивлённо замер.
- Кто он? Откуда?
На старом, давно не работающем холодильнике мирно спал кот. Да-да, обыкновенный кот чёрного окраса, с внешностью старого дворового драчуна и развратника.
- Таня, признайся, твоя работа? - Папа еле сдерживался от повышенных тонов. – Ты принесла?
- Честное слово, не я. – Таня приподнялась в постели, пытаясь лучше рассмотреть животное. – Может, Колька?
- Не говори глупостей.
Отец искоса взглянул на маму.
- Ну, что ты смотришь на меня, Сергей? Делать мне больше нечего - возмутилась та, расставляя чашки на стол. – Может соседский? Зашёл случайно, комнаты перепутал?
- Соседский, - ухмыльнулся папа подёргав запертую дверь. Ну просто факир какой-то. И как же он сюда попал? Да у наших соседей, из всех домашних любимцев одни тараканы под плинтусами.
В это время возмутитель спокойствия проснулся и чуть приподнял морду, с разорванными в жарких битвах ушами, как бы вслушиваясь в людской спор.
- Какой «неклафивый кифа», – вновь вступил в разговор маленький Коля. – Фу, бяка.
- Сам ты бяка, - вступилась за кота девочка. Его просто надо покормить... покормить и вымыть.
- Таня, не обзывай брата, - сделал замечание папа. – А что касается кота…
И Сергей Юрьевич посмотрел на жену, ища совета.
Светлана Михайловна, (так звали маму), была женщина добрая и очень сердобольная. Ни тяжёлая работа, ни бедная обстановка не смогли подорвать её оптимистичного отношения ко всему тому, что могло внести хоть какое то разнообразия в трудный быт семьи. Будучи почитательницей женских романов, она, тем не менее, смотрела на жизнь, как на трудную задачу, решение которой – любовь и благополучие в семье.
- Значит, так, - сказала она. – Заканчиваем разговоры, и садимся завтракать, а то все мы, в конце концов, опоздаем. По поводу этого субъекта я вот что думаю – раз уж он у нас появился, то пусть остаётся…
- Ура! – закричала Таня. – Мы назовём его Факиром.
- «Факиль» бяка, – настойчиво вставил брат.
- Подождите, я не закончила, - продолжила мама, наливая Тане чай. – Пусть остаётся дня на три. Это и будет его испытательный срок, а там посмотрим.
Кот, окрещённый в честь своего появления Факиром, спрыгнул с холодильника и, подняв кверху куцый, ободранный по всей длине, хвост направился к столу. Потёршись о ногу своей новой хозяйки, он с деловым видом подошёл к стене и принялся точить когти, об обои.
- Три дня, - вздохнула Светлана Михайловна.
- Может передумаешь? – тихо, чтобы не услыша-ли дети, спросил папа.
- Может, - так же тихо ответила мама, - но дай животному шанс. К тому же он понравился Танюше.
Через пару минут щёлкнул замок, оставляя Факира одного в пустой комнате. Кот проигнорировал блюдце с макаронами, заботливо оставленными Таней, попил из тазика, стоявшего под мокрым пятном на потолке, и, запрыгнув на подоконник, уселся поближе к окну.
Там он и просидел неподвижно до самого возвращения семьи домой, глядя через стекло на грязный двор и тихо мурлыча себе под нос какую-то неразборчивую мелодию.



Первым исчез папа. Это произошло на следующий день после появления в доме кота.
С самого утра Сергей Юрьевич почувствовал себя плохо, и у него состоялся серьёзный разговор с мамой по поводу вызова врача. Папа сначала наотрез отказывался от вмешательства медицины, так как больничный может сильно ударить по семейному бюджету, а температура к вечеру и так спадёт. Мама же сказала, что здоровье дороже, а всех денег не заработаешь. Её слово, как всегда, оказалось последним.
Крепко зажав полтинник в одной руке, а рецепт - в другой, Таня вышла на свежий воздух. Задрав кверху голову, она посмотрела на свои окна. Среди солнечных бликов, игравших на стекле, ясно вырисовывался чёрный силуэт.
 - Странный он, подумала девочка, направляясь к арке, ведущей со двора на пустырь. Сидит часами на окне, словно мёртвый, не шелохнётся. Есть - не ест, хорошо хоть воду пьёт.
Вчера вечером, когда родители вернулись с работы, папа решил вынести кота погулять (наверное, в тайне надеясь, что тот потеряется), но не тут-то было. Вскоре с улицы послышался дикий вой и собачий визг, после чего пришлось всем семейством вступить в пререкания с соседкой, хозяйкой огромной овчарки. Дело в том, что Факир не испугался грозного собачьего вида и показал, кто хозяин во дворе. Расцарапанная морда и прокушенный нос, надо думать, надолго отбили у пса желание гонять котов, а сам храбрец отделался очередным выдранным клоком шерсти. Пусть он странный и уродливый, но каждый имеет право на своё место в жизни. Правильно мама сказала соседке, что её волкодава давно следовало проучить.
Когда Таня вернулась домой с таблетками, мама уже легла отдохнуть перед ночной сменой. Папа, на правах больного, готовил ужин. Быстро убрав в комнате девочка села за уроки. Незаметно приблизился вечер.
В восемь часов Светлана Михайловна, поцеловав детей и мужа, отправилась на работу. Неожиданно она остановилась у дверей.
- Что-то не спокойно мне. Сергей, ты как себя чувствуешь?
- Всё нормально, не волнуйся. Температура спала, голова не болит.
- Ну, ладно, - улыбнулась мама. – Мнительная я стала в последнее время. До утра, дорогие, - и, вздохнув, вышла из дома.
Таня любила оставаться с папой. По вечерам, когда всё вокруг успокаивалось, и темнота накрывала город звёздным покрывалом, Сергей Юрьевич укладывал дочь в постель и раскрывал перед ней удивительный мир. Мир сказок. Он знал их великое множество. Весёлых и грустных, добрых и смешных, но обязательно волшебных.
Иногда сказки были немного страшными. Тогда Таня, слушая тихий голос папы, полностью пряталась под одеялом, натягивая одеяло до самой макушки и повторы про себя: «мне не страшно, мне не страшно...»
Время от времени он прерывал рассказ и спрашивал:
- Боишься?
- Нет, - отвечала она, чувствуя, как потихоньку подкрадывается сон.
Но в тот вечер, он, сославшись на недомогание, только поцеловал дочку в щёку и направился спать. Пообещав следующий раз рассказать не одну, а целых две замечательные сказки, совершенно новые и очень загадочные.
Около трёх часов ночи Таня неожиданно проснулась. Лунный свет заполнял комнату. На одеяло падала расплывчатая тень кота, неподвижно сидевшего на своём любимом месте. Рядом, в детской кроватке посапывал брат. Вроде бы всё, как всегда. Но почему тогда непонятный страх пробирается в постель, пугая своими холодными прикосновениями, почему хочется зарыться под подушку, чтобы спрятаться от лунного света, или закричать во всё горло, разбудив при этом и папу, и брата, и соседей?
Таня сжалась в комок, крепко зажмурив, глаза. «Мне не страшно, мне не страшно..., - как заклинание повторяла девочка про себя. – «Сейчас я усну, и мне приснится хороший добрый сон, а утром вернётся мама, и ночные страхи развеются сами собой».
Скрип дивана прервал её мысли. Сквозь полную ночную тишину послышался тяжёлый вздох.
- Папа? – прошептала Таня, чуть приоткрыв веки.
Отец, сгорбившись, сидел на диване. Через минуту, он неуклюже встал, смахнув с тумбочки свои лекарства, потянулся, разминая спину. С окна, чёрной молнией, метнулся Факир. Папа нехотя отстранил его ногой, оглядел комнату, на секунду задержав взгляд на детской кроватке, и медленно зашагал к входной двери. Кот путался у него под ногами и громко урчал, с вожделением глядя в лицо хозяину. Человек и животное вместе вышли в коридор и, не торопясь, двинулись дальше.
Серебристый луч луны освещал покачивавшуюся спину папы до тех пор, пока она не исчезла за поворотом коридора.
Тане было страшно, но она очень любила отца. Встав с кровати, девочка прошлёпала босыми ногами к открытой двери и выглянула наружу. Белая майка отчётливо выделялась в темноте. Папа подошёл к стене. Таня подумала, что он свернёт к выходу на площадку, но вместо этого её отец вошёл в стену. Просто взял и вошёл, раздвигая бетон и кирпичи в разные стороны. Кот не отставал ни на шаг. Дрожа, Таня двинулась за ними прямо в жуткую глубину образовавшегося проёма.
Девочка плохо соображала, что происходит, и где они находятся. Она просто шла, ориентируясь на папину майку, и ужасно боялась потерять её из виду. Их путь проходил по тоннелю, тёмному и бесконечно длинному. Страх отступал, постепенно освобождая место любопытству. Как долго всё это продолжалось, Таня Не знала, но, в конце концов, тоннель упёрся в тупик. Глухая стена из красного кирпича с массивной  деревянной дверью посредине. На двери, под верхней панелью, светился красный номер: «101».
Папа подошёл к двери и остановился. Таня, в трёх шагах позади, прислонилась к влажной стене. Она вжалась в её шершавую поверхность и даже перестала дышать в надежде остаться незамеченной, но не тут-то было.
- Не прячься, - вдруг сказал отец. - Иди ко мне.
Привычный голос успокоил девочку, и она сделала шаг вперёд.
- Папа, где мы?
- Иди, не бойся. Я всё объясню.
Таня осторожно подошла к папе. Он улыбался.
- Что происходит? Где мы? – девочка повторила вопрос, взяв отца за руку. – Мне немного страшно. Совсем чуть-чуть.
- Добро пожаловать в сказку, - произнёс он. Там за дверью. Идём.
Таня испуганно дёрнулась.
- Ты боишься? – удивился папа.
- Нет. – прошептала девочка. - Пойдём обратно. Скоро мама придёт.
- Мама? - Удивлённо произнёс он, чуть крепче сжав Танину руку. - Ну конечно. Мы обязательно вернёмся за ней. И за твоим братом. Обещаю. А пока идём со мной.
И тут девочка почувствовала жуткую боль в ногах. Словно её хлестнули колючей проволокой. Потом ещё раз, и ещё... Таня завизжала и обернувшись увидела Факира. Вздыбив шерсть и шипя, кот вонзал в неё свои когти.
Наполнив лёгкие воздухом, девочка выплеснула весь ужас в оглушительном крике, который наконец вырвал её из ночного кошмара обратно домой.
- Таня, очнись! Ох ты, Господи! Да что с тобой?! – Сверху смотрело испуганное лицо соседки тёти Вари.
- Проснулась? Вот и слава Богу, а то весь дом переполошила своим визгом. Я скажу твоим родителям, чтобы вас одних ночью не оставляли.
- Одних?
Таня села на мокрой от пота постели и огляделась. В детской кроватке стоял и плакал испуганный криками братишка. Он сквозь слёзы звал папу, которого в комнате не было. Исчез и Факир.
- И кто же это так тебя, бедная? – жалостливо произнесла тётя Варя, смотря на Танины ноги. Ниже колен их покрывала запёкшаяся кровь. В крови была и вся простыня.



-... Вот такой сон мне приснился. Теперь не знаю, что и думать.
- А кот, говоришь, тоже вместе с отцом пропал?
- Да. Мама волнуется, вся на нервах. В милиции смеются. Не беспокойтесь, говорят, нагуляется Ваш муж и вернётся. А мы-то знаем, что никогда бы нас папа не бросил. Маме даже пожаловаться некому, у нас ведь и родных нет. Мамины родители в автокатастрофе погибли, а папа своих, и вовсе не помнит. Его в детдом маленьким подкинули. Там они и познакомились, с самого детства вместе. Представляешь, каково ей сейчас?
- Да уж, - вздохнул встрепанный мальчишка со смешно оттопыренными ушами. – Понимаю. Я ведь тоже, считай, один и никому не нужен.
Таня сидела с ним в небольшом шалаше, который они вместе построили из старых картофельных ящиков и упаковочной бумаги. Мальчишку звали Санькой. Это был Танин лучший друг. Ему она могла поведать всё, что её волнует, все свои проблемы и самые сокровенные мечты (конечно, не все, а только те, которые можно знать мальчишкам).
Санька жил в том же доме, в соседнем подъезде, вместе с матерью и отчимом. Таня не знала, что творится у него в семье, а Санька никогда и не рассказывал, но очень часто он ночевал в подвале, где у него была устроена личная ночлежка. Его свободе завидовали все окрестные пацаны. Они и придумали ему кличку – Бомж. Саня на прозвище не обижался, даже наоборот, старался поддерживать репутацию «вольного человека», но Таня догадывалась, что ночёвки в подвале – не от хорошей жизни.
- Послушай? - Внезапно спросил Санька, что то вспомнив. - Твой сон... Какой, говоришь, номер был на двери?
- Сто один, - ответила Таня. - А что?
- Возможно и ничего такого, но вот послушай...
Говорят, что в очень старых домах, таких, как и наш с тобой, кроме обычных квартир есть ещё одна – потайная. - После слова «потайная» Санька попытался пригладить пятернёй не покорные лохмы. - Никто не знает, где она находится, и кто там живёт. Может, безобидный домовой. А может кто и пострашнее. - Санька вдруг перешёл на зловещий шёпот. - Те смельчаки, что по воле каких-то сил оказались рядом с этой комнатой и не побоялись переступить порог, к сожалению, рассказать ничего не могут. Дорога открыта лишь в одну сторону. Человек, вошедший туда, назад уже не возвращается. Вот так-то.
- Ты хочешь сказать, что мой папа больше не вернётся? – Голос Тани предательски задрожал – Он пропал навсегда?
- Я этого не говорил, – потупил глаза Санька.
- Нет говорил. - Таня смахнула слезу и добавила более ровно. - Сказки всё это. Ну сам подумай. Если никто не возвращается, то откуда тогда известно о той 101 квартире?
- От тех, кто её видел, а заходить не стал, - пояснил Санька. – Вот, как ты, например.
- Так это же сон был. Мало ли, что присниться может.
- А кровь на ногах – тоже сон? А твой отец что...? Просто решил отдохнуть от семейной жизни? – Бомж понял, что ляпнул лишнее, и испуганно замолчал.
- Мой папа попал в беду,- чеканя каждое слово, сказала Таня, в упор глядя на друга. – В большую беду, раз не может о себе сообщить. Но мы с мамой будем его искать и обязательно найдём. В сто первой квартире, в сто второй... где угодно. Понял?
Мальчишка с готовностью кивнул.
- Пошли, уже темно становится, - примирительно предложила Таня, отряхивая юбку от прилипших листьев.
Они выбрались из шалаша. Очередной жаркий майский день подходил к концу, уступая место вечерней прохладе.
- Ну, ты куда, домой или к себе в подвал?
- Не решил ещё. Пойдём, я тебя провожу.
Друзья, не спеша, шли по тропинке, ведущей к дому. Санька впереди, Таня чуть сзади.
«Может, Сашка прав», - думала она, стараясь не наступать ему на пятки. – Ведь я же сама видела эту дверь. Хоть и не наяву, но уж очень реально. Куда пропал отец? А кот? Почему они на меня набросились? Одни вопросы и никаких ответов. Правда, кое-что с натяжкой объяснить можно. Например, кровь и исцарапанные ноги. Спала, ногами дёргала, а Факир бестолковый поиграть решил. Вцепился в них, а мне от боли всякая белиберда приснилась. Разумно? Вполне. Только вот где они теперь?
Задумавшись, она не заметила, как Санька остановился, и, налетев на него, больно ударилась носом о затылок.
- Ой! Ты чего?
Бомж молча смотрел куда-то вверх. Таня подняла глаза. На подоконнике их комнаты в заходящих лучах солнца нежился, глядя на улицу через открытое окно, чёрный кот.
- Вернулись, - прошептала девочка и, оттолкнув Саньку в сторону, рванула домой.


- Мама, папа вернулся?! – едва переступив порог, радостно воскликнула Таня.
Светлана Михайловна сидела на стуле посреди комнаты, обхватив голову руками. Услыхав голос дочери, она посмотрела на неё и усмехнулась.
- Нет. Пошла в магазин за хлебом, возвращаюсь – сидит твой Факир. Как попал в комнату? Может, через окно? Я его открыла, чтобы проветрить. Обрадовалась… Серёжа, Серёжа...  Не к добру это кот у нас появился, как чувствовала. Выгнать бы – жалко, да и страшно. Вон, как глазищами сверкает, того гляди, в лицо вцепится.
Кот, словно почувствовал, что о нём говорят. Вдруг зашипел, выгнув дугой спину. Его зелёные глаза расширились до размеров чайных блюдец, когти впечатались в подоконник, и Тане показалось, что она даже слышит треск электричества, исходящего от его вздыбленных остатков шерсти.
- Вот же бес, - не на шутку испугалась мама. - Не подходи к нему дочка.
Таня сделала шаг назад.
Кот сразу успокоился и потерял к ним всякий интерес. Плавно опустив спину, он окинул комнату грустным взглядом и, выказывая присутствующим полное пренебрежение, повернулся к ним спиной.
- Мама, что делать будем?
- Ничего, - ложно приподнятым тоном ответила Светлана Михайловна. – Сейчас попьём чаю – и спать. Вон, у Коли уже глазки слипаются. А завтра у тёти Вари муж с сыном из командировки возвращаются, попросим их помочь. Думаю, два мужика справятся с этим зверем.
- Ну, мы же не будем его убивать? Мне тоже, почему-то жалко. Может он и не, причём здесь. А царапины эти я ему прощаю.
- Конечно, нет. Но оставлять кота нельзя, беда за ним ходит. Я тут прочитала в газете, что в нашем городе открыли приют для животных. Туда и отнесём нашего… - она взгляну-ла на Факира. – Надеюсь, там ему понравится.
«Приют для животных, конечно, хорошо» - думала девочка, потягивая горячий чай, - «но вдруг сегодня ночью опять что-нибудь произойдёт. Так, завтра суббота, в школу не надо – вот и высплюсь днём. А ночью спать не буду, буду следить, чтобы ничего не случилось.»
С этими успокаивающими мыслями Таня легла в постель и закрыла глаза, делая вид, что засыпает. Сквозь щёлки чуть приоткрытых век она видела, как мама уложила братишку, убрала со стола и, приняв таблетки (наверное, снотворное), наконец улеглась сама. Через несколько минут послышалось её ровное дыхание. Танино дежурство началось.
Вначале было легко. На общей кухне соседи праздновали окончание рабочей недели. Оттуда доносились громкие голоса, прерываемые взрывами не менее громкого смеха. Постепенно веселье закончилось, коммуналка наполнялась тишиной. Слышался только стук шагов припозднившихся прохожих да тихое бормотание чьего-то телевизора. Таня вздохнула. У них никогда не было телека. Раньше она постоянно спрашивала, почему. Папа отвечал, пряча глаза, что телевизионный ящик – не самое лучшее изобретение и лишает человека способности думать. А мама успокаивала, мол, скоро встанем на ноги, и всё у нас будет, даже лучше, чем у других. Но время шло, а электронные порождения цивилизации так и обходили их семью стороной.
Когда девочка подросла, она перестала задавать такие вопросы. Она прекрасно знала, сколько родители платили хозяину за съём комнаты, сколько шло на её обучение, а также на одежду, еду и прочее. Жизнь – жестокая штука, и рано повзрослевшая девочка давно с этим смирилась. К тому же, папины сказки намного интереснее любого телесериала.
- Папа, где ты сейчас? – прошептала Таня и, чтобы не заснуть, потёрла кулачками глаза. Она посмотрела на будильник. Второй час. До рассвета ещё далеко, а сон тяжёлым грузом давит на веки, так и норовя сомкнуть их до утра. Девочка пошлёпала себя ладошками по щекам. «Нельзя спать, нельзя, ты выдержишь». Но дрёма отступать не собиралась. Она нежно убаюкивала, обнимала за плечи и несла туда, где незачем волноваться, а страх сменяется покоем и счастьем.
- Ой, что это?! – Таня с трудом вырвалась из уютного плена. Чёрный кот повернулся к ней и вдруг стал расти. Он увеличивался на глазах, превращаясь в некое подобие пантеры, восседающей на дряхлом подоконнике. Продолжая надуваться, кот мягко спрыгнул на пол и направился к Тане. Неслышно ступая подушечками лап, он подошёл к охваченной ужасом девочке и навис над ней всем ростом. В углу рта появилась капля дымящейся слюны. Повисев, она вязко потянулась вниз, медленно, но неумолимо опускаясь прямо на её лицо. И вот, когда жуткая жидкость коснулась переносицы, Таня всхлипнула и… открыла глаза.
Факир мирно сидел на своём месте, мурлыча уже надоевшую всем мелодию. Мама ворочалась на своей кровати, Коля что-то пролепетал сквозь сон.
- Фу ты, страсти какие, всё-таки уснула.
Таня спрыгнула на пол, быстро умыла лицо холодной водой и опять забралась в постель. “Больше не усну, - твёрдо решила она, поднимая подушку повыше, - до самого утра”.
Тёплая весенняя ночь проникала сквозь раскрытое окно, неся за собой кислый запах кожевенной фабрики и вечный «аромат» несанкционированной свалки, стихийно образовавшейся неподалёку. Таня, как и все жители района, уже привыкла, поэтому её обоняние не замечало всего этого.
Чтобы не заснуть, девочка придумала игру. Цель – распознать как можно больше звуков, вылавливаемых из ночной тишины. Вот где-то проехала машина, судя по всему, легковая. А это сверчок почувствовал тепло и завёл свою песенку. Глухо хлопнула подъездная дверь в соседнем доме. Двое подвыпивших друзей никак не могут расстаться и, перебивая друг друга, признаются в уважении и дружбе. За пустырём залаяла собака, а на крыше, внезапно проснувшись, каркнула ворона. Ночь, как всегда, полна жизни. Этот характерный постукивающий звук означает поезд, проходящий по расположенной рядом с городом железнодорожной ветке. Значит, скоро послышится гудок. Действительно, машинист дал сигнал. Сперва он звучал тихо, но нарастал с каждой секундой, а вскоре ревел уже так, что закладывало уши. Казалось, поезд сошёл с рельс и несётся, круша всё на своём пути. Ещё чуть-чуть, и дом сотрясётся от мощного удара…
Таня вновь открыла глаза.
- Хоть бы ночью не включали, никакого покоя, - пробурчала мама. С улицы доносился вой удаляющейся пожарной машины. Часы показывали пять утра; скоро рассвет. Девочка улеглась поудобнее. Ещё немного. Вроде всё нормально, но что-то не давало покоя. Ей казалось, что она упустила какую-то важную деталь. Да нет, ерунда. Мама спит, братишка тоже. Свинцовые веки поползли вниз, и Таня уснула в третий раз за эту ночь.
Солнце весело играло бликами на стекле, гоняя по стенке шустрых солнечных зайчиков. Таня потянулась, сладко зевнула и огляделась. Через секунду она уже стояла, дрожа от испуга. Ни мамы, ни Коли. Девочка была одна. Тут же она всё вспомнила и поняла, что беспокоило её ночью. Когда их разбудила пожарная машина, кота на подоконнике не было. Не оказалось его там и сейчас. «Может, мама с братиком на кухне», - еле сдерживая слёзы, подумала Таня, но их там не было.
Их нигде не было.



- Санька! Саша! Ну, где ты, отзовись!
Довольно неуютно бывает ребёнку, особенно девочке, впервые попавшей в подвал старого дома. Чмокающая жижа под ногами; влажная тьма, пробиваемая через узенькие оконца дорожками дневного света; тревожные шорохи из глубины коридоров да звук смываемой воды в канализации.
- Саня! Отзовись, в конце концов. Мне страшно.
- Ашно, ашно, - откликнулось эхо, отражающееся от многочисленных перекрытий.
Таня стояла возле одного из оконцев, собрав всю волю в кулак, чтобы не разреветься, но предательские слёзы всё равно пробивали себе дорогу и скатывались вниз по щекам, оставляя солёный вкус на дрожащих губах. Слишком много навалилось на девочку за последнее время, подведя её на грань нервного срыва.
Внезапно лучик света накрыла чья-то тень. Таня сдавленно пискнула.
- Не бойся, это я, - успокоил знакомый голос. – Ты как здесь оказалась?
- Санька, у меня мама с братом… - Девочка всхлипнула.
- Исчезли? – догадался Бомж.
Таня кивнула головой.
- Так, ну и дела. Айда за мной.
После недолгого блуждания по коридорам они оказались в довольно чистенькой и уютной каморке с небогатым убранством. На старой металлической кровати находились: слежавшийся тюфяк, подушка и пара телогреек вместо одеяла. Завершали интерьер органично вписывающееся сюда кресло, служившее, судя по виду, ещё царю Гороху, и матовая лампочка под потолком.
- Приземляйся, - кивнул на кресло Санька. – Рассказывай.
- Что? – растерялась Таня.
- Когда пропали? Как?
- Сегодня утром проснулась, а их нет.
Бомж, картинно взмахнув рукой, посмотрел на часы (прошлой ночью он нашёл их у пивного ларька).
- Три часа, - сообщил он деловым тоном. – В милицию обращалась?
- Какая милиция! – взорвалась Таня, и всё, что накопилось за эти дни, прорвалось слёзным потоком. – У меня же никого не осталось. Понимаешь? Совсем никого. Отправят в интернат, вот здорово будет!
- Да нет.
- Что нет?
- Не в интернат. В детский дом или… - Санька испуганно замолчал, сообразив, что снова ляпнул не то.
- Дурак ты и не лечишься, - сквозь слёзы пробурчала Таня. Парнишка виновато склонил голову.
- Но ведь что-то надо делать. Как ты будешь одна жить?
- Почему одна? Они вернутся.
- Может, и вернутся, - согласился Санька, а про себя добавил: «Хотелось бы верить». Вслух же он продолжил:
- Ты, конечно, не обижайся, но вдруг их не будет неделю, две, месяц? Что тогда?
- Не знаю, - испуганно произнесла Таня, но тут же с вызовом ответила: - В детский дом не пойду.
- Что бы жить одной нужны деньги. - Резонно заметил друг. - А где ты их возьмёшь?
Таня понимала, что попала в безвыходную ситуацию. Вся её привычная жизнь в одночасье разрушилась.
- Папа, мама, где же вы? Что делать? Хотя бы знак дайте или намекните, - прошептала она, надеясь на чудо.
Вот сейчас откроется дверь каморки, и они войдут сюда. Папа отругает её за то, что она надолго ушла из дома без спроса, а мама покачает головой и скажет, что подвал – плохое место для игр. Таня попросит прощения, и они вместе пойдут домой. Коля будет таскать по полу старый пластмассовый грузовик, урча, подражая двигателю, мама поставит чайник, а папа ещё немного побурчит и успокоится. Жизнь пойдёт по-старому, без происшествий и потрясений.
Но чуда, естественно, не свершилось. Нужно было что-то решать.
- Саня, твои родители не будут тебя искать?
- Да ну, - усмехнулся Бомж. – Нужен я им сто лет. Третий день гуляют, дым коромыслом. А вчера мамка деньги получила, так что ещё на неделю зависнут.
- Ты раньше ничего такого не рассказывал, - удивилась Таня.
- А чего скрывать-то? – скривился Санька. – Пьют мои предки, за милую душу. Вначале отчим один прикладывался, а потом и мать втянул; теперь на пару веселятся. Эх, был бы батя жив, он бы им устроил праздник жизни… да ладно, я привык уже, а вот с тобой-то как?
- Обыкновенно. - Таня решительно поднялась с кресла. – Дома ночевать одной, конечно, страшно. Может, погостишь этой ночью у меня, а завтра я объясню всё учительнице, она что-нибудь посоветует.
- Правильно, - обрадовался Санька, - училка тётка хорошая, плохому не научит.
- Тогда пошли.
Санька поднял матрас, покопался под ним и извлёк оттуда фонарик.
- Темно здесь, - объяснил он, - а до выхода ещё через весь подвал шлёпать.
Вскоре они уже пробирались по одному из коридоров вслед за электрическим лучом. Таня держала друга за руку, а Саня уверенным шагом вёл её к выходу.
- Почти пришли, - обнадёжил он. – За тем углом выход на улицу.
Таня не успела ничего понять, слишком быстро всё произошло. Видимо, Бомж споткнулся и по инерции потянул её за собой. Она выпустила Санину руку, чтобы не упасть, и, пробежав парочку метров, ударилась головой о бетонный выступ. С удивлением, проводив брызнувшие из глаз искры, Таня осела на пол и потеряла сознание.
Через мгновение она пришла в себя. Ощупала голову. Чуть выше виска была огромная шишка. Санька сидел рядом.
- Ты что, совсем рехнулся? – вспыхнула Таня. – Под ноги смотреть надо. Чуть не убил меня.
- Тише. - прошептал Бомж.
- Что значит тише? У меня шишка на полголовы. Возможно, сотрясение, а он… расселся тут...
- Смотри, - прервал её Санька. – Это он?
Луч фонарика выхватил из темноты неподвижный чёрный силуэт.


Факир нехотя встал, отошёл подальше, снова сел и мяукнул.
- Странно – удивилась Таня.
- Что странно? – не понял Саня.
- Он никогда не мявкал. Мурлычет только.
- Немой что ли?
- Откуда я знаю.
- Может, это другой?
- Да нет, он самый.
- Что делать будем? – Неуверенно спросил парнишка. – Тут до выхода несколько метров, может убежим?
Тане очень хотелось поскорее выбраться отсюда, но иногда страх оказывается сильнее железных оков.
- Мяу, - вновь донеслось из вибрирующего луча света. Кот приподнялся на лапах, как бы готовясь к прыжку.
- Всё, рванули, а то сожрёт! – решительно крикнул Бомж, вскакивая на ноги. Он попытался поднять подругу, но поскользнулся и вновь очутился на полу.
- Подожди дёргаться. Смотри. – Произнесла Таня дрожащим голосом.
Воздух вокруг Факира начал сгущаться, теряя невидимость и лёгкость. Образовавшаяся субстанция медленно заполняла собой всю ширину подвального коридора. Она забурлила, выделяя неприятный запах, и устремилась в сторону, противоположную выходу. Перекрытия растворялись под её натиском, исчезая неизвестно куда. Визжали невидимые крысы, угодившие под жуткий пресс, в ушах стоял звон.
Обалдевшие друзья сидели ни живые, ни мёртвые, зажав ладонями уши и со страхом ожидая, чем всё закончится. Через, несколько минут перед ними оказался огромный тоннель, в самом начале которого сидел, будто ничего не произошло, душевно мурлыкающий Факир.
- Санька, ты тоже всё это видишь, или я так сильно головой ударилась? – потрясённо спросила Таня, как только гул в ушах успокоился.
- Вижу, - ответил друг, - но лучше бы не видел.
- А знаешь, тоннель этот точно такой же, как в моём сне, когда папа пропал. Как думаешь, я снова сплю?
- Я думаю, что мы оба спим, - в знак согласия кивнул Санька, - или у нас просто поехала крыша.
В это время кот встал и медленно пошёл в глубь тоннеля. Пройдя немного, он остановился и мяукнул.
- Он же нас с собой зовёт, - догадался Бомж.
- Ну и что делать будем? За ним пойдём?
- Что?
- Я говорю надоело бояться. В конце концов, необходимо всё выяснить, - зло сказала Таня и решительно поднялась с пола.
- Ты с ума сошла, - начал было Санька, но Таня перебила его. - Так ты со мной или нет?
- Нет, - покачал головой парнишка. – И тебе не советую. Да и вообще, может, ничего этого нет. Может, нам всё это только чудится. Упали, потеряли сознание. Не по-настоящему всё, понимаешь, не по-настоящему?
- Раз не по-настоящему, то чего боишься? – усмехнулась Таня. - Да ладно, тебе-то что. У меня проблемы, а не у тебя; я осталась одна, а не ты. Правильно, незачем понапрасну рисковать из-за чужого человека. Трус.
Санька выслушал Танину издёвку молча. Он сидел на холодном бетоне грязный, несчастный, неподвижный. Подруга задела его мальчишеское самолюбие. Он покраснел от стыда, а при последних словах вздрогнул и прошептал:
- Я не трус.
Таня его не слышала, она уходила.
- Я не трус. Слышишь, не трус, - повторил Санька уже громче, но она не ответила, тьма тоннеля поглотила её.
Бомж остался один.
- Ну и катись колбаской, если дура такая, - с вызовом бросил он вслед. – Думает, побегу я за ней. Как бы не так! Как говорит отчим, своя рубашка ближе к телу.
Санька направился было к выходу, но вдруг остановился. Он вспомнил отца. Родного отца, утонувшего на рыбалке два года назад. Одобрил бы он его поступок? Да он бы оттолкнул от себя сына, предавшего лучшего друга в такую минуту. Парень поёжился, развернулся и поспешил вслед за Таней.
- Я знала, что ты меня не бросишь, - улыбнулась девочка, когда он догнал её.
- Куда я денусь. - улыбнулся и Санька. – Только давай договоримся считать все, что бы ни произошло с нами, просто сном. Мне так легче.
Таня согласно кивнула, и они пошли за Факиром бок о бок, как и положено настоящим друзьям.
Таню не покидало чувство страха. Всё было, как в том злополучном сне. Тот же тёмный тоннель, такое же непонятно текущее время, когда не ясно, минута прошла или час, и тот же проводник, идущий впереди. Правда, теперь верный друг рядом.
У фонарика давно кончились батарейки, но теперь можно было обойтись и без него. Чем глубже они заходили в тоннель тем светлей становилось впереди, как поздние сумерки в плохо освещённом городе. Зато, если посмотреть назад, взгляд упирался в непроглядную чёрную тьму.
- Смотри, - вдруг остановился Саня. - Что это?
- Не знаю, - прошептала Таня. – Кошмар какой-то.
Да, это трудно было не заметить. Потолок тоннеля, словно пропитавшаяся губка, стал выдавливать из своих пор ярко-алую жидкость. Она набухала крупными каплями и, лопаясь, устремлялась вниз по стенам. Капли, скатившись на пол, собирались посередине в кровавый поток, который стекал по направлению движения друзей.
- Не обращай ни на что внимания, - изменившимся голосом прохрипела Таня. – Мы же решили, что это сон, помнишь?
- Может, и сон, - буркнул Сашка, - да уж слишком реальный. Страх пробира… Чёрт, что за гадость?!
Он дёрнул ногой, потом ещё. Его правая ступня словно попала в капкан. Так оно и было. Таня с ужасом увидела, что чуть пониже щиколотки Саньку ухватила внезапно выросшая из пола костлявая рука. Ещё с десяток таких же ждали впереди. Они шевелили пальцами, словно антеннами, направленными на всё живое и тёплое.
Санька на удивление быстро пришёл в себя. Он перестал дёргаться, выхватил из кармана перочинный ножик и ударил по прицепившейся заразе. Как только лезвие коснулось руки, та враз рассыпалась на множество шипящих кусков.
- Тьфу ты. - Бомж вытер пот со лба. – Индиана Джонс, блин какой-то.
- Идём. - Таня дёрнула друга за руку.
Факир, видимо, решил, что боевые действия закончены, громко мяукнул и направился дальше. Друзья, осторожно перешагивая через выросшие из пола руки, двинулись следом.
Они шли ещё некоторое время по обе стороны кровавого ручья, пока дорогу им не преградил тупик. Конечно же, там была дверь. С глазком, деревянной ручкой, номером «101», а также с яркой надписью вверху: “ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СКАЗКУ”.
Таня попятилась назад. Она тряслась и не могла отвести взгляд от светящихся букв. Санька, заметив это, развернул Таню к себе и посмотрел ей прямо в глаза.
- Со-он. Ты не забыла? Ничего нет. Слышишь? Нет!
- Слышу, не кричи. - Таня глубоко вдохнула, потом выдохнула и потрясла головой. – Я в порядке, просто родителей с братом вспомнила.
Кот опять напомнил о себе громким мяуканьем. Он сидел на самом краю образовавшегося алого озера, каждую секунду увеличивающегося в размерах. Часть двери уже скрылась под ним.
- Что делать будем? – тихо спросил Санька. – Конец пути, пора просыпаться.
И, как бы отвечая на его вопрос, дверь со скрипом отворилась. Озеро запузырилось и хлынуло в образовавшийся проём. Факир, мяукнув напоследок, прыгнул туда же. Друзья оказались одни перед раскрытой настежь дверью.
- Что-нибудь рассмотреть можешь? – спросила Таня.
- Не видать ни фига, хоть глаз выколи, - ответил Санька, тщетно вглядываясь в чёрный проём.
- Что же, - пожала плечами девочка, - придётся туда войти.
- Подожди, - попытался остановить её парнишка. – Ты уверена, что мы правильно поступаем? Вспомни мой рассказ про эту комнату. Да и насчёт сна… затянулся он что-то, тебе не кажется?
- Саша, пойми. - Таня взяла друга за руку. - Что бы ни скрывалось там, мне всё равно надо идти. Туда вошёл мой отец, там, наверное, и мама с Колькой. Выбора нет.
- Понимаю.
- Ты не обязан туда идти.
Санька улыбнулся:
- Нет уж, только вместе и до конца.
И, взявшись за руки, они шагнули за порог. Сзади громко захлопнулась дверь. Таня тихо стояла, пытаясь привыкнуть к темноте, и вдруг неожиданно вспыхнул свет. Девочка вздрогнула и зажмурила глаза. Когда она открыла их, то поняла, что осталась одна.
Её друг исчез, оставив лишь тепло своей ладони.


Периодически шмыгая носом, чтобы вконец не разреветься, Таня осмотрелась. Странно, но логово дьявола больше всего напоминало ванную комнату. Большая раковина, множество зеркальных полочек над ней и какая-то странная ванна не оставляли в этом сомнений. «Джакузи», - вспомнила девочка иностранное слово. Отовсюду на Таню смотрели весёлые герои диснеевской «Русалочки», запечатлённые на керамической плитке. Здесь была и сама Ариэль с неказистым другом Крабом, и Флаундер, улепётывающий от акулы, даже правитель подводного царства Тритон грозно наблюдал с потолка, зажав в руке волшебный трезубец. Освещалось всё мягким светом, льющимся неизвестно откуда.
Таня стояла рядом с душевой кабиной, спрятавшейся за матовым стеклом, и с открытым от удивления ртом разглядывала это великолепие.
- Сколько можно умываться, Танюша? В школу опоздаешь, - вдруг услышала она знакомый голос.
- Мама?! – воскликнула девочка и бросилась к двери. – Мама, подожди, не уходи.
Защёлка никак не хотела открываться. Наконец дверь распахнулась. За ней оказался отнюдь не тёмный тоннель, а большая светлая комната и Светлана Михайловна собственной персоной.
- Что случилось, дочка? Ты как будто испугана.
- Мама, это ты? Как здорово, что я нашла тебя.
Сердце девочки готово было выскочить от радости. Она вдруг испугалась, что мама опять исчезнет, поэтому крепко прижалась к ней.
- Нашла меня? – удивилась та. – Я, вроде, никуда не терялась.
- Мне кажется, что ты пропадала целую вечность.
- Девочка моя, ты часом не заболела? – В мамином голосе послышались нотки беспокойства. – Хочешь, не ходи сегодня в школу. Я позвоню и предупрежу учительницу.
- Не надо. - Таня решила ничему не удивляться. – Просто я хотела сказать, что очень сильно люблю тебя.
Мама улыбнулась и поцеловала Таню в кончик носа.
- Я тоже тебя люблю, очень-очень.
- Что за шум, а драки нет? – По лестнице, ведущей откуда-то сверху, в дорогом костюме и при галстуке спускался папа.
 - Да вот, милый. Наша Танюша нам в любви признаётся.
Девочка не могла удержаться, чтобы не обнять и отца тоже.
- Ну, опять эти телячьи нежности. - Он не любил выставлять свои чувства на показ. – Хватит обниматься, пора ехать. Мне сегодня в офисе надо пораньше появиться. Ты ещё не готова? А ну бегом одеваться!
Сергей Юрьевич сделал страшные глаза, и только тут Таня заметила, что стоит в ночной пижаме.
- Я сейчас, быстро! – крикнула она, вбегая вверх по лестнице. Ей никто не говорил, где её комната, это пришло как-то само собой. Всё здесь оказалось знакомым: плакаты любимых артистов, огромный телевизор, видеомагнитофон. Из колонок музыкального центра тихо лилась музыка, которую Таня включила перед тем, как идти в ванную.
Девочка достала школьную форму, переоделась, собрала портфель. В последний момент вспомнила, что сегодня физкультура, и прихватила костюм с кроссовками. Она прекрасно знала, где что лежит, словно пользовалась этими вещами постоянно. «Но ведь они действительно мои», - думала Таня, спускаясь вниз. Новая жизнь была абсолютно понятной, и это радовало. Девочка чувствовала себя спокойно и уверенно.
Папа с Колькой уже ждали.
- Наконец-то, - сказал папа, - и года не прошло.
- Да, чуть не забыла, - выглянула из кухни мама. - Надеюсь все помнят, что вечером мы едем к бабушке?
- К бабушке?
- Танюша, не делай вид, что ты не знала. Мы же договаривались. Поэтому нигде не задерживаемся, и к пяти часам всем быть дома. Сумка-холодильник у двери. Там бутерброды. Всё, всем хорошего дня.
- Хорошего дня, мамочка.
Когда они вышли из дома, у отца запиликал мобильник. Поговорив с кем-то, Сергей Юрьевич сказал Тане:
- Звонили родители друга твоего, Саньки Смирнова, просили его до школы добросить.
Саня ждал около машины, подстриженный и опрятно одетый. «Это он», - подумала Таня, - «лучший мой друг. А, может, его двойник?”
- Привет, - осторожно поздоровалась девочка.
- Здравствуйте, - холодно ответил парнишка, шмыгнув носом.
- Здорово, богатырь, - поприветствовал его Сергей Юрьевич. – Что сопливишься, заболел?
- Да так, немного.
- Ну, раз немного, то ничего страшного. Давайте в машину.
«Вольво» мягко тронулась с места. Таня и Саня молча сидели на заднем сиденье. Пока отвозили в детский сад Колю, ни он, ни она не проронили ни слова. Даже папа удивился:
- Вы что молчите? Поссорились? – и, когда никто не ответил, добавил: - Как поссорились, так и помиритесь. Всякое бывает.
Внезапно дорогу перебежал чёрный кот. Сергей Юрьевич резко нажал на тормоз и, переплюнув через левое плечо, спросил:
- Говорят, беду приносят. Вы как думаете, молодёжь?
- Не верю я в приметы, - сказала Таня.
- А я верю, - произнёс Санька, вытирая нос рукавом пиджака. – Только врут все, не беду они приносят, а удачу.
Девочка улыбнулась. Это не двойник, - поняла она. – Это он, самый настоящий Санька. Правда, совсем не Бомж.
Позже, на перемене Саша взахлёб рассказывал Тане:
- …Представляешь, вспыхивает свет, смотрю – комната. Вроде не моя, но в то же время моя, будто я всегда тут жил. А потом отец входит. Не отчим, а батя родной, живой и здоровый. Я совсем обалдел, думал, спятил. И мать изменилась. Ни криков, ни матов, синяки под глазами исчезли. Как ты думаешь, где мы? Куда нас занесло? А вдруг не наше всё это, чужое?
Прозвенел звонок, и Таня не успела ответить. Но после школы он снова задал свой вопрос. Друзья сидели на лавочке, ожидая, когда за ними приедут, и Саня сказал:
- Понимаешь, я боюсь. Боюсь, что всё это исчезнет. Проснусь в своём вонючем подвале, или, того хуже, в нашей комнатухе, где вечно пьяный отчим и затюканная мать.
- Не бойся ничего. - Таня обняла друга за плечи. – Это наш с тобой мир. Наше солнце, наше небо, наша жизнь. И она принадлежит только нам. Я это точно знаю. Сто первая комната – не вход, а выход. Выход из страшной сказки в реальность. Кошмарный сон отступил, и мы проснулись. Теперь всё будет хорошо!
- Просто замечательно, - добавил Санька, и они рассмеялись, весело и беззаботно.
А вечером, как всегда, Таню ждали волшебные папины истории.



- Хорошо, Пётр Васильевич, я беру эту комнату, - сказал молодой человек.
- Вот и ладненько, - обрадовался хозяин, потирая руки. – Правильный выбор. За такую мизерную плату Вы жилья в нашем городе нигде не найдёте.
«Не такая уж она и мизерная», - подумал Семён (тот самый молодой человек), но благоразумно промолчал. Не в его интересах было ссориться с квартиросдатчиком.
- Значит, как договорились, - продолжал Пётр Васильевич, - деньги каждый месяц, не позднее тридцатого числа. Мой телефон Вы знаете, если что, звоните.
- Кстати, - спросил Семён, протягивая предоплату, - что за история с постояльцами, которые якобы пропали без следа?
- Соседи уже наболтали, - нахмурился хозяин. – Вот ведь народ, так и норовит языком почесать. Да, жила тут семья до Вас, муж, жена, двое детей. Приходит время оплаты, а от них ни слуху, ни духу. Приезжаю – никого. Представляете, съехали по-тихому. Есть, спрашивается, совесть у людей или нет? За целый месяц не заплатили. Думаю, с Вами таких проблем не возникнет. Ну, всего хорошего.
Сказав это, Пётр Васильевич вышел. Он умолчал о том, что постояльцы сбежали, оставив всё своё имущество и даже небольшую сумму денег. И то, и другое хозяин, не задумываясь, присвоил в качестве компенсации.
Семён стоял возле окна, заложив руки в карманы брюк. Вид пустыря за стеклом вызвал бы тоску и уныние у любого, но только не у него. Тихонько улыбаясь своим мыслям, молодой человек размышлял о том, что, в сущности, он счастлив. А как же иначе? На следующей неделе свадьба, и он приведёт невесту не куда-нибудь, а в свою собственную комнату. Именно собственную, ведь пройдёт год-два, и он выкупит её. Пусть в коммуналке, но зато заработанную своими руками. Потом окончит институт, устроится на престижную работу…
Семёну хотелось кричать от счастья. Он был молод, будущее представлялось ему безоблачным, подвластным его воле и огромной жажде жизни.
Внезапно пробежавшие по спине ледяные мурашки отвлекли его от радужных мыслей. Семён почувствовал в комнате чужого и резко обернулся.
- Оба на, а ты откуда взялся?
Невесть откуда появившийся чёрный кот вальяжно прошёл по комнате, запрыгнул на подоконник и уселся на нём спиной к человеку.
- Нахал, - рассмеялся Семён. – Люблю таких наглых. Давай знакомиться. Я – Семён Семёнович, можно просто Сеня, а ты кем у нас будешь? Придумал, назову тебя Чернышом. Думаю, моя будущая жена будет не против, хотя выглядишь ты, конечно, не ахти.
Молодой человек потянулся, чтобы погладить кота. На мгновение его рука замерла, Семёну вдруг стало страшно. “Что за бред, это же просто кот”, - устыдился он своего страха и провёл ладошкой по чёрной шерсти. Потом ещё и ещё раз. Кот не возражал
- Думаю, меня ждут большие перемены, - произнёс Семён. – А ты какого мнения?
Новоявленный Черныш не мог ответить, потому что совершенно не умел разговаривать. В знак согласия он просто замурлыкал свою любимую неразборчивую мелодию.


Ноябрь 2004 г.