Повесть о любви и... Разд. 6. И еще письмо

       
 (начало:http://proza.ru/2008/01/27/182)

Несколько лет тому назад такой же темной ночью, только далеко отсюда, я передал чемодан с плотно уложенными пачками долларов этому человеку. Мы обменялись рукопожатиями и еще тогда обратил внимание на его узловатые пальцы и характерный легкий акцент.

       По моему приглашающему жесту рукой, он взял наизготовку свой автомат и мы вышли. Команда затаилась вокруг хижины, из темноты вышел мой заместитель.
       - Ну? …– спросил я.
       - Всё в порядке…
       - Как "язык"? – спросил Сашу.
       - Перевязали. Он русский, вот бумаги его… Остальных зарыли…
       
       Я включил дальнюю связь и четко произнес:
       - Я – девятнадцать…
       - Говорите,…- ответили телефоны голосом Славы.
       - Следую месту. Потерь нет. Есть "язык".
       - Спасибо. Всё - по плану.
       "По плану" это значит, что за нами, по нашему сигналу, будет выслан КВП (катер на воздушной подушке) в сопровождении вертолёта.

       Я посмотрел на Гурина. Он стоял в шагах четырех - пяти, как этого требовала боевая обстановка и крутил свои недавно отращенные усы. Но по тому, что ПНВ был опущен на глаза я понял: Саша начеку. И я сказал:
- К месту сбора… Ты впереди, я в средине с этими… Бийщенко в группе прикрытия. Пошли…

       Построившись в боевой порядок, двинулись темноту. Я подошел к пленному:
       - Как Вы себя чувствуете? Можете идти?
       - Спасибо. Терпимо.
       - Надеюсь, Вы всё понимаете?- спросил его.

Он кивнул головой и как - то загадочно улыбнулся. И в этот момент в телефоне прозвучал голос:
       - Девятнадцать! Вариант сто двадцать, вариант сто двадцать,- прозвучал голос командира корабля,- подтвердите… Голос, обычно спокойный и уверенный, звучал тревожно.
       Это означало, что поскольку мы обнаружены, забрать нас в данной ситуации нет возможности, мы должны уйти от береговой линии в глубь джунглей.

       - Есть сто двадцать,- ответил я и, перейдя на ближнюю связь, отдал вполголоса команду:
       - Я -девятнадцать. К бою! …вправо пятьдесят…круговая…
Что означало: необходимо углубиться вправо на метров пятьдесят и занять круговую оборону и ждать дальнейших распоряжений.

       Группа выполнила маневр, мы с пленным и двумя бойцами залегли в выемке под высокой пальмой в середине группы. Было еще достаточно темно и я, прикрывшись и достав документы пленного, под лучиком фонарика, стал рассматривать содержимое пластикового пакетика.

 Там было написанное неровным почерком небольшое письмо на пожелтевшей от времени бумаге ("…опять письмо",- подумал я) и две наклеенные на картон выцветшие фотографии. На одной, как мне удалось разглядеть, была очень красивая барышня, на другой были запечатлены невеста, по-видимому, та же девушка и жених – молодой царский офицер с георгиевским крестом на груди. Я спрятал фотографии в карман и начал читать письмо написанное по-французски:

       "Cher mari! Mien seul, inoubliable ami! (Дорогой муж! Мой единственный, незабываемый Друг!) Любимый мой! Мы больше не увидимся – я ухожу из твоей жизни. Я ухожу с ней - с нашей дочерью. Мы очень любим тебя. Не ищи нас. Так угодно было Небесам...
Прощай, единственный мой! Да хранит тебя Господь! М."

.                .Офицеры

       Близился рассвет, я, повернувшись к пленному лицом к лицу, стал его рассматривать. Это был подтянутый, лет шестидесяти мужчина с довольно красивым загорелым лицом. Я, приглушив голос, обратился к нему, одновременно чутко прислушиваясь к просыпающимся джунглям:

       - Это Ваши фото?
       - Да.
       - Вы бывший царский офицер?
       - Я - русский офицер…- подчеркнуто на слове " русский", ответил он.
       - Не имеет значения…Сейчас Вы только – русский…
       - Не скажите, молодой человек…Офицер, он и в Африке – офицер, тем более русский…
       - Ну-у-у,- протянул я,- пожалуй, Вы правы…- и добавил:
       - Представьтесь, пожалуйста…

       Он снисходительно посмотрел на меня и сказал, извинившись, что это совсем не обязательно, но питая ко мне почему-то возникшую симпатию, он назовет себя…
       - Благодарю Вас…- сказал я,- Итак…
       - Штабс-капитан Трубецкой – к Вашим услугам…

       У меня от неожиданности перехватило дыхание и пересохло в горле,…а он продолжал:
       - Но это Вам не поможет. Я почти уверен, что в ближайшее время мы с Вами поменяемся местами.
       Я сглотнул слюну и язвительно спросил:
       - А Вы, милостивый государь Николай Петрович, не слишком ли самоуверенны?

       Сказать, что он моими словами был как громом пораженный, значит ничего не сказать. Он только смотрел на меня широко открытыми глазами, потом через некоторое время, помотав головой слева направо, сказал осипшим голосом:
       - Да-а-а, у вас там в разведке даром хлеб не едят… Я - то думал, что затерялся здесь.

       - Не идеализируйте, штабс-капитан. Вот по милости её, мы здесь заняли круговую оборону, вместо того, чтобы пить утренний кофе в кают-компании. Но это между прочим, а главное я хочу Вам сказать, что вчера родился Ваш правнук, который по просьбе Марии Федоровны - вашей жены, будет назван Николаем.

       - О, Господи! – воскликнул он,- послушайте, прекратите эти инквизиторские пытки…и покайтесь, покайтесь… Вам осталось жить не более часа!
       - Ну, что ж,- ответил я, на всё воля Божья. Может мы с Вами и погибнем, но мой сын и Ваш правнук, надеюсь, будет жить долго.
       
       - Послушайте, молодой человек,…это ваши кэгэбэшные штучки…ничего не выйдет. Я не верю во всё это,- и язвительно добавил,- дорогой мой родственничек…
       - Николай Петрович, у нас действительно мало времени… Послушайте меня.
И я вкратце рассказал обо всём, пересказав содержание его письма к невесте. И в заключение сказал:
       - Кроме того, Ваша жена, сказала, что и Вы реабилитированы… А посему есть шанс вернуться добровольно…Решайте. Да, кстати, вот ваша внучка – моя жена,- добавил я, показывая ему фото. Её зовут Ирэн.
 
       По мере моего короткого рассказа его лицо меняло своё безразличное выражение, на глазах появились слёзы. Возвращая ему пакетик с письмом и фотографиями, сказал:
       - Прошу извинения за прочтение этого письма…Как оно к Вам попало?
 
И он, очень волнуясь, сказал:
       -Я пришел домой буквально вечером того дня, когда ушла Мари… Увидев, что дверь заперта постучался к соседям. Соседка узнала меня и, утирая слёзы, вручила письмо и ключ. И буквально через несколько минут в квартиру ввалилась эта пьяная чернь. Я застрелил их и подался на Дон. Потом Париж и так далее… и я здесь.
       И он, сдерживая рыдания, уткнулся лицом в землю. У меня защемило сердце от жалости к этому человеку.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2008/01/27/195