Одна

Было время, когда она не могла понять, что с ней творится. Странные мысли и чувства охватывали ее и завладевали ей безраздельно. Среди множества людей она раздавала улыбки, была чрезвычайно весела, была такой простой и приятной, что окружающие невольно к ней тянулись. Она никого не отталкивала и позволяла всем греться в так и лучившемся от нее счастье. Глядя на нее, люди невольно улыбались, и каждый стремился сказать ей хоть пару слов. В этой легкой беззаботности жила она, когда на нее было устремлено множество глаз. Но когда ей выпадали минуты редкого одиночества, взгляд ее вдруг начинал туманиться, лицо резко, но неуловимо менялось. Порой она надолго замирала, устремляя взор куда-то вдаль, и то ли от пронзительной синевы горизонта, то ли от чего-то непонятного, пожалуй, и ей самой глаза ее вдруг наполнялись блестящей влагой. Крупные капли дрожали у нее на ресницах, но ни разу еще не позволила она им сорваться вниз.
Когда солнце начинало закатываться за край, она кидала на лоб легкие летучие пряди, солнце просвечивало через них тонкими паутинками, а сами волосы приобретали медово-медный оттенок со множеством сверкающих искр.
Вдруг она словно встряхивалась, обрывая остатки сковавшего ее оцепенения, и на лице ее вновь появлялась улыбка, та самая, за которую ее так любили.
А по ночам ей снились удивительные сны. Она уносилась сознанием так далеко, в такие невиданные пространства, что, наверное, никто на Земле не мог бы себе даже представить то, что видела она почти каждую ночь.
Она просыпалась, проводила рукой по лицу, словно снимая остатки недавнего сна. Глядя в зеркало, она видела громадные глаза, про которые вот уж по истине можно было сказать “бездонные”. Знающие люди утверждают, что в глазах можно прочесть все, что твориться у человека в душе. Если и был такой человек, то это была она сама. Многие тонули в глубине этих глаз, но ни один из них так и не смог хоть самую малость понять из того, что творилось в ее душе. Это было огромное пространство, в которое не суждено было проникнуть ни одному человеку, кроме нее самой.