hurdyflurgоn

Ъ. Твёрдый знак.
Он уже два субботних цикла (от-субботы-до-субботы) сидел у себя в квартире. Сидел, застряв тощим задом в старой автомобильной шине, и, поскольку его это устраивало, не делал никаких попыток выбраться. Сидел, курил, плакал и жрал яблоки. Иногда всё вместе, но чаще – по очереди.
В ту субботу он как раз приступил к яблоку, когда в распахнутую настежь входную дверь постучали.
- Привет, - сказал Юсси, переступая порог и врезаясь лбом в Твёрдый знак.
А заодно и проваливаясь по уши в озеро слёз.
- Привет, - сказала он, выбрасывая огрызок.
Огрызок просвистел в полёте первые ноты Фуги Баха и застрял в грязно-сером рваном тюле занавесок.
- Представляешь, сказки – это выдумка!
- Не может быть!..
- Ага! Я тоже сначала не поверил!
Юсси подгрёб поближе к шине и скромно уцепился за краешек, чтобы не стеснять хозяина. Пловец из него был неважнецкий.
- А ещё мне велели передать, что фей не существует.
- Кто велел?
- Фея.
- Вот видишь!
- Но она сразу после этого исчезла…
- Блинский нафиг! – возмутился он, колыхаясь в шине, чтобы замеревшее было озеро слёз снова сморщилось флотилией водных складок.
- Ага.
- Сигареты есть? – переходя от возвышенных материй к насущному, неожиданно спросил Вилле.
- Есть.
- Хорошо. Будем их есть.
- А ещё есть яблоки!
- Дурак! Яблоки нельзя ЕСТЬ, их ЖРУТ!..
- Это как?
- Потом научу. Главное – чавкать и брызгаться соком.
- Некрасиво же.
- Зато традиция.
- У...
- Ага.
- Ну... я пошёл тогда.
- Валяй.
Вилле резко потерял к нему интерес, достал из кармана очередное яблоко, вытер о футболку, потом передумал и положил обратно. И заплакал.

Джон Малкович.
Мучаясь неразрешимыми вопросами бытия (типа как постирать носки, не снимая их с грязных ног), Вилле заскучал. Минут через десять, поболтав ногами в носках в озере, решил, что этого будет достаточно. Бросил неразрешимые вопросы (они едва слышно зашипели в густеющем сиропе слёз) и подплыл поближе к телевизору. Стукнул в него локтем, телевизор злобно зашипел, сказал что-то по-эстонски и включился. Некоторое время он транслировал красочные помехи, и Вилле зачарованно вздохнул, забыв жевать, отплыл чуть подальше и устроился в своей шине с максимальным комфортом.
Затем телевизор самостоятельно переключился на «Тень вампира» и, оставшись собой доволен, застрял на этом фильме. Из экрана вылез Джон Малкович. И незамедлительно провалился в слёзы по лысину.
Вилле кинул в телевизор огрызок, тот снова зашипел и включил концерт R.E.M.
А Джон Малкович превратился в соляную статую.

Юсси.
Юсси был мировым парнем и хорошим другом. Дурацкая чёрная шапка (если бы от степени загрязнения она могла менять цвет, она бы была похожа на прибор цветомузыки на диско) была от Юсси. Позапрошлая бывшая девушка тоже была от Юсси. Треть всех сигарет, что Вилле выкурил в своей жизни, тоже номинально принадлежала Юсси. Да что там говорить – Юсси был просто замечательным другом. И у него рождались замечательные идеи.
- ...а у тебя мы откроем аквапарк.
- Ну... не знаю...
- Тебе нравится?
- В принципе неплохо.
- Только для этого нужны деньги. У тебя есть деньги?
- У меня есть соляная статуя Джона Малковича.
- Где?
- Там, внизу. Рядом с телевизором.
- Давно он утонул?
- Кто? Малкович?
- Нет, телевизор.
- А-а... ну в прошлый субботний цикл, по-моему.
- Плохо. Теперь уже наверняка в ремонт не возьмут.
- Да нужен он мне сто лет.
- Тебе может и не нужен. А вот деньги где достать?
- Можно найти работу.

Работа.
Вилле мало что в жизни умел делать хорошо. Он только умел хорошо убеждать всех, что всё делает плохо. Это у него получалось, пожалуй, просто замечательно. И если бы кто-нибудь когда-нибудь устроил такой конкурс, где надо было бы убеждать всех в том, что ты – чмо и отстой, Вилле получил бы первый приз, да и все остальные тоже. А потом он бы эти призы выкинул, уверив жюри в том, что отвратительно умеет хранить вещи.
Потому работу для него было найти сложно. Я бы сказала – невозможно, если бы Юсси не нашёл её.
Работа заключалась в следующем: Вилле рисовал своё будущее, а Юсси ламинировал листы и продавал их под видом поздних набросков Рембрандта. Многие верили и покупали. Когда у всех поклонников Рембрандта в их городе уже были дома виллены рисунки, Юсси решил не ламинировать оставшиеся, а пошёл и продал их все скопом в местную художественную лавочку под видом недавно обнаруженных ранних этюдов Пикассо.
Продавец не поверил, но деньги почему-то заплатил.
Так у ребят появились деньги на аквапарк.

Но.
Но аквапарк им построить не удалось, потому что на следующий день после продажи последнего рисунка Вилле и Юсси проснулись в маленьком карельском городке недалеко от финской границы, в компании с двумя выпотрошенными ящиками водки и двумя спящими русскими девушками.
Водку они допили, а девушек будить не стали, оставили им полбутылки на опохмелку и пошли пешком обратно в Финляндию.
На границе была небольшая заминка с документами, потому что ни Вилле, ни Юсси в упор не помнили своих имён, но добрые русские пограничники решили, что они просто дурачатся, а паспорта не взяли по рассеянности, и пропустили их.

Toggle Repeat.
Четвёртый и пятый субботний циклы прошли традиционно и незаметно. Озеро слёз в комнате ещё немного загустело, поэтому застывать в задумчивости на одном месте было опасно – можно было всохнуть в соль. На более толстую корку Вилле поставил совсем новый телевизор, но пульт он вскоре упустил в озеро, поэтому новый телевизор почти ничем не отличался от старого.
Статую Джона Малковича эвакуировали учёные научно-исследовательского института. На их премиальные и был, собственно, куплен телевизор.
Новая бывшая девушка оказалась на редкость строптивой, она верила в фей, стирала Вилле носки и приходила каждый день полтора цикла, пока однажды не увидела, как он плачет. Она приняла это на свой счёт, забрала из комода свои резиновые тапочки и тихо ушла, не прощаясь. Напоследок она поскользнулась в солёно-яблочной луже у порога и разбила Твёрдый знак.
Правда, когда она ушла, Твёрдый знак снова собрался и Юсси снова стукнулся об него лбом, когда пришёл напомнить Вилле, что фей не существует.
Вилле постоянно об этом забывал. И плакал он обычно, когда Юсси долго не было и ему самому приходилось вспоминать некоторые вещи. Что сказки – это выдумка, что фей не существует, и что… и что что-то там ещё такое, что конкретно – он не помнил, потому что в данный момент не плакал, а жевал яблоко и разглядывал помехи по телевизору.
Из коридора раздался стук и потом лёгкое стеклянное перезвякивание – это пришёл Юсси и стукнулся лбом об Твёрдый знак.
- Привет!
- Привет, - сказал Вилле, выбрасывая огрызок.
Огрызок просвистел в полёте первые ноты Фуги Баха и застрял в грязно-сером рваном тюле занавесок.
- Представляешь, сказки – это выдумка!
- Не может быть!..
- Ага! Я тоже сначала не поверил!..