Гармония души

Я стою около умывальника и намыливаю лицо пеной для бритья. Больше всего мне нравится Gillette с ментолом. Эта пена приятно холодит кожу. Маленькое зеркало, в котором я вижу отра-жение своего лица, потускнело от грязи и облупилось от времени. А может быть, ему просто надоело стирать отражения серых утренних лиц полностью, и размытые их остатки наслаиваются друг на друга. Зеркало висит очень низко и мне приходится нагибаться. Я вижу, как за моей спиной тихо проходит еще не совсем проснувшаяся женщина в ситцевой ночной рубахе без рукавов. Она закрывает за собой тонкую дверь кабинки. За этой дверью она сначала тоскливо пукает, а потом я слышу, как она очень шумно писает. Чтобы хоть как-то заглушить эти не очень приличные, но вполне естественные звуки, я открываю кран, и струя горячей воды бодро бренчит по эмалированной раковине. Понимая всю пикантность ситуации, я сожалею, что не успел поздороваться до того, как она скрылась за этой символической дверью. Я разглаживаю пену по лицу и размышляю: следует ли пожелать этой женщине доброго утра, когда она выйдет из кабинки, или с моей стороны это будет выглядеть бестактно? Очень хорошо, что под пеной незаметно как я улыбаюсь. Из таких нелепых, а потому незабываемых ситуаций складывается жизнь. Вот так я живу.

Чем я занимаюсь? Во внешнем существовании большую часть дня у меня отнимает переработка массивов разнообразной информации, в которой я должен очень быстро найти суть. Честно говоря, я занимаюсь, черт знает чем. Например: как получить квоту на завоз китайских рабочих? Или: бизнесмен А жестоко обманул бизнесмена Б и довел их общее предприятие до банкротства. Вопрос: как восстановить справедливость, если действия злодея А разворачиваются в узком коридоре между Законом и Моралью? Этот А никогда не признает, что умышленно доводил предприятие до ручки: «Какой финансовый анализ? Какие признаки банкротства? Я слышал только про анализ кала, мочи и крови». Возможно, он глубоко раскается в том, что перезаключил кое-какие выгодные договоры на свою собственную фирму, но этот подлый поступок вовсе не является нарушением Закона. Бизнесмен Б – очень симпатичный и обаятельный человек. Он обратился за помощью в нашу Универсальную Контору. Из документов мне стало понятно, что и он – не ангел, а слегка зазевавшаяся акула бизнеса, из тела которой вырван здоровенный кусок мяса, весом в несколько миллионов рублей. Для меня в этой истории есть совершенно иной слой, едва заметный на срезе бухгалтерских отчетов, договоров, протоколов собраний акционеров, приказов, поправок в устав и прочей макулатуры. Это даже не слой, а всего пара невзрачных предложений, которые меня очень заинтересовали…

Вчера ходил в больницу к своему отцу. В одной палате с ним лежит очень веселый человек. Настоящий одессит. Странная смесь русской и греческой крови, подарившая Михалычу внешность солидного мошенника. Я принес с собой все самое необходимое для посещения больного мужика: пятисотграммовую фляжку водки «Русский размер», банку оливок с начинкой, буханку черного хлеба, бекон в нарезке и копченую колбасу. А Михалыч добавил ко всему этому прекрасный букет шуток и анекдотов. Классическая ситуация: три мужика и бутылка водки за одним столом. Как гласит народная мудрость: «Два мужика – бутылка, три – пьянка». Если сложить все наши жизни, то прожили мы ровно двести лет, и нам есть о чем поговорить. Отцу хреново в этой больнице, он по-настоящему тоскует. Всю жизнь ему недосуг было разбираться со своими собственными душевными проблемами. Сейчас он с голыми руками и без мало-мальски пригодного к делу шанцевого инструмента оказался наедине с целой горой тяжелых мыслей. Я не могу ему помочь, и чувствую себя как в кошмарном сне: что-то кричу, пытаюсь придержать какую-то глыбу, а голоса не слышно и я не могу двинуть даже пальцем. Я обречен быть зрителем. Я долго слушал Михалыча и радовался за отца. Потом я на минутку выключил звук и обнаружил, что Михалыч не просто так прищуривает глаза…

Я думаю о женщине, но совсем не о той, что в эти минуты рядом. Там, за дверью кабинки. Думаю о женщине с грустными и добрыми глазами, которая сидела со мной в летнем кафе всего два дня назад. Она пила чай, я – приторно-сладкий персиковый сок. Мы обсуждали мой рассказ, написанный только для нее. Она сказала, что после первого прочтения хотела порвать меня на куски и хорошо, что меня не оказалось рядом. С моей точки зрения этот рассказ еще не готов, в нем еще полно непропеченного мякиша из лишних слов. Но я молчу об этом. По условиям изуверского договора, которые я же сам и предложил, мне надлежало уничтожить электронную версию этого малыша. И я чувствовал себя убийцей этого маленького, еще недоношенного младенца, который весил всего десять страниц. С каждой минутой приближения развязки я чувствовал, что сразу стану кем-то другим, если выполню обещание. А в том, что я это сделаю, у меня не оставалось сомнений. Это – дело чести. Я готовился к уничтожению той части своей души, которую мог просто подарить этой женщине в ответ на ее подарок: полное доверие и откровенность. Солнце беспощадно выжигало мои глаза, я пил какой-то приторно-горький сок и думал о том, как научиться плакать внутрь себя…

Женщина и Осень. Замечательное сочетание слов: источник Жизни и предчувствие Смерти. Осень – прозрачное и честное время года без надежды и обмана. Она беспощадно обнажает суть жизни, которая заключается в бессмысленной череде конца и начала. Тем она и отличается от весны с ее глупыми иллюзиями бесконечной любви, и лживого лета, с душными ночами, тонким запахом духов и спермы. Я пытаюсь создать образ Женщины Осени: «Их животы могут быть разными по форме и размерам. Они уже честно перенесли все тяготы беременности, и в лучшем случае на них нет следов, которые не могут доставить мужчине эстетического удовольствия. У мальчика или юноши вид живота взрослой женщины может вызвать естественный ужас. Всего сорок лет назад я был потрясен, увидев живот своей матери, родившей к тому времени третьего ребенка, мою сестру. Уродливые следы на животе Женщины Осени подобны шрамам ветерана войны. Подобно настоящим Героям, Женщины Осени стыдятся своих рубцов и шрамов. Они стесняются своих животов и согласятся заниматься любовью с вами только в полной темноте. Очень сложно добиться доверия у Женщины Осени. Она уже не настолько наивна, чтобы считать эту связь началом большой любви. Но она благодарна за ту живительную каплю нежности, которую получает задолго до того, как эта капля материализуется и попадет в нее…».

Женщина покинула кабинку и встала рядом со мной у соседней раковины. Это одна из моих соседок. Пока я их почти не различаю. Кажется, это она каждую ночь встречает своего мужа одними и теми же словами, иногда переставляя их местами: «Ну что, явился, алкаш ****ый?» В любом варианте утверждение и сомнение в этой фразе очень гармонично сливаются. Через зеркало я вижу женское лицо. Когда-то она выглядела молоденькой и симпатичной девушкой. Ее мужик еще не считался тогда алкашом – скромный парень с хорошей специальностью. К примеру: он вкалывал плотником. С тех пор прошли годы. Раз в неделю он выламывает дверь в их комнату, а потом, утром, мучительно ремонтирует ее. Я чувствую, как в эти тяжкие минуты разламывается с похмелья его голова, как его глаза готовы вывалиться из орбит и двумя стеклянными шариками упасть на пол. Его жене, которая стоит рядом со мной, нет сейчас и сорока пяти. Она шумно чистит зубы, не обращая на меня ни малейшего внимания. А если бы рядом с этими умывальниками стояло биде? Возможно, она и не знает, что это такое. У меня возникает полное ощущение собственной бесплотности и бесполости. Здороваться уже нет никакого смысла, момент бесповоротно упущен, я бреюсь, и думаю о подобных женщинах и осени в их жизни…

А во всей этой бухгалтерской истории симпатичного бизнесмена Б меня очень заинтересовали всего пара невзрачных предложений: в одном из документов упоминалось, что он развелся со своей женой. Если для нормальных людей развод – тяжкое испытание, то для людей богатых развод сопровождается еще и разделом имущества, а это, между прочим, не шкафы и диваны, не чайные сервизы и не постельное белье. В результате таких разводов страдает масса ни о чем не подозревающих людей, которые в известном смысле тоже являются имуществом богатой семьи. Кто-то захотел изменить свою личную жизнь, но при этом разрушилось то, ради чего угроблены лучшие годы: гибнет Капитал, утрачиваются с трудом завоеванные Позиции на Рынке. Обманутая Женщина очень хорошо знает все болевые точки своего бывшего мужа. Она умеет мстить жестоко и беспощадно. В ней просыпается талант разрушителя, и она не думает о последствиях, которые неумолимо отражаются в бухгалтерском балансе. Зачем ей Капитал и какие-то Позиции на каком-то Рынке? У ее мужа есть Империя? Значит, ее нужно разрушить! Вполне возможно, все беды моложавого бизнесмена Б связаны с этим разводом и его попыткой начать новую жизнь. Но кто же, кроме него, должен платить за использованную им часть жизни его прежней жены? Стоило ли тратить свое время на всю эту суету?

Каждый человек начинает рыть себе могилу с самого раннего детства. Сначала он ковыряет песочек своего времени детским совочком. Дела идут неважно, и годы кажутся бесконечными. Потом в окрепших молодых руках оказывается совковая лопата, и огромные ломти лет легко и азартно вышвыриваются налево и направо, рассыпаясь на секунды, часы и дни. В какой-то момент приходит понимание, что работать нужно не торопясь, обстоятельно, со вкусом и расстановочкой. Но оказывается, что большая часть работы уже позади. Сейчас на краю моей могилы сидят два пожилых человека, они бросили свои лопаты, решили передохнуть и им хочется спокойно поболтать о жизни. В их палате не очень уютно: стоят вакантные кровати, для которых нет подходящих по статусу пациентов. Но в ней чисто и просторно, а главное: журчит своей инертной кровью холодильник. Пришло время ужина и медсестра приносит отцу и Михалычу по тарелке картофельного пюре с маслом и куском колбасы. В другой части больницы, где лежат обыкновенные люди, ничего подобного не дают. Так говорит Михалыч, и я ему верю. Михалыч травит анекдоты, отец смеется, а меня мучает вопрос, который я не решаюсь задать: почему компаньон отца по сути своей такой грустный человек? Этот человек научился плакать внутрь себя, это почти незаметно для других. Что же с ним произошло?

Наша встреча в летнем кафе благополучно закончилась: самая первая Женщина Осени, в чьей жизни я безуспешно пытался что-то понять, сразу, как любая мать, поняла, что я чувствую. Может, она увидела в моих глазах слезы, которые я пытался сушить в лучах солнца? Милая Женщина, она все время думала о том, как заплатить за мой труд деньги и при этом не обидеть меня. Мы говорим с ней о гармонии, которая должна быть в душе человека и о том, как ее достичь. Я рассказываю ей о своей жизни в тайге, когда мне приходилось ежедневно учиться самому главному. Нет, не выживанию во внешних условиях суровой природы, абсолютно равнодушной к человеческой жизни. Главным для меня стало согласие внутри себя самого. У меня имелось достаточно времени чтобы разобраться со всеми своими мыслями, тем более, что в те далекие времена их насчитывалось не так уж и много. Еще тогда я понял, что смысл жизни заключен в самом процессе временного пребывания среди живых людей. Позади – дата рождения, впереди – неизбежная смерть. Мы – в промежутке, в предбаннике, голые, растерянные и одинокие, как солдаты-новобранцы. Мы не знаем, когда придет наш черед, как жить и как вести себя среди миллионов таких же одиноких и одинаковых с виду собратьев. Нам страшно…

«Живот Женщины Осени нужно бережно изучать одними только губами. К нему нужно привык-нуть и спокойно принять каждый его изъян. Если первое знакомство с ее животом закончилось тем, что Женщина Осени гладит ваши волосы или то, что от них осталось на вашей голове, то вы на верном пути. Возможно, в этот момент она чувствует себя вашей Матерью. Но вы-то, надеюсь, не чувствуете себя ее сыном? Поцелуйте нежную кожу справа и слева у треугольника волос, от которого начинаются и женские бедра, и ваше дальнейшее испытание несовершенством тела Женщины Осени. Изящные женские ножки, которые когда-то сами по себе сводили вас с ума, уже стали обыкновенными ногами взрослой Женщины, со своей собственной грустной историей, с раздутыми венками и проявившейся сеточкой капилляров. На этих ногах Женщина Осени вынашивала детей, а потому не стоит обращать внимания не некоторые их недостатки. Поверьте, среднестатистический пятидесятилетний мужчина с седыми волосами на груди, не бог весть какой герой в постели, и уж явно не идеал мужской красоты. Посмотрите на себя в зеркало: вялый животик, грустный член, пребывающий большую часть времени в летаргическом сне… Кому вы нужны, кроме случайной или единственной для вас Женщины Осени? Сделайте ей массаж ступней, и от этого наредкость эротического действия вы почувствуете собственное пробуждение…»

Незнакомка у соседнего умывальника уже намыливает под мышки, а я неспешно бреюсь. Думаю об этой чужой жизни, которая плещется в воде рядом со мной. Есть ли в ее душе гармония? Была ли она счастлива со своим мужем? Была ли она хоть когда-нибудь в своей жизни счастлива? Так я живу. На самом деле живу я совсем не так: это временные неудобства, которые я сам себе устроил на этом отрезке жизни. Вопрос в том, насколько он будет продолжительным. Неудобства заключаются в том, что я отрезал себя от самых близких людей и привычного уклада жизни. Образовавшуюся рану приходится заклеивать собственными рукописями, других перевязочных материалов у меня нет. Сейчас я бреюсь и думаю: отчего люди плачут? Наверное, женщина рядом со мной тоже плачет по ночам. По-моему все очень просто и причина всегда одна: человек плачет от жалости к самому себе. Стоит ли объяснять, что это именно так? На похоронах мы оплакиваем себя, а не усопшего. Мы представляем себя на его месте. На свадьбе мы вместе с женихом или невестой готовимся потерять свою свободу или девственность. Когда у нас рождается ребенок, то мы представляем себе его будущую жизнь, которая сложится лучше, чем у нас, и так уж получается, что мы опять плачем от жалости к себе.

Я надеюсь, что с бизнесменом Б мы еще поговорим и он сам расскажет мне о своей прежней жене, и о том, что почувствовал, когда принял решение уйти от нее. Однажды я поступил так же, как он. Богатство, которое мы нажили за десять лет совместного труда, казалось огромным, но к счастью, мы его и не пытались делить: два сына по праву достались их матери. В них она находит свое утешение и в душе ее, как мне кажется, есть полное согласие. Развод принес мне облегчение, я почувствовал себя свободным человеком, но все радости моей дальнейшей жизни всегда компенсировались ощущением пожизненной вины перед моими старшими детьми. Вот примерно так выглядит гармония в моей душе. Что же происходит с господином Б, кроме того, что он предпринимает ряд активных действий по возврату украденных у него денег? Неужели ему мало того, что у него уже есть? Может быть, ему не хватает на жизнь? Как он живет внутри себя? Как сводит свой душевный баланс? Или он прячет от самого себя смысл своего существования за непроницаемой стеной богатства? Что он будет делать, если она однажды рухнет? Все это гораздо интереснее, чем мошеннические уловки бизнесмена А, в результате которых он, по его убеждению, стал богаче разведенного господина Б…

Мы потихоньку пьем водку и закусываем. Я понимаю, что когда-нибудь мое место будет среди тех, кому дают пшенную кашу на воде, без сливочного масла и вареной колбасы. Я – безработный, хоть и работаю ровно столько часов, сколько не сплю, причем без выходных дней и праздников. Периодически приходится продавать куски своей жизни за деньги. Я анонимно торгую мыслями, облекая их в нужные и правильные слова, которые говорят другие люди. Не вижу существенной разницы между буханкой хлеба, парой ботинок, газетной статьей или услугами проститутки. Все это – кусок чьей-то жизни, облеченный в ту или иную форму. Это мгновения, которыми мы бойко обмениваемся, торгуем или крадем друг у друга. Каждый человек должен продать обществу третью часть своей жизни. За это его кормят все оставшееся до смерти время. Кормят по-разному, так же как в этой больнице. Наконец я понимаю, что если снять с Михалыча очки, то за ними вместо глаз – две раны. Вся его семья погибла много лет назад, а он случайно остался жив. Он рассказал об этом сам, и мы выпили за нас, грустных людей. Сразу после этого, еще сидя за столом, я понял, что больше не хочу продавать свою жизнь как все. Ее слишком мало осталось для примитивного обмена на ботинки, хлеб и трусы.

Я долго сомневался, но все-таки взял пакетик с деньгами за рассказ у своей первой героини и сунул его в портфель… Откуда я знал, что в этом пакете лежала немыслимая по моим представлениям сумма, которая никоим образом не соответствовала скромным результатам моего творчества. Что это? Да все что угодно: аванс, благотворительность, подаяние, пожертвование, подарок, преподнесенный от чистого сердца. Да, это все что угодно, только не рыночная стоимость литературного труда. Этот труд высоко оценивается только тогда, когда похож на интимные услуги по вызову. А разве не так выглядит моя идея написать что-то вроде литературного портрета для конкретного человека? Но этот портрет – не фотография, да и не портрет в полном смысле этого слова. Разве можно передать на холсте аромат Женщины, звуки ее голоса или ее сокровенные мысли? Остается считать, что мы обменялись равными кусками жизни, отрезками времени, имеющими одинаковый денежный эквивалент. В противном случае мне нужно признать себя жуликом. Но, если говорить честно, то у меня от всего этого появилось ощущение, что я – Золушка, которая дожила до преклонных лет и всю жизнь перебирала вместо гороха обыкновенные слова. Я знаю, что не будет пышного бала, а слова я буду перебирать до конца жизни. Я потерял веру в чудо, но Добрая Фея все-таки появилась…

«Груди Женщины Осени либо стали маленькими, вызывающими жалость мешочками, похожими, как говорит один мой старый приятель, на уши спаниеля, либо непомерно разрослись, и избыточ-но-ненужной тяжестью свисают, чуть ли не до пояса. Редкие Женщины Осени сохраняют перво-начальную, почти девическую форму груди. Такое возможно только при бережном отношении к этой женщине того, кто живет рядом. Но эти женские груди, какими бы они не оказались по форме и размерам, как и в юной прежней жизни, нуждаются в нежной ласке. Если вы рядом с такой Женщиной, то иногда вас будет посещать какая-то осенняя пронзительная мысль: эта грудь уже никогда не наполнится молоком. И вы вдруг понимаете, что вам не суждено почувствовать его вкус, и эта драгоценная влага никогда больше не останется на вашей собственной груди после страстных объятий. В какой-то момент вы начнете понимать, что все старания вашего ожившего члена уже ни к чему, кроме получения удовольствия, не приведут. От этого соития никогда не появятся дети. Эту мысль нужно либо смиренно принимать, либо начинать какую-то другую, противоестественную жизнь с молодой женщиной, которая настолько слепа, чтобы любить старое тело в шейном платке, скрывающим (по вашему наивному убеждению) возраст. Вам, безумному старику, нужна Женщина Лета, которая еще способна родить детей, заранее обреченных на раннее сиротство…»

Мы закончили утренний туалет почти одновременно с соседкой и разошлись по своим комнатам. Мне 50 лет. Ощущение утраты молодости, честно сказать, очень мощное. Это настолько сильное чувство, что сложно его описать: ностальгия по истраченной жизни, в которую вернуться невозможно, это не Родина. О ком бы я ни писал – на терпеливой бумаге всегда угадывается мой портрет. С течением времени он меняется, но никогда не станет точным отражением того, кем же на самом деле являюсь я. Для этого мне не хватает смелости. Вокруг меня чужой город, в котором я работаю, чужая комната, в которой живу. Даже компьютер, на экране которого возникают эти строчки, принадлежит не мне. Моё только то, что внутри меня. А что там, внутри? Полный беспорядок или вожделенная гармония души? Сегодня у всех выходной. Я ем салат из морской капусты, копченую рыбу, которая называлась «горбушей». Вспоминаю милых и нежных женщин, с которыми когда-то имел близкие отношения. Эти почти забытые мной женщины были моложе меня и значительно старше, они казались худыми и полными, высокими и среднего роста, симпатичными и не очень. Я называл их Женщинами Весны, Лета и Осени. Настоящих красавиц среди них почему-то не оказалось. Я глотаю корейскую морковку, совсем не такую острую, как мне обещали на рынке сами корейцы.

Я никогда не считался любимцем женщин, потому что они очень тонко чувствуют поверхностное к себе отношение и, кроме того, я не являюсь воплощением мужской красоты. Я пью водку «Ржаной колос» за здоровье тех, кто еще жив. Это недорогая, но и не самая противная водка. На земле существует три совершенно разных вида разумных существ: Женщины, Мужчины и Дети. Мы начинаем понимать друг друга, когда становимся Стариками. Правда при жизни нам уже не удается поговорить. Я грызу засохший кусок полукопченой колбасы и черный хлеб с тмином. Пью водку легко, как воду. Пью один на один с воспоминаниями о случайных женщинах в моей жизни. Большинства имен я, естественно, не помню, а если и помню некоторые, то никогда и никому не назову. Я не ухаживал за ними, не дарил им цветов, не поил сладким вином и не кормил вкусной пищей. Я жалел свое время на серьезные отношения и чувства. Они, эти чувства, просто не возникли. Я уверен, что ни одна из этих женщин никогда обо мне не вспоминает и от этого становится очень грустно. В подарок от судьбы я не получил ничего, кроме главного для душевной гармонии мужчины: мне досталась Женщина. Сейчас она стала для меня любимой Женщиной Осени. Нашей осени.
Ее нет рядом.



© Copyright: Василий Тихоновец, 2006
Свидетельство о публикации №2609210182


Рецензии
Очень искренне, очень печально, очень емко.Понравился чрезвычайно образ женщины-осени, правда это скорее ноябрь, нежели сентябрь-октябрь)).
Вообще-то около меня есть более удачные образцы породы, несмотря на предзимний возраст)).А 50 - это вообще молодость без комплексов, не знаю, как у мужчин...Молодость помогает сохранить не столько любящее окружение, как ни странно, чаще совсем наоборот, но при одном условии - сохранении детства в душе, да и некоторой гордыни - "а фиг вам всем!")))
С уважением и теплом,
Ваша Яна

Яна Голдовская   20.06.2008 13:07     Заявить о нарушении
О, дорогая Яна...
50 - молодость без комплексов...Вот это слова.
Я в этом уверена - полностью. Этот возраст - лучший в жизни.
Интересно, а мужчины - могут так думать?
С неизменным уважением,
Наталья

Наталья Столярова   21.06.2008 09:17   Заявить о нарушении
Яна, в день пятидесятилетия чувствуешь себя скверно. Но это быстро проходит. Уже на следующий день (вру, конечно, но примерно так) просыпаешься поутру всё тем же хулиганистым пацаном. И понимаешь: пришла "вторая молодость". И живёшь дальше. Только отношение к каждому дню - трепетное. Каждый день - подарок. Мужики в России мрут (в среднем) в возрасте 58-ми лет...

Василий Тихоновец   21.06.2008 13:37   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.