Глава 1

«Мне нужна революции кровь,
Мне нужна резолюция боли.
И я снова, а может быть, вновь,
Режу вены запястья в неволе.
Мне нужна человечья любовь,
Мне нужны откровенность и правда.
И я снова, а может быть, вновь,
Лью в себя алкоголью отраву.
Мне нужна пусть дурная, но новь,
Мне нужны действа, чтоб кормить слоги.
И я снова, а может быть, вновь,
Ухожу в никуда, за пороги»
       Алексей Перминов, «Мой декаданс»

Двадцать четыре года прошло. Что дальше? Кто-то бы сказал, что еще вся жизнь впереди, а я и не знаю, была ли она сзади. Самое яркое впечатление, что приходит на ум так это празднование дня рожденья недельной давности. Да и то яркое не тем что как-то особенно проведено, а из-за атмосферы клуба и всех этих мигающих огней и изобилия неона.
Праздновал как всегда в кругу близких четырех друзей, которым и до сих пор не доверяю полностью. Кто-то может назвать меня затворником, но это не так. Просто я не могу терпеть это безграничное количество улыбок, глупых ответов на еще более глупые вопросы, изображение заинтересованности их жизнью и проблемами, на которые всем откровенно плевать. Дружба, которой и лицемерностью не обзовешь, только комплимент сделаешь. Да я и сам не привык выливать свои проблемы на других. Как говорит мой отец, руки ноги есть, голова на плечах тоже.… Вот и сам не выношу, когда жалуются на что-то, все у них не так. Противно.

И вот так день за днем. В таком ритме прошла школа, которая стала неинтересна уже в девятом классе, просто просиживал не находя для себя ничего нового. Следом университет, а теперь так е проходит и робота. Просиживаешь днями в душном офисе, втихаря сидишь в Интернете, сломав пароль якобы умного программиста, который кроме своей коморки с монитором и не видел ничего толком. Впрочем, как и я. Хотя нет, скорее видел, много поездил по разным странам. Но понял, что смысла в этих поездках абсолютно нет. Что в городе главным развлечением был алкоголь, что за границей. Помню, хотел заняться музыкой, открыть студию, сменить душный костюм на футболку с кроссовками, наколоть татуировок…. Но, почему не знаю и сам, не получилось. Улетучилось так же как все наивные максималистские юношеские мечты.

Было время, когда искал ответа на не поставленный вопрос в книгах, а вышло наоборот. Все новые и новые вопросы, которые не давали жить спокойно. Да и писатели, точнее современные писатели настолько глупы и примитивны, что в половине книг я читал даже не через абзац, а через главу. Финал был известен заранее. Классики тоже ясности не принесли. Хоть и извелины шевелили изрядно. Потом были разные увлечения и живопись, и фотография и десятки других, но ни одно из них не придавало ясности.
Помню, кто-то говорил оставить эти затеи. Мол, я пытаюсь за кротчайшие сроки найти ответ на вечный вопрос человечества. Зачем мы рождены, а попутно и старую формулировку «кто виноват и что делать.»Я не отреагировал, а пропустил мимо ушей.



Однажды сидев в старом кресле привезенным с дома моего деда я думал о Ван Гоге, а точнее об его ухе. Ну, зачем ему надо было его отрезать, что впоследствии изменилось, что он чувствовал? До какой точки надо дойти, что б совершить такой поступок и главное увидеть ту грань между самоубийством и самоистязанием. Так я просидел около двух или трех часов в этих раздумьях.. В голове были абсолютно разные мысли - от конструктивных и до самых бредовых...
 
Остановил я себя от своих раздумий тогда когда почувствовал странные ощущения. Как будто я ощущаю холод того лезвия на своем теле. Лезвия Ван Гога на своем ухе. Я почесал его рукой. Но от этого ощущение только усиливалось. И уже через мгновение сотня ножей изрезало мое тело. Они были везде, они были настолько реальные и одновременно приятны, что я застил как вкопанный. Но эти порезы становились все реальней и реальней. Не выдержав их натиск, через силу пошел в ванную, где смыл их с себя горячим душем.
Позже такие приступы появлялись довольно часто. Со временем научился их контролировать. Ножи стали неотъемлемой частью моей жизни.


Вот сейчас, сидя за монитором и просматривая очередные списки контрактов, думал именно о них. Думал, о тех известных людях, которые слишком рано уходили из жизни, имея все. Что им не хватало? Чего они хотели Тим добиться и добились ли они этого там?
У них было все, абсолютно. И деньги и слава и власть, и любовь Милонов, но чего им не хватало? Нет, я не приравниваю их к себе, хотя скорее наоборот, но все же. У меня такое чувство, что они прошли то же через что прохожу я. Почему не оставили никаких записей? Слишком много вопросов. Может их работа и есть ответ на них, тогда снова вопрос, почему они решили так с ней поступить?

Я подкурил сигарету, прям под знаком не курить. Шеф сделал замечание – я не отреагировал. Надоел он мне порядком. Еще пару минут и можно домой. Домой по пробкам, но зато в новенькой машине. Только вот радость от ее покупки улетучилась за пару часов езды, как и ото всех покупок которые уж очень быстро притирались ко мне. Собрав все со своего стола, оделся и пошел на выход.
 
На улице плотно валил снег, как мука, которую сипят через дуршлаг. Заторы превратили дорогу в одну громадную парковку.
 
Надо подождать,- сказал я, вполголоса стоя у входа на работу.
Рядом стоит кафе, в которое я мигом направился. Я редко заходил в него вечером, но все равно каждый раз оно меня удивляло сменой атмосферы. Днем, во время обеда, оно гудело, наполнялось запахами. Все постоянно приходили и уходили. С одной стороны смехом взрывался, какой то посетитель, слева кто-то нес милую чушь о мировых порядках, заговорах. Те, кто был поуродливей и попростей, если не сказать просто колхозом в каменных джунглях, рассыпали комплименты официанткам бальзаковского возраста. Но все это днем вечером же все как-то само собой менялось. Кафе превращалось в тихое заведение, с улыбчивым персоналом, тихими уголками с приглушенным светом.

Я сел в один из таких уголков не заметив, что там уже был кто-то. Заказал чашку чая, снова закурил сигарету и снова ушел в свои раздумья. Из-за царившего полумрака ничто не врезалось мне в глаза, я просто спокойно думал. Через пару минут, когда я снова стал чувствовать свои лезвия, меня опалила сигарета, которую я зажал в руке и не замечал ее вовсе. Только тогда я увидел, что предо мною сидит мужчина. Присмотревшись, увидел своего начальника. «А я думал, что он давно уже дома, с семьей радуется тому, что снова сотня отличников принесли неплохой доход неисправимому двоечнику.»

Но он по ходу был так же безразличен ко мне как я к нему. Просто пил свой черный кофе и молча смотрел в но с другой стороны зала. Я, было, думал завести разговор, или еще что-то для разрядки, как мне показалось раскаленной за секунды атмосферы, но что-то меня сдержало. Всмотревшись в его глаза сквозь полумрак и сигаретный дым, я нашел в них, что-то очень знакомое. Что-то такое же что я находил в зеркале у себя дома. Это снова меня погрузило в мои раздумья.

Мысли неслись нестерпимым потоком, только успевай записывать. Я многое прокручивал в памяти: фразы, жесты поступки, искал в них какой то смысл, но тщетно. Пришел в себя я оттого, что бармен дергал меня за рукав и просил оплатить счет, ведь они уже закрываются. Расплатившись, вышел на улицу. На часах было десять минут двенадцатого. Дороги превратились в кашу из песка, снега, копоти…. Надо увольняться подумал, направляясь к автостоянке компании. Машина шефа так же была на месте. Как и пару других, дорогих и не очень.