Уснувший

Город Снов был объят мглой. Вечно и постоянно. Словно мыльные пузыри, в нём кружили сновидения, сверкая перламутровой дымкой. Проносились туманные образы и видения. Бродили здесь и тени, скитались, метались в отчаянии, ибо не понимали, где сон, а где явь. Прозрачные толстые стены тёмного динамичного города растворялись в редких облачках призрачного света и возникали вновь совершенно неожиданно. Здесь всё менялось так. В пустоте слышался шёпот из бессвязных слов, тихие стоны, шелест. Но для Уснувшего была тишина. Он не видел чужих снов. Бесцельно и одиноко бродил по городу, не имеющему собственной формы, окутанному вечной ночью. Тело Уснувшего было светом, сердце – туманом, а глаза – поиском. Он искал свой Сон, приснившийся лишь однажды, но подчинивший его сознание раз и навсегда. Ушла Память, остался лишь этот Сон. Теперь у него не было физического тела, Уснувший стал Сознанием вне материи. Его серебряная нить, связывающая тело безжизненное, далёкое, и уже забытое, с отделившимся разумом, почти погасла, и тихий свет её стал совсем тусклым. Он всё шёл по выдуманному им самим городу, ведь каждый видит его таким, каким создало сознание и фантазия. Уснувший заглядывал в пустые тёмные глазницы спящих вечным сном домов, надеясь увидеть там свой Сон. И вот, казалось, что что-то неуловимое и мерцающее мелькнуло в темноте, тогда в его глазах появлялся смысл и надежда, но Мрак молчаливо взирал на него из тёмных окон, и Пустота неприветливо захлопывала двери. Уснувший двигался вдоль улиц города Снов то быстро, скользя мгновенной вспышкой света, раздирая простирающуюся тьму, то медленно, озаряя всё вокруг серебристым мерцанием. Разум наполняла боль, он очень устал от долгих безрезультатных поисков. Петляя по узким улицам между высокими призрачными стенами, заглядывая в каждый дом, Уснувший не мог найти своего Сна. Город был огромен, подавлял своим величием, ощущением недосягаемой таинственности. Уснувший не знал, где он начинается, и где заканчивается. Словно бесконечный лабиринт, он тянулся до самого горизонта. Дома скалились тёмными пастями тёмных дверей, словно потешаясь над безрезультатными поисками Уснувшего. Небо было под и над. Невесомость качала мысли. Иногда из ниоткуда возникал чёрный снег, хаотично кружил без цели и направления, и проходя через призму его совершенных кристаллов, призрачный свет города Снов приобретал новые странные формы и извивался причудливыми узорами теней прямо в пространстве, создавая трехмерные миражи. Они, казалось, менялись, как им хотелось, вне смысла и порядка. Это были отражения того, что могло быть, возможности и вероятности, исчезнувшие мысли и несбывшиеся мечты. Уснувший давно привык к игре обманчивых иллюзий, они уже не захватывали его воображения, и он продолжал двигаться сквозь бархатные чёрные хлопья пушистого снега. Все мысли и желания концентрировались только на поиске Сна. Чёрный снег преследовал Уснувшего. Вдруг он уплотнился, становясь непроницаемой стеной, так, что даже нематериальное тело, состоящее из чистого света, не могло проникнуть сквозь преграду. Уснувший был вынужден остановиться. Снег начал плавиться и растекаться по сумрачной невесомости, потом стал чёрным паром, клубящимся во мраке, затем осел и опять стал жидким. Эти метаморфозы продолжались до тех пор, пока до сознания Уснувшего не дошли забытые Вечность назад понятия: «было, стало, есть, будет, возможно». Он очнулся от чего-то вязкого, что сковывало его Я. «Я» всплыло откуда-то из глубины сознания и заняло подобающее ему место. Город Снов стал постепенно таять, очертания его размывались, теряли чёткость. Вдруг неведомая Сила потянула Уснувшего за собой, будто вцепившись во вновь обретённое Я. Он не успевал осознать того, что происходило, но ощущение нереальности привычного мира посетило его впервые за Вечность и сильно напугало. Сила тащила Уснувшего через слои исчезающего города Снов, переливающегося возникающим из пустоты многоцветием. Внезапно она остановилась и отпустила Я. Свет Уснувшего замерцал ярче, и серебряная нить вдруг стала отчётливо видна. Он нашёл Сон. Сон умирал. Он задыхался, запутавшись в ветвях огромного высохшего дерева, которое душило его корявыми узловатыми ветвями. Оно искусно, словно сеть, сплело свои толстые сучья, поймав невесомое тело Сна. Дерево выпустило острые стальные шипы в его прозрачное, еле видимое свечение и медленно высасывало из него маленькие мерцающие искорки жизни. Сон плакал и его слёзы стекали по стволу огромного страшного дерева, окрашиваясь в чёрный цвет, смешивались с воздухом и становились чёрным снегом. Уснувший приблизился к сплетённым в адское кружево ветвям и начал жечь их своим ярким светом. Лицо Сна, сотканное из тумана, заиграло цветами разноцветной радуги, прозрачное тело попыталось освободиться от стальных шипов. Но дерево сопротивлялось, глубже втыкая клинки железных игл в беззащитный туман, и сильнее душило его цепкими ветвями. Уснувший пепелил сухой ствол сиянием, дерево обугливалось, рассыпаясь прахом клочьев, исчезающих в невесомости. Наконец оно отпустило Сон. Уснувший прижал к себе его слабое тело. Сон ещё дышал и безмолвно взирал на него своими бездонными глазами, даря свой последний свет. Но вот последняя искорка жизни покинула мёртвое тело, и оно растворилось в бесконечности города Снов, а последний свет наполнил взгляд Уснувшего смыслом. Он вспомнил Всё и радужное сияние резкой вспышкой разлилось вокруг, а его искры становились белым снегом…
       -«Разряд!»
       -«Пульс есть!»
Сон был рядом, но Она уже не была Сном…