Щелчок замка, открывающаяся дверь, духота в лицо т

(Не придумал пока названия.. быть может вы подскажите..)

Щелчок замка, открывающаяся дверь, духота в лицо – ты дома. В потёмках нащупал включатель, щелчок – по квартире приветливо разлился свет. Настолько приветливо, что ты даже ненадолго зажмурился.
  Вот за что можно любить работу в ночную смену – так это за то, что она когда нибудь обязательно кончается. И ты доходишь до дома, подходишь к лифту и понимаешь, что он не работает. И ты, радостно ругнувшись, поднимаешься по лестнице на свой этаж. И тебе не испортит настроение даже ни тысяча террористов – эксбиционистов во главе с Майклом Джексоном, вставших на твоём пути. Ни взвод инопланетян-скинхедов на перебой предлагающих проголосовать за того или иного участника теле-шоу «Дом2». Ты радостно доплетёшься до своей квартиры.
И вот, привыкнув к яркому искусственному свету, разувшись, раздевшись и умывшись, ты идёшь на кухню. Там присаживаешься на мягкий родной кухонный уголок, берёшь кружку с холодным кофе, недопитым в утренней спешке, и делаешь несколько глотков. Ставишь кружку на стол и осматриваешь кухню. Ногами придвигаешь к себе стоящий рядом табурет, ставишь его в продолжение кухонного уголка, вытягиваешь ноги и ложишься на спину. Хорошо..
Но чувство голода всё же заставляет встать и совершить спасительный рывок к холодильнику. И вот, использовав скрытые резервы своего организма, ты всё же находишь в себе силы и делаешь этот рывок, и в следующий момент ты уже стоишь перед открытым холодильником и любуешься представшим пред твоим взором натюрмортом. Но вдруг тишину нарушает недовольное урчание живота, и ты, поняв намёк, не теряя более ни секунды, с большим энтузиазмом тянешься к большой кастрюле с окрошкой (еда богов в любое время года и суток), попутно наметив большой кусок колбасы и вспомнив, что где-то обязательно должен заваляться кусочек сыра. Достав это богатство, а так же ещё не мало других аппетитных, вкусных и сытых вещей ты раскладываешь всё на столе. Делаешь себе чай с малиновым ароматом, приготовив пару бутербродов (попутно съев колбасы и сыра минимум ещё на пару), еле сдерживая слюнки, ты усаживаешься за стол, берёшь ложку, опускаешь её в величественную тарелку, до краёв наполненную живительной, неповторимой и прекрасной окрошкой. Затем вынимаешь полную ложку, подносишь ко рту и закрываешь глаза от удовольствия…
Открываешь глаза: взору предстаёт белый, молящий о ремонте потолок. Живот недовольно бурчит и посылает лёгкий предупреждающий болевой сигнал. Ты нехотя встаёшь с мягкого уголка, плетешься к холодильнику. Открыв дверцу, ты тоскливо смотришь на одиноко лежащее куриное яйцо, последнее из когда то великих двух десятков, и на засохший пучок петрушки. Тяжело вздыхаешь, извиняющееся хлопаешь себя по животу и идёшь обуваться.