Маски

В этой комнате в углу на пожелтевших обоях висели три бронзовых лица-маски - африканец, пират и черт.

Мы собирались по вечерам и сидели на кушетке при свете одной лишь тусклой лампы, а со стены смотрели эти три странных лика. Она разливала чай в чашки, ну эти белые советские чашки с нарисованными цветами, по потолку ползли тени, а когда в подъезде кто-то хлопал входной дверью - а это был первый этаж - в комнату просачивался унылый сырой запах недавно мытых полов, соседских борщей, бездомных кошек...

Африканца я знала давно, откуда-то из снов, с детства, поэтому даже не очень удивилась, увидев его здесь на стене. Он появлялся обычно в те секунды на грани реальности и сна, когда закрываешь глаза и словно проваливаешься куда-то, и вот уже видишь - он стоит на песке среди длинной осоки и улыбается - "учитель ждет тебя". А учитель был старик, седовласый и добрый, в шапке как у исследователя с канала Дискавери. Мы общались несколько раз в месяц, но однажды все прекратилось, африканец лишь появился и сказал, что учитель покинул этот мир..

А Она знала что-то про пирата, хотя я и сама помню, что он любил переворачивать карты и протыкал их иголками.
"-Ты подойдешь к шкафу, скажешь слова и вход откроется.
-Но я уже не помню слов.
-Вспомнишь, когда будет нужно."
Бронзовое лицо на стене ухмылялось и щурилось. Не хотелось бы спать в комнате, где он бродит по ночам.

-Ты веришь в Бога? - спросила Она.
-Нет.
-Тогда пойдем, посмотришь.
Мы прошли в соседнюю комнатку, маленькую спальню, где на фоне ночного окна черной горою высилась куча пледов. Зажгла свет. Обои в цветочек. Кровать, над кроватью икона.
-Присмотрись.
Дева с младенцем.
-Староверская. Ничего странного не видишь?
Богородица держит ребенка. Спокойное лицо. Складки на платье.
-Ну же!
-Да вроде все в порядке.
-Присмотрись!
Боже. Отшатываюсь. Три руки у нее, у Марии.

А черт, он был просто жуток. Одно из тех лиц, которые смотрят на тебя, в каком бы углу ты не находился. Он еще, словно нарочно, висел выше всех остальных. В этой маске постоянно что то менялось, тени ложились неровно, а глаза хищно сужались, когда включался свет. Мы сели в единственное место в комнате, где черту не было нас видно. Под окно. Чай остыл. Она посмотрела на меня и сказала:
-Вот если в доме напротив те окна сейчас загорятся в ряд, то что-то случится.
А я сняла все кольца с загарелых рук, и на пальцах остались белые полоски.