По дороге к счастью... Глава 3

- Здравствуйте, Александр!- Клеопатра словно светилась изнутри теплом, постепенно заполнявшим комнату. Молодой человек, сидящий на стуле при первых же звуках ее голоса отпрянул назад словно обожженный.


- Здравствуйте, Клеопатра Сергеевна!- Ответил он, косо поглядывая на присаживающегося на стул врача.- вы снова пришли донимать меня вопросами на которые я не стану вам отвечать. – С подозрением в голосе добавил Александр.

- Нет, не обольщайтесь. Я уже поняла свою полную непригодность в качестве психотерапевта. За две недели вашего пребывания в нашей клинике мы так и не сдвинулись с мертвой точки. Помощи вы не хотите, это ваше право. Поэтому давайте будем говорить о том, о что вам приятно.

Действительно уже две недели, практически каждый день, Клеопатра пыталась заставить своего подопечного отвечать на свои вопросы, но все ее усилия пропадали даром. Он просто отказывался говорить совсем, если она имела не осторожность задеть в нем нужную струну. Вопросы, которые он считал подозрительными (вобщем-то они действительно содержали в себе подвохи и психологические уловки), он оставлял без ответа. Психологическое давление, опробованное Клеопатрой неделю назад, тоже не возымело должного действия, в место стандартной реакции Александр впал в своеобразную кому и пробыл в ней всю неделю, что значительно затрудняло процесс дальнейшей диагностики заболевания.


По ночам она часто плакала и уже не надеялась увидеть своего пациента снова на ногах, когда в одно чудесное утро, пару дней назад, он открыл глаза, словно ничего и не произошло, а сам он проснулся после обеденного сна и в приступе буйства, чуть было не задушил санитарку, зашедшую убрать палату. Впрочем, медбратья, стоявшие на чеку, не правдоподобно быстро успокоили разъяренного больного, после чего его перевили в лазарет с многочисленными ушибами и сотрясением мозга, образовавшимся вследствие падения с кровати. И вот теперь, наконец-то Клеопатра имела возможность снова видеть своего горенаблюдаемого и к собственному отчаянью понять, что за время их разлуки он ничуть не изменился.


Раздражало Клеопатру, во-первых, то, что, не смотря на все отвращение, она действительно стремилась помочь Александру, а он в свою изо всех сил стремился не пустить ее в свою жизнь. Иногда ей даже казалось, что он намерено, старается убить в себе все хорошее, что ей удавалось в нем найти. А найти в нем, ну хоть сколько-нибудь похожее на положительные черты было практически невозможно. Вобщем он казался ей невыносимым, отвратительным, жестоким и жалким одновременно и в основном, что бы он ей не говорил, слушать его было для Клеопатры подвигом.

- А почему вы думаете, что мне нужна ваша помощь? На главный вопрос я ответил. Я убил этих девушек, потому, что считал их недостойными жить. В милиции этого оказалось достаточно, а вам необходимо вывернуть мою душу? Не так ли?


Одно только выражение лица Александра сказала Клеопатре о многом, а приправленное безошибочно угаданной правдой, стало точкой кипения ее, увы, не безграничного терпения.

Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. Ну почему ей не пришло в голову послушаться маму и пойти учиться на юридический факультет? Ну почему, этот человек единственный из всех с кем ей приходилось сталкиваться, был так невыносим? Открыв глаза, Клеопатра увидела его пристальный не моргающий взгляд ледяных глаз.

- Я говорила вам, что с вами трудно разговаривать?- тихо спросила она, впрочем, не ожидая ответа.

- А вы не разговаривайте, Клеопатра Сергеевна – ледяным тоном произнес Александр, не сводя с врача блестящих хищным огоньком не моргающих глаз.- Не мучайте себя. Я же знаю, как вам противно…


«Я же знаю, как вам противно…» - эти слова оглушили ее словно удар по голове. Клеопатра вдруг поняла, что все, что чувствует она, каким-то необыкновенным образом отражается на этом человеке. В то время, как она не знала о нем ничего, он предугадывал ее поступки, мысли и чувства с легкостью, присущей телепатам.… В эту минуту Клеопатре, стало очень стыдно за себя и свое поведение. Она вдруг поняла, что своим поведением опровергает все свои идеалы и принципы. От осознания, этого страшного для нее факта, означавшего крушение всех ее идеалов, девушке захотелось опрокинуть голова на стол и разрыдаться.

- Я врач, Александр, и не могу испытывать подобные чувства.- постаравшись взять себя в руки произнесла Клеопатра.

- Вот видите, вы лжёте, даже себе, а требуете правды от меня.

- Вы хотели знать, почему я убил всех этих женщин? Я скажу вам почему. – Александр привстал со стула и перекинувшись через стол, практически на ухо Клеопатре прошептал – Они были жестокими лгуньями. Такие не достойны жить…
 В это время в кабинет влетели две здоровенных детины в белых халатах и скрутив Бедолагу в три погибели, для верности треснули ему по голове. Последнее, что видела Клеопатра перед тем, как дверь за медбратьями захлопнулась это лицо Александра. Оно полыхало ненавистью ко всему живому, в его синих, ледяных глазах полыхал вызов, и она поняла, что он сделал это намеренно…


       ***


Александр снова лежал на жесткой койке и взглядом сверлил дырку в сером от времени потолке. Его тело ныло от побоев, а внутри полыхал огонь. Женщина эта злила его настолько, что временами ему хотелось ее придушить. Он не понимал, какое право она имеет вмешиваться в его жизнь, приставать со своей помощью. Откуда она может знать, что ему нужно? Александр ненавидел всех, кто пытался проникнуть в маленький мирок, рожденный его воображением. Однажды он уже пустил в него женщину и вместо благодарности, она растоптала и разорила его, как мировая война, оставив после себя разруху и боль. Больше он не позволит никому, и никогда не позволит вмешиваться в свою жизнь и как назойливой мухе приставать со своей помощью от всей души его ненавидя.


Одним резким движением он вскочил с кровати и подошел к пыльному окну, закрытому металлическими решетками на таком расстоянии, что бы до него не могла дотянуться рука. Даже сквозь толстый слой пыли к нему в палату пробивались, ласковы лучи солнца, каким-то внутренним взглядом, механизм которого был недоступен даже самому Александру, он увидел задний двор, разгуливающих по нему санитарок, и высокий бетонный забор с поржавевшей от времени колючей проволокой, бродячих собак, услужливым взглядом провожавших шнырявших мимо сестричек и шум машин за ненавистным забором. Или, может быть, ему только показалось, что он все это увидел? Впрочем, подтвердить свои догадки он не мог, так как кроме пыли в окне ничего не было видно.


Александру вдруг стало очень-очень страшно, как когда-то очень давно он почувствовал детскую беспомощность и противный ком подкатил к горлу. Он так надеялся, что все его страхи остались в далеком детстве, которое он так ненавидел. Александру казалось, что вот теперь он наконец-то стал мужчиной способным за себя постоять и не только защитить, но и отомстить за ту боль, которая с каждым днем росла в его душе. Только смерть и страдания этих мерзких созданий могли хотя бы не на долго заглушить эту боль.

Боль начинала стучать в висках, с каждым новым ударом набирая обороты и распространяясь дальше, давила на глаза и растекалась по венам, сотнями маленьких иголочек вонзаясь в его тело и словно в клочья разрывая его, а сквозь это возрастающее с геометрической прогрессией пение, тихий, но настойчивый голос шептал ему о новой жертве, чем громче становился этот голос, тем сильнее пульсировала в венах адская боль и… он сдавался.

Молодой человек чувствовал себя припертом к стене, а эта женщина, словно львица легкой крадущейся походкой приближалась к нему, грозя вот-вот проникнуть в маленькую обитель, столь трепетно оберегаемую от постороннего вмешательства Александром. Он знал, что если она проникнет к нему, то он станет беззащитным и беспомощным перед этой коварной женщиной, и потому ему становилось страшно.

       ***

Сразу же после встречи с Александром ошарашенная женщина покинула больницу и сейчас неслась в своей машине прочь от мкад, на дачу к своим родителям. Ей необходимо было избавиться от грустных мыслей и побыть подальше от кипящего города. Этот сумасшедший человек снова попал в точку в своих рассуждениях и одним ударом разрушал все ее стереотипы. Она совершенно точно не хотела его больше видеть, так не злил ее еще никто. Впрочем, злоба эта была связана скорее с беспомощностью, которую она испытывала всякий раз при встречи с ним. Гордость ее была уязвлена, попытки помочь отвергнуты, он видел ее насквозь и не понимал ни одного из языков, на которых пыталась говорить с ним Клеопатра.


Отвлекшись от дороги, женщина включила диск легкой музыки, и чуть было не врезалась в идущую впереди машину, вывернувшись в последнюю секунду.
Поток бранных фраз, которыми осыпал ее, оставшийся позади, водитель Cadillac Escalade был столь красочен и многогранен, что, пожалуй, оставим его наедине с собственными чувствами в спасенной от смерти машине.
 
Клеопатра, нервно закусила губу. Плохо когда-нибудь закончится для нее вот такая невнимательность на дороге. Впрочем, скорости она не сбавила, уж очень ей хотелось поскорее попасть в надежно защищенный от посторонних мыслей дачный коттедж.

Когда она, наконец, ворвалась на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой теснились маленькие похожие один на другой домики, сердце ее забилось быстрее от предвкушения скорой встречи с родителями…

Замедлив движение, Клеопатра озиралась по сторонам. Мимо ее машины гордо прошагал цепочкой целый гусиный выводок, чуть правее от них щепали травку и выковыривали камушки разноцветные куры, за зеленым забором залаяла чья-то собака. «Вот и добралась» - подумала она.

Загнав машину в гараж, Клеопатра увидела встречающих ее на крыльце дома с открытыми улыбками на лицах родителей и мчащихся на встречу сенбернаров. Весело веля хвостами пара огромных рыжих монстров, кинулась облизывать руки, прибывшей хозяйке. Вид этих огромных и добродушных животных всегда поднимал девушке настроение.

Положив руки на холки домашним любимцам Клеопатра проследовала по тенистой аллее усыпанной бутонами ярко-красных китайских роз по узорчатой дорожки прямо к крыльцу, где ее встречали родители