Дети

У соседского дома, на скамеечке, в тени развесистых вязов круглый день сидит, опершись грудью на посошок, старушка, повязанная огромной теплой шалью. Сидит, как будто отдыхает после трудной дороги. Мимо нее ходят люди, молодые и пожилые. Большинство не замечают старушку, некоторые останавливаются и даже присаживаются. Всем она рассказывает о своих детях:
- Оне у меня большие люди. Живут по Москвам да по Ленинградам…
И в рассказе этом столько гордости!
- Вы тоже бывали в Москве? - спрашивают ее.
От ответа на этот вопрос старушка всегда уклоняется. Но иные настойчивы, и она в досаде передергивает плечами, морщится:
- А пошто мне там быть? Ить Москва-матушка огромадная, и таких, как я, там тьма-тьмущая. Нешто еще одна нужна?
- Да просто погостить у детей, - недоумевают люди.
- Вона что. Есть ли у них время со мной-то возиться? Я ж говорю, оне все начальники. Им, поди, и стыдно меня будет. А я своих детей конфузить не хочу. Я ж понимаю.
Более настырные не отстают:
- А в гости они часто приезжают?
Старуха не на шутку сердится:
- Вам про Фому, а вы про Ерему. Нешто уразуметь нельзя? Работа такая, что раскатывать некогда.
Она отворачивается от надоедливого собеседника, давая этим понять, что разговор окончен.
Когда же, наконец, остается одна, вынимает из кармана тряпочку и дрожащей рукой вытирает неожиданно покрасневшие глаза.