Как мы читали Верлена, слушали Вертинского и...

Вот эта троица, которая года два назад была квартетом, на крики «брависсимо!» вышла повторить дважды уже показанные картинки. В их белых кружевах было чуть уловимое дрожание.

Я буду в платье Мадлен.
Скажите крошке Коко, что бы свет не трогала.
Сколько раз говорить? Я хрипну уже.

Зрителями были восемь опиумных голов и две морфинистки.

Позвольте, но чья это зелень абсента?
Теперь нанижем на Ваши, мадам, корявые пальчики аляповатые бутончики из оранжереи.
Но кто тот деревянный человечек?

Тишина. Занавес. Мы начинаем.

Конфеты нимфам! Конфеты! Конфеты! Нимфе гор – адовых корочек. Нимфе леса – медуницы. Нимфе моря – тетьку-водяного.
Какая красота! Заспешили

Тс-с. Слушайте. История первая:

Вчера гуляла в сюртуке и с галстуком на запястьях. А что еще оставалось делать, когда глупая Коко нашептала страшную новость: мы – избранны. Вот и приходилось маскироваться. Герцог был дьявольски красив в черном оперенье. Он каркал свои двустишья, а потом спрашивал: «не правда ли, хороши?» (Открою маленький секретик – ему никто не верил и над его бутафорскими крылышками грубо посмеивались). Так вот, шла я, шла. Потом перешла на бег. Я бежала, бежала, бежала – сама не знаю куда. У меня билось сердце, боялось перерваться. Совсем забыла уточнить про мои башмачки – черные, на малюсеньком каблучке – они остановили меня на пустыре. Там был песок, такой жгуче-желтый. Я напрягла карие свои и увидела Дали. Он лепил куличики и красил их в траурный пурпур. «Зачем?». Но он не ответил.

Эй, мастера клаки, несите овации.
А кто это?
Почему про цилиндр не рассказали?

Тс-с. Слушайте. История вторая:

На балу у бесовской графини случилось вот что. Голова сказала, что не должно прикрывать блестящих красот и сняла шляпу. Она взяла меня за шею и потащила дышать снегом. Долго бродили. В нас кидали разноцветные бумажки. Голова, озоруя, отдирала с сочных девичьих губ алые полоски помад. Когда мы проходили мимо позолоченной скамейки, голова встретила свою знакомую, которую, правда, не сразу признала. Голова голове дала конфетку. Потом они захотели пить. Удивительно, но всем было интересно знать, а потому без стеснения интересовались: «любезные, вы чьих родов будете: М. или Ж.?» Головы кривили бескровные губки вымученными улыбками, склонялись и шептали: ничьих.

Год назад было гораздо веселее. Фи.
А где мои кастаньеты? Мне не чем хлопать.
«Это только синий ладан».

Тс-с. Слушайте. История третья:

Ах, эти клавесины! Та-там-та-там. Они возвращают меня к моему бледному мальчику. Ах, как мы танцевали вальсы! Я тогда и не знал, что эти божественные пальчики удушат меня, а я буду умолять: “encore, encore”. И повезут мое тельце на лошадках во гробике. И вот я уже у Бога за пазухой. Спрятал меня от чертенка того. Он ищет меня, зовет, плачет. А я таюсь, ручки ломая. Сегодня прекрасный день. С пуха облачка я наблюдаю за Вами, убийца мой нежный. Вы все также прекрасны. И танцуете. Та-там-та-там… Ах, эти клавесины. Поедемте к Богу на бал?

Вы, проказники, погубили.
Брависсимо! Браво! Браво!
Как жаль, уже – всё?

Истлевшие странички шелестели, пластинка грустно вздохнула и умолкла. Тишина. Занавес.