Пыль над дорогой

По пыльной, наезженной дороге, жарясь под июльским солнцем, ходко шагали четверо: мама, папа и мы – две маленькие девочки – сестры. Вот уже прошли знакомое здание – «работу» – как объясняли нам. Значит, скоро конец долгого, трудного для детских ножек пути. Надо только немного потерпеть.
…Солнце, хорошо потрудившееся, уступает место хмурой, но такой долгожданной тени. Запахло влагой свежей зелени и морем… Потянулись неказистые домики – дачи. Юные, ненатруженные жизнью ножки, сорвались с места. «А ну, кто первый?» – озорно взглянув на сестру, сказала я. «Осторожней, не упадите!» – долетело предостережение родителей.
 – Надя, подожди меня, – тяжело дыша, сквозь смех прокричала Таня. – Ну подожди же!
– Ладно, ладно, жду, – замедлив ход, отозвалась я. – Давай быстрей!
…Мы торопливо шагали бок о бок. Но тут Танька, плутовка такая, ка-а-к рванет, только ее и видели. Удивительно, почему я так позволила провести себя, ведь знала же, чем все это «уф-ф-ф, больше не могу» закончится. Наверное, просто уступила на правах старшей. Ну и беги себе наздоровье. Теперь можно не торопиться. Я оглянулась назад. Не спеша, о чем-то переговариваясь, неся в руках по увесистой сумке, брели мама и папа. Сколько они уже исходили дорог, сносили обуви; преодолевая какие ямы и колдобины двигались вперед?
Впереди, выглядывая из-за макушек девушек, ждала нас дача. Радостно принимала она нас, двух маленьких девочек, позволяла бегать, кричать, шуметь. Охотно открывала она тайны лабиринтов бесконечно зеленых тайников, пускала в самые сокровенные уголки своих владений. Дача, эта старушка в цветастом полинялом одеянии, сама, на нас глядя, возвращалась в детство.
Дачкины владения… Они были поистине царские: большой-пребольшой огород, старенький колодец в подштопанном мшистом мундире, поленница, бесприютные чурбачки, бочажок… И все было неохватное, таинственное и всегда новое.
Были игры… Детские, наивные, подчас глупые забавы. Вот Танька что-то стряпает из листьев, песка и воды, а я вожусь в кладовке, воображая, что работаю прорабом на стройке. Или мы, облачившись в старые отцовские кожаные плащи, перевоплощаемся в Глеба Жиглова и Шарапова. Среди наилюбимейших забав были, конечно, прятки, благо было, где залечь, затаив дыхание и с надеждой ждать, как победоносно выйдешь из своего убежища, обнаружив себя.
Никогда не сотрутся из памяти и наши совместные (Господи, какие же редкие!) походы на запрудок. Увы, водица в нем была не слезно-кристальной прозрачности, а жирнющие слепни не давали спокойно позагорать, но нам и этого вполне хватало. Для детского счастья много ли надо?
Еще прочно знаю, что ни с чем не сравнится еда на даче. Казалось бы: тот же супец, та же картошка с тушенкой, тот же чай с «Коровкой». То, да не то: все во сто крат вкуснее. А почему – загадка.

…Да, так замечательно, безмятежно, в каких-то детских трудах и заботах проходили наши лета. Мы были счастливы, дни неслись без оглядки. Потом все это как-то постепенно стало ветшать – мы росли, дачка старела. Да, все кончается. А в один из дней я, сестра и бабушка завтракали на залитой солнцем веранде. Я заметила мамушку – вот радость! – идет к калитке. Но прямо с порога она о беде, большой беде их (а значит и наших с сестрой) друзей. Бабушка плакала, мама плакала, мы плакали, дача плакала…И только нетронутая горем пыль металась по дорожке.