Миниатюра 4 Ночь до казни

Ночь, Луна. Они так прекрасны, чудесны. Луна – белая дырка на черном небе, звезды – дырочки поменьше. Спокойно. Тихо. Только крики ночной птицы и стрекот цикад нарушают величественную тишину.
Жалко, что окно находится очень высоко, и я не могу видеть степь. Остается только слушать ее шорохи и вдыхать ее аромат. Но и этого достаточно. Она где-то там за решеткой, за толстыми стенами. Но я не могу вырваться и улететь туда.
Камера совсем сырая, камни холодные. Сено, на котором я сижу, почти сгнило. Свет пробивается через малюсенькое окошко. В камере холодно и сыро. Старые цепи разбросаны по полу. Наверное, много людей ночевало здесь перед смертной казней.
В эту ночь я спать не буду. Зачем высыпаться? Все равно меня завтра уже не будет. Мой труп будет гнить в яме вместе с другими расстрелянными. И почему нас разделили? Дали бы уж последнюю ночь провести вместе, повспоминать, поругать наших палачей. Но нет же. Они специально нас разделили, чтобы сломить нас. Только зачем? Все равно завтра нас больше не будет. Им не удалось нас сломить. Хоть и страшнее смерти только ее ожидание.
А прекрасная луна уныло смотрит на степь. Она будет еще долго жить. Ее никто не сможет казнить. Она, можно сказать, бессмертна. Какое ей дело, что меня завтра не будет? И что вообще измениться в степи после моего ухода? Да ничего! Сотни людей умирают, а луна даже не колышется! И после моей смерти ничего не изменится.
Хочется спать, но я не буду этого делать. Последние мгновения моей жизни уходят. Я должен прожить их по полной! Насколько это возможно. Никто не отнимет у меня возможность мыслить.
Скрип. Дверь медленно открывается. В камеру заглядывает человек высокого роста с папиросой в зубах. Но ведь рассвет еще не наступил, а меня уже ведут на расстрел?! Мне надо прожить еще эти два или три положенные мне часа. Жить! Жить любой ценой!
Человек криво ухмыльнулся и сказал:
- Чё вылупился? Вставай. Ты помилован, счастливец.