Заботы любви

       Я всегда откровенно считала, что любовь – единственное,чем должна заниматься женщина в жизни.

       

Она неслась через огромный город, чтобы хоть час побыть с ним. Она знала, что его ждут дома, что он устал после работы, но как только по телефону слышала: «Давай пересечемся где-нибудь и,…» - она неслась, сбивая каблуки и забывая про все дела, чтобы обнять его. Много раз она говорила себе, когда-нибудь это неизбежно закончится, но сейчас,… Сейчас, задыхаясь от волнения перед предстоящей встречей, она не знала никаких «когда-нибудь». Она любила его.
Солнце медленно закатывалось за дома. Марево стояло между дворами. Еще не успел безумно жаркий день перейти в вечер, а прохлада уже струилась по узким коридорам между домами. Они шли, держась за руки, болтали ни о чем. И она чувствовала одну только теплую волну, идущую от него.
Он заботился о ней, как о маленькой. Но она при этом чувствовала себя очень большой. И какой-то значительной. Он умел сделать так, когда был рядом. Она не знала, всегда он такой, или только с ней. Но ей хотелось верить в последнее. И она верила. Все было важно в этот недолгий час, каждое его движение и слово. Она ловила это и чувствовала свою сиюминутную необходимость. Она не знала, любит он ее или нет, но то, что она была ему очень нужна, было определенно точно. Сначала она переживала из-за подобных сиюминутностей, но после осознала, что по-другому не будет. И не только потому, что так сложилась жизнь. А просто потому, что она так, а не иначе, сложилась. И другой не будет.
Иногда от подобных мыслей ей вообще не хотелось жить. И она спрашивала по ночам, расширив глаза в темноту, за что же ей такое счастье? Но ответы не приходили, и она жила дальше.
В то утро, привычно услышав его голос в трубке телефона, она, потягиваясь и укутываясь в его слова, как в одеяло, вдруг резко почувствовала некий холод и отчужденность. Он говорил, она отвечала, но той волны, которая обычно уже с утра захватывала ее и несла к нему, не было. Она почувствовала это как-то очень резко. Может быть, у него неприятности? Просто не хочет говорить. Она никогда ни о чем таком его не спрашивала, зная, что если он посчитает необходимым, то сам расскажет. Нет, тут было что-то другое.
Слова лились, тревога не проходила. Впрямую спросить его о чем-то было невозможно, это было не в правилах.
Потом прозвучало привычное: «Ну, пока». И тишина.
Она еще долго лежала и размышляла, что же случилось. Ничего плохого, резкого или неприятного он ей не сказал. Но чувство было такое, что на его слышала в последний раз. Может быть вот, оно и пришло, чего она так боялась, и что неизбежно догоняет любые отношения. Обыденность и холод сердца. Но ведь ее сердце стучит так сильно, что, кажется, сейчас вылетит из груди. А что же с ним? За его словами по телефону она не почувствовала прилива той волны, на которой она покачивалась все это время с их первой встречи, не услышала тепла и, конечно, любви. Хотя, она не знала точно, любит ли он ее. По-своему, конечно, да. Но как? Насколько глубоко? И чувствует ли он то же, что она сейчас? Понимает ли это?
Мучительным мыслям не было конца. Весь день параллельно с делами был заполнен ими.
Несколько раз она просто кидалась позвонить ему и спросить прямо,… О чем? И как-то само собой, от невозможности ответить на эти вопросы, оставляла телефон в покое.
Подошел вечер, он не звонил. Она не находила себе места, и просто обмирала, когда трещал телефон. Звонили все, кто угодно. Но он молчал. А душа ее кричала.
Вымотав последние резервы и дойдя почти до полуобморочного состояния, она заснула, прямо в кресле, зажав сотовый в руке.
И увидела сон. По огромному белому полю, она шла босиком, в белой ночной рубашке, с распущенными волосами. Лица своего она не видела, но точно знала, что это она. Все вокруг было настолько резким, контрастным, как в черно-белом кино. Звенящая тишина была вокруг. Она шла как-то очень стремительно, и вскоре оказалась около окраины густого леса и вошла в него. Странное ощущение было у нее – будто лес сам перед ней расступается по одному только ее соприкосновению с ветвями. Она шла ровно, следуя какому-то очень четкому маршруту, по-видимому, знакомому.
Так же стремительно оказалась около огромного озера, которое, несмотря на зиму, и, по-видимому, холод, просто она его не чувствовала, было не подо льдом. Так же, не оглядываясь, она стала входить в воду, и тут, вдруг, обернулась. Лицо было не ее, чужое, резкое, неприятное, и живот. Она четко увидела, что женщина, а это уже стало понятно, что это была не она сама, беременна. И тут эта женщина рассмеялась неприятным жестяным голосом и резко пошла в воду. За секунду она исчезла в озере. И исчезло все.
Она проснулась и почувствовала озноб. Тело было такое, будто из него все соки выжали. Пустое и тяжелое. Она долго сидела в тишине и думала обо всем случившимся. И конечно, о странном сне. Она не умела разгадывать сны, и поэтому мысли были какие-то мрачные. Что за женщина? И почему беременна? И почему сначала было понятно, что это она сама? И эти странные поле, лес и озеро. Вопросов к утренним добавилось море.
Но один, самый острый, почему он не звонит, просто сводил с ума.
Она научилась с ним терпению. Иногда изнуряющему, иногда сладко-приятному. Но сейчас внутри ее не было никакого терпения и горело так, будто костер зажгли. В голову зачем-то лезли слова из писем М.Цветаевой: «Любовная любовь – вода, небесная – огонь». Еще и это подливало масло,… Внутри просто все полыхало, и ей даже захотелось прыгнуть на мгновение в это непонятное озеро из сна…Она уже не сидела на месте, а металась по пустой квартире в поиске приюта и покоя. А его не было. И его не было.
А если, подумала она, его больше вообще не будет?
И эта мысль, как она будет без него, выбила из-под ее ног последнюю почву, и, рыдая, она упала на диван. Потоки нереализованной нежности, любви, безграничной, как воздух и свет, лились на подушки. «Господи!» - слышалось иногда между этими невообразимыми слезами – «За что?».
Потом все стихло.
Долго лежала, молчала и разглядывала потолок. Просить она не умела. Жаловаться тоже.
Выплакав все слезы, она могла только лежать в оцепенении и смотреть в потолок. Мыслей уже не было никаких - ни плохих, ни хороших. Просто не было ничего. И ей казалось, что и ее не было.
«Милый Мой, как же Я люблю Тебя,…если бы Ты только знал…»

Утро застало ее там же. Завернувшись в покрывало, она так и заснула на диване в одежде. И в надежде.
Только глаза ее открылись новому дню и мысли стали приходить в голову, телефон стал звать на помощь… «Алло. Привет. Это Я. Как Ты?», «Нормально. У Тебя все хорошо? Я беспокоилась». И она, позабыв все правила и невозможности, рассказала ему обо всем: и о сне, и о тревогах, и о заботах, и о слезах, и о том, как любит, и как ей без него плохо. Он слушал очень внимательно и все непонятное объяснял, и просил прощения за молчание не по его воле, и за все, чего она не так поняла и услышала.
Он любил ее.
И с новым днем новые заботы пришли к ней. Заботы любви.