Рождение нематериального гения

Снова оказаться под этим мостом, полуоткрытыми глазами оглядывая место, где родился наш нематериальный гений. Задевая головой шершавую, пыльную поверхность изнанки моста, этой индустриальной гусеницы, соединяющую два грязных полюса, я ищу ржавые останки отслужившего реквизита. Почти рассвет и почти ничего не разглядеть. Довольно промозгло. Туман. Пахнет плесенью и сыростью, а со стороны мазутной речки, в которой давно уже ничто не живёт, ветер приносит вонь и смрад. По этому М-образному, переломленному посередине мосту давно не ездят автомобили. А когда-то – даже часто. Тотальная тишина. Или нет? Это в ушах звенит? Точно звенит, а в висках танцуют жучки. Такие маленькие, блестяще-гладкие, похожие на пули.

Поковыряв носком ботинка в мокром песке и убедившись в его податливости, я опускаюсь на колени. Ложки нет (с). Поэтому начинаю рыть руками. Ощущение забившихся под ногти крупинок безумно приятно, хотя немного болезненно. Выкопав небольшую ямку, я мутно туда вглядываюсь. Нет. Снова ничего. Какая жалость. Я прикладываю ухо к земляному отверстию, чууууу… Наконец, слышу. Не совсем отчётливо, но всё же. Скрипы, хрусты, удары, скрежеты, будто доносящиеся из прошлых тысячелетий, - всё в совокупности. Они вламываются в голову и насилуют мозг воспоминаниями о прошлой жизни (в Исландии… или, может, в Дании?) с её огромными окнами во всю стену, широкими подоконниками, кофе с ликёром в изящной чашке на блюдце и авиабилетами в один конец. Это даже можно назвать музыкой. Не вполне привычной для уха, но музыкой. Настолько нереальной, что её нельзя слушать, но можно впитывать. Через уши, через глаза, кожей. Задержав ненадолго, выкричать её полностью, вытянуть из себя за пронзительный вопль на вдохе, скорчиться стоя, схватившись за живот одной рукой, и только скулить.

Подняв голову, криво, неестественно улыбаясь, я смотрю в перевёрнутое днище длинного сооружения, представляя утренне-сумеречное небо над ним. Я не могу его лицезреть; лишь воображаю. Кажется, я совсем недавно на него смотрела, а теперь - увижу ещё очень не скоро.

И только тебя я хочу видеть, чтобы разделить этот катастрофический восторг. Будем вместе выть, срываясь на сумасшедший смех, который тут же будет поглощаться вакуумом вокруг. Будем бесноваться, в приступе амока трясти бетонные несущие балки, они станут крошиться и сыпаться на лицо и одежду. Время перестанет существовать, останутся лишь периоды. Вернее один, который начался больше четверти века назад, именно здесь и примерно так. Мы будем хитро сплетать редко употребляемые слова малознакомого языка и вышёптывать/выговаривать/выкрикивать их на разные лады, придумывать странные звуки и медленно слепнуть от восторженно блестящих глаз друг друга.

Устав, мы присядем на шершаво-бурый кусок скрюченной трубы, выкурим по последней сигарете и перебросимся парочкой дурацких, смешных только для нас шуток. Я цепко схвачусь за твой рукав, ты с облегчением вздохнёшь и откинешь со лба чёлку. Мы склоним головы в одну сторону и заснём на 6-7 лет, заранее сожалея о том, что нам так и не доведётся присутствовать при рождении нашего нематериального гения.