Наша Саша. Сказки Разнотравiя

       Вот поехали как-то раз братцы-разнотравцы на Московску ярманку. Ну, там - сено продать да пеньку, короба берестяные, лён пошехонский. Хорошо поторговали-то. Всё, вишь, с прибылью да выгодой. Инструменты всякие-разные себе тамо же накупили. Три телеги цельных - всё гусельки да гудочки, дудочки да жулеечки. Однех свистулек - мешок. Так в запале весь достаток на енто дело и спустили. Глядь - у всех ветер по кошелям гуляет. Унывать и не подумал никто - взяли струменты, Пашку - вперед с треухом - по ярманке ходють, народ веселят. Снова прибыль пошла. А тут ишо и подходит к Разнотравию франт - на шее бант, на цепочке часы во цветочек трусы, спинжак в полоску на голове прычёска. На Разнотравцев в маноклю глядит по немейски говорит:

       - Хочу я вас, мужечьё пошехонское на фонографъ записать. В ресторациях и салонах светских вашей музыкой публику удивлять. Я есть знать в этом толк, потому как мода на фольк. Даю за это каждому по три рубли денег и на всех одну бочку аперетиву.

       Прикинули Разнотравцы: сколько енто - три рубли - в коровах-то? Вроде выгодно выходит. Так и согласились. Едут домой радостные. Дорогою инструменты на звучание пробуют - наслаждаются. Тут - глядь - навстречь табор. Вот встали лоб в лоб на дороге, друг на дружку глядят. У цыган - шум, гам, возня и толкотня. Наши робяты молчком - кабы не спёрли чего. Высовывается из головной кибитки цыган бородатый - видать ихний баро - говорит:

       - В Москву-то правильно ли ромалэ идут?

       - Туда, туда - кивают Разнотравцы, - А Пошахонь-то нашу не видали случаём? Стоит ли ишо?

       - Видали мы вашу Пошехонь. Все на месте, ничего не трогали. - Стоят таким образом дальше. Цыгане шумят, братцы-разнотравцы молчат. Главный цыган снова диалог заводит:

       - Ну что, пошехонцы, давайте как-нибудь разъезжаться. Вы сворачивйте свои телеги в канаву, мы тут и пройдём.

       - Нам никак в канаву нельзя - отвечают пошехонцы, - У нас инструменты музыкальные, тонкые.

       Ихний главный опять:

       - Давайте спорить. Кто кого переиграет - тому и дорога, - порылся в кибитке, скрипку достает. Наши согласны - отрядили на соревнование Славенку. И вот давай Славка с цыганом по очереди наяривать. Из табора все повывалили, детки пляшут, бабы поют. Наши робяты на телегах за инструменты держаться, глядят на происходящее из-подлобья - кабы обману не вышло. Вот ихний баро говорит:

       - Твоя взяла, пошехонец - даром что с виду тормоз - хорошо играешь, - хлопает по плечу Воротейку, - купи у меня бас-балалайку. Сам брал за три рубля, тебе за два отдам. И вот привязался - купи да купи. Ну, Разнотравцы-то в Москве поднаучились кой-чему, давай торговаться: тут, мол, у тебя царапинка, тут трещинка, тут и вовсе дыра, а струны-от где? И тому подобное. Скинули-таки цену до полтинника. Замотали балалайку в мешок, сунули в телегу. Цыган снова говорит:

       - У добрых друзей принято хорошую сделку отпраздновать. Что это у вас в той бочке? - Пустая бочка. - отвечают Разнотравцы, - Ничего там нет. А и было бы чего, всё одно не дали бы. Потому как мы енто вино жёнам в подарок везём. Сами обычно покрепше чего употребляем.

       - Давайте спорить! - цыган опять, - Кто кого переиграет - тому и вино.
 
       Покумекали Разнотравцы, согласились. Снова музыка на всю округу песни да наигрыши, танцы да пляски. Мимоходом и бочку откупорили.

       Стоят телеги на дороге - не обойти, не объехать. Право слово - одне цыгане другие пошехонцы друг друга стоят. С обеих сторон уж сигналят - уступайте, мол! А этим хоть бы что - знай струнки пощипывают, веселятся. Уж и про спор забыто - друг перед другом музыкально выделываются тут же и перенять пробуют и по оригинальному и на свой лад. Ни дать ни взять - форменный джэм-сэйшн посередь дороги учинили. Славка с баро брататься кровно надумали.
 
       Как дело закончилось - никто не помнит. Проснулись наши пошехонцы утром - головы чугунные, руки-ноги ватные. Смотрят по сторонам, ничего понять не могут - телеги разнотравские пустые в канаве стоят оглоблями в небо. А на Славкиной телеге один мешок с бас-балалайкой лежит.

       - Вот дело-то, - говорят пошехонцы, - Это что жо такоё-то, братцы? Это от чего телеги-то пустые? А лошади-ти где? - друг у друга спрашивают.

       Славка к своей телеге подходит, говорит:

       - Гли-тко, робяты, цыганы-те честные оказались. Я думал обманут с балалайкой-то. - Мешок развязывает и оттуда - девченка чумазая - прыг! И ну дёру! Славка её за ногу сцапал, - Стой, шельма! Ну-тка веди нас ко своим. Будем судиться.

       А девка лопочет что-то на своем, ни слова знакомого. Поняли Разнотравцы - гиблое дело - отпустили девчёнку.

       - Ну чё, робяты, - Славенко говорит, - пойдем до Пошехони пешком. По пути можь подшабашим где, побурлачим уж на крайний случай.
 
       Пошли пешком. На второй уж день заметили - плетётся девчёнка цыганская следом. Пошехонцы ей:

       - Кыш! Кыш отседа! Не то отлупим! А той чего - по-русски ни бельмеса. Так до Пошехони и дошла. Делать нечего - оформило Разнотравие опекунство. Стали решать как девку окрестить. Пашка говорит:

       - Давайте, робяты, назовём её Сашкой.

       - Это почему?

       - Дак-от ровно около деревни Александровки цыгане нас и надули. Согласились Разнотравцы. Начали думать какой фамилии будет девчёнка. Пашка опять говорит:

       - Давайте, робяты, фамилия у неё будет Никитина. - Это откуда? - Дак-от ровно на Никитин день цыгане нас и надули.

       С тех пор и живет в Разнотравии девчёнка Саша Никитина. Музыку играет, в Москве на психолога учится. Про свое нехристианское прошлое уже и не помнит ничего. Да и вы не намекайте - неча порядочную девушку с толку сбивать.

Рыба, Ворот, 2002.