Пейзаж

- Нет, нужно честно признать: картина не удалась. Нет лёгкости в облаках, теснящихся бесформенным пятном. И луг выглядит плоским, как на офсетной репродукции. Стожки на горизонте напоминают пейзажи импрессионистов, но картине не хватает чего-то. Настроения, что ли? Или конкретики изображения, которую он обычно не любил.
       Художник Ватрухин отложил палитру и отодвинул мольберт в угол мастерской.
       - Пусть глаз отдохнёт, - решил Ватрухин. Пейзажи он писал по памяти или, как сам говорил – фантазейно. Сегодня видимо фантазия ему отказала. Художник не очень расстроился. Такое бывало и раньше. Неудавшиеся полотна подолгу пылились в углу мастерской. Иногда ему в голову приходила схожая с одним из полотен идея, он извлекал незаслуженно забытую картину, вносил в неё небольшие изменения, и она звучала свежо и интересно. Такие полотна продавались особенно удачно.
       Ватрухин вымыл кисти, обтёр их мягкой фланелью и занялся собственным туалетом. Лёжа в ванной со стаканом бренди в руках – так он вознаграждал себя за труды, счёл, что в помещении немного душновато. Ватрухин потянулся к форточке, чтобы приоткрыть её, но мокрые руки соскользнули и не удержали фрамугу.
       В квадрате небольшого окна, как внезапное откровение, ему открылся фантастический вид. Художник стоял в ванной голый, по колено в воде и не мог оторвать взгляда.
       Солнце уже село, но красные закатные лучи ещё освещали край темнеющего неба. От нагретой в жаркий день земли поднимались колышущиеся струи воздуха. В неверном освещении они, ломая грани, размывали очертания предметов, делая их таинственными. Углы близлежащих домов в контрастном перепаде света и тени заострились. Газон перед домом, который был гордостью Ватрухина, стал почти чёрным, сохраняя свой зелёный цвет только в его памяти. Дерево зонтичной акации на горизонте в колеблющемся мареве превратилось в гигантскую воронку. Казалось, в неё кружась штопором, втягивалось само время.
       - Чистый сюрреализм, - выдохнул Ватрухин.
       Закат окончательно погас, погрузив окрестности в темноту, будто осветитель выключил на сцене последний софит, скрыв от зрителя таинственный мир театра под названием жизнь.
       Ватрухин продрог, стоя в остывшей воде. Но, не замечая озноба, он продолжал глядеть в темный квадрат окна, силясь запомнить увиденное.
       Картину, над которой Ватрухин трудился всю ночь, завёрнутый в полотенце, как античный ваятель в тогу, художественный музей купил под скромным названием «Пейзаж». Картина собирала толпы зрителей, вызывала споры знатоков по поводу принадлежности к стилю импрессионистов или сюрреалистов. И только Ватрухин знал точно, что это реализм. Ему ли не знать, что трудно порой разглядеть красоту, стоя за мольбертом в ярко освещенной студии. Но иногда внезапно откроется перед тобой величие природы, стоит вовремя взглянуть в окно.