Прощание Волхвов. Сказание о заблуждениях. Гл. 5

       Глава пятая. Сборы Пересвета
       

Коварны боги озорные,
То приголубят и простят
То за безделицу пустую,
Семью невзгодами казнят.
Так как же с ними разобраться,
И угадать какой сильней?
Помилуй бог! Мы вышли драться!
Теперь мечом себя жалей.
А если меч мой не поможет?
Ну, что ж, погибнешь, как герой.
А может лучше где-то скрыться?
Иди-ка ты, лицо умой!
       
Князь Тригор медленно отер лицо руками, будто прогоняя какое-то наваждение, и, молча обнял своего будущего зятя, которого уже давно почитал за сына. Он судорожно прижал его голову к своей щеке и застыл в неподвижности. По щеке князя проползла непрошенная, скупая слеза. Однако, с видимым усилием оторвав княжича от себя, он глухо сказал:
-Я знаю, как тяжело сражаться против воли богов, когда вся твоя мощь и сила будто проваливаются в никуда, а твой противник черпает эту силу из бездонного колодца. Единственное, чем я могу тебе помочь, так это дать тридцать сильнейших воинов из стражи Евлампия. Они у него помощнее сухих и выносливых дружинников Бодрича, приученных к дальним переходам и многодневным сражениям. А я думаю, что бой со Змеем не будет долгим. Надо постараться сломить его мощным натиском, но при этом не мешаться друг другу. Смотри!
Князь подошел к столу и достал из шкатулки костяные фигурки воинов.
       -Десять лучников расставь по бокам, по пятку справа и слева. Пусть без продыху мечут стрелы в головы и глаза змея, чтобы он даже не мог их высоко поднять. Еще десяток воев заставь крюками и цепями вязать ему крылья. Дадим им кошки на тонких канатах, пусть вяжут и цепляют его за крылья и вбивают остроги в землю. Змей не должен улететь от вас и броситься на город. А еще с десяток копейщиков помощнее возьми сам и коли Змея. Выкалывай глаза и срубай головы.
       Стройный княжич обеими руками сжал руку Тригора.
-Спасибо, отец, за заботу! Я все так и сделаю, как ты велишь. Только вместо копий позволь нам взять секиры да сулицы. Секиры надо удлинить саженей до полутора или двух, чтобы нам доставать его головы не обжигаясь его пламенным дыханием. У него выдох самый мощный не больше полутора саженей, как я приметил.
-Когда же ты успел?
-А я по утрам ходил смотреть, как он девушек ест-ответил Пересвет и посмотрел в глаза князю. Тот хотел что-то сказать, но помрачнел и отвернулся, скрывая набежавшую слезу. Они постояли, скрестив руки на груди, и глядя на немые желтоватые фигурки из старого моржового клыка, подарок новгородского князя.
       Затем Тригор хлопнул княжича по плечу и позвал за собой. Он схватил со стены факел и вышел на крыльцо.
-Эй, кто там! Ключника и оружейников ко мне!-окликнул он серую темень подворья.
       Два гридня метнулись впереди него, и, когда князь спустился по высокому резному крыльцу на темнеющий двор навстречу ему уже расторопно бежал ключник. Они направились в подклети под крыльцо. Здоровенный рыжеусый гридень остался с князем и, забрав у него факел, стал светить ключнику. Второй гридень тоже куда-то умчался, не спросясь. Пыхтя, подбежал оружейник и стал помогать ключнику с замком, досадливо чертыхаясь. Князь видел непорядок, но только покачал головой.
       Тем временем второй гридень проворно бросился к мастерским, звать остальных оружейников. Отправив их к князю, он бегом помчался будить любившего рано ложиться Гаркуна. Начальник княжьей стражи строго требовал от подчиненных, чтобы ему в любое время докладывали о всех происшествиях в тереме и передвижениях князя. Его дом располагался недалеко, сразу за хоромами воеводы Бодрича. Однако не такой чудесный на вид, он был крепок, надежен и просторен.
       Служанка провела гридня к опочивальне Евлампия, где он весело развлекался с новой ключницей. Молодка ревниво поджала губы, услышав веселые повизгивания и смех, и недовольно прошептала:
-Вот, с новенькой милуется. Пообещал родителям на жеребьевку не водить по вечерам и от игрищ с кольцом изумрудным избавить. Да только она не первая такая у него. Все с худенькими милуется.
-Сам, как боров, а тоненьких ему подавай- добавила она обидчиво.
       Служанка нерешительно замялась у двери в опочивальню, но гридень не стал дальше выслушивать ее сплетни и решительно громыхнул кулаком в дверь. Визги сразу прекратились и, после непродолжительного шепота и переругивания в дверь высунулась всклокоченная белобрысая голова Гаркуна. Красный, как вареный рак Евлампий посмотрел на гридня злыми красными глазами, но ругать не стал, а лишь коротко спросил:
-Ну, что там у вас приключилось?
       Гридень торопливо рассказал ему, что князь открывает свою личную кладовую с оружием и пошел туда с Пересветом.
       Гаркун похлопал белесыми ресницами и изрек.
-Беги поднимай всю стражу! Не иначе князь сам в поход на Змея собрался. И то, надо сказать пора. Его то дочку я в своей постели не спрячу-оскалился он весело.
       Догадка его была не так уж далека от истины, ибо, посылая на битву Пересвета, князь дорого бы дал, чтобы оказаться на его месте. Но он не мог переубедить волхвов и старшую дружину, особенно Бодрича и его помощника Водыню.
       Гаркун на удивление быстро оделся, о чем-то сердито перешептываясь со своей новой возлюбленной. Он появился на подворье, и к нему сразу стали сбегаться стражники и гридни, отбегая от него с поручениями. Скоро они переполошили всех, и на площади перед княжеским теремом почти от крыльца стала строиться черная «кожаная» стража Гаркуна, окруженная кучками любопытной челяди. То там, то здесь загорались большие смоляные факелы, прорезая бледную немощную темноту июньской ночи несмелыми пляшущими отсветами. Среди воинов забегала вездесущая заполошная ребетня.
       Построив стражников ровными рядами, Гаркун резво спустился в подземелье княжеского хранилища. В тесных проходах мерцали зажженные факелы. Гаркун пробрался в оружный склад. На его стенах и на лавках вдоль стен были развешаны и навалены доспехи и оружие: брони и шлемы, кольчуги, мечи, копья и секиры, палицы и булавы, шестоперы. Особенно ценные мечи были красиво развешаны на стенах. Чернёные харалужные мечи арабской работы чередовались с голубыми булатными мечами древних персидских оружейников. Кругом стояли и висели кожаные и металлические щиты с чеканкой или покрытые затейливыми кованными украшениями, они удивляли глаз не меньше, чем кольчуги арабской и византийской работы, с замечательной отделкой нагрудных или наплечных пластин. Рядом с мечами в кожаных и деревянных ножнах висели изумительной работы боевые топоры и секиры. Небольшие и очень удобные предназначались для метания, а большие и огромные, уже похожие на секиры, могли спокойно разрубить всадника с конем, если бы попали они в руки могучего воина.
       Лучшие доспехи лежали в многочисленных сундуках, и князь открыл один из них. Пересвет глянул ему через плечо и изумился. На бархатной черной обивке сундука лежал островерхий шлем с кольчужной сеткой для защиты шеи и крупным чеканным наглазником. Темные рубины обегали обод шлема. Изнутри шлем был подбит красным бархатом. Кольчужный доспех был легким и удобным. Но короткую кольчугу дополняла пристяжная кожаная юбка ниже колен, покрытая чеканными пластинами. Наплечные украшения из бронзы были изукрашены бегущими барсами и львами. Зато на золотом нагруднике степенно ступали могучие слоны, буйволы и туры.. Штаны и сапоги были сделаны из мягкой прочной кожи, покрытой множеством защитных пластин. Налокотники и наколенники были снабжены острыми шипами для ближнего боя. В этих доспехах чувствовались легкость и изящество, так высоко ценимые арабскими воинами. Но была в них какая-то скрытая тяжесть и мощь, высоко ценимая воинами Европы и Скандинавии.
       Оружейники, по распоряжению князя, занялись удлинением секир и топоров, притащили цепные и канатные кошки. А Пересвет с помощью самого князя облачился в драгоценные доспехи. Его появление перед стражниками Гаркуна вызвало среди них необычное оживление и они закричали ему славу. Но вот сам князь вскинул руку и стал говорить, говор затих и стражники поняли для чего их здесь собрали. Но даже пристальный взгляд не нашел бы в их лицах следов робости или уныния. Их жестокие лица привыкли часто видеть смерть своих соплеменников, они часто убивали сами, но убивали и их. Сегодня их звали на необычное дело, с которого они вполне могли и не вернуться, но их суровые лица, не ведавшие жалости, не ведали и страха за собственную жизнь. Могучие богатыри и драчливые лежебоки, пьяницы и бабники, они за какой-то короткий миг превратились в суровых воинов, которым неведом страх. Иначе и не могло быть. Князь знал, что на свою стражу он может положиться. И вот, глядя на этих людей, он вдруг уверовал в победу, и радостно воскликнул, обнимая за плечи Пересвета:
-Так кто из вас пойдет драться со Змеем вместе с моим названным сыном!?
       Стройные ряды стражников заколыхались и постепенно, один за одним делали они шаг вперед, тот шаг, который отделял их жизнь от неминуемой смерти. Пересвет пошел вдоль рядов и, хлопая воинов по плечу, отбирал наиболее достойных. Самых мощных и решительных. И скоро треть стражников встала за спиной князя Тригора. Послали за воинами княжича и вот на крыльце под приветственные крики появились его телохранители, давно известные и во Владимире бойцы Крен Бренок и близнецы Никита Соломенный и Никита Нырок. Пересвет подошел к князю вместе с ними и, встав на одно колено, попросил княжеского благословения. Князь сказал им свое напутствие, а вслед за ними к князю стали подходить и стражники. Они опускались на одно колено, и князь вспомнил заслуги каждого из них, поблагодарил и каждому пожелал вернуться из страшной сечи.
       Вот Пересвет собрал своих воинов и рассказал им о замысле князя. Его слова были встречены одобрительными возгласами. Они стали разбиваться на пятерки, чтобы успешнее бороться со Змеем. Опытные рубаки договаривались об очередности нападений на Змея с разных сторон и о подмене в случае падения или раны. Самый мощный стражник Кресень, весивший без малого восемь пудов, настоял на том, чтобы взять и копья. Он показал, как управляться одновременно и копьем и секирой.
       Остальные стражники медленно расходились, вскидывая руку в последнем приветствии, чтобы попрощаться с товарищами. Но те стояли в строю и отвечали лишь сдержанным кивком или твердым, открытым взглядом. Между ними уже пролегла та невидимая нить, которой богиня судьбы отделяет в урочный час живых от мертвых. Они знали, что вряд ли кто из них вернется домой и не считали нужным тратить время на пустые разговоры.
       Многие были довольны павшим на них выбором еще и потому что, несмотря на свою дубленую кожу и хилую совесть, в душе томились своей обязанностью таскать каждый день девчонок на съедение Змею Горынычу. Один за другим скрывались стражники в хранилище князя и выходили оттуда в новом облачении и с самым отборным оружием, которое они когда-либо видели.
       Князь уже повернулся, чтобы уйти в терем, как неожиданно к нему подошел Евлампий Гаркун и встал на одно колено.
-Благослови же и меня, великий князь. Уж, коли мои лучшие вои на такое дело идут, то и мне в стороне оставаться не гоже. Я и раньше никого не боялся, так и сейчас боги не попустят, чтобы я испугался какой-то рогатой ящерицы.
       Тригор засмеялся и, обрадованно обнял здоровяка Евлампия. Ему вдруг как-то стало легче на сердце, когда он увидел, как Гаркун начал теребить княжича и стражников, менять им доспехи и оружие. Они начали приседать, вертеться и подпрыгивать, а Гаркун отсылал их заменить то одно, то другое вооружение. Князь понаблюдал за Гаркуном и усмехнулся. Этот гигант даже перед лицом явной смерти не мог удержаться, чтобы не покомандовать, не порисоваться.
       Среди оставшихся воинов раздавались одобрительные возгласы и приветствия. Стражникам было приятно, что их воевода оказался таким храбрецом и вызвался добровольно пойти на верную смерть.
       Вскоре в княжеской трапезной были накрыты столы с самыми изысканными яствами и стражники щедро вознаградили себя за вынужденное воздержание в хмельных напитках. Пересвет сидел во главе стола бледный, и ел молча, с явной неохотой. Рядом с ним сидела еще более бледная Любава. Она заглядывала княжичу в глаза и старалась то и дело подложить что-нибудь вкусное. Вскоре нареченные жених и невеста молча встали и покинули трапезную. Богатыри плотно поели и по очереди стали заваливаться вдоль стен на лавки, укрытые ворохами принесенных слугами мягких звериных шкур, в большинстве своем медвежьими и волчьими. И вскоре огромная трапезная огласилась свирепым богатырским храпом.
       Гаркун вышел проверить стражу вместе со своим помощником половчанином Кунчатой. Широколицего степняка не зря называли цепным псом Гаркуна. Он не лег спать и всю ночь кружил по двору. Едва небо снова засерело, как он сразу же разбудил князя, Гаркуна и богатырей в трапезной. Они сонно потянулись во двор, умыться из бочки, возле которой неожиданно устроили шумную возню. Пересвета долго не могли найти, и князь слегка встревожился. Но когда он, наконец, появился из спальни Любавы Тригор крякнул и отвернулся. Воины все еще плескались во дворе возле бочек и Пересвет весело растолкал их, чтобы умыться самому. Его облили водой и он радостно засмеялся. С крыльца на него смотрела печальная Любава. Вылив на себя еще одну бадью холодной воды, княжич бросился в опочивальню переодеваться, ибо конюхи уже выводили коней.
       Княжич споро оделся. и сам ещё раз проверил доспехи каждого воина, иногда отправляя в княжеские подклети для замены брони или оружия. И ни один воин не мог пожаловаться, что его обделили. Сам князь не остался в стороне, ему помогали воеводы Бодрич и Водыня, которых слегка поддразнивал, на этот раз добродушно самоуверенный Гаркун.
-Немцы, они любят все тяжелое-снова повторял князь.Арабы любят легкие брони и кольчуги. А вам сейчас надо иметь и то и другое.
-Я бы посоветовал тебе, Светша-ласково обратился он к княжичу. Десяток воинов снарядить легко и превратить их в комаров, которые будут постоянно тревожить Змея со всех сторон. Еще десяток надо снарядить тяжело для ближнего, для ударного боя. А брони надо надеть и на них и на коней. А еще десяток воинов вооружи тяжело, но брони на них не надевай. Эти сгодятся для битвы с подскока, для подмены тяжелых воинов. А тебе самому придется скакать по кругу и направлять каждого. Тогда и одолеете вы этого проклятого гада.
-Это, если кони от него не будут шарахаться, да не поскидывают седоков- проворчал дальновидный Бодрич.
       Он прилаживал вооружение на могучем парне из отряда княжича и поучал толстощекого молодца.
-Ты самый тяжелый, а посему, бери-ка ты шестопер и клевец, по головам змея гвоздить будешь. Долго не дерись, отходи отдыхать. Близнецов используй на подмену. А сам прорывайся к средней голове, самой громадной и недоступной.
       Евлампий Гаркун тоже не стоял без дела и всем впихивал великанские копья.
 -Вы, ребята, Змея не стесняйтесь. И за шипы и за рога его крючьями хватайте. Он и не сможет вертухнуться. А чтобы он сильно крыльями и не размахивал вы сразу ему мечите сулицы под крыло. У них хоть наконечники и послабее копейных, а воткнуться в бока, крыльями не очень то и помашешь.
       Воины подпрыгивали и приседали в новых доспехах, плотнее перевязывали завязки и перестегивали ремни.
Наконец Пересвет заволновался.
-Пора ехать. А то не успеем спрятаться.
       Вскоре, после недолгих сборов, весь отряд с Пересветом и Гаркуном во главе, один за другим, умчалась со двора в предутренний сумрак.
       Воины неторопливо взбирались на уже оседланных коней и горяча их, вздымали на дыбы, чтобы разбудить и коней и себя. Вслед за воинами медленно двинулись четыре телеги с душистым сеном, чтобы под ним могла спрятаться засада.
       Князь скрестил руки на груди и поклонился им вслед. Распрямившись, он недовольно посмотрел на Любаву и ее подругу Поляночку, которые украдкой перекрестили всадников. Девушки засмущались и повторили за ним поклон по древним завещанным обычаям. Поклонившись, они торопливо убежали в опочивальню княжны, чтобы избежать ненужных расспросов князя.