Хрустальные веточки

На узеньком крыльце дома «Малютки» щебетали два тихих ангела, так могло показаться издали. Вблизи было видно, что у одного ангела ярко накрашены глазницы, а второй сжимает в озябших пальчиках тлеющую сигарету.

Все дышало весной. Перламутровые почки терпко благоухали, украшенные стразами капель первого весеннего дождя, тонко вздрагивая от шепота ветра. А тихие ангелы, нахохлившись, кутались в тоненькие халатики с клеймом:
- Я не уверена, что хочу этого, - Полина яростно затянулась сигаретой, что та даже обожгла губы.

Рая, манерно оттопырив полненький мизинчик левой ручки, отмахивалась от сизых
клубов дыма, именно такими они казались в млечной дымке вечернего тумана:
- Не глупи, подруга! Он перспективен, с намеками на собственную жилплощадь. Разве не видишь, какие нынче мужики? Малахольные. А он и отслужил и на войне побывал - это мужчина! Не спорь!

Полина не спорила. Она курила уже третью подряд сигарету, а импровизированная пепельница - пустая банка из- под кофе, была переполнена до краев.

О чем это я?

Полина не спорила. Она просто была не уверена, что не солгала сама себе, тогда два года назад. За эти 24 месяца, без трех дней, она сильно изменилась. Детство разлетелось с первым сделанным абортом, но помнила она лишь холод кафельных стен, а вера в светлое и доброе… потерялась.

… Они целовались по-цыгански * в подъезде старинного дома, где перила обточены ладонями времени…
- Я люблю тебя!
- Я люблю…
- Дождешься?
- Дождусь.

… А потом появился аспирант Максим Андреевич с аккуратной бородкой и шаловливыми ручками…

***

Полина убаюкивала маленьких отказников одетых в казенные ползунки, распашонки и пинетки, укладывая спать в казенные кроватки. Отказники - это особенные дети. До этого Поля работала нянечкой в яслях, с обычными детками, потому привыкла к капризам, различным уловкам да навыками манипулирования. Ясли - это воскресный рынок с шумом и гамом. А здесь тяжкая тишина. Чувствуя свою ненужность малыши старались лишний раз ничего не просить, никого не волновать, не плакать без особых на то причин. Бойцовые рыбки с пеленок!

Заведующая неоднократно просила:
- Девочки, будьте добры, каждого подопечного нужно брать на руки хотя бы на десять минут.

Поля знала, что многие коллеги плевать хотели на указания свыше. Но она добросовестно исполняла. Хотя сегодня все делала в спешке.

***

Униформа тихого ангела соскользнула к её ногам. Поля переступила через неё… или через себя? Она всегда осуждала Райку и Арину, что водили в ночную смену своих хахалей. А сама ничем не лучше…

Гребнем из сосны расчесала черные локоны. Провела пятерней по волосам да запуталась.
Дрожащей рукой подкрасила реснички, помады не было - прикусила губы до алости. На пульсирующую жилку на шеи нанесла духи, словно поставила клеймо.Поласкала рукой прохладный на ощупь пеньюар цвета фуксии, побежали мурашки от прикосновения шелка к обнаженной коже. До неё дотронулся сквозняк - она накинула на плечи связанную собственноручно бежевую кофту.

***

Он пришел, как и обещал в половине двенадцатого. Опоздал на минуту. Подарил ей бордовую длинноногую розу, которая однозначно знала о Полиной вероломности, потому мстительно уколола ладонь, попав, прямиком в линию жизни…

Полин любовалась им. Он возмужал. В голосе появилась сталь. На висках серебряная пыль. Только он другой!
- Здравствуй, Полина!
- Здравствуй!
- Как же ты здесь оказалась?

Она неопределенно пожала плечами, от этого невинного движения тонкая бретелька пеньюара соскользнула по золотистой коже, открыв его голодному взору нежно- розовый сосок. Поля торопливо поправила одежду. Полин казалось, что она - это эхо, что поймал эхолов.

Хотелось сесть к нему на колени, прочувствовать его естество под собой, а затем в себе…
Но что- то едва уловимое останавливало.
- Давай пить шампанское, а Полин?
- С удовольствием, - пролепетала с подтекстом.

Он открыл шампанское. Брызги шампанского задорно полетели на неё, шипя на губах, на груди, на ножках…

Его гипнотический взгляд сковал Полин. Накинулся словно путник в пустыне на оазис,
на прохладный мелодичный родник, совсем по - щенячьи стал слизывать капли игристого вина, рассыпанные блестящим стеклярусом вначале с её маленьких и пухлых губок, затем с сочных губок, лаская ягодки сосков. Целовал её еще детские розовые пятки. Поклонялся богине! Целовал пухлые коленки, украшенные вязью шрамов. Целовал крутые и полные бедра, намекавшие на плодородие Полин…

Поля чувствовала себя хмельной от блаженства. Время от времени её сотрясала сладкая судорога. Наконец- то она поверила ему, словно раковина открыла свои створки, даруя жемчужину…

Расхристанная… Она двигалась словно речная гладь от порывов ветра… Каскад волос Полин
напоминал вьюнки, что сплотили их в единое целое.

Но тут он отвесил звонкую пощечину. Изумленно глядела на него Полин, пуповина доверия была разорвана.
- За что?- безмолвно… Словно выброшенная на берег рыба- выкидыш, открывала рот,
ловя воздух.
- Сколько их у тебя было? Отвечай, - он продолжал совершать фрикции, словно заводная игрушка. Он забивал гвоздь в гроб любви, что погибла в зачаточном состоянии…

С каждым его движением в Полю проникала ненависть.

- Отпусти! Отпусти…

Она попыталась встать, но поняла, что скована в его объятьях.

Где- то заплакал ребенок с явным надрывом. По особым ноткам в голосе Полин узнала Дарину…

- Отпусти, ребенок плачет! Мне нужно его успокоить.

- Сколько их у тебя было?! Молчи!!!

На его лбу появилась испарина. Он близок к оргазму. Сжал своей жилистой рукой горло Полин.

Она видела, как бы со стороны, как птицей в силках бьется её тело под ним, как тонкой сиреневой хрустальной веточкой бьется на шее пульс.

Он может легко раздавить. Нечаянно.

Полин беззвучно плакала, но если бы некто хотел он услышал бы этот крик раненной ночной птицы, у которой кровоточит сердце…

За окном было ненастье. Ветер раздавал пощечины, а тени плясали языческие танцы, то подпрыгивая девушками в длинных юбках, что вздрагивали от ветра, то падая ниц…

А ребенок все плакал…

***

Все затихло. Он смущенно натянул штаны, рукавом вытер пот со лба. Присел рядом, неуклюже поцеловал её в горячей лоб:
- Ты извини, но с войны возвращаются не герои, а искалеченные души. Прости, если сможешь.

***
 
В мусорном ведре погиб пеньюар цвета фуксии.

Тихий ангел, Мадонна с малышом, стояла на улице, вдыхая морозный воздух. Перламутровые почки и первые клейкие листочки оказались в Саду Снежной Королевы, в ледяных одеждах.

От шепота ветра звучал стон, звон лесных колокольчиков, а плодородные веточки голубого цвета, сделанные из хрусталя ломались:
- Даринка, ничего… мы с тобой не сломаемся. Мы будет размораживать друг друга душевным теплом, верно?
______________________
* по-цыгански, то есть парень затягивается сигаретой, целует девушку в губы, дым выпускает девушка…