Последний вечер

Как быстро тает в твоей руке сигарета...
Черный диск пластинки кружится-кружится, и длинная лапа иглы, как хромой старик,
со скрипом ползет к центру, автоматом отскакивая через несколько секунд назад.
 - Еженьк... еженьк... еженьк...
Нет больше музыки. И такого родного, такого привычного звука замирающей в кассете ленты.
Больше не греет пол ступни моих ног. Выпит кофе. И нечего больше сказать.
Пора уходить.
Я ухожу.
Ну, еще одну, на прощание.
Как она быстро тает...
Звук выключен. И снова, как в немом кино, бросается на камень волна.
Старик в украинской сорочке сосредоточенно рассказывает что-то,
а бабушка поет о рябине. Ее не слышно, но я знаю каждое слово в движении губ.
Тогда я впервые поняла, что она состарилась. Помнишь, я попросила
налепить к нашему приходу вареников, мы пришли, а она спала?..
Черный диск все кружится, и прыгает, отлетая назад, игла.
Я делаю шаг. И, как в повторе, замирая, отлетаю обратно. И – снова шаг.
 - Еженьк... Еженьк... еженьк...
Как мне трудно уйти. Наверное, от жадности.
Я потеряла здесь крохотный кусочек, похожий на маленький осколок зеркала,
которое отражало небо и разлетелось на миллион маленьких неб.
Мне жаль этого кусочка, но я не могу его найти.
Наверное, он закатился под диван.
Или, может быть, ты выбросил его вместе с мусором?
 - Еженьк... реженьк.. Сереженька...
Я оставляю тебе кусочек себя...
12 апреля 1989