my self

Я подошел к небольшому окошку в киоске, протянул сторублевку, и сухо сказал: "Будьте добры, Сникерс, пожалуйста". Из окна послышалось недовольное: "Сдачи нет!". Я матернулся про себя, и, гневно развернувшись, отошел на пять нейтральных шагов. Ну и хрен с ним.. Переживу...Двухчасовой нарастающий голод начал стихать от осознания неудачи. И тут мое внимание переключилось.
И как я с самого начала не заметил ее, интересно?
Передо мной стояло хрупкое, невысокое и очень похожее на видение нечто на точеных каблучках. Пристально-заинтересованным взглядом я поднялся вверх по лодыжкам, обтянутым иссиня-черной кожей под крокодила..Хмм..Стильно.. И.. модно.. Надо признаться, модное меня всегда раздражает. Не люблю быть как все. Но сейчас...взгляд заскользил вверх, по тончайшему шелку капронового чуда, прячущего под собой стройность ног и изысканную угловатость коленок..В животе знакомо потеплело и заныло, когда взгляд поднялся выше...Оборки черной юбки делали незнакомку похожей на гимназистку, только выскочившую из наскучившей аудитории. Недлинное пальто из темного меха неизвестного животного и шелковый с белыми прожилками шарф завершали изысканный ансамбль наряда. Она явно опаздывала. Постоянно смотрела на мобильный, нервно сжимала в руках тонкую кожу перчаток... Мне захотелось увидеть ее глаза. Совершенно забыв о намеченном маршруте и голоде, я тихонько, с осторожностью дикого зверя, начал обходить ее сзади... Черные волосы, рассыпавшиеся шикарным водопадом сзади, спереди оказались укороченной рваной стрижкой... Это навевало мысли о свободолюбии и неординарности их хозяйки. Но совсем не это поразило меня.
Ее глаза. Они были по-настоящему кошачьими. Светло-зелеными колючими светлячками эти глаза смотрели прямо в меня без тени смущения. Словно ждали чего-то. Я смутился. У меня пересохло горло. Захотелось
срочно делать тысячу ненужных вещей: искать сигареты, зажигалку, курить, позвонить знакомой, купить газету.. Словом, хоть что-то, чтобы вырваться из плена этих глаз. Но не тут-то было. Она, по всей видимости, прекрасно знала о своей силе, и совершенно не собиралась отпускать меня. И я, как маленький школьник перед учителем, не мог сопротивляться, стоял, и глупо смотрел. Смотрел до рези, до головокружения, пока она смешливо не взмахнула ресницами-бабочками, и не сказала: "Ты знаешь, где тут находится парк Кукоцкого?"
Конечно, я знал.. Я вообще весь город знаю как свои пять пальцев. Я молча кивнул головой.
Я знал, я уже знал, что она скажет сейчас, и что произойдет потом, когда я уже буду сидеть с ней в парке, держа в своей дрожащей руке ее невесомую ладонь.
Мгновенно, словно осознание силы, словно осознание дыхания, пришел момент осознания Ее в своей жизни.
Мы гуляли весь день, мы обошли весь город, мы побывали в разных местах.
Закончилась весна, ее сменила осень, а мы продолжали нашу прогулку, взявшись за руки, словно малые дети..
Не знаю, как это получилось, но я сразу понял, что мне суждено быть с ней, и любить ее. Любить ее такой, какая она есть. Любить верно и преданно, со всеми достоинствами и недостатками. Заниматься с ней любовью на крышах ночных домов, и разбивать вместе штормовые волны носом водного мотоцикла, рвать для нее цветы на клумбах центральных улиц, тратить последние деньги, покупая ей в подарок драгоценности..
И я прожил с ней всю жизнь.
А когда умер, я понял, что она была мной.


Я всегда была мной.