Поверженные

       После окончания Отечественной войны 1941-45гг. из оккупированной Германии на промышленные предприятия Советского Союза стало поступать в счет репараций большое количество различного оборудования. Прибыло оно, в частности и на Карагандинский машиностроительный завод имени Пархоменко. Демонтированное наспех, оно прибывало в ящиках без технической документации, и на каждый станок приходилось заново составлять новый паспорт. Эта работа выполнялась сверхурочно с оплатой и к ней привлекали специалистов завода. В основном это были немецкие, английские, французские, австрийские и итальянские металлорежущие станки, попадались и бельгийские.

Каждый станок из этого неизвестного многообразия, надо было разобрать, промыть детали, составить чертежи, кинематическую схему и расчёты режимов работ, потом собрать и произвести пуско-наладочные работы.
 Первая смена на заводе была смешанной, работали местные рабочие, пленные немцы и частично японцы, а во второй смене - только местные. Каждое утро к воротам завода подходила строем и останавливалась колонна пленных немцев, их пересчитывали и пропускали во внутрь. Затем, таким порядком через небольшой промежуток времени пропускали японских пленных, а местные рабочие и служащие проходили на завод по пропускам через центральную проходную. Пленные расходились по цехам к своим рабочим местам и занимались только физическим трудом.

 Привлечение рабочих из числа пленных немцев к работам по паспортизации их же станков, особенно, сложных, значительно облегчало и ускоряло освоение неизвестного оборудования. И чтоб не зазнавались немцы и не задевалась гордость советского рабочего, то шли на всяческие хитрости, в частности, разборку сложного и неизвестного агрегата поручали местному рабочему бригады, а сборку его возглавлял пленный рабочий, и многое тогда становилось понятным. И вообще, делали всё, чтобы показать - русский рабочий Иван нехуже немецкого рабочего Ганса и даже лучше, например он смекалистей. И это было обоснованно доказано в случае с уникальным шлифовальным станком высокой точности и чистотой обработки деталей (шоппинг-процесс). Для заливки коробки скоростей станка, с высоким числом оборотов шпинделя - 32000 об./ мин., долго не могли подобрать масло для его охлаждения.

 От всех имеющихся в наличии на заводе масел «горели» подшипники станка, для него нужно было масло с большой вязкостью, которое тогда еще не вырабатывалось. По совету одного из «бывших», в прошлом ботаника, было решено испробовать касторковое масло (олеум рицини—латынь). Слесари-ремонтники по очереди ходили в единственную аптеку города, и, скупив всю наличность касторки в пузырьках, набрали ведро и залили масло в станок - он заработал.

       Рихард Розен, пленный немецкий инженер, коренастый, седой мужчина лет под пятьдесят с умным взглядом голубых глаз, служил во вспомогательных (ремонтных) частях танковой дивизии. В плену вел себя достойно, неплохо понимал по-русски, следил за внешностью, аккуратный во всём, жена и двое дочек ждали его дома в Германии. Пленный числился рабочим цеха, а в обход разных комиссий использовался на работе как конструктор в освоении немецкого оборудования.
После окончания дневной смены пленных уводили обратно тем же порядком, что и утром, но с разницей -перед воротами их обыскивали. Они покидали завод в сопровождении своих командиров и вооруженного конвоира и уходили в свой лагерь. Там у немцев был свой оркестр, военнопленные ставили спектакли, где женские роли исполнялись мужчинами. Такое большое количество представителей мужского пола, оторванных на много лет от своих семей и близости с женской половиной человечества, обособленных от внешнего мира в лагерях пленных, так же, как и заключенные в своих лагерях, невыносимо тяжело переносило этот разрыв и при первой же возможности старалось облегчиться. С каким вожделением смотрели пленные на женщин, прохода строем по городу к месту работы, Некоторым из них удавалось на заводе соблазнить неустойчивую бабёнку за незначительные подарки, уединившись в укромных местах за штабелями досок в конце двора.

 В один из летних дней в немецкий лагерь прибыли представители немецкого Красного Креста в составе вдовы генерала, её дочери и их экономки, которые привезли пленным письма от родных, сигареты, мыло и другое. Оставшиеся в казармах, они в течении суток, с небольшими перерывами, «обслуживали» по очереди большую группу изголодавших по женщинам своих соплеменников. Только после вмешательства администрации лагеря их оторвали от нар и на носилках отправили в лазарет. Пол под ними в казарме был мокрым от результатов их добровольных сношений. Так немецкие фрау помогали своим солдатам освободиться от многолетнего воздержания.

 В лагерях японских военнопленных соблюдался строгий порядок и дисциплина, они не доставляли беспокойства советской администрации.По своей природе трудолюбивые и неприхотливые в еде японцы, смиренно и честно отрабатывали обещание, якобы данное Сталину их императором - помочь выполнить послевоенный план восстановления и развития его страны. Была большая разница в поведении и внешности немецких и японских пленных, последние не изнуренные многолетней войной, как их союзники-немцы, имели свежий и здоровый вид. Многие из них, после объявления войны, не участвовали в военных действиях, были окружены и сдались в плен. Японский военнослужащий имел два комплекта обмундирования: одна одежда повседневная (учебно-походная, боевая) для работы, другая парадная. Утром, после построения и проверки, солдаты под руководством своих офицеров делали упражнения по физической зарядке. В лагере тщательно следили за санитарным состоянии быта и чистотой одежды.

 Даже в сильные морозы, японцы по пояс раздетые, выносили и вытряхивали на снегу постели и одежду. Услужливые во всём, с заискивающей детской улыбкой, малорослые японцы хорошо работали и встречали доброжелательное отношение со стороны заводчан. Немецкие пленные выглядели значительно хуже, так как ходили в том обмундировании в котором попали в плен, а оно за эти годы порядком износилось. Выбритые лица и тщательно прилизанная причёска волос на голове под пробор, выдавали в них европейцев. Никаких контактов между собой недавние союзники не имели, но в их взглядах при встреческвозило высокомерие европейца над отчужденностью азиата и обоюдное презрение друг к другу.

       Во время войны немцы из Поволжья и вообще граждане, носящие немецкие фамилии были выселены в Казахстан, немало их оказалось в Караганде. Так русский немец, известный специалист в области аэродинамики, работавший ранее в ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт в Москве), был инженером технического отдела завода, Карл Карлович Краузе, крупнейший специалист-мостовик дореволюционной формации работал начальником паро-силового цеха. В эти же края были выселены чеченцы и ингуши, калмыки и лица, подвергшиеся административной высылке за разные провинности перед государством, в том числе и за содействие немецким оккупантам. Некоторая часть немецкого населения старой Караганды скрытно симпатизировала пленным немцам, брала в обеденный перерыв их офицеров к себе домой.

       Когда весной 1950г. отправляли в Германию первый эшелон освобождённых немецких пленных, то на железнодорожную станцию Сортировочная пришла провожать их толпа женщин, кто с одним, а кто и с двумя детишками. Эшелон, состоящий из теплушек и общих вагонов, был увешан портретами вождей новой Германии — Вильгельма Пика, Отто Гротеволя и лозунгами на русском и немецких языках. На перроне, вдоль всего эшелона, были выстроены солдаты охраны с примкнутыми к винтовкам штыками. Все отъез-жающие пленные были одеты в новые кители и телогрейки с черным бархатным воротником, про-стыми брюками на выпуск, рабочими ботинками а на некоторых пилотках виднелись знаки их воинских частей, таких как цветок эдельвейс, пантера и др. Были произнесены напутственные речи в деле успешного построения новой демократической Германии. Многие женщины плакали и высоко подняв над головой своих малышей, выкрикивали их имена (Ганс, Карл, Фриц, Фридрих...) и прощальные слова. С этим эшелоном уехал на родину и Рихард Розен.
 
Перед отъездом, он с другими пленными, пробывших здесь пять и более лет, пришли в ремонтный цех прощаться. Настроение у всех было приподнятое и раскованное, выражались пожелания никогда больше не встречаться на тропе войны и т.п., все же было жаль расставаться. Недавние враги, в результате совместного многолетнего труда, наконец, многое поняли и прониклись уважением друг к другу. Не обошлось и без курьёза. Один из пленных шутя, на ломаном русском языке, задал собравшимся рабочим ехидный вопрос: «Немецкие пленные помогли вашей стране выполнить сталинскую пятилетку и как теперь вы обойдётесь без нас?» На что бригадир слесарей-ремонтников, хохол Денисенко, тут же среагировал: «Тю да ничого страшного не будэ! Уйдёте вы, античане та американцы прийдут». Надо учесть, что это было сказано в период холодной войны между вчерашними союзниками.