Последний дракон

Чёрный дракон расправил порванное крыло и осмотрелся. И золото было на месте, да и пещера вроде не потеряла своей каменной прелести, по крайней мере, для него. А где-то внизу уже пестрели огни факелов, и слышался лязг мечей. Людиш-ш-шки. Не первый раз они приходят сюда, но в первый раз их столько, много, нереально много. Дракон знает, дракон чувствует, предвидит, а посему понимает, что не вырвется, но пусть и они не рассчитывают на его снисхождение. Пока в нём теплиться хоть капля его чёрной драконьей крови, он будет рвать вас в клочья, раскидывать по сторонам, уничтожать с особым, зверским наслаждением, доступным и понятным только ему. Он не будет вашей игрушкой, нет, он скорее даст убить себя, чем станет развлекать толпу, будучи на привязи. Он воровал ваших женщин, ваш скот, убивал ваших братьев, отцов, сыновей, мужей… Но ведь вас так много, а его так мало… «Виновен, виновен, виновен», – эхом разносится по горам, отбиваясь от каждого уступа, от каждого камушка, от каждой расщелины, проникает в подкорку, заставляет зажмуриться. Дракон лижет рану, но это только для тех, кто снаружи, оказалась бы ядовитой его слюна, а сам он вполне справляется с её смертельной сущностью, давая мимолётный отдых дрожащим перепонкам покалеченных крыльев. Ещё чуть-чуть, вот так, уже легче и возможно он сможет без особого труда подняться в небо, снова подняться в небо. Немного рассеянный взгляд падает на сокровища, пытаясь выхватить из груды металла и драгоценных камней самое стоящее и дорогое. Чаша. И даже вполне неприметная, не золотая, а серебряная, покрытая замысловатым рисунком с чернью. Как она вообще могла здесь оказаться? Но он её любит. В последний раз бросив на неё взор, полный обожания, он подходит вплотную, накрывая чашу сначала своей тенью, а потом и своей мощной лапой, разбивая драгоценность вдребезги, сминая и разрушая, обращая в ничто
Крики снаружи всё громче и ему уже пора, пора на последний бой. Последний в своём роде чёрный дракон, ещё полный величия и неоспоримого достоинства, встаёт во весь свой огромный рост и расправляет, покалеченные стрелами, крылья. Готов? Проход к свободе расчищен огнём, вырывающимся из оскаленной пасти, подобно, сметающему всё на своём пути, смерчу. Мышцы, все до единой, напряжены, но он не чувствует этого более, вырываясь наружу, и сбивая ещё нескольких незваных гостей. Но ни его тело, ни его душа не ощущают, как впиваются огненные стрелы, пытаясь добраться до сердца. Обычного драконьего сердца… Он рвётся ввысь, чтобы вдохнуть, немного морозный, ночной воздух, заглотнув вместе с ним и кусочек жизни, как будто в долг до лучших времён. Сливается с чернильным небом, появляясь в последний раз на фоне восходящего серпа Луны, после чего, обессилев окончательно, падает вниз, разбиваясь вдребезги об острые скалы, сминая, разрушая, обращая себя в ничто…