А дождь все шел...

Уже несколько дней лил дождь. Казалось, где –то порвалось небо и непрерывный водопад устремился на землю, где , бушующие потоки воды , несутся по улицам. Иногда дождь затихал, но потом с новой силой барабанил по крышам домов. Усилился и ветер.
Зойка стояла у окна и уныло глазела на улицу, наблюдая, как редкие прохожие , преодолевая водные пространства, проделывают сногсшибательные акробатические трюки. Это вызывало приступ истерического хохота, а затем опять впадала в угрюмое состояние. Она проголодалась, за прошедшие дождливые дни все запасы иссякли и требовалось их пополнить. Послышалось голодное урчание холодильника. Зоя открыла окно, словно надеялась, что от этого прекратится дождь, и сразу комната наполнилась клокочущими звуками разбушевавшейся стихии. Она высунула руки из окна, и хлесткие струи упруго ударили по ним. Порывом ветра забросило горсть воды прямо в лицо девушке. Повздыхав, Зоя решительно направилась к выходу. Смело шагнула она в разыгравшуюся непогоду. В туфлях сразу зачавкала вода и ногам стало неуютно, зонтик неестественно выгнулся и хрустнул. Решив , что он ей теперь не поможет, Зойка засунула его в ближайший мусорный бак и отправилась в магазин, даже не пытаясь обходить лужи. Ветер подхватил ее , подтолкнул в спину и Зойка побежала резвее. Вымокшая до нитки , девушка ,наконец-то, вошла в помещение и отправилась затариваться, оставляя всюду за собой рваные глубокие лужицы. Народу было немного и продавцы от нечего делать разглядывали покупателей.
С сумками идти стало еще неудобней. Все усиливающийся ветер дул теперь прямо в лицо. Кто-то неожиданно сильно дернул сумку из рук, и она в недоумении остановилась, не выпуская свои сокровища. Перед ней стоял довольно высокого роста человек в каком-то смешном плаще защитного цвета и тянул Зойкину ношу в свою сторону. Взглянув на Зойку, он остолбенел. Таких красавиц видывать молодому человеку явно еще не приходилось. На него смотрела блондинка с изумительными темно- карими глазами. Миндалевидные глаза эти были необыкновенно огромными и яркими , опушенными густыми черными ресницами, приглушающими рвущееся из них пламя. Они казались инородными на удивительно белоснежном лице . Они вопросительно уставились на Павла.
–Закрой рот,-промолвило создание. Зойка уже привыкла, что ее неординарная внешность приводит мужчин в состояние столбняка.
Павел судорожно захлопнул рот и тут дар речи вернулся к нему.
–Я просто хотел помочь,–заговорил он, продолжая держаться за сумку.
–Помогай, если хотел. Или мы так и будем стоять под дождем.
Павел засуетился, подхватил сумки, но, спохватившись, распахнул плащ,
–Ныряй, места здесь хватит.
Не особенно раздумывая, Зойка нырнула под плащ. Там действительно оказалось достаточно места, было тепло, сухо и темно. Девушка высунула нос наружу и поправив мокрые пряди волос , скомандовала,
-А теперь вперед к соседнему дому.
Идти вдвоем под плащом было очень неудобно, и они то и дело наступая друг другу на ноги, веселились как дети.
Заскочив в квартиру , Зоя остановилась. Вода ручьями стекала с нее. Оставляя за собой мокрые следы, девушка подбежала к окну. Дождь усилился, по стеклу лениво ползла жирная зеленая муха. Она поморщилась от отвращения, схватила , попавшуюся под руку, газету, прихлопнула насекомое и посмотрела вниз. Павел стоял на том самом месте, на котором она оставила его и подняв голову , разглядывал окна. Высунувшись, Зоя помахала ему рукой. Как ей показалось, он облегченно вздохнул , и , махнув в ответ, повернулся и быстро исчез за водяной завесой, словно его и не было.
Стало отчего-то страшно весело, захотелось петь, танцевать. Вечером Зоя, не обращая внимания на усилившийся дождь, отправилась с подружками в местный дом офицеров на дискотеку.
 Павел стоял напротив входа и не спускал глаз с входной двери. Он сразу увидел Зою и не отпускал взглядом до тех пор, пока она не заметила. Павел стремительно подошел к ней.
–Я ждал Вас,–заговорил он быстро, словно боялся, что Зоя не дослушает и исчезнет.
 Весь вечер он держал ее за руку. А через две недели они поженились. Он уезжал куда-то в глубинку и она поехала с ним. Вместе дружно и весело преодолевали все неудобства. Зоя не скучала, она устроилась в местную школу, а вскоре родился сын, крошечное существо требовавшее максимальной отдачи сил. Любящие родители не могли надышаться на свое чудо. Сын рос, хотелось дать ему самое лучшее. Кстати подоспел перевод в крупный город. Вместе с этим переводом начались в семье и разногласия. Некогда дружное маленькое сообщество , неспособное , казалось, и дня прожить и дня друг без друга, стало распадаться. Сын вырос и пошел по стопам отца, поступив в военное училище, а отец… Отцу вдруг наскучила его уже постаревшая жена, захотелось подержать в руках жар –птицу, молодую, яркую, нарядную, беззаботную. Зоя , узнав об измене мужа, не стала устраивать скандалов. Собрав вещи, она уехала в свой родной городок.
Встретившая ее, давняя подруга, была несказанно ей рада. В этот день тоже шел сильный дождь. Зоя поселилась в квартире, оставленной ей бабушкой, работа тоже нашлась. И она стала ждать возвращения сына, направленного после окончания училища в этот же город. Ожидания были приятными, тем более, что Борис ехал с молодой женой и крошечной внучкой. Зоя все уши прожужжала на работе о них. Наконец молодые приехали, и потекла почти счастливая жизнь.
Зоя укладывала малышку спать, изредка поглядывая в окно, небо словно прохудилось. Сплошные потоки воды низвергались на землю, словно стремясь затопить ее совсем. Когда раздался звонок в дверь, сердце почему-то подпрыгнуло и замерло в дурном предчувствии. На пороге стоял приятель Бориса. Виновато опустив глаза, переминаясь с ноги на ногу, он, наконец, проговорил,
–Ваш сын погиб в автокатастрофе. Простите меня за плохое известие.
Подкосившиеся, сразу ослабвшие ноги не держали.
Все остальное было как в тумане. Зоя все видела, слышала, но не осознавала. Венки, речи и она в черном под зонтом. Казалось, даже дождь оплакивал ее нескладную долю, а у нее слез не было. И только дома они хлынули неудержимым потоком, слезы тяжелые, мучительные, горькие, не дававшие облегчения.
Приехал Павел, горе вновь сблизило их и как-то незаметно получилось, что он задержался, а потом и остался совсем. Стало все почти, как раньше. Только радости, счастья уже не было.