Огонь на твоих крыльях

Я стоял сбоку от сцены и ждал, когда позовут на сцену. В эту минуту должно было произойти мое возвращение в мир шоу-бизнеса. Я ждал это мгновение слишком долго, чтобы сейчас сбежать, и приходилось ждать опять. Ко мне подошел Том похлопал по плечу: «Ты готов?» и вышел на сцену, за ним Густав и Георг. Я то готов. И готов давно, и никогда не забуду то, что дало мне эту подготовку.

Пролог.

Смотрел, как садится солнце за моим окном. Оно совсем не хотело уходить, но луна слишком жестока по отношению к нему. Вот так и я сам не понял, зачем затащил сюда этих двух «малолеток». Зачем мне понадобилось уводить их с вечеринки по случаю их восемнадцатилетия и тащить на край города к себе домой? Чтобы на звезды посмотреть вместе? Не хотелось их лишать праздника, но приходилось. Тем более Том уже довольно напился, чтобы понять, что нам предстоит.
Я обернулся и посмотрел, как Билл пытался открыть банку Ред Булла своими длинными коготками, причем я чувствовал, что он боится их сломать. Увидев, что я обратил на него внимание, он протянул мне банку, жалобно посмотрев в глаза.
- Ну что докатился? Уже просишь, чтобы за тебя даже банки открывали? - послышался пьяный голос Тома из угла. - А я ведь говорил, что этим все кончится.
Билл только зло посмотрел на брата. «Только посмотрел» и это мое упущение. Я не уследил за ним, я позволил ему надрываться, петь… История «гениального мальчика» повторилась. Только Билл пел не «Аве Мария», а «Rette mich». Какой я ублюдок! За что этому бедному ребенку выпала такая судьба? Неужели Бог растерял остальные жетоны на Билла и остался только один? Дьявол, а я ведь хотел помочь!
Я, ничего не сказав Тому, открыл банку и протянул Биллу, тот радостно улыбнулся и, подбежав к брату, вылил напиток ему на голову.
- Ты!!! Пшел от седа! Идиот!
Билл же лишь только рассмеялся и показал Тому язык. Но было видно, что гитарист был слишком пьян, чтобы отомстить.
Я опять отвернулся к окну. Солнце почти село, и небо разлилось красным румянцем. Что-то я сегодня слишком романтичным стал, наверно, на меня так влияют праздники. Когда вокруг столько народу, хочется сбежать, спрятаться от них, а потом когда все уйдут выйти из укрытия и осмотреть погром квартиры. Жаль, что сейчас так делать было нельзя, только вот я никогда не подчиняюсь правилам.
- Билл, - мой голос дрожал, хоть я и пытался выглядеть более серьезным и уверенным.
Парень растерялся, он не знал идти ко мне или сделать пакость Тому, в руках Билла была бритва. Но все же он выбрал меня.
Его взгляд выразил удивление и желание слушать. А ведь он уже наслушался меня, и что с ним стало?
- Нам нужно уехать… - блин, я должен это сказать! - далеко…
Билл заинтересовался, но побежал с бритвой к Тому и отрезал ему одну дредину. По комнате раздался гневный крик. Но мои глаза застелила белая пелена. Не сказал… А может это и к лучшему? Им меньше волноваться, ведь это моя задача.

Глава 1.

Самолет никак не хотел прилетать. Я уже устал бегать за Йостом и мысленно спрашивать: «Почему?» Я его, похоже, успел за это время достать, и он попросил меня остаться с Томом. А это было опасно. За отрезанную дредину Том был в глубокой обиде, и могло случиться что угодно. Жаль только, что моего крика никто не услышит и зова о помощи. Дьявол! Какое я ничтожное существо! От того сильного Билла осталась только тень, а остальное лишь боль и отчаянье! И это я! Как-то я подслушал, как Йост разговаривал по телефону с другим нашим продюсером и сказал, что я больше не смогу выступать с нашей группой, что я просто безголосая куколка, которая сможет лишь скакать по сцене и открывать рот. Но петь то за меня кто будет? Том?! Да не смешите меня! Этот верблюд и слова выговорить не сможет. Да, и это говорит человек, который больше ничего не сможет сказать. Пусть даже прохрипеть нормально. Том посмотрел на меня и улыбнулся, почему-то это мне не понравилось. А может это просто мне страшно, что он со мной сделает? Да ну! Я не из пугливых! А, правда, что?
Том в это время подсел ко мне ближе и обнял за… хм, в общем, за талию, пусть ее у мальчика быть не должно, но я ведь особенный.
Я ничуть не удивился. Родной брат может и обнять. Это можно.
- Сестричка, можно тебя поцеловать? - спросил он.
«- Пшел ты в монзун! - хотел ответить я, но как помните…»
- Молчание - знак согласия! - он говорил вполне спокойно, да и пьян он не был, может это просто игра? Я подставил ему щечку для поцелуя, но какой я был наивный.
Том неожиданно развернул меня к себе и впился своими губами в мой полуоткрытый ротик. От неожиданности я чуть не свалился со скамьи, и не повалил за собой брата, но тот сильно меня держал.
Я бил его руками по груди пытаясь разорвать поцелуй, но он как приклеился. Как противно! Целовать собственного брата, в общем-то, себя! Уймись, тварь!
Я услышал быстрые шаги в нашу сторону и чьи-то сильные руки оттолкнули нас друг от друга.
- Вы что творите, идиоты?! - кричал на нас Дэвид. - Совсем с ума сошли?!
Я посмотрел на Тома. Вот пусть он теперь и отвечает, а я пока тихо посмеюсь в уголке.
- У него губы пересохли, а помаду он забыл, - ответил брат, при этом я чуть не подавился. Что?! Помаду?! Да я в жизни ей не пользовался! «ну да, конечно!»
- И надо было целовать его?! Да?!
- А что ревнуешь?
Вот на этот раз я не выдержал и упал со скамьи на пол. Что это значит?! Почему я всегда не в курсе событий? Почему все происходит за моей спиной? Почему все МОЛЧАТ?! Ко мне это не считается!
Том резко встал и, взяв сумку, направился на регистрацию, которую, наконец, объявили. Йост смолчал, но было видно, что он разозлен.
До Берлина мы летели в полном молчании. Все решили поиграть в Билла, то есть в меня. А мне это не нравилось. Не люблю, когда молчат, особенно если Я сказать не могу. А как же мне выражать собственное мнение?! Таблички им писать? Обойдутся.
- Билл, - Том взял мою руку в свою и погладил. - Все будет хорошо…
Я удивленно посмотрел на брата. Что будет хорошо? Разве случилось что-нибудь плохое? И опять мне никто ничего не говорит! Том, что это все значит? Но брат, похоже, не захотел ответить на мои мысленные вопросы. Он подвинулся ко мне, чтобы я положил голову ему на плечо. Я так и сделал, пусть пока чувствует себя заботливым и нежным, я же знаю, что он может быть и другим.
Йост сидел сзади нас и сверлил наши затылки глазами. Почему он так относиться к Тому? Что он ему сделал? В аэропорту Дэвид просто впихнул Тома в дверь, не заботясь, больно ему или нет. Почему?
«; Том! Скажи мне!»
Я выразил все глазами, но брат лишь опять погладил мою руку и прижал к себе. Не скажет, я знаю, что не скажет.
Прилетели мы вечером. Дэвид повел нас в мотель. Оказывается, мы задержимся в Берлине только на ночь, а потом улетаем в Амстердам. Зачем, никто не сказал. Сколько я не умолял взглядом Тома, тот молчал, только гладил по руке и повторял замученную фразу: «Все будет хорошо!» Как мне это надоело! Йост снял три номера и тут же куда-то ушел, мне же было скучно, и я решил посидеть вместе с Томом. Он играл на гитаре, а я устроился на его кровати и, обнявшись с подушкой, писал. Писал песню, которую уже не спою. Поэтому мне было грустно.
Оглянувшись на Тома, я залюбовался его плавными движеньями, он перебирал струны умело, не задумываясь о музыке. Жаль, иногда он просто не хочет написать под нее песню. Я уже выучил эту композицию наизусть, но вот слова мне давались слишком тяжело, я просто не знаю, что он чувствует, когда играет это.
- Билл, а ты когда-нибудь видел, как наши фанатки прорывались на сцену к нам, сдерживаемые охраной, но лишь одна грустно уходила не обернувшись, чтобы, может быть, в последний раз посмотреть на тебя?
Я отрицательно покачал головой. Интересно, почему он это спросил? Мы уже давно не выступаем, с чего это он вспомнил? А может просто скучает по той жизни? Не удивительно, я тоже очень скучаю.
- А я вот видел эту девушку. Но вот она обернулась и даже помахала мне в прощанье, а я дурак стоял как столб и ничего не делал. У меня тогда были мысли, что у меня будет еще их очень много. В смысле, девушек.
Я внимательно слушал. Неужели наш Томмик хочет мне сказать, что ему не хватает девушек? Да они у него были еще с детства!
Том отложил гитару и посмотрел на меня. Весь его взгляд не предвещал ничего хорошего. Но мне не хотелось сейчас ничего делать. Мне просто хотелось спать. Том встал с кресла и лег рядом. Одна его рука легла мне на бедра (ну вот, у меня уже бедра появились), другая перебирала мои волосы. Я даже не дернулся, я слишком устал, чтобы возмущаться по этому поводу.
- Дэвид сказал, что ты всего лишь кукла, но я так не думаю, - прошептал он. - Ты мой брат, ты мой. А не его!
Он резко перевернул меня с бока на спину.
- Слышишь?! Ты никогда не будешь его собственностью! Никогда! Ты только мой!
Я вытаращил глаза. Что Йост говорил?! Я начал задыхаться, закашлялся и попытался выбраться из объятий Тома, но тот просто в меня вцепился.
- Ты не бросишь меня, как она! Ты обязан остаться со мной!
Я утвердительно замахал и решил остаться, пусть уж дорасскажет, что там с Дэвидом. Но как я не бился, Том опять молчал. Молчал и обнимал меня. Я, конечно, всегда подозревал, что Том не той ориентации, но обнимать и целовать МЕНЯ?! Нет, я против!
Оттолкнув его, я встал и направился к двери, я думал, что он погонится за мной, но Том остался лежать. Я вздохнул и вышел из номера, но на пороге меня уже ждал Йост.
Я испугано вскрикнул, но он зажал мне рот рукой и куда-то потащил.
- Молчи, кукла! Иначе твой братик, - последнее слово он сказал презрительно, - нас услышит.
Да что это с ними обоими! Я попытался вырваться, но меня легко перекинули через плечо. Йост повалил меня на кровать в своем номере и перевернул на себя. Блин, Том и Дэвид решили поиграть в верных защитников и изнасиловать меня?! Я этого не потерплю!
Вырвав одну руку, я дал ему пощечину, но меня опять крепко сжали. Я заплакал. Они не могут со мной так поступать, я все же личность. Слезы катились по лицу и падали на лицо Дэвиду, он как будто ничего не замечал. Может мне разреветься, и он меня оставит в покое? Он не прав, я не кукла, они не умеют плакать.
- Прекрати, иначе макияж расплывется…
От неожиданности я прекратил плакать. Он еще и о макияже моем заботится?! Пшел в монзун!
- Ты не знаешь, зачем мы летим? Том не сказал, я так и подумал. Жаль, ему пришлось ответить на все вопросы. С ним бы я не справился, как с тобой, правда, русалочка?
Мне захотелось его заткнуть, крикнуть ему в лицо, чтобы он замолчал, но не мог. Зачем меня лишили самого ценного, самого прекрасного? Моего голоса! От бессилия и безысходности я упал ему на грудь и опять кинулся в слезы. Почему-то мне хотелось плакать, не потому что не могу говорить, не из-за приставаний брата и Дэвида, а именно потому, что меня назвали русалочкой. Может это глупо, я давно не верил в сказки, но это меня задело.
- Я же сказал прекратить. Мы летим в Амстердам, чтобы там забрать кое-что, улететь в Америку, а оттуда в Мексику. Если хочешь спросить, зачем вообще все это? Я вляпался в одно неприятное дельце и нас с вами могут убить, если мы не сбежим. А ты, Билл, превосходно знаешь, что это за дельце. Ведь ты сам это все устроил.
Мои глаза расширились от ужаса. Никогда не знал, что из этого выйдет что-то ужасное. Я ведь тогда не думал.
Передо мной появилась старая картина. Я и Том пьяные вдребезги идем по улице, вместе с нами Густав, Георг и Йост, тоже не отличавшийся светлостью разума. К нам подъехала шикарная иномарка. Я совершенно не разбираюсь в машинах, поэтому не понял, как это к ней пришпандорили крылья. Они были большие и белые, я даже смог разглядеть каждую деталь перьев, пусть и взгляд был мутный. Они блестели, хоть на улице давно была ночь. Дэвид испугался и попытался нас затащить куда-то в угол, спрятать, но из машины вышла девушка и окликнула нас. Йост подошел. Она начала что-то рассказывать, Дэвид хмурился. Вдруг она назвала мое имя. Я встрепенулся и уставился в ее небесные глаза. Почему-то тогда она мне показалась ангелом.
Она подошла ко мне сама. Оглядела и сказала, что я ей подойду.
Я посмеялся и ответил, что здесь не улица Красных Фонарей, мы просто гуляли, но видно шутку она не поняла, а может быть, просто не заметила моих слов. Она просто схватила меня за руку и потащила к машине. Я кричал, вопил, пытался вырваться, просил помощи у Йоста, у парней. Но их крепко держала ее охрана. В конец я разозлился, вырвал руку и прошелся когтями по ее щеке. Она вскрикнула и отпустила меня. На ее лице появились три глубокие царапины, вот с этого момента ангел и исчез.
- Отпустите всех, а ты, кукла, запомни, как только мои царапины заживут и превратятся в шрамы, истечет срок твоего присутствия здесь. Ты отправишься туда, откуда не возвращаются.
Я тогда посмеялся над ее словами, говорила она ненормально, с шипением. Но вот голос раздавался в каждом клеточке моего тела. Она не лгала.
- Недавно, она прислала письмо, в котором было написано только одно слово: «Пора».
Йост скинул меня с себя и указал на дверь.
- Иди, и подумай, как нам с тобой выпутаться.
«А Том?» - произнес я одними губами.
- Он просто любит тебя, и поехал с нами.
Я медленно встал и, выйдя из комнаты, прижался спиной к стене. Они не хотели мне говорить, потому что я бы не поехал. Я бы остался дома, посмеялся над их словами, обозвал придурками, нет, написал бы на табличке: «Вы, придурки!» и бегал бы с ней по квартире. А сейчас я понял.
* * *
Проснувшись, я обнаружил сидящего рядом со мной Тома. Он держал в руках какой-то листок.
- Вчера ночью я написал слова, - сказал он. - Жаль, ты их не споешь.
Он отдал мне текст и вышел.

Я не знаю, почему звезды падают с небес
Не хотелось мне узнать, но от поцелуя я воскрес
Твои карие глаза разбудили здесь огонь
И не сдержится слеза, не уйти нам от погонь
Я ведь вижу, ты плачешь
И не можем иначе
Мы живем лишь секундой, не больше
Мы умрем, ты же знаешь
И не будет иначе
И жить остается не дольше

Не хочется мне знать о твоей любви
Я не понимаю любовь, увы
Но хочу сказать лишь одно
Я люблю тебя, и не важно, что ты «он»

Я читал, но мои глаза впустую бегали по строчкам. Мне не хотелось понимать смысл их, мне было слишком больно. Том писал для меня, он выливал свою любовь на бумагу. А мне не хотелось думать, что так надо. Вот, теперь я думать начал стихами. Слезы не хотели выступать, было такое ощущение, что я уже все выплакал, а больше и нельзя. Я кинулся с листком в комнату Тома, но там его не застал. Йост поволок меня на выход и сказал, что Том уехал первым.
Я расстроился. Мне хотелось перед полетом «поговорить» с ним. Но теперь приходилось оставить «разговор» до лучших времен.
- Билл, я все понимаю, но ты должен сдерживаться. Мы убежим, они нас не найдут.
Я удивленно посмотрел на Йоста, но потом спохватился. Он подумал, что я расстроен из-за погони, из-за того, что мы должны будем умереть. Но пусть так думает. Не хочу показывать ему стихи, он не поймет. «А ты ревнуешь?» ; эти строчки врезались в мою душу и не хотели ее покидать. Почему именно сейчас они с Томом сговорились делить меня? А самого меня даже не спросили? Что я теперь просто вещь, просто кукла? Ну нет, они еще увидят меня в действии!
Я пнул ногой Йоста и стремительно направился к Тому, которого увидел на скамье. Они сейчас все увидят, они больше не будут думать, что могут по своему дозволению что-либо делать со мной!
- Билл, - Том улыбнулся и попытался встать, но я резко вернул его обратно, сел на колени, и коснулся губами его губ. Именно коснулся, целовать (во всем великолепии этого слова не стал), пусть помучается; интересно, что он сейчас сделает?
Но он, похоже, не хотел ничего предпринимать, его дыхание даже не участилось, но и скидывать или целовать меня он не собирался. Так все это и продолжалось, пока Йост нас не утащил на регистрацию, а потом и в самолет. Он был разозлен как никогда прежде. Ничего, пусть «ревнует», раз делят. Я лично пока выбираю Тома, он хотя бы стихи мне пишет.
Самое интересное, я еще ни разу не задумывался, что чувствовал Я во время поцелуя. Меня тогда больше интересовал Том, его желания и ощущения, но не свои. Я все-таки считал себя человеком, предпочитающим девушек, ну и пусть, по внешнему виду это не скажешь.
Хочу разобраться в себе, все разобрать по полочкам, составить таблицу ощущений, в конце концов. Должен же я что-то чувствовать, я ведь не кукла, хоть все и пытаются это доказать!
1)Том мой брат, а Йост продюсер. Делаем вывод, что Тома я должен любить больше. Только вот тут поцелуи в расчет не берутся. А что? Просто поцелуи! Девочки тоже при встрече целуются, но мы же не говорим, что это какие-то неправильные девочки, правда, ведь?!
2)Том меня любит искренно, а про Йоста я вообще ничего не знаю. Он мне еще не разу ничего не сказал. Значит, опять выигрывает Том.
3)В-третьих, я даже не знаю, что сказать. Может зачислить сюда еще ту даму с классной машиной? Точно! Йост увез меня спасти. Он побеспокоился и обо мне, а не только о себе! Но в тот же момент, Том пустился вслед за нами и тоже может умереть. Вывод? Какой к черту вывод! Я люблю себя! И пусть это чистый эгоизм! Мне плевать!
Я опять сел рядом с Томом, ну и пусть Дэвид злиться. Я Тома больше люблю. Почему-то при этих словах захотелось надуть губки и прижаться к сильной руке, которая сможет защитить в любой момент. Но пока рядом был только Том. Ну, ничего, он тоже сойдет.
Я придвинулся ближе, положил голову ему на плечо, задев губами шею, и задержавшись на секунду. Братик занервничал, по его коже пробежали мурашки. Я это заметил и ухмыльнулся, правильно, что нервничаешь, я этого и добивался. Я надавил губами сильнее, коготками провел от коленки вверх.
- Прекрати, - сквозь зубы выговорил он, и попытался отодвинуться, но кресло этого не позволяло.
Я поднял голову и заглянул ему в глаза. Почему ты не хочешь, чтобы я продолжал? Тебе ведь нравится! И ты этого не скрываешь!
Я убрал руку и провел коготками по его щеке.
«Мур!» - произнес я одними губами и лизнул в нос. Я ведь маленький пушистый котенок, ну и что, что я изменил свой ежик на прилизанные волосы, все равно пушистый.
Но ты лишь оттолкнул меня. Тварь! Я ведь хочу нежности! Я твои стихи близко к сердцу принял, ублюдок! А ты меня отталкиваешь?! Ты…ты… цап! Даже не помню откуда я это слово знаю! (от автора: цап (укр.) ; козел)
Я обиделся и, отвернувшись, засопел. Пшел в монзун! А если он ко мне ночью притащиться, скажу, что голова болит!
В Амстердаме мы должны были задержаться на неделю, как сказал Йост. Ну и хорошо, хоть смогу слегка осмотреться, прикупить вещичек. Но Дэвид отнял у меня кредитку и сказал только два слова: «Никаких покупок!» Я надул губы и ушел в номер к Тому. Пока забуду на него обиду, сейчас самая главная обида на Йоста.
Том не удивился моему присутствию на своей кровати, когда вышел из душа.
- Долго обижаться не смог?
Еще куклой меня назови, как все. Это временное перемирие, так что не надейся.
Я перевернулся на живот и, взяв первую попавшуюся книгу с тумбочки, уткнулся в нее. Вкусы чтива Тома себя оправдали. Одна часть книги была сплошной сказкой про эльфов, другая одни любовные отношения и постельные сцены между мальчиками. Интересно, кто это написал? На обложке было написано «Анита Крол». Да, говорящая фамилия. Садомаза жесточайшая!
Я показал книгу Тому и подмигнул.
- И не надейся, тебе на ночь я это читать не собираюсь.
Том уставший свалился на кровать рядом со мной.
- Эта писательница еще и поэтесса, только вот стихи не для детишек вроде тебя, Билли Бой.
Я не обратил внимания, что меня назвали ребенком и начал читать сам.
«Он стонал от одного прикосновения моих нежных рук. Я прикусил губами его шею и резко опустился вниз. Мои руки заскользили к его…»
Я расширил глаза и продолжал читать дальше. Том, хитро улыбаясь, провел рукой по моей спине.
- Нравится? Может, повторим?
Я ожидал этого, но еще в самолете решил сегодня ничего не давать. Именно, ничего. Обойдется.
Я пнул его ногой и отодвинулся, показав язык. Жаль не могу произнести «нет», иначе я бы это сделал так сладко, с таким наслаждением, что Том бы начал кусать локти и просить меня повторить то, что было в самолете. Но Том похоже сам не был решительно настроен, он тоже перевернулся на другой бок и, вытащив из-под нас одеяло, уснул. Ну и спи себе, хорек, мне то и лучше.
Книга закончилась на самом интересном. Я как порядочный мальчик прочитал ее целиком, и могу сказать только одно. В общем, мне не понравилось. Да, конечно, все круто, все интересно, но отношения не романтичные. Не было между Эльфаром и Рози (так ласково называл он своего возлюбленного) никаких выяснений отношений, они не дарили друг другу никаких подарочков, не писали стихи… Что-то я на стихах зациклился, наверно, хочется сравнивать всех с Томом. Типа он такой хороший, стихи пишет, а вы все придурки и не имеете понятия о романтике. А ведь этот хорек лежит у меня под боком и даже не обнимет. Настоящий хорек!
Я отбросил книжку и пошел к себе в номер. Я как ни как тоже человек и хочу спать. В коридоре было темно. Может свет здесь специально выключают, чтобы посетители не жаловались на свет из-под двери? А что? Я бы жаловался! Только вот…
И тут я не понял что случилось. Я неожиданно упал и на меня что-то опрокинулось. Сразу же появились какие-то крики. Я не стал сидеть на холодном полу и резко вскочил. Раздался девичий писк. И меня окотило водой.
Черт, пропала моя прическа.
Лунный свет из окна упал на меня, наверно, ему тоже стало интересно, что произошло. На меня смотрела девчонка лет шестнадцати с растекшейся тушью. Она прижала руки ко рту и разглядывала что натворила.
- Ой, прости меня, пожалуйста! Я тебя не видела! Ты не ушибся?
Ну и что я ей мог ответить? Я покачал отрицательно головой и помог ей встать.
- А тут свет выключили.
Интересно, она только что это заметила?
- Я своему брату воды несла, но теперь придется обратно топать. Прости меня, ладно?
Я глянул вслед удаляющейся фигурке. А она очень даже ничего! Только вот раззява. Я вздохнул и зашел к себе в номер. Пришлось лезть под душ и стирать футболку, так как девчонка несла не простую воду, а колу. Надо ее будет найти и сказать…хм, послать Тома, чтобы он сказал…хм, ладно ничего никто не будет говорить. На этом и порешу.
Но весь мой кайф стирания обломали.
- Билл, я вернулся, надо поговорить, - послышался голос Дэвида.
Злой до не возможности, в одних джинсах, я открыл дверь. Захотелось просто крикнуть: «Ну че приперся?», но настрой тут же изменился, когда увидел, в каком Йост состоянии. И тут я рассмеялся. Смеялся без звука, но так заразительно, что Дэвид тоже улыбнулся. Я показал ему рукой на ванную комнату.
- Ты что тоже с ней столкнулся?
Я быстро замахал головой. Видно, братец долго не дождется от сестрицы водицы. Тут же опять раздался грохот. Я уже пополз от смеха к двери посмотреть кого еще решили искупать в коле. И не ошибся, зрелище было потрясающее.
Том валялся на полу, рядом два бокала с колой, подальше сама бедовая сестрица. Но вся жидкость теперь была на ней.
Девчонка уже плакала, а Том пытался ее как-то успокоить.
- Ну ты че? Со всеми бывает!
- Три раза подряд?! - она уже захлебывалась в слезах.
Том посмотрел на меня, стоящего на карачках.
- И тебе досталась? Эх, блин! Вставай, - обратился он к девушке, - иди к себе переодевайся. Я сам все принесу. Какой у тебя номер комнаты?
- 218, а ты точно не упадешь?
- Нет, только если вот это животное под ноги не полезет.
Я открыл рот от возмущения. Я? животное? Ну все! Берегись, тварь! Я резко прыгнул на брата. Тот даже пикнуть не успел.
Я ругался, матерился, пытался все это воспроизвести в слух, но от беспомощности я просто рухнул около его ног.
- Да ладно тебе, не обижайся, я же пошутил.
По моему лицу покатились противные холодные слезы. Разве так шутят?
- Иди в номер, Билл. Я к тебе приду! - он встал и пошел по коридору вниз, девчонка посмотрела на меня.
- Прости, я не хотела, - это все что я от нее дождался.
* * *
Я сидел на подоконнике укутавшись одеялом. Хоть и была теплая осень, но мне все равно было холодно. Только на этот раз холодно на душе. Том так и не пришел. А я не стал идти к нему.
Черт! Черт! Черт! Ведь не возможно любить человека, если он предает тебя, обманывает! Так почему я должен?! Он мой брат! Между нами ничего нет! И не должно быть! Что я себе в голову вбил?! Том никогда меня не хотел, ни он, ни Йост! Это просто моя фантазия! Это я сам все придумал! Есть только я и моя ужасная проблема! А так же смысл - бежать. И точка.
Я поежился. Нет, надо с этим кончать. С завтрашнего дня веду себя как нормальный парень, а не плаксивая девка. Надоело.
В дверь постучали. Ну что мне теперь кричать: «Войдите»?!
- Билл, я все понимаю, ты обиделся, что я не пришел раньше, но выслушай меня.
Том зашел и встал около меня. Я обнял его за шею и закрыл глаза. Ладно, пусть оправдывается, все же сегодня я добрый.
- Это девчонка Мари такая смешная, - начал он, но мне сразу же не понравился этот разговор. Ну что он все про эту девку, не мог бы поговорить обо мне! А все же он тварь, - ее брат и она приехали, чтобы отдать Мари учиться, завтра они пойдут в школу стилистов. Все-таки здесь лучшая школа.
Ага, а также Голландия - for blue! Это он не забыл? Или Йост специально нас сюда притащил? И пусть только попробует тюльпаны мне подарить.
Если вы возмутитесь и напомните, что я обещал быть нормальным парнем, я отвечу, я обещал только с завтрашнего утра, а сейчас только десять часов вечера.
- Дэвид разрешил нам завтра немного погулять по городу, ты не против? Знаю, что не против.
Да еще бы я был против! Погулять это еще мягко сказано! Я буду отрываться на полную катушку!
- Может, будем спать?
Интересно, он решил спать здесь? со мной? а не много ли с него?
Том взял меня на руки и опустил на кровать. Его распущенные дреды защекотали мне лицо и я чихнул. Блин, как же это глупо выглядит! Я поддался вперед и коснулся губами его носа. Интересно, а это действие было не глупее?! Похоже я превращаюсь медленно, медленно в блондинку. Хотя нет, есть умные блондинки! Значит, я буду один из них, только вот покраситься надо.
Брат только усмехнулся. Эму то смешно, а мне не очень. Я же резко решил идти на исправление, а это очень трудно, когда тебя постоянно укладывают на лопатки.
- Если ты не хочешь, я перестану, - сказал он. Это был самый сложный вопрос за всю мою жизнь, тоже не очень простую, хочу ли я? С одной стороны меня тошнит от одной мысли, что я буду делать ЭТО с собственным братом, но тут же и желание досадить Дэвиду! И что выбрать?
- Ладно, спи, я сегодня тоже очень устал.
И он ушел.
Я лишь перевернулся на живот и заплакал. Так закончился мой первый опыт отказывать Тому в постели. Надеюсь это не выйдет за рамки.

Глава 2.

Я радостно мчался по улице. Так хотелось кричать от нахлынувших чувств! Том лишь шел за мной и смеялся. Ему то смешно, а я просто парил от счастья. Свобода еще никогда не приносила мне столько удовольствия. Почему-то именно здесь я чувствовал себя лучше, чем где-либо. Неужели, моя судьба связана с Амстердамом? Неужели я все же…хм, все же это как-то неприятно звучит…голубой… нет… мне это не нравится… И пусть только попробует меня так назвать.
За этот день только я не выполнил только одно… свое обещание стать нормальным. Ну ничего, еще успею… когда-нибудь…
- Билл, Билл, перестань, - смеясь выговорил Том, когда я повис у него на шее. Мне так захотелось к нему прижаться, заглянуть в глаза… и никто мне бы не помешал это сделать.
Том закружил меня. Люди гулявшие тут же оборачивались, улыбались нам, некоторые парочки даже завидовали, я это уловил по их глазам. Да и никто и не догадывался что я особь мужского пола, а если кто-то и догадывался, то или не подавал виду или просто радовался со всеми.
А мне тогда было все равно, что о нас думают.
Мы вернулись в отель только под вечер, веселые и уставшие, пообедали мы в ресторане. Йост сказал, что вернется только утром следующего дня и в нашем распоряжении была целая ночь. Но… Том пожелал мне спокойной ночи, укрыл одеялом, поцеловал и ушел. Ушел к себе.
Я не ожидал этого ни в одну из минут, когда мы гуляли. Я знал, что был готов, что я стерплю все, только бы быть с ним, но КАК подло он поступил!
Я уткнулся в подушку и заревел. Я специально громко всхлипывал, кричал, что ненавижу его, но мне это не поможет. Он мог только услышать глухие удары в стену и больше ничего. Пусть он придет! Пусть он ПРИДЕТ!
Так я провел всю ночь, но он оставил меня одного. Я не выдержал и пришел сам, но его не было.
Моему отчаянию не было конца, я упал на колени перед кроватью, положив голову на подушку. Оставил, оставил как ненужную игрушку, как куклу.
* * *
Проснулся я часов в десять утра на полу. Плакать не было сил, в горле застрял ком от отчаяния, я еле поднялся и лег на кровать. Нет, если он так со мной поступил значит я ему не нужен. А если я не нужен ему…
Том радостно ворвался в комнату, а с ним была…
- А потом он упал в бассейн, помнишь, и крикнул: «Помоги, помоги, я не умею плавать», - смеялась вместе с Томом Мари.
- Ага, а когда его принялись вылавливать, он плавал кругами и боялся, что его утопят.
Том согнулся от смеха пополам. Мари на него смотрела нежными глазами, и было ощущение, что она только и ждет приятного окончания их свидания. Наконец Том это понял и ничего не говоря, рывком прижал ее к себе и поцеловал. Но я лишь отвернулся, ну и пусть не замечает меня. Вообще не надо было приходить. Какая же он тварь! И никогда я не устану это повторять.
- Пока, - прошептала она ему на прощание и ушла. Том довольно закрыл дверь и повернулся к кровати. И раздался приглушенный писк.
Да ясное дело, не ожидал он, что здесь буду я.
- Билл, ты спишь?
Ага, надейся. Я не спал и все видел и слышал, и больше ничего ты не дождешься. Я просто встал и вышел. И пусть он кричал мне, что все объяснит, знаю я все его объяснения.
- Да подожди ты!
Том схватил меня за руку и развернул к себе. В его глазах было отчаянье.
- Дэвид, просил меня поухаживать за Мари, чтобы она доверяла мне. Она нам нужна! Но я не люблю ее! Это только из-за Йоста! Ты это понимаешь?!
Я смотрел в эти наглые глаза и не видел там того, что хотел. Я не видел раскаяния. Он не раскаивался, что поцеловал Мари, что провел с НЕЙ время, а не со мной. В нем этого не было, и от этого было еще тяжелее на душе. Когда же он поймет?
- Билл, хочешь, я посижу с тобой? ; сказал он умоляюще, сжав мою руку.
И что мне ответить? После того, что я понял, мне совсем не хотелось чувствовать его присутствие, почему ему бы просто не сказать, что ему нравится Мари, а я просто брат? Но нет, он мучает меня, он дает надежду, но опять подводит меня. И это продолжается уже несколько дней. Смогу ли я выдержать еще какое-то время? Наверно, смогу.
Том прижал меня к себе. Я ощутил его горячее дыхание на шее и закрыл глаза. В какой раз мне приходится его прощать? И неужели Дэвид правда заставил Тома встретиться с Мари? Что-то все же мне с трудом в это верится.
Вот так нас Дэвид и застал стоящих в обнимку в комнате Тома. Было видно он не удивился, а скорее ожидал этого. Он поманил меня пальцем, и я разорвав объятья пошел за ним, Том лишь вздохнул и пошел за нами.
Дэвид сел в кресло, а я сел около на подлокотник. Том же умостился на полу. Дэвид закурил и в перерывах начал рассказывать.
- Я обегал весь город и наконец добился чего хотел. Та девушка с крылатой машиной дочь самого богатого наркобарона в Нидерландах. Она сама сейчас находится в Италии, и не скоро приедет вообще. Мы за это время уже сумеем смотаться подальше. Ну так вот, я вошел в доверие к ее подчиненным, которые и понятия не имеют о нашей истории, они то все и выложили. Меня направили к начальству, к самым ближайшим людям Ханны. Я работаю под прикрытием, под чужим именем. Меня не должны узнать.
- А что если ты провалишь все? - спросил Том.
- Буду надеяться, что все обойдется. Я очень осторожен и вы не должны волноваться, особенно ты, Билл.
Я встрепенулся, пока Дэвид рассказывал, а он произносил каждую фразу через пять минут, я успел задремать у него на плече. Похоже только Том внимательно его слушал. Я качнул головой в знак согласия.
- Я оставил только один номер на вас, свой я освободил, так как часто ночевать здесь вообще не буду. Надеюсь вы не против.
Я усмехнулся, ну еще бы! Спать с Томом в одном номере означало, что я буду полностью его контролировать. А меня это радовало.
- Какой номер?
- Твой, Том. Мари не должна ни о чем догадываться, а особенно застать вас с Биллом. Я ясно выражаюсь?
Йост многозначительно посмотрел на меня. Но я никак не отреагировал. Это мы еще посмотрим кто будет с Мари встречаться!
- Билл, это нужно. И это не обсуждается.
Я резко поднял голову и посмотрел ему в глаза. Взглядом я выразил всю ненависть, которую я накопил за эти дни, разве он не понимает, что я не хочу, чтобы они виделись! Даже если это очень нужно!
- Билл, не смотри так на меня. Ты ведь все прекрасно понимаешь!
Нет, я не понимаю! И не надейся!
Дэвид встал и направился к двери, но Том вдруг остановил его и что-то тихо сказал ему. Йост лишь покачал головой в знак согласия и вышел. Я глянул на Тома, что-то мне это все не нравится.
- Сегодня я буду только с тобой, Дэвид сказал что мне необязательно пока видеться с Мари. Ты рад?
Как-то он это сказал сам не радостно. Ну разве я заставлял его отказываться от встреч? Хотя что я говорю! Я рад до смерти! Не нужна мне никакая Мари, и никто другой не сможет мне помешать!
Я взвизгнул и кинулся Тому на руки. Тот еле успел меня поймать, а то бы я так и шмякнулся с согнутыми коленями.
- Билл! Ты же тяжелый!
Ну и фиг с ним. Потерпишь. Какой-то вес еще не никогда не омрачал моего счастья! Не дожидаясь никаких реплик я принялся его целовать: страстно, с желанием и нетерпением, не давая ему отпустить меня и в тот же момент прижать к себе крепче. Он постоянно хотел поставить меня на пол, но я вцепился мертвой хваткой, обхватив его ногами.
Том в конце концов сдался и просто привалил меня к стене. Дыхание захватило, я не мог справиться сам с собой, я почти начал задыхаться, но Том понял это и моментально перестал целовать.
- Что с тобой? - в его глазах я прочитал страх и удивление. Мне самому стало очень страшно. В горло ни попадало ни грамма воздуха, я закашлялся и упал на колени перед братом. Кашель никак не проходил, дыхание не открылось. В конец я помню только, что по телу прошла дрожь, и я потерял сознание.
* * *
Не помню как очнулся, мысли спутались и мозг не хотел отвечать что случилось. Я попытался открыть глаза, но ресницы словно приклеили. Да что же со мной произошло? Где я? Что я? С кем я? Я пошевелил рукой, и ее коснулись чьи-то горячие пальцы. Том. Только он любил взять мою руку и гладить ее с тыльной стороны ладони. Даже сейчас мне было очень приятно.
Губы стали сами шептать его имя, шептать тихо-тихо. Шептать немножко с хрипом но шептать. ШЕПТАТЬ!
От понимания происшедшего я резко закашлялся и в конец разодрал глаза. Том испугано вскочил и возможно кинулся бы за врачом, если бы я не успел схватить его за рукав.
- Стой… - голос хрипел, захлебывался, но все же сумел выговорить что-то.
- Билл, Билл, молчи! Тебе еще нельзя! Молчи! я сейчас вернусь!
Но я вцепился как клещ. Мне не хотелось его отпускать. Мне нельзя было потерять сейчас его, отпустить! Иначе мне казалось, что это все просто сон.
Но брат все же сумел вырваться! Слава богу, что на крики прибежала медсестра, и Том так и не смог уйти.
Только вот она уложила меня обратно и вколола какую-то дрянь, от которой мне захотелось спать. И я опять провалился в сон.
Только вот на этот раз я видел кадры. Кадры из своей прошлой жизни, полной концертами, интервью, вечеринками… И тем, что я мог петь…
* * *
- Как он?
- После того момента еще ни разу.
Голоса были как будто сквозь подушку. Я еле-еле различил кто говорит. Первый голос точно принадлежал Йосту. Интересно, как он отреагировал на то, что случилось? А второй брату. Он так и не отходил от меня все это время. Он думал, что я спал, но мне хотелось подумать, чтобы никто не мешал.
Но вот сейчас мне ужасно захотелось выговориться. Хоть перед кем. Слишком много я держал в себе, а это слишком тяжело для любого. Что уж тут обо мне говорить?
- Том, иди, я с ним посижу, а тебе отдохнуть надо.
Я слышал как брат не хотел уходить, но Дэвид его просто вытолкнул за дверь. Зачем? С ним я хотел поговорить больше всего на свете, а что сказать Йосту? «Я могу говорить! Ура! Давай хит запишем!» Так что ли? Ну нет! Буду молчать пока не придет Том. И как хотят.
- Билл, не притворяйся. У тебя веки дрожат, ты не спишь.
Черт. Надо было быть аккуратнее с обманом. Если Тома обдурить было легко…
- Меня посылают к Ханне в Италию. Только она может зачислить меня к своим. Тебя еще на целый месяц оставляют на обследование, и ты все это время проведешь со своим любимым Томом. А мне вот придется идти по лезвию ножа. - Здесь он вздохнул. - Как бы я хотел остаться здесь с вами, а не мотаться по всяким странам в поиске ответа на вопросы. Через месяц увидимся.
Он встал, поцеловал куда-то в уголок губ и ушел. По щекам покатились слезы. Сам не знаю почему. Просто хотелось хоть как-нибудь среагировать на эту речь. А как еще, я не знал.

Пока я стоял за сценой все это промелькнула одним сплошным мгновением. Вы спросите как Йост? что с Мари? мое лечение? отношение с Томом?
Но я вам отвечу только одно: «Все будет хорошо» и больше ничего.