Можно ли искупить вину? Его звали Мишка

Мишка был тёмно-коричневого цвета с густым длинным ворсом, можно назвать его длинношёрстным и напоминал медвежонка. Когда мы познакомились с ним, у него уже не было глаза. Пьяные мужики пошутили и затушили горячую сигарету о его глаз. Случайно ли, намеренно ли, но так уж случилось. Но он не потерял веру в человеческую любовь и, ошибаясь в людях постоянно, неустанно искал любви. К нам он пристал на пляже и на мои сочувственные слова, ах бедняжка, больше не отходил от меня. Но я была не одна. Семья с одной стороны хорошо, но с другой компромисс и ты уже не принимаешь сам решение. Вот и мне не удалось уговорить мужа взять его к нам членом семьи. А пёс был одинок. И не забыл участия к его внешности. Стал приходить к дому. А я угощала его, чем ни будь вкусненьким. И когда мы поехали кататься на велосипедах, он гордо поглядывал по сторонам, как бы говоря, я не один, у меня стая, бежал то впереди, то сбоку, то сзади. На обратном пути из багажника моего велосипеда выпала куртка. Заметили мы, когда подъехали к дому. Мишки не было с нами. И мы вернулись по дороге, ища глазами куртку. « А Мишка наверно убежал по своим делам?» подумала я. На уже издали мы увидели Мишку, лежащего на дороге и машину, объезжающего его. Я уже представила его, раздавленного другой машиной, которая встретилась нам раньше. Он лежал на куртке, положив голову на землю. Мы медленно подошли и он поднял голову. ВУзволнованно ощупали его. Он был цел и невредим. Значит сторожил куртку, подвергая себя опасности? Слёзы благодарности за такую бескорыстную преданность выступили на наших глазах. А есть ли цена человеческим слезам? Вечером пес лизал наши руки за вкусный кусок мяса с костью, вращая одним глазом. И с этой минуты Мишка решил, что заслужил быть членом семьи. Когда мы уезжали в Москву, то, провожая у вагона всегда, на этот раз, запрыгнув в вагон, лёг у ног и сидел там тихо все два часа, да так, что никто его и не заметил.

На станции «Красный строитель» его подозвали к себе двое пьяных мужчин, и он был им несказанно рад. А так как автобус уезжал, а Мишка не отзывался на имя своё, то мы, решив, что один из пьяных его хозяин, уехали домой. Был поздний вечер. Вечером поговорили о Мишке с грустью. Я рассказала историю с курткой маме. А мама имела обыкновение вставать рано. В 6 утра следующего дня она позвонила в дверь и спросила, «Это не Ваш знакомый Мишка сидит у Вашего подъезда?»
«Тёмно-коричневый?»\
«Да»
«Одноглазый?»
«Да»
Я спустилась с 6го этажа, и Мишка бросился в объятья. А ведь от Красного строителя автобус петлял до нужной нам улицы минут 15, да и ходьбы до дома от автобусной остановки минут 10. А он нашёл!

Вот так собаки платят за малое внимание к ним. А мы люди? Так ли мы добросердечны?

Мне до сих пор стыдно, что осенью, когда все дачники разъезжались в свои города, и в селе оставалось всего 10 фамилий, не нашлось души, что бы взять Мишку к себе, хотя бы во двор. Но ещё стыднее за себя, что не смогла уговорить мужа и на этот раз, что бы взять его на зиму в квартиру г. Москвы, и он одиноко, отогнанный мужем от двери на платформе, недоумённо смотрел в окна вагона, он ещё бежал, какое то время. Но, поняв, что его оставили, остановился, обречено опустив голову. Весной Мишка уже не встречал нас.

Мне никогда не искупить вину перед Мишкой, как бы я теперь не баловала собаку сына.