Там, на небе

Как-то само собой вышло так, что писала я эпизодически по одной-две -три строки и публиковала все это беловоронье, выпорхнувшее помимо моей воли нечто, на моей страничке "Твой ангел-хранитель"
http://www.proza.ru/author.html?angelhr

которую и завела для таких вот экспромтов. А теперь вот решила все собрать...
И не литература это вовсе, а так, стайка беловоронья... перышки горящие...


ТАМ, НА НЕБЕ…

*
Пару мгновений

Он приходил с утра после дежурства, и всегда уходил вечером к жене. У него были сильные руки и сумасшедше красивые глаза. Полгода... или пару мгновений.
А потом его послали в Чечню...


*
Я помню все твои родинки

Я помню все твои родинки. Когда ты обнимал меня, время замирало и шло вспять.
Когда ты ушел на войну, и больше я тебя не видела, время для меня остановилось...

*
Раз в две недели


Я помню, как ждала тебя. Ты приходил раз в две недели, все остальное время было сплошным ожиданием и тянулось бесконечно долго.
Ты приходил, обнимал меня, иногда прямо у порога, не доходя до комнаты,
и день проносился мгновенно, его словно бы не было. Было одно мгновение счастья.
Я помню все...

*
Снег на твоих погонах


Однажды я ждала тебя как всегда рано утром. Ты обычно приходил к девяти. Но вот часы проскочили отметку полдесятого. Потом десять. Тебя не было.
В начале одиннадцатого, когда сердце отбивало барабанный бой и колотилось, как раненная птаха, и я не знала, жив ли ты, при твоей работе всего можно было ожидать, в дверь позвонили.
Ты стоял на пороге, и впервые я увидела тебя в военной форме. На твоих плечах был снег.
- Я сел не на тот автобус. Пришлось идти пешком лесом...
Господи, как я любила тот снег на твоих погонах...

*
Запах мимозы

Был месяц март. Ты пришел ко мне вместе с утренними лучами солнца, так похожий на него, протянул мне букетик желтых как солнце мимоз. С детства для меня мимозы – вещь особая, аромат ранней весны и предчувствия любви…
Мы пили кофе, а над нами кто-то делал ремонт, и звук дрели в этот день не раздражал даже…
Я включила магнитофон.
- Скажите что-нибудь на память…
- А что?
- Долгими ночами я буду слушать твой голос…
- Долгими зимними или весенними ночами, когда ты будешь слушать мой голос… - Начал ты, и сбился.
Когда ты пропал, исчез. И я не знала, что там с тобой в этой самой Чечне - или куда там тебя с твоей нелегкой службой послали? – я слушала эту запись, и улыбалась, и снова ставила ее…
Ты был рядом, и ощутимо, и самозабвенно – на моей кухне пахло мимозой…

*
Иногда под вечер


Я знаю, что ты жив. Ты не погиб в Чечне. Ты прошел все круги ада. Ты просто вернулся к своей семье. У тебя уже взрослые дети. Но иногда под вечер ты вспоминаешь, как обнимал меня, и земля уходила у нас из-под ног, и время останавливалось. Будь счастлив, милый. Я помню снег на твоих плечах… когда ты шел ко мне лесом, через сугробы…

*

Судьба


Что такое судьба? Не знаю. Судьбой ли было назначено нам встретиться?
Судьбой ли было предусмотрено встретиться нам так поздно? Когда у тебя уже была семья?
Судьбой ли было намечено полюбить так, как никого никогда?
Умирать в твоих объятьях от нежности?
Забывать про время и всех прочих людей на свете?
Ты рисковал, ты сильно рисковал, любя меня.
Твоя секретная служба…
Не позволяла такой неверности.
Ты рисковал, наверное, больше, чем я могу представить…
А однажды ты провел рукой за книжной полкой на моей стене.
- Зачем? – изумилась я.
- Искал жучки… - ты усмехнулся, а я долго не могла поверить сказанному.

*
Надежда

Когда ты пропал, и я думала, что ты погиб в Чечне, время для меня остановилось.
Вне времени и без всяких эмоций я забрела на танцы в военный санаторий, без намерения танцевать, только чтобы послушать музыку. И побыть с людьми. Не оставаться наедине со своими мыслями.
Седовласый полковник пригласил меня на вальс. Мы кружились, но я не слышала ни музыки, ни того, что он мне говорил. Он замолчал и как-то внимательно посмотрел на меня. А когда музыка отзвучала. Вдруг поднял на руки и пронес через весь зал, бережно опустив в кресло.
- Мы вернемся. Он вернется, - сказал мне седой полковник.
Я не ответила.
Не знаю, как он догадался.
Но с этого момента снова стала ждать…
Ты вернулся. Я верю.
Но не ко мне…

*
Сон

Была ли ты, синяя птица моего счастья, которую иногда зовут любовь? Была ли ты? Десять лет прошло. Ты исчез. И я тогда только от тебя услышала про командировку. Не знала, что это значит. Знала только, что работа твоя - секретная. Не простой ты военный. Специального назначения.
Мысль тогда мелькнула - Чечня? Или...?
Много потом всего было. Если ты жив, знаешь все. Знаешь, лучше, чем кто либо в России. В Москве и в Волгодонске дома летели в воздух. А потом - поезда метро. И пришедших на праздничный спектакль брали в заложники. Иногда я пытаюсь разглядеть твой силуэт среди людей в масках. Защитников. Я помню твои сильные, надежные руки. И верю, что ты все еще служишь России. На своем, незримом фронте...
И когда я смотрю телехронику, и вижу фигуру штурмующего захваченный самолет или концертный зал, мне чудится твой стан, твое лицо, твоя серьезность и не любовь к шуткам - потому что нельзя расслабляться, и на каждую шутку ты отвечал таким предельно серьезным взглядом... видевшего многое. Мне чудятся наши объятья. Я помню ласковый трепет твоих рук...Я помню все...
И желаю тебе никогда, слышишь, никогда не пересечься со случайной пулей...
Живи! Как жив ты в моей памяти...в моем сне...

*
Там, на небе

Прошло десять лет. Или больше... И я не представляю, какой ты сейчас. Тогда, десять лет назад, нет, лет уже 12-13, когда ты пропал, и я думала, что тебя послали в Чечню, кажется, тебе уже было под пятьдесят. Ты был до головокружения - до бликов при ближнем рассмотрении, когда я просто слепла и не могла смотреть на тебя в упор - красив. Сильный, мужественный, любимый. Последние мгновения...а потом...
если ты жив, тебе сейчас уже ... седьмой... десяток? Нет, не надо нам встречаться...
я ведь уже тоже не та хрупкая девочка, почти подросток...
запомним друг друга молодыми...
мы - вовремя - исчезли - с - пересекающихся - орбит...
и там, на небе, когда все кончится, останется после нас то, что было главным...
и в этом ТОМ не было разочарований и упреков...
не было прозы
только полгода ...или пару мгновений предельно кристализованного счастья


 РАБОТА У МЕНЯ ТАКАЯ, АНГЕЛЬСКАЯ…



Крылья выросли случайно, недосмотрела, теперь обратного хода нет - работаю волшебницей.
Усмиряю твою боль, даже если она тебе дорога. Если влип в историю, поверну время, исправлю события, и все будет пучком!
Дарю вдохновение, если ты исписался! Но тут главное - без фанатизма! Мне из тебя трудоголик тоже не нужен! Потому как я вроде бы Ангел-Хранитель, а не твой начальник!
Беру на себя твои заботы, даже если ты с ними сжился. Работа у меня такая.Хочу - не хочу, я выполнить обязана.

Хочется пошалить, но нельзя - не поймут.
Поэтому я белый ангел, а не розовый в клеточку с надписью "Матрица достала тебя!", или оранжевый с пятачком на носу! Не могу! А как хоцца!
.. и опять же я с крылышками,
знаешь, как они спать мешают! А все из-за тебя! Мне же на вызов летать быстрее, чем у байкера за спиной трястись!
Крылья, значит так, а могла бы и порхать с парашютом и моторчиком, как толстенький Карлсон. Но низ-зя, по рангу! Эххх....
В небесной канцелярии меня почитают за бессеребренницу, потому как души не забираю, и при первом же твоем намеке исчезаю бесследно. На время. При этом издалека, с тучки розовой, посматриваю, куда тебя, дружочек, занесло.
И если там какое ДТП, или морду кому-то бьют - я тут как тут. Разнять дерущихся, йодом ранки твои смазать, ну и антибиотика вколоть тебе или успокоительного предложить. Вот такая я пернатая пташка.
Но к счастливым не вызывайте - тут нуждающихся во мне и без них хватает.
Бить меня можно - мне терпеть положено, но, во-первых, у тебя все равно не получится , потому как я существо бестелесное, и твой кулак пройдет сквозь меня и ударит тучку, на которой я прикорнула, как опять же птичка божья. А во-вторых, толку то что! Бить по виртуальной пташке. Безответной.
Это типа стукнуть по своему же компу лопатой. Не-а. Хочешь душу облегчить, пару перышек выдерни, у меня новые вырастут. А лучше не дергай! Лучше мне крошек хлебных посыпь, под настроение конечно. Ну и там опять же кофию на тучку закинь...
Перья у меня белые, но немного поредели, который век за тобой уход держу, от несчастий, ментов там, начальничков, друзей излишне любопытных и прочих бед спасая. Опять же климат меняется, вот подшерстка моя перьевая и вылазит. Но еще что-то там растет. (Задумчиво чешу подшерстку...)
Зато размах крыльев - самолет позавидует. О- какие! Ща, попробую... ага, летают еще...
Короче так - тебе хреново- я помогу. Тебе клево - я помчалась мороженное с кофием допивать. На тучку разумеется...
Чмок, полетела я... до вызова...сигнал принимаю телепатически. Только по пьяни не телепай, а то кто ж тебя поймет, чего ты лопотать будешь... А вот с похмелья синдромчик сниму - это не проблемка...
Короче, я
- Твой Ангел Хранитель! Или ангельша? А все равно - я ведь бестелесная...


БОМЖ


Как-то в первом часу ночи мне стало неуютно дома: где-то веселились соседи, десять часов подряд я просидела за компьютером, и мне захотелось на волю.
Только я вышла из подъезда, чтобы направиться в сторону лесопарка, и походить вдоль шоссе ( мо1 дом расположен на окраине большого города и окна смотрят в лес), как из леса вышел бомж и с ним три бродячих собаки. Огромных и очень похожих на самого бомжа. Они направлялись к помойке около нашего дома, чтобы поискать там что-либо съестное, или одежду. Сейчас у нас много выбрасывают еще новой одежды. Бомж неспеша переходил шоссе, а одна из собак вдруг понеслась навстречу мне. Трудно описать тот страх, который я испытала. Растерзать меня ей ничего не стоило. Я встала как вкопанная, и посмотрела собаке в глаза. Две секунды мы стояли молча - смотрели друг на друга. Собака была готова к прыжку. Я подумала, какая у нее тяжелая жизнь. Мне стало жаль ее. Да и мы тут в России, разве мы живем лучше? Не знаю, умеют ли бродячие собаки читать мысли, но она вдруг потеряла ко мне интерес и побежала к бомжу в сторону помойки. А я пошла домой. У меня был дом.
Потом мне рассказали, что в овраге рядом с нашим кварталом в землянках живут бомжи. С собаками - так им спать теплее.
Россия.
21-й век.


ПТИЦА

Птица была ослепительно белой и всегда летала высоко в небе.
Так высоко, что никто не мог ее ни поймать, ни достигнуть.
Она пела песни и слагала стихи.
И эти стихи огненными перьями летели по небу.
И Серые боялись их.
Потому что люди, поймав такое перо, начинали странно улыбаться,
И повторять стихи Птицы,
И смотреть невидящим взглядом в небо,
Счастливым невидящим Серых взглядом.
Серые часто кидали в Птицу камнями,
но камни не долетали до нее. И лишь иногда ее перья краснели, это сердце Птицы , раненное сердце птицы не выдерживало травли, и кровоточило. Но с земли этого нельзя было увидеть.
И когда сердце стало давать сбои, Птица присела на крышу собора отдохнуть.
Но ее поймали и повели в Центр города Серые, стали забрасывать камнями.
И люди молчали. Потому что боялись Серых.
И были у Птицы дети, маленькие птенцы, ее строки.
И их стали выкликать списком и выталкивать в центр площади Серые.
И были они маленькие, но гордые и белые, потому что были они ЕЕ дети.
Но - странное дело - сколько не кидали в нее камнями, Птица не погибала, а цвет ее перьев оставался белым, и не краснел. Потому что камни от Серых не имели для Птицы значения. Ее раны были только от горечи людей земных, за которых и болело ее сердце.
И тогда Серый крикнул:
- Давайте побьем ее птенцов, это должно убить Птицу.
И Серые стали выкликать по именам ее птенцов, и вывешивать их списки.
Но недаром ее птенцы были ЕЕ птенцами - они взлетали высоко в небо, ни одного Серым поймать и понять так и не удалось, потому что пели они ее голосом. И был он Серым недоступен.
И когда улетели все птенцы, Серые снова кинулись к Птице. И сказал Серый провокатор:
- Есть еще тут ее птенцы? Надо доконать всех.
Толпа замерла. Каждый боялся, что его назовут Птенцом Птицы.
И вышел клоун в маске глумливого Кота, и сказал, кривляясь:
- Я - птенец Птицы.
Серный записал его в список Птенцов, но толпа только смеялась ему в лицо.
Серый явно был недоволен:
- Не всех птенцов мы выгнали. Они так поют, что после их пения никто нас слушать не желает!
Я не была птенцом. Я гоняла на мотоцикле, пела под гитару рок и носила бандану.
И я вышла в Центр, и крикнула Серым:
- Я - тоже ее птенец!
По толпе пробежал гул.
При Птице я никогда бы не смогла сказать такое. Но Птица парила в небе, и Серые злились, и костер горел в Центре их гнева, но он был слаб, этот костер.
- Мы и тебя запишем в список и подожжем! - крикнули мне Серые.
Меня толкнули к пламени, но вдруг за моей спиной выросли крылья...
И я вдруг поняла, что могу летать.
И взлетела во след Птице и ее птенцам. И Птица приняла меня в свою стаю.
И я услышала чужую боль. И стала слагать свои песни. И учиться у Птицы летать.

ВОЛШЕБНЫЙ КОНЬ

Однажды я встретила Сказочника, который написал рассказ о Волшебном Коне. Его конь был стеснительным и таинственным, у него были большие мудрые и добрые глаза. И Сказочник пообещал мне, что непременно встречу его скоро, этого Коня, который будет мне рассказывать сказки, «густые как мед», тягучие и напевные, теплые как парное молоко.
Как я мечтала услышать эти сказки.
Летом я оказалась в селе, где была конюшня, и мне разрешили даже ухаживать за конями.
Среди них был один…
Когда я приносила ему хлеб и кормила с ладони, он… поднимал шею, задирал голову, немного наклонял ее набок и … приоткрывая губы, и сверкая белыми (необычно белыми для коня) зубами, показывал то, что более всего походило на …улыбку.
Он улыбался мне! Увидев меня издалека, когда я подходила к огороженной леваде, он умильно кивал головой раз за разом, словно говорил:
- Ну что, Виола, принесла мне хлеба?
И всегда отгонял других лошадей, когда я их тоже пыталась покормить с ладони. Подскакивал к ним, и отталкивал их телом! Но не разу он не укусил меня, хотя я кормила его не по правилам (горизонтально сложив пальцы и аккуратно поднося ладонь снизу), а просто держала заранее нарезанные и подсушенные (Кони любят сухой хлеб!) ломтики и потягивала их ему. Держала их просто так, как было удобно, но очень опасно.
А еще Антон был очень породистым конем, лидером и победителем на разных международных соревнованиях, и он это знал! А старшая по спортивной конюшне, чемпионка и лихая наездница, с которой мы подружились, говорила мне:
- Ты знаешь, почему его боятся и уважают другие кони? Он им по-своему, по-лошадиному рассказывает о своих победах и дальних странах.
Арабский скакун по имени Антон.
И еще он … рассказывал мне о дальних землях и широтах, точнее, он просто улыбался
по–разному. И я его понимала! И слова его были… густыми как мед и теплыми как молоко…


НЕЖНОСТЬ

Мне нравится гладить седой ершик твоих волос. Слушать, как ты храпишь за стеной. Смотреть на твою большую, грузную спину, когда ты склонился за компьютером. Нравится готовить тебе, и разогревать молоко с медом. Думать о тебе, когда ты мчишься в своих поездах, скитаешься по стране, живешь в бог знает каких общагах, когда сражаешься за правду. Мне нравится думать, что я - твой ангел-хранитель. А вдруг и правда так?


СЧАСТЬЕ


Счастье не длится. У него нет протяженности. Это мгновения. И их немного.
Были ли я счастлива?
Два-три мгновения за жизнь.
Был ли ты счастлив?
Подумай, вспомни. Если есть что, то- был.
И все-таки как хорошо, что счастье хрупко. Что оно не длится долго. Что к нему нельзя привыкнуть. Иначе оно бы называлось другим словом. Покой.