Страшная месть

Б баллотировался в округе N. С ним вместе шли В, Г, Д, и т. д. Но лидером являлся кандидат А: он бывший депутат, идёт на второй срок, всех купил, связи везде и т. п. Неприступен с законодательных всяких сторон. И чего уж он привязался к кандидату Б? Может быть из-за того, что тот вторым в списке после А шёл – ну не всё ли равно, ведь вон сколько их, – В, Г, Д и т. д., а привязался к Б. С него и взять-то только квартиру-хрущёвку, старенький Москвич; да у сына его подарок от бывшего сокурсника, ныне здравствующего в Америке миллионера; перед отъездом из России тот сделал «всем друзьям по мечте». Ну и достался сыну... геликоптер. Да какая уж тут мечта – управлять-то винтокрылом ни сын, ни кандидат не умеют. Так и стоит-пылится-ржавеет на арендованном участке под брезентом.

И вот А начал его травить, натурально начал мочить конкурента: то поздравил от его лица всех с днём борьбы со СПИДом, то с днём матери с присказкой: голосуйте за Б. То плакаты Б развесил где только нельзя. То биографию редактированную по округу в листовках пустил, СМИ продажные, купленные А, на него тонны грязи льют. Не дают, в общем, избираться. Ну и избирком весь купленный, конечно. Засрали до того, что Б, идущий не хуже других, оказался в самом конце...

С горя пошёл в кабак напиваться. И встретил там своего ста-арого друга. Побратались, поплакались друг другу. Б – про свои беды, а друг про то, что «в авиации делать нечего, летать не на чем...». Ну и напились вдрызг. Тут-то им и стукнуло – пьяным же море по колено. Решили они в долгу не остаться. Всё рассчитали – и задумали Страшную месть...

В тот вечер А опять еле держался на ногах – гулянка по поводу победы шла вторую неделю. Не гулянка – запой. В перерыве между двадцатой и двадцать первой он вышел-выполз на балкон покурить. Звёздная ночь. Тишина. Когда раздался странный свист, он так ничего и не понял, а секунд через двадцать удар чем-то тяжёлым по голове оборвал все не имеющиеся в наличии мысли.

Очнулся А от холода и какого-то невероятного чувства, которое он ранее никогда не испытывал – сквозь пелену пьяного тумана послышался уже знакомый свист, а внизу... Внизу лежал огромный город, мерцающий своими огнями. Внизу. ВНИЗУ. ДАЛЕКО внизу... «Где я? Почему связаны руки?» – хмель как бешеный шмель умчался прочь. Поворот головы – и вот рука, вот голова, вот он весь сам, – Б, собственной персоной. На вертолёте. За штурвалом друг. И... знакомое место – ВВЦ. Стела... Её пик – вершина, и верёвка, вместе с трусами одетая на шпиль. Вертолёт улетает... Ужас объял А... Хотя ужаса там было-о-о...

О том, как снимали, и сняли ли живого, история умалчивает...

Декабрь 2003