Валерия Остапова. Злой Гений

Злой Гений
Валерия Остапова

Рассказ.
Проходя мимо зеркала, Женя бегло оглянула себя равнодушным взглядом и отвернулась. Старая. Старая увядшая женщина. А ведь была красива когда-то, и кавалеры были, ходили в общежитие еще в университетские годы, и даже девушки влюблялись. Пригласила как-то к себе в комнату одна знакомая курсе на третьем, накинулась, говорит: «Люблю я тебя, Женя, люблю!» И давай целовать лицо, обнимать. Насилу убежала. И уже до конца учебы не поднималась на этаж, где жила эта ненормальная.
Да, красивая была. А теперь только косые морщины под глазами, потерявшая свою упругость кожа и грустные глаза тоскующей собаки. Ну и наплевать. Давно уже махнула на себя рукой. Ради кого делать прическу, ходить в фитнес-клуб, краситься? Зачем? Смысл настоящей жизни только в отправлении посылок двум дочуркам - одной в Москву, другой в Архангельск.
***
Мы познакомились с Андреем на дне рождении моей подруги. В восьмидесятых годах оригинальнее способа знакомства, наверное, и не было. У Андрея был большой выдающийся вперед нос, пухлые губы, беспокойная густая шевелюра и острый проницательный взгляд безмерно голубых глаз. Было в нем что-то от Есенина с его светлыми курчавинками волос, крепкими руками и большим сильным телом, и что-то томное, загадочное, когда тот сидел в кресле и медленно курил сигарету за сигаретой.
Я не была из тех девушек, влюбляющихся с первого взгляда в новых знакомых. Хотя Андрей показался мне очень любопытным молодым человеком. Он пришел с девушкой, но нам удалось пообщаться и посмеяться над какими-то глупостями.
Подружки часто называли меня «болтушкой-хохотушкой», непосредственной и немного рассеянной, нелепой. Наверное, Андрею я показалась такой же.
Когда пришло время уходить, он вдруг категорично сказал: «Я провожу тебя». По нему явно было видно, что он совсем забыл о существовании особы, с которой пришел, так он был поглощен нашим разговором и атмосферой нового знакомства. Но девушка не дала себя забыть, прокричав «Вишнеееееееееевский!!!», когда Андрей уже был на пороге, натягивая рукав куртки. В этот момент я открыто улыбалась, хоть он и не видел этого из-за упавшей на меня темноты ночи. Было так забавно наблюдать его метания между одной и второй, замечать зарождение этого выбора, внутреннюю борьбу человека, пытающегося определить для себя, что же для него важнее. Я не стала дожидаться, пока Вишневский, наконец, определится, и мы с подружкой развернулись и пошли прочь.
Не пройдя и четверти пути, мы услышали торопливые шаги, переходящие иногда в бег, и, обернувшись, увидели запыхавшегося Андрея. Он был похож на школьника, собиравшегося признаться в любви девочке из параллельного класса и спешившего сказать ей эти самые слова. Но встретившись с ней, у него в последний момент не хватило мужества. Так и Андрей стоял перед нами, виноватый и смущенный тем, что заставил нас слишком долго ждать своего появления.
***
На тот момент мне было уже тридцать, многие подружки вышли замуж, переехали в свои квартиры, а я как жила в общежитии, так и продолжала жить. Работала юристом, ходила в театр, по вечерам гуляла в парке, читала книжки. Андрей стал заходить ко мне чаще. Мы вместе готовили ужин, рассказывали друг другу истории наших жизней, делились опытом. Была ли я в него влюблена - не знаю. Он был порядочным, воспитанным мужчиной, который излучал уверенность и независимость,- это мне нравилось. Но я не теряла головы от чувств, как в восемнадцать лет, не строила иллюзий относительно совместного будущего, хотя хотелось верить, что этот человек предложит свою руку и сердце, и я тоже выйду замуж. Не сказать, что помимо Андрея не было поклонников. У меня были правильные черты лица, длинные темные волосы, горящие молодостью и энергией глаза и ухоженные руки. Я никогда не унывала, на моих губах всегда играла улыбка, а в компании меня любили за искренность и легкий характер. Но мужчины попадались мне не те. А Андрей через полгода все-таки предложил пожениться. И я согласилась.
Оглядываясь сейчас на то время, я сомневаюсь сказать: мы были влюблены. Наверное, мы были практичны и подходили друг другу. Нужна была как мне, так и ему, просто поддержка. Любовь?
***
Андрей рано остался сиротой: мама умерла, когда ему было всего шесть лет, а отец не давал ни копейки денег, хотя состояние его было достаточно значительным. Почему так было, Андрей мне никогда не рассказывал, быть может, в силу своего замкнутого характера, а может, в силу душевной детской травмы, вызванной его семейными отношениями. Бабушка, с которой он жил, не была богата, поэтому Андрею рано пришлось самому зарабатывать на жизнь. Не имея образования, ему приходилось довольствоваться работой грузчика, строителя в пожарной охране. Он руками рыл яму для фундамента зданий семнадцатилетним парнем в бригаде рабочих. Это место было очень трудно получить, потому что в бригаде были в основном взрослые мужчины, и никто не хотел доверять такую работу семнадцатилетнему мальчику. Андрей постоянно выглядел худым, голодным подростком, стараясь прокормить себя на те деньги, что получал. Не зависел ни от кого. Днем учился в университете, а по ночам разгружал ящики с овощами в продуктовом магазине.
Когда он стал приходить ко мне в общежитие, он уже начал работать инженером на местном заводе, никогда не унывал, привыкнув к трудностям с раннего возраста. Но, рано повзрослев, он замкнулся в себе, был целеустремленным, но никого не посвящал в свои планы, хотел жить хорошо и ни в чем себе не отказывать и шел к своей цели, не отвлекаясь на соблазны жизни. В нем была какая-то манящая тайна, хотелось узнать этого непростого человека до конца, но всегда казалось, что ниточка понимания, за которую ты ухватился, выскальзывает из рук.
В то время заходил ко мне сосед, приносил продукты и хотел, чтобы я ему готовила. Как-то раз Андрей столкнулся с ним в дверях и очень удивился, увидев постороннего мужчину. Я ему рассказала, что это мой сосед, который настойчиво чего-то от меня ждет. Андрей только спросил номер его комнаты и вышел. С тех пор мой сосед со мной не здоровался.
Уже тогда я поняла, что Андрей своего не отпустит, что ревностно будет защищать свое имущество, свою женщину и детей от чужого влияния и вторжения в его жизнь.
***

Еще до замужества мы поехали в Баку в молодежный лагерь. Комнаты были отдельные для девочек и мальчиков, поэтому мы с Андреем ночевали в разных корпусах. Помню, я страшно заболела, лежала в постели и бредила, временами меня рвало, а мои соседки просто накрыли меня одеялом, не пытаясь как-то помочь. Рассказывали, что когда Андрей зашел к нам в комнату, они просто указали рукой на мою кровать и сказали: «Вон там твоя лежит, заболела». Андрей увидев, в каком я была состоянии, взял меня на руки и отнес в свою комнату, помыл, раздел, уложил в чистую постель и ухаживал за мной, пока я не выздоровела.
***
Сказать, что мы жили плохо - было бы неправдой. У Андрея хорошо продвигались дела на работе, потому что он занимался любимым делом, был амбициозен, целеустремлен и энергичен, впрочем, как и сейчас. Бывало, он просыпался среди ночи, чтобы записать какой-то только что приснившийся ему инженерный проект, какую-либо формулу или план новой технологии. Он быстро продвигался по карьерной лестнице и достиг поста заместителя генерального директора нашего завода, к тому времени ставшего иметь международное значение в производстве деталей и металлов для реактивных самолетов. У нас появилась дочь и деньги, чтобы покупать ей хорошую одежду: Андрей привозил красивые платьица из-за границы. Я гордилась своим мужем, и многие в нашем маленьком городке мне завидовали.
Когда Маше было два года, я вынашивала второго ребенка. Что-то начало меняться в наших с мужем отношениях, в которых никогда до этого не было недомолвок, ссор и недопонимания. Андрей стал нервным, раздражительным, часто повышал голос и доводил меня до слез. У него было умение давить на психику людей, заставлять их чувствовать себя виноватыми в том, что он не может найти расческу или галстук. И ни разу за те двадцать лет, что мы вместе прожили, ни разу он не извинился. Он не умел. Он был слишком эгоистичен и тщеславен, чтобы поступиться своей гордыней. Его не останавливало даже то, что я была на пятом месяце беременности, он все равно изматывал меня из-за какой-то глупой мелочи, доходя до такого состояния гнева, что его просто начинало трясти от ненависти к своим близким.
Я не узнавала его. А главное, не могла понять причины такого резкого изменения. Неужели я была в чем-то виновата, неужели где-то что-то сделала не так,- я постоянно задавалась такими вопросами.
Наше тихое счастье нескольких лет дало трещину. Позже я объясняла своим девочкам, Маше и Соне, что блюдечко, однажды разбившись, никогда не сможет стать снова целым. Никогда. Никогда уже с этого момента не будет Баку, Крыма с теплым морем и ласковым Андреем, повезшим меня и годовалую Машу к южному солнцу, не будет длинных бесед в маленькой комнатке общежития. Андрей вдруг стал чужим мне человеком. В моих попытках его понять, я забывала о себе, посвящая всю себя детям и мужу, устраивала семейные обеды с разными играми и прогулками. Но ничего не находило отклика в его душе.
У него появилась другая женщина, мне все об этом говорили. Людям нравятся сплетни и чужие секреты, поэтому наш маленький городок разом заговорил о нашей семье. Добрые подруги шептали, что Андрей завел роман со своей секретаршей. Но чувствовав, что с ним что-то происходит, я все-таки продолжала ему верить, верить тому Андрею, который ни за что не даст свою семью в обиду. На мой день рождения он принес коробку конфет, цветы и сказал, что все у нас будет хорошо. И я поверила. Потому что еще могла в это верить.
Иногда я думаю, что лучше бы я была глухой и не слышала всех этих сплетен своих знакомых. Они не должны были мне ничего говорить. Зачем они вмешивались? Зачем пытались вторгнуться в чужую семью? Неужели они думали, что мы не справимся сами?
Я очередной раз услышала, что его видели с Ирой. Может быть, я бы проглотила эту измену, если бы мне не напоминали о ней на каждом перекрестке, я бы переждала, пока Андрей одумается и вернется. Но я не могла вынести того, что меня, как маленького котенка, утыкали мордочкой в это несовершенство человеческой природы. Я взяла двух своих девочек и ушла из дома. Мне не хватало сил объяснить им, что папа больше не будет с нами жить, они слишком были к нему привязаны. Младшую, Соню, я отправила к бабушке в деревню на месяц, а с Машей мы поехали в Ленинград. Позже Андрей пришел ко мне и сказал, чтобы я возвращалась с детьми домой, он уйдет сам.
***
Шесть лет мы жили отдельно. Я перешла на другую работу, устроилась регистратором недвижимого имущества. Девочки у меня были золотые, жизнерадостные, ходили в музыкальную школу. Андрей старался не забывать о своих обязанностях отца и иногда брал их к себе на выходные.
Один раз, придя из школы, Соня мне рассказала: «Представляешь, мам, сегодня Лизонька передала привет от папы. Так и сказала: дядя Андрей тебе привет передает». Лизонька была племянницей той самой Иры, к которой ушел мой муж. Я только ахнула.
За все эти шесть лет у меня не было ни одного мужчины. Я постоянно сравнивала всех попадающихся кандидатов с Андреем и не могла ни одного из них принять. У меня были дочурки, мне этого вполне хватало. Иногда Андрей приходил, и мы долго нервно обсуждали нашу жизнь, закрывшись в комнате, думая, что нас никто не слышит. А девочки слышали все, и плакали, и страдали. А потом плакала я. Никогда – при нем. Всегда - одна.
А про Андрея говорили в городе, что Ирочку свою он однажды выставил из дома, потому что она была еще той стервой, много нервов ему потрепала. А потом и вовсе перебрался жить на дачу. Приезжая с работы поздно в пустой холодный дом, он даже не растапливал печь, пытаясь сразу же заснуть. О чем он думал, лежа в холодной постели, уйдя от своих обеих женщин? Был ли он счастлив?
***
Было теплое лето. Один общий друг пригласил Андрея и меня на пикник. Были семейные друзья, шашлыки, природа. Мы общались с Андреем как старые друзья. Он много выпил и, провожая меня домой, поцеловал, сказав, что соскучился по моим губам. Остался ночевать. Так и вернулся в семью.
А через месяц опять ушел к ней. Метался между своей любовницей и нами, не в силах выбрать. Помню, он зашел ко мне на работу, закрыл дверь и сказал: «Женя, есть разговор». В нем была какая-то странная решимость сказать мне то, что болело у него на душе, потому что только я могла его понять и, возможно, простить. Ему очень нужно было, чтобы я его простила, пусть не говоря ему, но в душе, в себе простила бы его. Он сказал, что любит Иру, что не может со мной жить, не может быть со мною ласков. Сказал, что мы разные люди, что никогда не будем счастливы, что жить без любви - это только мучить друг друга и детей. И ушел. А я осталась с этим выплюнутым им откровением и не знала, что делать. Ему, определенно, стало легче, потому что он высказался, дал объяснение своим странным поступкам, а я должна была молча ждать, когда он снова что-нибудь решит.
Кто знает, быть может, он и не любил Иру, а просто пытался освободить меня от себя, хотел дать мне шанс начать с чистого листа свою жизнь. Зная Андрея, я понимала, что ему не легко далась эта решимость отпустить человека. Он был ревностным собственником, и если и не любил меня, то уж меньше всего хотел, чтобы я принадлежала кому-то другому.
Так или иначе, я подала на развод, надеясь еще как-то изменить свою жизнь. Но он вернулся, и я забрала заявление. Поверила в возможность счастья, хотя знала, что блюдечко уже никак не склеить. Наверное, многие осудят меня за эту наивную веру. На что я надеялась, если уже оставались только крохотные уголечки нашего семейного очага?
Андрей не был мне чужим человеком. Мучая нас всех, он сам страдал не меньше, потому что знал, какую боль причиняет своим близким, но ничего не мог с этим поделать. Когда мы отдыхали в Тунисе, на ужин в ресторане нам предложили попробовать крокодила. Андрей сказал официанту: «Не надо ей крокодила. У нее дома есть свой очень редкий экземпляр».
***
Мои девочки разъехались учиться по разным городам, а я вот уже два года, как сплю в разных с Андреем комнатах. У нас давно нет половой жизни, нет тепла, мы можем месяцами не разговаривать друг с другом. Мы не справляем годовщину нашей свадьбы и день святого Валентина. Но он не забывает предъявлять свои права на меня, когда звонит какой-нибудь старый знакомый, или вот однажды он нашел в старом фотоальбоме письма, которые писал мне один художник еще до знакомства с Вишневским. Любил, приглашал уехать с ним в Севастополь. И иногда у меня бывают мысли: ведь я могла быть счастлива, ведь, возможно, с другим человеком я бы ощутила себя счастливой женщиной. Но я продолжаю жить с Андреем в разных комнатах, выслушиваю незаслуженные упреки, жалею его, готовлю ему. Быть вместе - это привычка и уважение. Мы через многое прошли вместе, мы воспитали двух прекрасных дочерей, которые непрестанно желают нам счастья, вместе или порознь. Мы уже никто друг без друга, но и в видимом нашем единстве нет целого. Мы болтающиеся по - отдельности руки тряпичной куклы, которую забыли в углу старого опустевшего дома. Андрей еще пытается реализовать свою бурлящую жизненную энергию, но я вижу, что в его глазах нет искорки счастья. Только в редкие минуты, на охоте в Сибири или рыбалке, он дышит легко. А я давно перестала смотреться в зеркало. И, сейчас, случайно взглянув в него, я вижу, что отражение поблекло, помутнело и вот-вот сотрется.



© Copyright: Валерия Остапова, 2007
Свидетельство о публикации №2712170064