Оторванный

Человек шёл, а точнее кряхтя тёк по ступеням вниз, согнутый весом рюкзака. Свисавшие с него куски верёвки путались в его ногах, а инструмент неприятно ударял по голеням. Но человек упорно шёл вниз.

За его согнутой спиной остались огромные, исписанные яркими цветами арочные своды, просторные поля, праздничные холлы и пещеры полные сокровищ. Там, далеко вверху, на поверхности, остались друзья, которым он так и не сказал что уходит, там остались родители. Там остался его сын.

Там осталось всё, но обречённый был тут, один, и он тащил своё усталое тело вниз. Туда где его ждало. Ждало то самое, чего он и сам не знал. Пока не знал. Его не покидала мысль, что, дойдя, он всё поймёт, обретёт истину и, наконец, наступит покой. А сейчас надо было идти, и он, стуча каблуками, задевая стены узкого прохода и спотыкаясь об осколки камней, выпавших из выщербленных стен, нёс себя вниз.

Запах цветов. По телу пробежала дрожь. ЗАПАХ цветов! Человек внезапно замер, обернулся и повёл носом, словно искал что-то. Запах цветов. Его не было. Рванувшись, он скинул со спины рюкзак, и бросился в него, пытаясь в полной темноте, царившей вокруг, найти на ощупь искомое. Тщетно. Рюкзак был полон самых необходимых вещей, однако в нём не было того самого сейчас нужного. Не было даже малейшего намёка на это. Рванувшись к перилам, потерявший запах посмотрел вверх, пытаясь высмотреть свет в начале своего пути, пытаясь понять – не поздно ли вернуться, пытаясь уверовать, что ещё не всё потеряно. Света не было. Ни даже той маленькой точки, которую он видел всего пару дней назад. Ничего.

Сев на ступени, человек достал сигарету, положил её в рот и откинулся назад. Камни приятно кололи истомлённую спину. Тишина. Ни стука капель, ни тихого шороха, ни вздоха. Ничего.

Время текло так медленно, что человек мог поклясться всем оставленным позади, что он чувствует, как оно переливается волнами по его телу. Он чувствовал, как минуты мелкой дрожью бегут по груди, животу, по ногам, вниз, туда же куда направлялся и он. Время было на его стороне.

Отлежав правый бок, человек поднялся, убрал сигарету в нагрудный карман, и полез за рюкзаком. Потянув на себя лямку, он вдруг чётко ощутил, что не хочет больше горбатиться. Тяжело вздохнув, он присел на корточки, раскидал в стороны камни со ступеньки и начал выкладывать туда свои пожитки. Тишину коридора омрачил звонкий стук скарба. Разделив вещи на две ровные части, человек бросил монетку, красиво запевшую в воздухе, словно запертый в банке комар, и выбрал «решку». Монета не приземлилась. Человек на миг задумался, пожал плечами, и начал укладывать правую половину. Рюкзак заметно полегчал. Он набросил лямки на успевшие отдохнуть плечи, вздохнул с облегчением, не получив ожидаемой боли и двинулся вниз. Не оглядываясь. В конце концов, это просто выбор.

Шаги. Человек слушал свои шаги, и наслаждался, звуки складывались в мелодии, мотивы и даже напевы. Он бы засвистел, если б умел. Но он умел шагать. И он шагал, прислушиваясь к каждому шагу, бессмысленно улыбаясь сам себе в полнейшей темноте дороги вниз. Пока не случился обвал.

Сам по себе обвал наверняка случился давно, потому что кроме шагов никаких звуков не было, человек был в этом уверен. Но к его удивлению дороги дальше тоже не было. Сев на край, и свесив ноги, он прислушался к тишине. Которая молчала, как всегда, давая ему возможность принять решение самому. По крайней мере, это было честно. Потянувшись к сигарете, человек себя остановил. Рука покорно опустилась на колено. Он ждал.

Когда стук сердца стал слышен так же явно, как было явно, что впереди обвал, человек глубоко вздохнул и столкнул себя вниз. Внизу были ступеньки. Такие же как до обвала, там, вверху. Лестница шла винтом. Человек шёл дальше, вернувшись к подслушиванию шагов. Кажется, правая нога фальшивила. Наверное, устала.

Скука.

Эта мысль пришла в голову сама по себе, без видимых причин, да и не могло быть видимых причин в полной темноте. Просто стало смертельно скучно. Шаги перестали интересовать. Сердце билось не в такт. Человек устал отдыхать. Поэтому он шёл дальше. Очень хотелось идти скучающей походкой, но шагавший не умел. Скука напрягала и давила на виски. Ступени заметно пообносились, и камни с глухим стуком всё чаще скатывались вниз, оглашая тоннель цокающими звуками. Человек стал на месте. Последний камешек, докатившись до своей финальной точки замер, крякнув. Они оба, человек и камень, замерли. Решив, что он умнее, человек пошёл первым. Споткнувшись, он кубарем покатился вниз.

Он катился долго, будь это на поверхности, подумал бы, что прошли сутки. Не было просто больно, скорее наоборот, было жутко больно. Но по другому. Было больно, что камень оказался мудрее.

ЦОК.

Человек остановился уткнувшись лицом в камень. Потёк нос и заныл лоб. Боль. Он согнулся, прижал колени к груди, обнял их руками и втягивая носом тягучесть, заморгал вспотевшими глазами. Боль. Казалось что в ноге. Или в руке. Это точно его боль, только непонятно где она, похоже гуляет по телу ища удобной позиции. Человек ждал лёжа на полу. Рюкзак лежал рядом, порванные лямки остались где то выше. Безнадёжно далеко. Человек лежал и думал, прислушиваясь к тому, какими громкими могут быть мысли здесь.
 
ЦОК.

До него докатился камень. Наверняка тот самый камень. Лежавший на боку приоткрыл один глаз и посмотрел прямо перед собой. Темнота. Но камень был точно тот самый. Наверняка. Значит никто не уходит от данности. Это радовало. А боль нет, она угнездилась во лбу и гудела. Морщиться было больно. И ненужно.

Поэтому человек встал, отряхнулся и пошёл дальше. Вниз. Туда где его ждала истина. За его спиной остались рюкзак, одинокий камень–подражатель и оторванные лямки. Какое позорное наследие.

Конец.
По крайней мере все органы чувств застонали так, словно это был именно конец. Замерев, искатель вытянул вперёд руку и наткнулся на холодную стену. Не придумав смысла ставить стены посреди прохода, он начал шарить руками. Нащупав пальцами конец нелогичной загородки, человек спокойно вздохнул. Значит это не конец, если он не постоянен. Обходить было бы не логично. Он категорически не хотел, чтоб всё выглядело словно наигранная гонка за величием одиночества. Хотелось логики. Присев и прислонившись спиной к несУразной перегородке, человек снова запретил себе брать сигарету. Тишина и темнота словно договорившись зачем-то поменялись местами. Ждавший смутился ощутив тёмную тишину и тихую темноту, его это напрягало. А чувства боролись за свою правоту. Он в свою очередь делал то, к чему уже привык. Ждал.

Ответ пришёл сам собой и вовремя. Но пришёл не как озарение, скорее как надобность действия. Поднявшись, уже не в первый раз, человек шагнул. Ступеньки вели вниз.

Ничего странного. Просто они снова вели вниз. Уженичемунеудивляющийся, прислушиваясь к голосу своего разума, шёл. Зря. Разум молчал. Складывалось ощущение, что он отстал. Жаль. К хорошему привыкаешь быстро.

Перила.

Искорёженные, изломанные и вывернутые с цементным корнем перила цеплялись за штаны, рубаху и шнурки. Не пускали? Нет, наверное, просто от скуки. Впереди далёкий путь, и человек не запрещал перилам касаться себя, он понимал. Понимал, что может быть последним. Или первым. Что ещё хуже. Но перила. Им то почём знать. Они просто цепляются. Просто так. А человек, он не шёл просто так. У него есть дело, задание, миссия, и ко всему этому объявилось желание. Он идёт вниз, чтоб найти. Найти то, что ищет, чем бы оно ни было. Где бы оно ни было. С кем бы…

День. Если не считать падения следом за камнем, похоже, что прошёл день. А значит сейчас ночь. Значит, теперь будет ещё темнее.

Мысль. Но почему? Потому что теперь их много в темноте. Да. Они там наверху, я тут, внизу. Они идут прямо, а я вниз. У каждого, потому что, свой путь. А кто выбирает за них? Сами? Не знаю. Я выбираю сам. Или?

Ночь. Потерявшийся идёт вниз. Забылся дом, кажется, вылетели из головы мечты и какие-то из фантазий. Осталась цель. Вниз.

Стоп.

Человек, облокотившись на перила, достал сигарету, и сжав её губами, втянул сквозь неё в уставшие лёгкие сладковатый воздух. Что-то было не так. Путь назад, вчера казавшийся таким далёким, и неискренним сейчас кажется близким и правильным. И отчего-то снова хочется есть и пить.
Стоп.
Это наваждение.
Нечего пить, нечего есть. Значит нечего об этом думать .Точка.
Стоп.
Долой сомнения. Вниз. Там решение. Вниз. Долой логику. Идти сейчас. Потом думать. Вниз, чёрт возьми.
Положив сигарету в карман, человек ринулся вниз, распинывая камни, и не обращая внимания на потревоженную тишину. Вроде даже не замечая отступившую темноту.
Бег по наклонной прямой вниз, туда, где будет последняя инстанция, крайняя ступень, сидя на которой всё обретёт смысл и расставится по полочкам. Всё там. А значит надо туда. Любым путём.

Полёт.

Заметить огромную дыру в пролёте ступеней мог любой. Даже остервенело бегущий. Но темнота исправно таит реальность. Запнувшись, беглец попытался схватиться за предательские перила, но они по закону этого мира, никогда не бывают под рукой. Только что бежавший теперь падал. Медленно, словно пух. Ни желаемого свиста ветра в ушах, ни стремительно приближающейся истины последнего познания. Ничего. Точно как тогда в начале. Тишина, темнота, стук сердца. И ещё один странный звук, словно мышь мечется по маленькой картонной коробочке тыркаясь носом в углы в поисках выхода.

Мысль.

Мир продолжается. Законы мира дороги ведущей вниз никуда не делись. Это не конец и не начало. Это вполне логичное продолжение. Человек кувыркаясь в воздухе позволил мысли вырваться на свободу. Она пулей вылетела наружу, удивив даже собственного родителя. Они так быстро растут…

Я иду вниз. Потом я бегу вниз. Теперь я лечу вниз. А чего хочу я? Я хочу попасть вниз. Просто.

Удар. Или скорее толчок. Ноги касаются твёрдой земли, ставшей непривычной. Камней нет. Сколько длился этот нелепый полёт, да и зачем. Мысли снова растаяли в голове. Человек стоял перед выбором. Или представлял себе, что стоит прямо перед ним, глядя ему в глаза. Неважно. Важно, что он не знал куда идти. Сделав шаг влево, и сразу вправо несчастный не обнаружил ступеней. А ведь ступени обладали смыслом, они вели. А пустыня не имеет смысла, она просто есть. Очень хотелось сесть и подождать, но человек устал делать поспешные решения. Слишком многое не зависело от него. Хотелось изменений. Он решил НАРУШИТЬ ТИШИНУ.

-Я хочу услышать ответ.
Его голос глухо разнёсся скучающим эхом. Словно ему не было интересно, словно он неуверен. Вопрошающий повторил вопрос, вложив в него всю ту чувственность на которую способен обречённый искать потерявшийся беглец.
-Я хочу услышать ОТВЕТ.
Рявкнул он голосом, но не эмоциями. Звук отразился от стен, и человек понял, что это СВОДЫ.
-На какой вопрос
Вернулось ему эхо собственного раздражённого голоса. Он проглотил сухую слюну, оцарапавшую горло.
-Зачем я здесь.
-Уже незачем.
Раскатом грома колыхнулось эхо.
Человек ждал. Сначала стоя. Устав он сел. Потом лёг и стал вглядываться в темноту поверх себя. Темнота таяла под его пристальным взглядом. За ней проглядывались звёзды.

Он наконец дошёл…
Звёзды одна за другой появлялись из темноты, это был небоСВОД, ошибки не было. Лежать стало чрезвычайно мягко. В довесок запахло озоном и травой. И цветами. Пришлось заново запоминать забытый запах. Рядом лежал переполненный рюкзак с лямками. Столь же бесполезный, как и его вопрос, с которым он сюда шёл. Где-то неподалёку говорили люди, говорили и говорили. Он узнал все эти голоса, даже определил, что узнаёт совокупность тембров. Это были друзья. Рядом кто-то сел.

-Куда собрался, пап?
-Никуда, сын.
-Чаю ?
-Ага…

Он дошёл.