Эх, валенки-валенки!

Это еще на старой квартире было. Квартира у меня была однушка на четвёртом этаже панельного дома той само благословенной архитектуры, которая делает все города похожими друг на друга, как однояйцевые близнецы. Смотришь так из окна поезда – только вывески меняются на вокзалах: Новосибирск, Красноярск, Урюпинск, а по краям – кладка мегазавра с расчетом на плождение и размножание во веки веков.
Впрочем, эстетика тут была конкретно не при чём, а при чём была звукоизоляция. Которая в этих однояйцевых мегазавриках отсутствует по определению. Ругаются соседи – и ты вместе с ними вкушаешь адреналин и «сантабарбару», точно зная, кто с кем спал, кто сколько выпил и откуда у последнего в кармане женские стринги модели «панталоны фланелевые».

Соседка, с которой у нас была общая стена (между моей единственной комнатой и ее залом) сдавала свою двушку, в основном - студентам... По ночам они особо не шумели, нет. Так, в меру. По праздникам, которых, как в том анекдоте, было всего два - «Новый год и каждый день». За минусом сессии, которую они после праздников сдавали мучительно долго, так что передышки у меня бывали и крепкий здоровый сон по ночам не казался недостижимой мечтой
Но вот в течение светового дня...

Очевидно, один из них был завзятым прогульщиком. Целыми днями валялся дома на диване (у нашей общей стенки со сквозной розеткой) и «музыцыровал» на гитаре (школа степных акынов: адын палка, два струна). И подпевал себе истошно напрочь лишенным приятности голосом. При полном отсутствии хоть какого-нибудь слуха. О факте отсутствия последнего юноше, очевидно, своевременно никто не сообщил, и он, дожив, почитай, до избирательного совершеннолетия, когда уже не только он голосовать может, но и за него не возбраняется, считал себя активно концертирующим поп-идолом. Регулярно разучивал новые экзерсисы и разыгрывал слуходробительные гаммы. К тому же гитара его производства Миндерлинской мебельной фабрики была приспособлена разве что в карты на ней резаться, а юноша норовил извлекать из нее звуки, причем сразу в крупных децибелах.

И тут в репертуаре шансонье наметился новый шлягер. Душевное это произведение было популярно в народе лет так ковырнадцать назад, сразу после выхода на экраны страны душераздирающего фильма «Генералы песчаных карьеров». В фильме, правда, шлягер исполняли на нерусском языке, зато отечественные деятели самодельного рифмованного творчества наваяли на заданный размерчик не меньше десятка вариаций текстов. Типа такого: «Печально чайки надо волной кру-у-ужат… Сюда пришли-и-и-и… Маи друззя-а-а-а».. С большей или меньшей степенью художественности и выразительности. А потом, когда те карьеры уже пылью времен засыпало, «песняк» перепели на благородный манер одичавшие от окружающей действительности граждане из группы «Несчастный случай». Не в бровь, а в глаз…

В общем, случай случился, эрзац-сосед решил ввести новый номер в свою гастроль. С упорством последнего могиканина, стремящегося во что бы то ни стало оставить по себе память в веках. Высококультурную. И мои дни превратились в кошмар…
Едва продрав ясные очи после ночных приключений, юноша брал в руки инструмент и начинал его насиловать. Промахивался по струнам, не мог взять баре и путал аккорды. Сбивался и начинал снова. С первого звука. С самого начала от Рождества Христова. Раз за разом. Сопровождая не очень удачные музыкальные этюды еще менее удачным вокалом. Проникновенно и бесконечно. Каждый день и изо дня в день. Нормальное русского «Г» у него почему-то в этой песне непременно следовало произносить, извините за выражение, фрикативно-фрикативно, то есть на южный манер. Наверное, для бОльшего гламура и утончённости. Триста сорок четыре раза в день из-за стены раздавалась вот уж воистину «козлиная песнь» в полном греческом смысле трагедии: «За что вы-ы-ы бро-о-о-осили миня-а-а-а-а, за что-о-о-о-о??? Хде мой очаХХХХХХХХХХХ, хде мой ночлеХХХХХХХХ!!!»

Я тогда работала «свободным художником», редактировала какую-то серьёзную рукопись. Сроки были сжатые, аврал полный, а от этого душераздирающего вокала у меня уже стали выпрямляться извилины. И слова я стала забывать, как они правильно пишутся... Когда поймала себя на том, что третий час к ряду читаю одну и ту же фразу... Не страницу даже - фразу! Что уже выпила три чашки кофе, обкурилась и все читаю эту фразу...

Я включила импортный музыкальный центр «Пыонер»... Поставила к общей розетке колонку... И врубила на всю катушку ударную рок-поп-фолк-панк-хард-хеви-эмо группу всех времен и народов «Рок-острова» с композицией типа «Валенки, валенки!»... Честно говоря, так и не в курсе, что делал этот шедевр развлекательного жанра в моей коллекции кассет – наверное, кто-то забыл после домашних корпоративчиков.

Через 10 минут в дверь позвонили. Юноша возмущенно сделал мне замечание, что я тут вообще серьезно нарушаю общественный покой и жить нормально не даю... Я, сползая по косяку от хохота, поинтересовалась: «Молодой человек, а как Вы думаете, сколько я еще могу слушать бесконечно заунывный шедевр из киноклассики в Вашем исполнении, оставаясь в здравом уме и твердой памяти?».

Ответ юноши меня потряс. Он потупил глаза и скромно сказал: «Я же не знал, что вам гитара не нравится!»

…Мы с ним потом даже и общались по-соседски. И гитару мы у него как-то брали пару раз. Милый мальчик, звали Саша. Студент чего-то там на 4-м курсе.
Не знаю, как душа его жила потом без музыки, но травить соседей своим вокалом мальчик Саша перестал.