Рыбку жалко

       
 У Куприянихи исчез шестнадцатилетний кот Рыбак. Так его назвали потому, что он сам ходил на реку ловить рыбу. Сначала усаживался рядышком с рыбаками и караулил - когда пойманная рыбёшка плюхнется в траву, чтобы схватить её раньше рыбака. Не раз крючок впивался ему в губы или в лапу, тогда рыбаки, держа его, снимали крючок, а рыбину ему все-таки отдавали. Но, когда клёв был не важный, и ждать приходилось долго, Рыбак сам ходил по прибрежной траве и высматривал на мелководье среди камней добычу. Иногда ему везло, и в его когтях оказывалась зазевавшаяся рыбка. И как настоящий рыбак он не боялся воды. Когда он был котёнком, Куприяниха, наливала в корыто воду и пускала в неё живую рыбку, пойманную заядлым рыбаком - её мужем Куприяном, и котенок, забравшись в воду, нырял до тех пор, пока рыбка не оказывалась в его зубах.
       У реки, часто забравшись на камень, он высматривал рыбный косячок, поджидал, когда он заплывет в небольшую запруду, и тогда сигал в воду, выныривая с рыбиной во рту. Съев ее, он долго валялся в траве и облизывал свою мокрую шубку. Поэтому летом с кормёжкой кота у Куприянихи забот не было. "А теперь вот Рыбак исчез не знамо куда. Видать, состарился, помирать ушел со двора" - рассуждала хозяйка, сидя на завалинке, а у ног её, свернувшись калачиком, спал котенок Матрос, которого ей подарили соседи.
 Мимо прошёл сосед с удочкой и с пакетом, полным рыбы. "А что если и мне сходить порыбачить, рыба - то в магазине теперь дорогая, не напокупаешься, пол - пенсии на кота уйдет" - смекнула она. Разыскав в чулане старую удочку, накопав червей в огороде и, прихватив ведро для рыбы, отправилась на рыбалку. Соседи, наблюдая за нею, смеялись, дескать, рехнулась, старая, с пацанами на реке рыбачит.
 Весь вечер она простояла с удочкой на берегу, иногда присаживаясь, на перевёрнутое ведро, но рыба только объедала червя с крючка, а заглатывать его не спешила. "Ну, и, слава Богу, не сгубила ни одной живой души. Рыбка ведь, она тоже жить хочет", молча рассуждала она. Смотав удочку, Куприяниха подошла к мальчишке, который то и дело таскал рыбку за рыбкой. "Васька, дай мне одну рыбешку для кота, только живую, а я тебе за нее куплю жвачку", попросила она. "Бабуль, а ты на что ловишь, на червя что ли? Так в нашей речке рыбка мелкая, и ротик у неё маленький, а червь большой. На подкаменника надо ловить". Он разломил какую - то черную трубочку, извлек из нее небольшую желтую гусеницу и показал ей. "Ладно, Васьк, из меня, наверное, плохой рыбак, все равно ничего не поймаю, а уж очень хочется показать живую рыбку моему новому котёнку. Рыбак - то, сам знаешь, исчез куда - то, и … с концами", с дрожью в голосе сказала она." Васька отдал ей самую шуструю плотвичку.
 Пока она стояла с удочкой на берегу в ожидании поклёвки, вспомнила отца, который с рыбаками ездил на рыбалку куда - то далеко и привозил много крупной рыбы. Лосося в бочках на зиму солили, икрой объедались. А щуки, судаки и лещи были такие жирные, что жир с них вытапливали. Только вот, больно идейный отец был. Например, её он назвал модным в то время именем - Даздраперма, что означало "Да здравствует Первое Мая". Хорошо, что замуж вышла за Куприяна, люди Куприянихой звать стали. Просили её не обижаться, так как Даздрапермой, язык сломать можно пока вывговоришь. Сына хотел назвать Интернационалом, да мать, всегда тихая и молчаливая, не выдержала: "Мало тебе, что над дочкой смеются? Не позволю…, Ванькой его назову. Иначе уйду с детьми к матери. Оставайся один со скотиной, вот её-то и называй как хошь, её лишь бы кормили, а как назовут - ей без разницы". То ли испугался отец, то ли пожалел мать, но согласился с нею, назвали сына Иваном.
 Вытащив на двор корыто и налив в него воды, она, как бывало раньше, пустила в него живую рыбку. "Смотри, Матрос, это рыбка…, вишь, как плавает, лови её " - вытирая руки о передник, вразумляла она котёнка. Матрос не реагировал. Тогда хозяйка, взяв рыбку в руку, поднесла её к его носу, рыбка чертыхалась, чем в конец напугала Матроса, и он в страхе исчез под крыльцом. "Эккий, ты дурачок несмышленый, не Матросом, а Трусом тебя надо было назвать, она же не кусается. Ладно, уж если до утра не подохнет рыбка, то выпущу её обратно в реку, пусть живет", решила она.
       За окнами уже была ночь, а Куприянихе не спалось, она то и дело вскакивала с постели и проверяла, жива ли её пленница. Решив, что ей все равно не уснуть, пока рыбка в неволе, она налила в ведро воды, опустила в нее плотву и отправилась на реку. Зайдя на мосток, и осторожно опрокинув ведро в воду, она перекрестила исчезающую в темной воде рыбку и, погрозив пальцем, сказала": - " Плыви с Богом и не попадайся больше на крючок, - вздохнув, добавила - не позволил Господь согрешить мне. Слава тебе, Господи".
       Вернувшись в дом, она легла спать и сразу же заснула крепким спокойным сном.
А когда соседи с улыбкой спрашивали Куприяниху, почему она больше не ходит на рыбалку, она, прижав руки к груди, сердобольно, отвечала: " Рыбку ведь жалко. Уж лучше, я её в магазине куплю".