Сорванный инцидент

       
Предисловие.
Однажды я заинтересовался и решил взглянуть, что сегодня предлагает туристам Казахстан. Я остолбенел и онемел, честное слово. Мне пришлось взять карту и посмотреть по карте. Да, все было действительно так. Десятки прекрасных маршрутов предлагает сегодня туристический Казахстан. Это и велосипедные и авто маршруты, водный, горный и пеший туризм, со спокойным переходом через границу в Киргизию и Таджикистан. Предлагается даже туризм вертолетный. Но меня приятно шокировало и удивило другое. Многие из маршрутов, спокойно проходят сегодня там, куда еще недавно без спецпропуска и проехать было нельзя, ведь пограничная зона от советско-китайской границы начиналась километров за 150, если не больше. Как поменялось время. Хорошо, что оно поменялось в лучшую сторону. Потому что тогда, когда я его вспоминаю, оно было очень нехорошим и тревожным, а все жители СССР с тревогой ждали неминуемой войны с Китаем.
Возможно, еще кто-то помнит, как «великий кормчий» Мао-Дзе-дун плавал в реке Янцзы и отдавал распоряжения подплывающим к нему секретарям обкомов Компартии Китая. Такое, знаете ли, совещание на воде. Смешно? Тогда это было не очень смешно. Может, кто и вспомнит о военном конфликте на Уссури в 1969 году, на острове Даманский, когда были уничтожены жители нескольких наших деревень, погибли наши воины, а захватчиков стерли потом с лица земли залпами установки «Град»? А вооруженные провокации в Казахстане? Все это было в нашей истории. И хунвейбины, потрясая цитатниками Мао, переходили нашу границу по льду, а пограничники, взявшись за руки, вытесняли их обратно. Стрелять было нельзя – китайцы были безоружны и специально шли на провокацию и конфликт. Мы балансировали на грани войны. Это тогда Китай напал на Вьетнам, и мы снова замерли в ожидании войны, потому что были связаны с Вьетнамом военным договором. Не помните? А было это совсем недавно…конец шестидесятых…семидесятые годы…немного восьмидесятых! Как быстро летит время! Как недолговечна человеческая память!

       ************ ************

Зазвонил телефон. Серегин поднял трубку и услышал голос Шефа.
-Зайди-ка, ко мне! – кратко сказал Шеф и положил трубку.
Вызов к Шефу не сулил ничего хорошего. Разноса могло и не быть. Как будто бы не за что. А вот получить от Шефа какое-нибудь задание позаковыристее – запросто. На то он и Шеф. «Наше дело исполнять!» - думал Серегин.
-Вот что! Прокатись-ка ты по заставам, погляди свежим взглядом, понюхай, чем пахнет! У погранцов нюх может немного притупился, и взгляд замылился – каждый день одно и то же видеть. А мне нужна нормальная картинка. Нюхом чую. Что-то там, в ближайшее время произойти должно. Мы упредить должны! А ты у нас этот….Соколиный Глаз!
О чутье Шефа ходили легенды. Иногда он предсказывал такие вещи, что казалось, что у него с китайским Генштабом был прямой провод.
-Где тревожно? – спросил Серегин.
-Вот здесь! – Шеф карандашом провел окружность на карте. – Так что, вперед и побыстрее. Три дня тебе на все. Только ты…это… не демаскИруй там! А то, понимаешь, привезли артистов с концертом, а на следующий день их «Женьминжибао» фотоснимок напечатала. Как артисты на заставе выступают. Мне еще твоей личности в газете только не хватало!
-Обижаете, Петр Иванович! – сказал Серегин.
-Не обижаю, а предупреждаю! – ответил Шеф. – Ты погранцам позвони, от них транспорт должен туда пойти, с пополнением. Вот с ними, под шумок и прокатись! Среди новых людей затеряешься! Если что….сразу по телефону, лично мне. Если я все понял правильно, в конце скажу «Лады!». Ну, давай, действуй!
У Серегина едва хватило времени заехать домой, предупредить жену и собраться. У пограничников к нему подбежал усатый мичман в морской форменке и фуражке.
-Вы Серегин? – сходу спросил он и указал на машину, из под тента которой, выглядывали молоденькие солдатики. - Давайте в кабину, авось поместимся!
Поместились. В кабине армейского тупорылого ГАЗа было просторно. Мичман оказался большим хохмачом и всю дорогу «травил» морские анекдоты. По его словам, он прошел моря и океаны. Вот только воля начальства загнала его, в степи Казахстана.
-Я человек морской! У меня весь зад в ракушках, а я тут кантуюсь! - обиженно объяснял он Серегину.
-Ладно, мичман! Не переживай! Ты сам подумай - здесь на тысячи верст ни одного моряка нет! Ты – единственный в своем роде! Уникальное явление! Этим гордиться надо, а не пыхтеть!
-Не верст, а миль! – уже не так обиженно поправил он Серегина.
Серегин и водитель расхохотались.
В Чилике сделали небольшую остановку. Попили водички, размялись и двинулись дальше. Горы надвигались, как неумолимая грозовая туча. Все ближе и ближе. Дорога понемногу пошла вверх. Слева скальная стена, справа скальная стена. Смотреть было не на что, и Серегин задремал, подсунув под голову ватник шофера, от которого почему-то пахло свежим хлебом. Задремал и мичман. Когда Серегин открыл глаза, грузовик все также натужно лез вверх.
-Где мы? – спросил он у водителя.
-Скоро перевал будет! Минут через десять-пятнадцать! А дальше ай-люлю! Вниз покатим. Веселей дело пойдет!
Проснулся и мичман. Растер лицо руками, огляделся.
-Ага! К перевалу подходим! Считай полпути позади!
В крышу кабины постучали. Мичман высунулся по пояс в окно грузовика, обернулся и стал вести какие-то переговоры с сидящими в кузове. Водитель тихо закис от смеха.
-Каждый раз одно и то же! Ну, сейчас будет цирк! – смеясь, сказал он.
Машина въехала на открывшуюся слева, довольно большую площадку. Он заглушил двигатель, быстро выскочил из кабины и подобрав валяющиеся камни, стал подсовывать их под колеса для упора. Мичман вышел из машины и сказал Серегину, чтобы и тот вышел размяться. Затем мичман подошел к кузову сзади.
-Вылазь! – скомандовал он, - стоянка десять минут. Можно покурить и оправиться!
«Желторотики» попрыгали на землю, стали приседать и разминаться – видно затекли ноги в кузове. Серегин огляделся, хотя этим маршрутом ехал не в первый раз. Слева от площадки было ущелье, ближайший, противоположный склон горы был где-то на расстоянии километра. Серегин не любил горы. «Слишком много шика!» - повторял он слова Бендера. Серегин любил леса, луга и реки. Вот такая слабость.
Мичман ходил по площадке и курил. К нему несмело подошел один из солдатиков.
-Та-а-рищ прапорщик! А где здесь можно…
-Запомни раз и навсегда, салажонок! Не товарищ прапорщик, а товарищ мичман! Уловил разницу?
-Так точно, уловил! Товарищ мичман! А где здесь можно….оправиться, ну….по большому?
-Салажня! За мной! – скомандовал мичман. Сзади Серегина раздался сдавленное хрюканье водителя.
Мичман пошел влево, где между ущельем и скалой образовалось что-то вроде «кармана» – небольшая площадочка, метров десять в длину и метра полтора в ширину.
-Значит так! Объясняю! Здесь люди ездят. На перевале здесь у всех остановка, для передышки. Так вот, чтобы все было чисто, не воняло, делается это так. Садимся на край и …..туда вниз!
Серегин подошел к краю площадки, заглянул осторожно вниз, не слишком приближаясь, и отшатнулся. Внизу был синий мрак. Какова была глубина расщелины –он даже боялся предположить.
-Да, я и сам, пожалуй, оправлюсь! – заявил мичман, быстро снял китель, положил его на выступ скалы, подошел к краю площадки, расстегнул свои морские клеши и спокойно уселся задом к бездне. Серегину показалось, что у него даже каблуки не стояли на земле, а висели! Кряхтя, с наслаждением, он делал свое дело.
Солдатики с ужасом смотрели на него.
-Зименков! – рявкнул мичман. – Бумагу… быстро!
Мимо Серегина шустро проскочил водитель и подал мичману сложенную газету.
Серегин вспомнил, что еще нужно подготовиться и не стал дальше наблюдать за этой интригующей картиной. Из кабины он достал сумку и стал переодеваться. Потом заглянул в зеркальце машины. Вроде все было в порядке. Сзади послышались шаги. Серегин обернулся. Ухмыляясь, к нему шел мичман.
-Ну, как я?
-Нормальный ефрейтор-пограничник! Все в порядке. В ажуре, так сказать!
-А эти….там? – Серегин кивнул в сторону «кармана», который от них скрывала скала.
-Э-э! Как всегда! Один сидит, пыжится, со страху никак….а двое его за руки держат! Салажня!
-Не грохнутся?
-Еще ни разу такого случая не было! А порядок должен быть!
Когда вся процедура была, наконец, закончена, вновь поехали. Только теперь, Серегину, как рядовому составу, пришлось ехать в кузове, вместе с «салажатами».
Лишь через несколько часов машина въехала в Чунджу.
Здесь часть новобранцев оставалась. Их видимо, направят на другие заставы. А Серегину, мичману и двум солдатам предстояла еще дорога. На заставу имени Онопко.
       
Серегин уже забыл, когда ему пришлось в последний раз ползать по-пластунски. Потому он полз, напрягая все силы, стараясь не отстать от сержанта-пограничника, носившего фантастическую фамилию Пруссолини. Когда Серегин, первый раз услышал эту фамилию, он с трудом удержался от того, чтобы не засмеяться. Больно уж чуднАя была фамилия. Но ползал он, как уж, так что Серегину приходилось нелегко, и он чувствовал, что футболка на нем, под солдатской курткой уже мокрая. Вокруг была темнота, ночь. Но меры предострожности принимались нешуточные. Встать и идти пешком, нельзя было ни в коем случае.
Пруссолини замер. Перестал ползти и Серегин. Пруссолини развернулся к Серегину, знаками показал, чтобы тот оставался на месте и уполз в темноту. «Вероятно, страхуется, - подумал Серегин, - а то нарвемся на свой секрет, еще щухер поднимется!» Оставалось ждать.
Серегин вспомнил, как он прибыл на заставу имени Онопко, как ему, чтобы не «демаскИровать», приходилось играть роль рядового бойца.
По прибытии на заставу, их отвели в бытовую комнату, умыться, привести себя и одежду в порядок. Затем построили во дворе и мичман, с которым он проделал пол пути в кабине грузовика, проверил внешний вид каждого солдата, сделал Серегину выговор за плохо вычищенные сапоги и погнал почистить их снова. «Назвался груздем – полезай в кузов!» - думал Серегин, отчаянно работая сапожной щеткой. Затем к ним вышел командир заставы, высокий молодой мужчина, обладатель рокочущего зычного голоса, в звании старшего лейтенанта. Быстро проведя формальности, поздравив вновь прибывших с тем, что им придется нести службу на такой знаменитой заставе, командир подозвал к себе старшину и приказал вести всех устраиваться. Пока шла вся процедура, Серегин огляделся еще раз. Толстый железобетонный забор окружал территорию заставы. Четыре дома внутри. Один-казарма для солдат, второй, как выразился командир, кубрик для матросов. Чуть в глубине два - три дома, где проживали семьи комсостава и находились, какие-то хозяйственные службы. По периметру, около забора, вырытые в земле ходы сообщения, которые выходили наружу, под забор. Еще подъезжая к заставе, Серегин увидел по углам четыре железобетонные дота. Снаружи заставы тоже шли ходы сообщения. В общем, загородной дачей здесь и не пахло. Наоборот, чувствовалось и это, казалось, разлито в воздухе, что весь личный состав заставы в любую минуту готов занять круговую оборону и принять бой. Хотя по двору бегала очень миролюбивого вида дворняга.
Когда уже вошли в казарму, командир дружески пнул кулаком Серегина в бок и поманил за собой пальцем. Они зашли в кабинет командира.
-Сергей! Бондарев! – протянул руку старший лейтенант, улыбаясь.
-Олег! Серегин! – так же протянул руку и улыбнулся Серегин.
-Давай, сразу на «ты»? Без церемониала? – сказал Бондарев.
-Идет! – ответил Серегин, потому что они, явно, понравились друг другу.
-Так, какие будут вопросы, товарищ проверяющий?
-Вопросов пока у меня нет. Да и не проверяющий я. Главная задача для вас – сделать так, чтобы с той стороны не подумали, что я «утка подсадная». Смотрят они? – спросил Серегин.
-Еще бы! Глаз не спускают! Впрочем, как и мы с них! Вот посмотри! – Бондарев подошел к окну, завешенному тюлевой занавеской.
Серегин подошел к окну и сквозь тюль посмотрел в том направлении, куда указывал Сергей. На расстоянии, может с полкилометра, высилась китайская дозорная пограничная вышка. Наши вышки строились из металла, с дощатой будкой наверху. Китайские - целиком из камня. Формой они напоминали…как бы это сказать….недаром солдаты называли эти вышки коротким словом из трех букв.
-Как на ладони! И днем и ночью! – проговорил задумчиво Бондарев.
-Ладно! Поместим тебя в гостевой комнате, «нижний чин», и это будет единственная твоя привилегия на заставе. Кстати! – он открыл шкаф и достал оттуда автомат.
-Вот на время твоего пребывания «Калаш» тебе, вот рожкИ, ибо «нижнему чину» другое оружие не полагается. – улыбнулся Бондарев.
В дверь постучали, и в кабинет вошел молодой парнишка-лейтенант, держа под мышкой кобуру с пистолетом.
-Ты когда нибудь научишься оружие носить по уставу, а? Я тебя спрашиваю! Кузнецов Виктор. Мой друг и замполит. Знакомьтесь! – представил вошедшего Бондарев.
-Сереж! Ну, удобнее мне так! Потягай-ка целый день его на ремне!
Серегин пожал замполиту руку и подумал: «Господи! Какие же они все молодые! А им доверяют целую страну охранять! И охраняют ведь!»
Далее разговор перешел в деловое русло. Они вместе просмотрели все журналы наблюдений, где с дотошностью крючкотворца записывалось, кто что делал, кто куда пошел, словом все на сопредельной стороне.
-Ну, а у самих, какие ощущения? – спросил Серегин.
-Ощущение одно – если что и готовится, только не у нас!
-Ладно. Посмотрим. Я хочу ночь послушать сегодня. Где у тебя самое
 уязвимое место?
-Уязвимых у нас нет! – обиженно ответил Бондарев.
-Тогда…. тогда…. вот здесь у тебя «секрет» есть? – Серегин смотрел на карту.
-Конечно!
-Вот в ночь я туда и пойду! Ты мне дай солдатика пошустрее, чтобы я не заблудился!
-Это можно! Витя! Приставь к ефрейтору Пруссолини, пусть он его опекает. Ты к нам надолго? – обратился он к Серегину.
-Как ты сказал? Пруссолини? Это что…фамилия? Или прозвище?
-Фамилия такая!
-Черт! Каких только фамилий не встретишь! А на сколько я приехал….не знаю! Может завтра и обратно. Утром обсудим этот вопрос. А сейчас поспать бы мне. Ночью бодрствовать буду. Нельзя чтобы в сон клонило. Органы чувств притупляются!
Серегин поспал часа два, затем сидел у окна и наблюдал за жизнью заставы. Уходили и приходили дозоры, моряки-катерники заводили свои катера, и круто развернувшись, куда-то мчались. И все это под недремлющим оком с той стороны.
И вот теперь, ночью Серегин ждал возвращения Пруссолини. Вскоре он и сам объявился, только не с той стороны, куда уполз, а откуда-то сбоку. Оказавшись рядом, он махнул рукой, чтобы Серегин следовал за ним. Вскоре они подползли к секрету. Молча пожали друг другу руки и высунулись из ложбинки, в которой устроились, лицом на сопредельную сторону.
Серегин слушал ночь. Звенели цикады. Звенели комары, жрали нещадно. Приходилось терпеть – резко шевелиться было нельзя.
Серегин взглянул на светящийся циферблат часов. Три часа ночи.
Вдруг Серегину послышался шум двигателя…. С той стороны!

Изможденный, маленький старик-китаец сидел на стуле и, зажав руки между колен, монотонно раскачивался взад и вперед. Одежда его была сырая – с нее капало изредка, и под стулом уже натекла небольшая лужа. Лицо его напоминало печеное яблоко – видно было, что возраст у него почтенный. Бондарев ходил взад и вперед по комнате и только разводил руками. Потом он остановился и обратился к китайцу, с каким-то вопросом, причем, говорил он по-китайски. У Серегина глаза полезли на лоб. Для него, русский человек, владеющий китайским языком, был что-то вроде небожителя. Бондарев и китаец еще некоторое время разговаривали, потом Сергей позвал своим зычным голосом: «Старшина! Быстро сюда!»
В коридоре затопали сапоги, и в комнату вбежал старшина Еремин, с которым Серегину пришлось перекинуться всего парой фраз, для знакомства.
-Старшина! Ты… вот что! Отведи старика, хорошо покорми там, а потом запри его в камере – пусть спит. И чаю ему хорошего налей - не скупись!
Старшина отмахнул рукой под козырек, подошел к старику, взял его за локоть и позвал рукой за собой. Они оба вышли.
-Перебежчик? – спросил Серегин.
-Да, какой он перебежчик! Перебежчик у нас собака – вон по двору бегает. Прибежала с той стороны и не уходит. Так и живет у нас. А старик…. В чем душа только держится. Да и не война сейчас. Нарушитель границы и все.
-Не знал я, что ты китайским владеешь! О чем говорили?
-Поживешь тут – научишься! Я этого старика уже четыре года ловлю и обратно в Китай отправляю. Шесть переходов границы. Как он умудряется от них сбегать там, в Китае – ума не приложу. Наверное, вроде нас…тоже отпускают! Дадут коленом под зад, и катись. Кому он нужен! Ты видел – он же голь перекатная! Ему уже помирать время… Ну, кому он нужен такой?
-Может маскировка? – спросил Серегин.
-Да нет! Родня у него тут, в Нарынколе, к ней и бежит. В поисках лучшей жизни. Голодает он там. Проверяли его не раз. Он не китаец, он уйгур. Их много здесь. Хочет к родне перебраться…а как? Вот и прет через границу! Все надеется, что однажды мы не заметим!
Бондарев походил по комнате.
-К нашему вечернему разговору. Я старика порасспрашивал – нет там
никого. Двадцать солдат заставы – вот и все. Так что, головой ручаюсь! Если что готовится – только не здесь. Все сходится. И агентура с той стороны тоже подтверждает. Вот и получается, уважаемый товарищ Серегин, что зря вы у нас на пузе ползали! Так вот и доложи. Бондарев головой ручается! Напрасно ты к нам ехал!
-Так уж и напрасно? Вот с тобой познакомился, с Виталием, с бравым мичманом Пановым…с Пруссолини, другими ребятами. Это, знаешь, дорогого стОит! А насчет дела….отрицательный результат – тоже результат.
-Кстати, насчет Панова! Ты к нему зайди в кубрик. Посвяти этому делу минут десять. А то насмерть обидишь! А потом ко мне, на чай с пирогом! Моя Татьяна заждалась! Пирог с вечера ждет! Когда поедешь?
-Ты, дай команду, чтоб там всякую бутафорию в машину несли. Коробки найдутся пустые, ящики? Вот пусть грузят. Только пусть изобразят, что тяжело носить. А то устроят цирк, жонглировать в одной руке по два ящика… Вроде я за этим, каким–нибудь списанным барахлом приезжал. А сейчас, пойдем к телефону. Буду Шефа будить, надо сообщить, что меняю место дислокации.

И вот машина, гремя пустыми ящиками, мчалась в обратную сторону. Рокадная дорога вдоль границы-то была, но водители сказали, что лучше повеситься, чем по ней ехать. Надо было теперь ехать назад, а где-то на развилке свернуть и снова ехать почти в том направлении, откуда приехали.
Серегин вспоминал историю своего ночного дозора… Услышав шум двигателя Серегин непроизвольно вздрогнул и тут же почувствовал руку Пруссолини. Он пододвинулся вплотную к Серегину и прямо в ухо шепотом сказал ему: «Все нормально. Движок на заставе китайцы запустили. Завтрак готовить будут».
 И тут же, с небольшим перерывом, от заставы Бондаренко прозвучали два хлопка выстрелов. Он вспомнил, как Пруссолини, хлопнув его по плечу, резко пополз куда-то в сторону от заставы к кустам. И только за кустами, прячась и пригибаясь, они побежали бегом в сторону заставы.
Он вспомнил, как прощался с мичманом Пановым, «у которого весь зад в ракушках»… Они хлопнули на прощанье по стакашку «морского бальзама», который оказался чистейшим спиртом, не закусывая, обнялись!
Он вспомнил, какая чУдная жена у Бондарева, какой они ели обалденный пирог с рыбой…и заснул, не успев повспоминать всю процедуру прощания. Бессонная ночь все-таки сказалась.
Завизжали тормоза, и машина остановилась, как вкопанная. Серегин треснулся головой в стекло и шипел теперь, растирая темя. Прямо перед ними, на дороге, стояли два человека в желто-буро-зеленом камуфляже с автоматами в руках. Первый подошел к кабине, со стороны водителя. Второй страховал его сзади.
-Документы! – сказал первый.
Водитель полез за документами, а Серегин почувствовал себя неуютно. Документы у него были свои, но не ефрейтора-пограничника, под которого он работал. Дело принимало нехороший оборот. Раскрываться он мог только в крайнем случае.
-А вас попрошу выйти из машины! – сказал первый Серегину.
Серегин выпрыгнул из кабины грузовика, автоматически отметив, что второй переместился и теперь держал под прицелом и водителя и Серегина.
-Дело в том, что…. - сказал Серегин и достал из внутреннего кармана свое удостоверение.
-Ваша фамилия? - строго спросил камуфляжный, держа автомат наизготовку.
-Серегин. - ответил он.
-Что ж вы сразу не сказали? Нас предупредили. А документик все-таки… извольте! Так! Так! Так! Вот теперь ясность. Проезжайте!
-Что случилось? – спросил Серегин.
-Обстановка. На два фронта разрываемся. Убийство произошло …тут в одном селе. Есть сведения, что убийца может к границе пробираться. Все дела!
Поехали дальше, не очень радостные этой встрече. Не очень приветливо встретил Серегина и начальник заставы «Текес» Круглов.
-Мне приказано оказывать вам содействие. Что необходимо? Вы меня извините, сами видите, какая тут кутерьма.
-Ничего особенного. Прошу Вас и вашего заместителя сейчас собраться на совещание. И журналы наблюдений прихватить.
Читая журналы и задавая вопросы, Серегин заметил, что Круглов и его заместитель Станкевич, время от времени поглядывают на часы.
-Вот что! – Серегин отодвинул журналы. – Если вы торопитесь – можете быть свободными. Но после этой минуты, я снимаю с себя всякую ответственность, о чем немедленно доложу по инстанции. Я приехал не в игрушки играть. Понимаю ваше состояние, но у меня есть подозрение, пока еще не подтвержденное, что на вашем участке готовится прорыв. В том случае, если это произойдет…вся ответственность, повторяю, вся ответственность ляжет на вас двоих. А теперь решайте, что для вас важнее. Вы свободны. В своем выборе.
Командиры молча выслушали, переглянулись и придвинулись к столу ближе.
-Так какая нужна помощь? - спросил Круглов.
-Мне нужно подежурить на вышке.
-Одному?
-Кто у вас самый наблюдательный?
-Рядовой Сапегин.
-Вот, давайте его и меня на вышку. Как раз скоро пересменка.
Через полчаса Серегин и Сапегин были на вышке. Взяв в руки рукоятки КЗТ ( командирская зенитная труба) и втиснув лицо в нарамник видоискателя, Серегин тщательно, почти по миллиметру стал осматривать сопредельную территорию. Несколько домов, сельскохозяйственный навес с двумя тракторами под ними…Еще навесы…Поле, на котором орудовали тяпками десятка три женщин. Пропалывали, видно что-то. Ох, не нравилось все как-то Серегину, ох, не нравилось! Интуиция подсказывала, что здесь что-то не так. Что?
-Сапегин! Когда эти женщины появились, я в журнале читал, твое дежурство было?
-Да, я был на вышке.
Сапегин подробно рассказал, как вдруг привезли этих женщин на сельхозработы – то ли в наказание, то ли в помощь местным.
Серегин дотошно расспросил, какие были машины, заметил ли Сапегин номера машин, как разгружались, как сходили с машины женщины.
-Они подъехали, во-он туда, борт открыли и попрыгали с машины. Взяли вещи и вон в тот дом пошли. А через час на работу уже вышли, бедняги! Вот уж, какой день пашут без остановки.
-А обедать куда ходят?
-А во-он в тот дом!
-Сапегин! Ты пальцами не тычь, ты так рассказывай.
-Ну, я и говорю, вон туда!
Серегин оторвался от КЗТ, задумался. На той стороне начиналось предгорье, а вдали высился хмурый лик знаменитого пика Хан-Тенгри (Властелина неба)
Кажется, догадка вызревала у Серегина. Он снова потянулся к КЗТ, уставился на работающих женщин и смотрел долго, не отрывая взгляда. И дождался своего. Одна из женщин откинула край платья, на секунду мелькнули защитные брюки, и в руках женщины появилась пачка сигарет. Она оставила тяпку и пошла за стог сена.
Серегин шумно вздохнул. «Вот оно!» - подумал он. - «Женщины не выпрыгивают из машины. Под платьями у них брюки. Сигареты. В Китае, в сельской местности не курят. А эти, по одежде не городские, а селянки. Вот оно!»
-Ладно, Сапегин! Ты дежурь, а я прогуляюсь. Чайку что-то захотелось.
Сойдя с вышки, Серегин неторопливо пересек двор заставы, покурил с солдатами в курилке и направился к Круглову.
-Круглов! Дорогой! Быстренько соединяй меня с Шефом.
Это ты? Ну, как дела? – раздался в трубке знакомый голос Шефа. Половил рыбки?
Да, нет! Думаю овощеводством заняться! Соседи такую капусту выращивают – залюбуешься. Ну, трудяги! Пашут без перекура. Там такие женщины у них в бригаде – залюбуешься! Грудастые! Гы-гы-гы! Груди, как у Перевертайло. (У Перевертайло был такой торс, что Аполлон позавидовал бы)
-Ну, ты там не очень то женским полом увлекайся! В общем, я тебя понял. Возвращайся! Хватит отдыхать. Кстати! Обрадую тебя! Хотел дождаться….ну уж, ладно! Едешь, куда хотел. Бумага пришла. Бросаешь меня! Потом поговорим? Лады?
-Лады! – радостно бросил в трубку Серегин.
-Спасибо тебе, Круглов! – сказал командиру Серегин. - Не серчай! Теперь все в порядке будет! Давай, отправляй меня назад! Машина готова?

Серегин возвращался в Алма-Ату. Совсем ненадолго. Пришел приказ. Его ждала Москва. И Серегину, еще недавно хотевшему вырваться отсюда, вдруг захотелось остаться. И даже горы, вдруг стали привлекательными.
-Слушай, Темирбулат! – обратился он к шоферу. – Свези меня на Чарынский каньон. Понимаешь, никогда не видел. Время у нас еще есть. А то….понимаешь, может никогда больше и не увижу.
-Будет сделано! - меланхолично сказал водитель. И снова они куда-то ехали, ехали, ехали…
В дороге им пришлось уступить дорогу военной колонне. Где-то роты две солдат, усиленных двумя боевыми машинами пехоты промчались в ту сторону, откуда ехал Серегин. Позже ему рассказали, что две роты мотопехоты, открыто, подъехали к заставе и стали лагерем, чуть в стороне от нее. Вечером играли на гармошке и пели песни. А утром…. Овощеводы с той стороны исчезли. Одна тяпка сиротливо лежала на грядке. Куда делись труженицы, никто не знал. Мотопехота поваляла дурака еще два дня, снялась с места и отправилась домой. Тихо стало на заставе «Текес».

-Приехали! – сказал Темирбулат и остановил машину.
Серегин вышел из машины и замер. Он не ожидал этой дикой красоты. Он знал, что Чарынский каньон, известен также как "Долина замков" Как ему рассказывали - это естественный природный комплекс, уникальный в своем роде не только в Казахстане, но во всем мире. А появился он тридцать миллионов лет назад.
 Что-то в Чарынском каньоне, было от Большого каньона в Колорадо, в Северной Америке, хотя и меньше в размерах. Но красива была "Долина Замков", просто до уникальности.
Говорили, что здесь вдоль берегов реки Чарын, произрастает один из древнейших видов современной флоры - ясень согдианский, отнесенный к исчезающему виду. Где-то там, ниже Чарынского каньона, по теченью реки Чарын, крутые берега снижаются, ущелье расширяется, у реки появляются рукава, и ясень полностью занимает пойму реки, образуя настоящую ясеневую рощу. Такая ясеневая роща сохранилась только в Северной Америке.
Серегин присел на камень и задумался. Вот он Чарынский каньон. Он здесь. «И я здесь! – подумал Серегин. - Я сижу и смотрю, текут минуты, которые уже никогда не возвратятся вновь. То, что я сейчас вижу, было на Земле, жутко представить когда. И будет еще. А вот этой драгоценной минуты больше никогда не будет. Никогда. Я, может быть, и вернусь сюда снова, побродить среди этих камней…. Но это будет уже совсем другая минута, никак не похожая на ту, которой сейчас я живу….»
«Поехали! – сказал он шоферу.