Глава 10. Сдвиг по фазе

       Была глубокая зимняя ночь. Метель. Сержант и стажёр топтались на перроне и кутались в воротники, цокая ногами. Их лица, глаза, уши и тусклый свет фонарей забивало мелким колючковато-противным снежком. Нудный ветер отстойно ныл, прогрызаясь сквозь одежду, и вырывал последнее тепло.
       - Мерзко, - буркнул сержант и чиркнул зажигалкой, пытаясь закурить.
       - Ничего не выйдет, - сказал стажёр.
       - Тоже мне, Нострадамус. Лучше смотри по сторонам.
       - Куда смотреть? Нет же никого!
       Вместо ответа сержант зябко подёрнул плечами, ссутулился и пошёл вдоль путей. Стажёр двинул следом. Через несколько метров они свернули за угол вокзала, прошлись мимо товарняка, пиная ледышки, и вышли к пешеходному мосту. Стрелки больших вокзальных часов показали два.
       - Нормальные люди в такую погодку сидят по домам, пьют водку, - срифмовал стажёр и выругался.
       Сержант хмыкнул:
       - Ишь, поэт. Обойди опоры моста.
       - Один?
       - Нет! Вместе с мамочкой!
       Стажёр похрустел в указанную сторону, а сержант отстегнул резиновую палку и принялся дубасить пролетающие мимо снежинки. На очередном замахе он увидел перед собой бледное лицо стажёра и еле успел остановиться.
       - Ты чего?! Обалдел?! Лезешь под удар…
       - Там.… Там человек лежит, весь в крови и раздетый.
       - Где?
       - Под второй опорой.
       - Пойдём.
       Человек, точнее старик, был без сознания. Его седые волосы растрепались, белая борода торчала клочьями, унизанная сосульками и каплями замёрзшей крови. Из верхней одежды остались только сутана с капюшоном да сандалии на босу ногу. Сержант слегка толкнул его, старик застонал.
       - Похоже жив, алкаш.
       - Новогодний стрип - сюрприз. Понесём?
       - Нет. Грузный больно. Потащим волоком.
       Они взяли старикана за руки, пятясь, обошли вокруг опоры моста,и………

       Хранитель увидел, как из-за огромного валуна два зверолюда выволокли безжизненное тело. Один - матёрый волчара, второй – ещё щенок. Они остановились, беззаботно переговариваясь.
       - Вот туша. Я даже вспотел.
       - Собачья работа за копеечное спасибо.
       - Дождешься от них. Вошкаешься со всякой рванью, у которой даже карманов нет.
       - А ты проверял?
       - Да откуда карманы на балахоне?
       - Не скажи. А может, у него под балахоном? Крест золотой или ещё чего?
       Сержант нагнулся над потерпевшим, но, неожиданно потеряв равновесие от пинка под зад, кубарем улетел за валун. Через пару секунд туда же отправился и стажёр.
       Взошла луна. Хранитель ринулся вслед за зверолюдами, но, обогнув валун, никого не обнаружил.
       - Сбежали, волки позорные, - решил он, поднял оброненную ими зажигалку и вернулся к старцу.
       Сержант очнулся, всё ныло, особенно пониже спины. Он поднялся, придерживаясь за опору моста, и подошёл к стажёру.
       - Вставай, салага.
       - Что это было? – спросил стажер, с трудом становясь на ноги.
       - А хрен его знает? Где дед?
       Они молча огляделись: никого.
       - Может, не было никакого деда? – предположил стажёр.
       - Может, и не было, но синяк у тебя под глазом есть. Ладно, идём на перрон. Пассажирский. Пора работать.
       Патрульные отряхнулись, поправили обмундирование и пошли на встречу прожектору прибывающего тепловоза.

       Треск поленьев и приятное тепло костра вернули Мудруну сознание. Он открыл глаза, глубоко вздохнул и ойкнул.
       - Больно? – спросил приятный участливый голос.
       - Да. Ломит всё, особенно рёбра. Но кто здесь?
       Старец с трудом повернул голову в сторону говорящего.
       - Кроме нас - никого, - ответил человек в белом, сидящий у костра.
       - Да вы не волнуйтесь. Вам ничего не грозит. Я - Хранитель.
       - Хранитель чего?
       Незнакомец пожал плечами:
       - Чего-то очень, очень важного и нужного.
       - Это понятно. Кто же будет хранить ненужное. Но чего конкретно?
       - Не знаю, - печально ответил человек в белом.
       - Ну вот, ещё один непомнящий.
       - Почему ещё один?
       - Потому что был тут до тебя, тоже ничего не помнил. Пошёл искать «Врата Познания».
       - Зачем?
       - Чтобы вспомнить.
       - Вы мне покажете, где находятся «Врата»?
       - Нет. Во-первых, сам не знаю, а во-вторых, мне нельзя покидать пещеру.
       - Какую пещеру?
       - Мою, конечно. Ты же сам видишь…
       И тут до Мудруна дошло, что он лежит не под каменным сводом, а под открытым небом. Волна страха подкинула старца и поставила на ноги.
       - Где моя пещера?!- закричал он в панике.
       - Вас волокли по лесной тропе два странных существа. Причём волокли без должного почтения. После нескольких тумаков они бесследно исчезли. Но пещеры я не помню.
       - Что ты вообще помнишь? - И, хлопнув себя по лбу, сел.
       - Ну конечно! Рогомор!
       Перед его глазами всплыла астральная стычка с колдуном. Он вновь ощутил, как из последних сил сдерживал смерч, как завяз в психоэнэргитической восьмёрке, как неожиданно появилась в магическом субпространстве огромная голова его белой вороны и перекусила своим клювом причинно-следственный узел магического бумеранга. Потом астральный взрыв, молния, тьма, и……….
       - Как же вы выбрались из пещеры? - спросил Хранитель.
       - Похоже, выбросило взрывной волной, и хорошо, если не за пределы………………………………….
       - Искривление пространства могло иметь место, - согласился Хранитель. - Но, думаю, в ограниченных масштабах. Потому что я тоже видел странную бледно-голубую молнию, но меня никуда не швыряло. Во всяком случае, в последнее время.
       - Ты считаешь, наступили последние времена?
       - Это я к слову.
       Хранитель подбросил хворост.
       - Время относительно. Оно не может быть последним или первым. Особенно в масштабах бесконечности. Конечно лишь то время, которое определяется ограниченно-субъективным сознанием конечной личности.
       - Ты сам-то понял что сказал?
       – Безусловно. Но мудрость видна не каждому, доступна не многим, понятна единицам, а свойственна избранным. Поэтому не все что правильно сказано, правильно понято.
       – Мне ли ты это говоришь! - возмутился Мудрун. – Да я - ведущий мудрец, профессионал всех времен и народов в нашем лесу!
       – Не спорю. Только не все истинно, что правдоподобно.
       - Ах, так! - Мудрун вскочил и, уперев руки в бока, воскликнул. – Я научу тебя, негодник, уважать старость и седину.
       - Меня не надо учить. Я не ставлю под сомнение вашу старость и сказал лишь то, что сказал. Спорить не будем. Суета интересна для вовлеченных, безразлична для окружающих и бессмысленна для вечности.
       - Теперь я понял, кто ты есть. Ты - хранитель назиданий и нравоучений! И я буду звать тебя просто Белый, чтобы ты не задирал свой…
       - Тихо.
       - Что? Ты смеешь мне указывать?!
       - Нет. Шум.
       Мудрун умолк и прислушался. В ночном небе действительно разливался механический гул.
       - Это конец, - обречённо промямлил он.
       - Где? В небе?
       - Нет, нам конец! А в небе - винтолёты Плукрата летят мочить последнюю память Либурии.
       - Мочить - в смысле «обливать жидкостью»?
       Мочить - в смысле «убивать». – Буркнул Мудрун и полез под ёлку. – Прячься, дурень. – Прошипел он из-под еловых лап.
       Но Хранитель прятаться не стал, а легко сгреб ладонями супещаную землю, присыпал костер, и когда поляна погрузилась в ночной мрак, преспокойно уселся возле убежища мудреца, ожидая дальнейших событий. Шум стих. Забрезжил рассвет.