Финита ля Комедия

Руки тряслись. В глазах бегали искры. Я смотрю в когда-то такие любимые глаза, и не вижу их. В смысле, глаза-то, конечно, вижу, но они чужие. Я не знаю этого человека.
- Ну, я жду.
Как я ненавижу этот спокойный тон!
- Чего?
- Объяснений, мать твою! – он срывается на крик.
- Не кричи!
Он ухмыляется. Ухмыляется зло и неприятно. В такие минуты я его ненавижу. В остальные мне наплевать.
- Объяснений ты ждёшь? Ты их получишь. Получишь…

**

Я просто больше тебя не люблю. Понимаешь? Ну не выжимается никак, всё, конец, точка! Финита ля комедия.

Мы с тобой так давно вместе, что ты стал мне чужим человеком. Парадокс? Возможно. Меня раздражает в тебе всё – как ты ешь, как ты спишь, твоя манера растягивать слова.
Да ведь и ты меня не любишь. Только не смейся так, как ты любишь, с издёвкой, я так ненавижу это! Не любишь, я знаю. Все эти твои «мы были пьяны, ты была занята, прости, милая, так вышло» у меня уже вот где сидят.

**

А он другой. Другой, понимаешь? Совсем. Он не называет меня дрянью. Впрочем, это уже я издеваюсь. Я не знаю, чем он отличается от тебя. Но он вообще не такой.
Я не хотела тебе изменять.

**
В тот день я сидела в кафе, и думала о чём-то, что тебя не касалось. Да, представь себе, я иногда думаю не о тебе.
А он подошёл и сел рядом.
- Мне показалось, вам нездоровится.
- У меня бледный вид?
- Бледный. Но бледность вам к лицу. Скорее…простите меня за мою дерзость, но вид у вас измождённый. Вас кто-то обидел?
Собственно, какое его дело, обидел меня кто-то, или нет?
- Вообще говоря, вас это не касается, но…нет, меня никто не обидел. У меня всё прекрасно, с чего вы взяли? У меня есть любимый человек, мы вместе, мы очень счастливы! – я не заметила, как сорвалась на крик. Он не шелохнулся, продолжая сидеть, как сидел:
- Врёшь.
От этой внезапной наглости я опешила.
- Да что вы…да что ты себе позволяешь?!
Он сел со мной рядом, и сказал:
- Как ни старайся, ничего не скроешь. Всегда видно по человеку. Если ему плохо и больно.
В носу защипало. Я сдавленно прошептала:
- Я сейчас разревусь…
Он улыбнулся:
- Так плачь…
И я разревелась. Прямо там, на диване в кафе, на плече у незнакомого молодого человека, замазывая тушь по щекам и его белой рубашке.
Сейчас мне кажется, что я любила этого человека всю жизнь. Не смейся, я знаю, ты тоже так умеешь. Но почему-то боишься этого.
Мы были вместе столько, сколько хотели.
И знаешь что?
Я была счастлива.

**

А что теперь? Я пришла к тебе, чтобы сказать, что между нами с тобой (ох, как я не люблю это выражение!) всё кончено. А что делаешь ты?

Кричит. Называет меня шлюхой.
- Кирилл, не унижайся! Не позорь себя, не оттаптывай во мне то, что осталось хорошего по отношению к тебе!
- Дрянь. – бросает он мне. – А я и не догадывался. Вот это - действительно позор!
Бьёт меня по лицу.
- Что же это за игра такая? – смеюсь я. Он продолжает бить меня. – Не осталось уже не слёз, ни сил, ничего. Что ты хочешь от меня, Кирилл? Ну не могу я больше! Не могу!
Я не плачу. Я никогда не плачу, если он бьёт меня.
Отползаю к стене, но не от страха, а от усталости – хочется прислониться спиной к холодному бетону.
Кирилл стоит надо мной. У него в руке кухонный нож, в глазах – бесы. Одно неверное движение – и я труп.

- Кирилл, где ты настоящий? Такой, каким был тогда, в кафе? Где тот человек, которому я загадила белую рубашку? Каждую ночь я вспоминаю тот день, как счастливейший в своей жизни. Где ты? Хочешь убить меня? Убей. Ты ведь лучше моего знаешь – не боюсь я ни боли, ни смерти. И тебя не боюсь.
- Не любит она больше… - зло шипит он.
- Не люблю. Не люблю тебя такого. Люблю того, настоящего. Не того, который мне назло оттрахал всех моих подруг. А того, который однажды просто позволил мне быть самой собой.
Он опускается на колени. Нож падает из ослабевших рук.
- Всё не так…всё не так… - бормочет он.
Я всё ещё опасаюсь подойти к нему.
- Я всё это время думал, что ты мне изменяешь…придумывал всех этих баб…сходил с ума от злобы и обиды…называл тебя последними словами…
- Чуть не убил сейчас… - подливаю я масла в огонь, хотя злость уже отходит.
Закрывает лицо руками.
- Прости меня…
Господи, сколько же мы врали друг другу? Я врала, он врал, чтобы позлить меня, я врала в отместку…
Тихо подползаю к нему, и обхватываю руками.
- Глупо всё так… - его едва слышно. – Глупо и неправильно. Почему было не сказать сразу?
- Не знаю, Кирилл.
- И я не знаю.
Это у нас такая любовь. И каждый раз мы пытаемся положить ей конец. Но не получается…не получается без грубости, не выходит без вранья, и друг без друга никак.
Вот и снова за этой сценой последуют долгие разговоры «о наших отношениях».
А сейчас я просто тебя люблю. И ты меня любишь. Вот и всё.
Финита ля комедия.