10. 17 неретин

Артём Киракосов

О ДРУГОМ И ДРУГИХ


семнадцать мгновений зимы





10 \\ 17 НЕРЕТИН
после завершения реставрационного совета зимней учебно-экзаменационной сессии 2007 // 2008 учебного года в мастерской реставрации живописи МГАХИ им. В.И.Сурикова


– Мы не дружили с тобой, Артём, в Училище.
– Как же, не дружили? Мы с Тобой даже за одной девушкой ухаживали?
– Да. Помню.
– Но осчастливил Её Виталик, Клеруа, ещё ниже, чем мы с Тобой, Саш, помнишь?
– А Артём стоял с папкой «АРТЁМ», когда мы поступали только в Училище. И это видела вся Сретенка… Все заметили это. Была такая огромная надпись на папке… – и он рисует руками Воздух! – «АРТЁМ»! – многократно обводя как бы… Саша!
– Да, и я помню. Артёма. Он стоял с папкой. В очереди поступающих. И это видели многие, все, вся Сретенка. Все запомнили его таким. Ему было пятнадцать, – Саша, Саша Козьмин добавляет.

Мы завершили просмотры и Реставрационный Совет; выпиваем. Нам разрешили – чуть-чуть задержаться… Перед опечатыванием «на праздники». Все помещения опечатываются: на десять дней.

Мы расстаёмся… Ребята уезжают – работать в Астрахань. Там – в Музее – к трёхсотлетию города – Праздник: нужно делать реставрацию живописи. У меня ещё впереди ``сессия`` – я буду ставить оценки (ходить вместе с ``Комиссией`` // и содрогаться! //). Мы расстаёмся…

Я всё думаю, а какое основное качество – ГЛАВНОЕ? – в работе? в человеке? – Чтобы можно было положиться на него. «ОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ» – отвечаю я сам себе. Чтобы – можно было положиться на него, на человека, чтобы быть в нём уверенным, что он не подведёт, что будет вовремя, что приедет, не опоздает, выполнит, предупредит, перезвонит. «ОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ» – отвечаю я сам себе – «ОБЯЗАТЕЛЬНОСТЬ». Обязательность.

Саша – обязательный! Выполнит! «Доложит», как говорится; перезвонит! Придёт вовремя. Уйдёт тогда, когда выполнит всё то, что должен.

– По хорошему исполнительный, послушный… – раскрывает мою мысль (внутри) Саша, Козьмин, добавляя вслух… вслух о Неретине. Довершая характеристики.

– В нашем Музее работают только патриоты, – говорит Ирина Александровна Антонова, директор Музея изобразительных искусств имени А.С.Пушкина, – за такую зарплату. “За никакую зарплату”, – это я ``просебя`` добавляю, себе!

– Да он всегда работает… – говорит о нём Галина Александровна, наша…
Я думаю… да! После работы. Все вечера – до ночи! Ночами. Субботу – воскресенье. Берёт отпуск – чтобы работать, чтобы трудиться, кормить семью. Он – верный, Саша. Я ценю это. Можно положится, можно доверить. Не на одной работе: раз в неделю едет в Серпухов в Музей. И – обратно. Это далеко – для одного дня путешествий и разъездов. «Там меня ценят и встречают хорошо», – говорит мне Саша. “Ещё ведь надо и поработать”, – думаю сам в себе я… – Обязательно! – отвечает мне (вслух) Саша! как бы читая. Меня, и мысли мои. Он обязательный: «обязательно!». Этому: «ОБЯЗАТЕЛЬНО!» – ВЕРИШЬ! веришь.

С некоторых пор я ценю это: не предаст никогда, открыт, вежлив, добр, доброжелателен.

Затягивается – с вожделением – сигаретой. Выпивает.
– Вот это школа: у Антоновой не забалуешь: всё по часам – и за гроши музейские, патриот. Антонова считает, что работники должны ещё и приплачивать за свою работу в таком музее, как её, Пушкинском, – коллега и друг Саши – о нём, когда он отворачивается.

Саша предлагает свои услуги. Всегда схватит груз, подхватит, перехватит, подстрахует, хотя, знаю, – у него радикулит, и ему – нельзя!

Как можно делать ~ дело ~ ? – Никогда не имей дело с непорядочными людьми, – советует мне отец. Я не слушался его часто… А ведь, это, пожалуй, единственный ``ключ``. Делать ``дело`` можно лишь с такими, как Саша.

– Ты мне скажи, Артём, я помогу, я буду участвовать, я… – отводит он меня в сторону, когда мы уже почти всё обсудили.

Возраст. Возраст берёт своё. И я замечаю усталость на лицах друзей. Мы знаем друг друга почти тридцать пять лет. И я замечаю морщины. И я замечаю, как обветрилось и загорело его лицо. И язык слегка уже заплетается, и смеётся он уже больше сам своим, ему одному понятным шуткам, – как выпьет. Саша. Такой трогательный. И добрый. Саша – исколесивший всю страну нашу бескрайнюю, весь Свет, Старый, Новый, Азию, Африку, Америку (Южную, Северную), Австралию… везде, куда ехали картины, картины и экспонаты знаменитого нашего Музея, Музея изобразительных искусств имени Пушкина. Арестовывали и картины, и Сашу: реставратор должен быть с картинами. Всем нам помнится знаменитая история в Швейцарии с фирмой… Ответственность – вот ключевое слово! Плечо, плечо друга. Товарищ – такое прекрасное слово! Ныне всё больше обсмеиваемое. А ведь – верное! Без… таких как… нет! не будет ничего!

– Реставратор, как и художник, не уходит на пенсию, – отвечает мне Саша (он немного старше меня) о возрасте на моё замечание. И я верю! Саша! – я рад, что ты есть у меня. Оглядывая, вскользь, вскользь, своих коллег, близких, замечаю: ты – человек, взваливший на себя “груз”. И – тащащий его, и – тащащий!..

Когда такие, как ты, – со мной, я больше могу, Саш! Мы ухаживали за одной и той же девушкой. (– Да, Оля мне нравилась, – признаёшься ты и тридцать пять лет спустя. – Но, она выбрала другого, Виталика Клеруа, не меня и не тебя, Саш, – отвечаю я.) Мы вместе – и сейчас. Саша – возьмёт часть груза, часть забот: он добрый, добрый и справедливый.

В тылу у меня Саша, Саша Неретин. И это – надёжный тыл. И – можно… можно двигаться вперёд, двигаться и…

Саша берёт груз… Охватывает его двумя руками. И несёт. Лифта у нас нет. Я знаю, что ему нельзя. У нас учатся, в основном, девушки. И иногда надо просто, чтобы кто-то помог!

А последние дни на все мои приглашения на Выставки отвечает за Сашу Галина Александровна: «Саша в больнице. У Саши жена болеет». Саша никуда не ходит: только в больницу – к жене, к Лене. Никуда. Сразу к ней. Живёт он далеко, далеко загородом, не в Москве. Едет оттуда, и туда. Каждый день. – Я успеваю выспаться… выспаться на весь день, за весь день… – говорит мне Саша и показывает, как он это делает, складывая ( ~`сладко` ~ ) ладони под щёку и закрывая мечтательно глаза. Счастливая улыбка – во сне! Я вижу её! Я понимаю, что для него – блаженство: ОТДЫХ! «Художник, как и реставратор, не уходит на пенсию… – вспоминаю я слова друга, мэтра! – Конечно! Да, – тяжело!.. Но – ничего! Ничего, Артём! Мы с тобой…»

Я отправляю их в Астрахань. К трёхсотлетию города они делают реставрацию самых сложных (в этом отношении) картин в Музее. В ночь! И буду ждать их. На свой Вечер 3-го февраля. Они прибывают только… “с поезда”… Но обещали! «Будем!» – сказал Саша.

В Москве снегопад. Вдруг – посыпал снег… (Новый год мы праздновали, как в Египте, без снега, в тепле. Говорят « – 20` » было где-то – то ли во Франции, то ли в Германии, со снежными заносами.) Машин нет: мы почти одни, лишь снегоуборочные: дураков нет! Да и дворники не сразу приступили к уборке… Я рад, что смог выручить ребят. Мой драндулет ``берёт`` много: там есть ещё и верхний багажник (двойной!): можно ``винтить`` сколько хочешь…

«Мы будем», – прощается Саша. Мы обнимаемся.

– Ну где ты? застрял, Кузя? – это уже жена… моя Лена (`сотовый`)!

– Я уже, я выезжаю, я на Павелецком.

И они вернуться. Я буду ждать. Мне бы очень хотелось. Раз Саша сказал. И я верю!

«Я буду», – сказал. Мы обнялись. Поцеловались.

Снег в лицо моему автомобилю. Я не вижу почти ничего! Ничего! Снегоочистители мне навстречу – полоской дружной – отбрасывают на обочины снег. А я плачу. Или это просто снег? Такой? Слезами – по каждому – в моей жизни – ЧЕЛОВЕКУ.

?
       




**** После проводов моих коллег-реставраторов, педагогов Института Сурикова в Астрахань
**** Ночи с 26-го на 31-ое января 2008-го года