Воспоминание - Ниоба

Мне оставалось только смотреть на нее, -
Без боли, без слов сочувствия, без жалости, -

На нее, плачущей над безжизненными телами
Всех своих детей, на нее – которая раньше видела мир
Преломленным через их взгляды, сердце которой билось
Их, детей, пульсом, слова которой были отражением
Их, милых, существования.

Теперь же она была

Одна.

Я смотрел, как она

Была

Одна, предельно

Одна.

Нет, я не знал с чем сравнить ее одиночество –
Я хотел бы сказать, что она одинока как человек,
Брошенный на Луне, и с ее пустынной поверхности
Смотрящий, без надежды вернуться, на когда-то
Свою, живую планету. Но – она была еще более одинока

И потому я мог сравнить ее только с ней самой...

Да, я был тоже виноват в ее нынешнем
Одиночестве пустынника –
Ведь я когда-то мог, мог ей объяснить, что она должна
Каждый день молить всех богов о том, чтобы
Они послали ей счастье, безопасную радость
Иметь опору в самой себе, вне зависимости от
Всех предметов мира, существ мира, людей мира.

Тогда бы, - если бы она смогла опереться хотя бы
На самый маленьких драгоценный камень, - сейчас,
В эту секунду, я бы помог ей, я бы нашел слова, чтобы
Дать ей – жизнь.

Но мне нечего было предложить ей для того, чтобы
Она, все же, смогла встать, смогла оттолкнуться от чего-то
Для нового движения, (а от начала движения один шаг
К «будущему», - такому сладкому, живому слову!)

И потому она не двигалась, ее душа – окаменела,
Мысль – застыла, сердце – молчало; -
Она превратилась в кусок небесного камня, который несется

Куда-то, в неведомые глубокие, холодные пространства
Космоса, без цели, без смысла, без времени.

Я не стал звать ее, не обнял ее, не сказал

Утешительных слов.

Я только лишь взял эту дощечку и записал эти строки,

Дабы хотя бы кто-то, прочитавший их, с этого дня

Начал просить у всех богов

Послать ему счастье – иметь опору

В себе,

В себе самом.