На Тигровом было уматно

       Раздвинулись ветки: из-за куста вышли двое. Один из них держал на плече тяжелую лопату, другой опирался, как на трость, на тяпку с отполированной множеством рук рукояткой.
-Вот и она, Индейская река, - сказал первый. – Надо переправиться.
-Может, вброд? Здесь вроде неглубоко, - предложил второй и вопросительно посмотрел на компаньона. – Как думаешь, Джон?
Джон презрительно сплюнул под ноги:
-Дурак ты, Том. И отец твой был дурак. И все дети твои будут с придурью. Индейской реку назвали европейцы. Настоящее ее название – Нотебука, «Река Смерти», гром тебя разрази! Тут полным-полно пираний!
       Том побледнел…
-Где-то здесь поперек реки лежит дерево, - продолжал Джон. – Идем, смотри под ноги.
Он переложил лопату на другое плечо и двинулся в заросли. Том поспевал сзади, раздвигая тяпкой траву, прежде чем наступить в нее ногой.
       Через полмили они наткнулись на то, что искали. Огромный ствол перегораживал поток, белея среди темной глади; промыв гальку под деревом, река разливалась тихой заводью, усыпанной мангровым пухом.
-Смотри, не свались. Очень скользко, - предупредил Джон и, опершись на лопату, вспрыгнул на ствол. Осторожно ступая и балансируя лопатой, он перешел на другой берег.
Том, мелкими шажками дойдя до середины, остановился и посмотрел вниз. На пестром фоне дна темнела спина маленькой рыбки.
-Пиранья, - негромко сказал Том, наклоняясь пониже.
Рыбка свечой выпрыгнула из воды. Том испуганно отшатнулся и замахал руками, пытаясь вновь обрести утраченное равновесие. Оброненная тяпка шумно плюхнулась в воду, выставив качающийся конец над поверхностью. Джон обернулся на шум:
-Ты чего застрял, черт тебя побери?! – зарычал он. Том присел на корточки и уперся руками в ствол, шумно сопя.
-А чего они… - он сглотнул, - на людей кидаются. Агрессивные какие. – Том погрозил кулаком воде и, ухватив тяпку за торчащий конец, вытащил ее из заводи.
-На то они и пираньи, - криво усмехнулся Джон…
… В метре от бревна, под пленкой воды, висел на растопыренных плавниках серый гольян, по прозвищу Кропаль. Неспешные струи обтекали его узкое тельце, Кропаль с интересом прислушивался к шуму, доносившемуся сверху. По воде прошла дрожь, солнце заслонил темный расплывающийся силуэт.
-Пираньи, - гулко донеслось до гольяна.
       Кропаль замер, затем подскочил от восторга, вылетев из воды и, упав по другую сторону бревна, помчался к перекату, не обращая внимания на плеск позади.
       У берега он наткнулся на своего друга Дэцала. Дэцал сосредоточенно обдалбливал позеленевший булыжник, пытаясь выковырять ручейника из гнезда. Кропаль завертелся возле него юлой.
-Эй, Дэцал, слыхал новость? Вот потеха! Мы, оказывается, никакие не гольяны, а самые настоящие пираньи! Сам слышал, только что наверху сказали!
       Дэцал вытаращился на него:
-Побожись!
-Чтоб я засох! – Кропаль перекувыркнулся через голову, играя на солнце чешуей. – Поплыли разбойничать! Кр-р-рови хочу! Берегись, недомерки!
       Их силуэты иглами прошили воду и исчезли в пенных бурунах…
… Воздух медленно уплотнялся. Солнце, мучаясь головной болью, валилось на сопку: лучи его, обжигая кожу, били прямо в лицо.
       Берег индейской реки зарос лопухами. Ломая трубчатые стебли и хрустя галькой, компаньоны прошли берег насквозь и проникли под полог леса. Внизу стало чавкать.
-Крокодилы есть здесь? – задыхаясь, спросил Том, отдирая с лица липкую паутину. Друган мохнатым мешочком шлепнулся в траву...
-Нету, - ответил Джон, откидывая ногой гнилую корягу, лежавшую поперек дороги, и наблюдая, как хвост потревоженного щитомордника исчезает среди зарослей дудника. – Их съели.
-Пираньи? – с надеждой спросил Том.
-Нет, европейцы. Крокодилья кожа очень дорого стоит в Новом Свете. Да и здесь за нее можно отхватить кучу монет.
       Они взобрались на небольшой пригорок. В зарослях темнело что-то массивное. Обогнув куст, Джон вдруг упал на колени.
-Смотри, - испуганно сказал он, вытягивая руку.
       Том взглянул в указанном направлении и схватился за тяпку. На вертикально стоящем мху темнело чье-то лицо. Искаженные резкие черты, огромные глаза, налитые злобой – это была личина лесного духа индейцев племени тамагочи. Деревянный идол был приколочен к огромному эвкалипту, угрюмые деревья колоннами подпирали небо, образуя круг. Из круга исходила неведомая, враждебная сила, давящая на плечи и населявшая сердце невыразимой тоской.
-Где-то здесь, - озираясь, негромко сказал Джон и вытащил из кармана измятый пергамент. Он с минуту изучал карту, смахивая назойливых муравьев, которых, очевидно, привлек в карман запах вчерашнего мясорубного печенья.
-Деревья есть! – воскликнул он. – Но почему не обозначили, что здесь индейское святилище?! Гром и молния! Не хватало еще получить стрелу промеж лопаток!
       Джон подошел к одному из эвкалиптов, прижался спиной к мохнатой коре и, оттолкнувшись от дерева, отчитал двенадцать шагов, целясь на одинокий эвкалипт, росший поотдаль от остальных. Остановившись, он воткнул лопату в землю и махнул рукой Тому:
-Вот оно, золотишко-то, под ногами…
       Копали долго, тяжело. Куча острого щебня выросла до колен, стали попадаться сухие, но очень прочные корни, которые приходилось разрубать. Туча гнуса облепила компаньонов, лезла в глаза, в нос и за шиворот. Том не выдержал первый:
-Нет здесь ничего. Гадом буду!
       Джон опустил лопату и размазал по лицу грязь вперемешку с потом:
-Когда я плавал на дракка… на фрегате под начальством сэра Хэла Моргана, - хрипло сказал он, таких как ты, мы топили в сметане.
-В чем? – испуганно спросил Том, отходя на шаг и заслоняясь тяпкой.
-В сметане! – рявкнул Джон и топнул ногой. – Здесь прямо вот тут, лежит целая куча золота, протяни руку - и оно твое, здесь столько денег, что ты сможешь всю жизнь купаться в роскоши, а ты… ты… В общем, можешь катиться к черту, компаньон! Мне больше достанется.
       Некоторое время они глядели друг на друга исподлобья, наконец, Том вздохнул и шагнул к яме.
-То-то же, - проворчал Джон. Он зачерпнул лопатой щебня, вывалив ее в отвал, обернулся.
       Дух леса гневно смотрел на пришельцев, предлагая убираться вон.
-Вот ведь смотрит, а? – разозлился Джон. – Ты на мне дырку протрешь, приятель!
       Над лесом повисла гнетущая тишина. Гнус куда-то исчез. За деревом мелькнула смуглая рука, поднимающая лук…
       … Эх, хороша была водичка! Мы полоскались в ней добрых полчаса, отмачивая искусанные лица и руки. Хильди ворошил волосы, пытаясь выбрать из них паутину. Я стянул с ноги сапог и вытряс из него жуков, клещей, пару маньчжурских орехов и полкило листьев.
-Ну что, Паш, - спросил я, опуская ногу в прозрачный поток и глядя, как от воды идет пар, - будем еще в пиратов играть?
-Лучше в индейцев, - предложил Х.Т. – Дух будет за нас и клад не спрячет.
-О’кей. Только нужно будет сделать луки и стрелы. Попросим бабушку, чтоб бройлера зарубала. А завтра с утра – ножик в зубы, и вперед. Тальнику вдоль линии – море. Будешь помогать.
-Слушаюсь, Великий вождь Монтигома…
       … Ленкина ямка бурлила. Повсюду мелькали хвосты и плавники – темные и почти прозрачные, пятнистые и радужные. У берега молодцевато выстроились брусковидные хариусы-второгодки, почетным эскортом окружая корягу, на которой лежал, пошевеливая усами, огромный ленок - Черный Колдун. Патриарх реки, гроза рыбаков, побывавший на нескольких крючках и порвавший море снастей, он был приглашен в качестве судьи. Подсудимые Кропаль и Дэцал сидели в дачниковой мордуше и мелко дрожали, ожидая своей участи. Разгневанные голоса вокруг них перекрывали один другой:
- Житья не стало! Распоясались совсем!
- Пираньи хреновы! Котов на вас нету!
- Обнаглели! Проходу не дают, мне вон плавник порвали!
- Оставить их в мордуше, пусть Дачник позабавится!
- Отгрызть им хвосты и пустить по течению!
- Нет, лучше давайте скормим их Фунтику!
       Берег дрогнул. Веревка натянулась, и мордуша начала расправляться, поднимаясь вверх – Дачник пришел проверять улов.
       Мелочь как ветром сдуло. Крупные хариусы кинулись на перекат, вьюны штопором зарылись в ил. Колдун лениво посмотрел вверх одним глазом и пробурчал:
-Ну, вота все само собой и решилось. Бувайте, хлопцы….
       Он легонько двинул хвостовым плавником и уполз под вяз, где у него в затопленных корнях была нора…
-Кропаль, а Кропаль, чой делать-то? – жалобно хныкал Дэцал, тыкаясь носом в бок друга. Вода в ведерке ходила ходуном, плеская через край. От нехватки кислорода кружилась голова. На дне волчком вертелся песок, песчинки носились друг за другом, играя в салочки.
-Погоди, шипел Кропаль, наливаясь злостью и азартом. – Погоди, я им задам! – плавник гольяна начал отсвечивать малиновым.
       Дачник вывалил улов в плоский таз, вода бешено завертелась и стихла. В круглом небе показалась черная пушистая голова с большими зелеными глазами.
-Порыбачь, Фуня, - добродушно сказал Дачник и ушел в хату.
       Фуня выгнул хвост дугой, поежился в душе и, наклонившись, запустил в таз лапу.
Жуткий вопль взлетел к облакам, вспугнув птиц. Истерично мяукая, раненый Фунтик умчался по линии, держа на весу укушенную конечность.
В мелком тазу поднималась горбатая малиновая спина. Мощные зубастые челюсти крепко сжимали клок черной шести. Лохматая тигровская шиза пронеслась над тайгой.