Краткий трактат О тайнах человеческого бытия

Краткий трактат «О тайнах человеческого бытия, о тонкой и уязвимой материи, которую люди привыкли называть - любовь.
Об этой глубокой и таинственной субстанции, что в наше время практически утеряна.»

Солнце готово было скрыться, утонуть в золотом океане. Оно мягко золотило облака и песок, который был и так похож на россыпь чистейшего золота.
Каскады золотых волн шумно набегали на золотой берег, белокрылые чайки пытались выловить кого-то в них, при этом зычно и весело стрекоча на проказы стихии.
Он бежал за ней, преследуя ее не по следам, что хрупкие ступни оставляли на золотом песке, потому что их смыло бы первой золотой волной, весело набежавшей на берег, но по необычайно сильному магическому шлейфу, что тянулся за ней, словно диковинная цепочка следов, что не могли смыть никакие океанские волны.
Он понимал – она знает, что ее преследуют, она бежит, сама не зная куда, но с твердой уверенностью – это поможет и спасет.
Он замедлил бег и поднял глаза на золотое небо, янтарные лучи солнца, уже скрывшегося за ребристым утесом, необычайно чудесно и завораживающе освещали облака, образовавшего золотой купол. Сегодня чудесный день.
Он прошел мимо руин античного здания с достаточно хорошо сохранившимися колоннами и капителями. Золотые волны, играя мелодичную песню, нежно лизали разрушенные временем мраморные ступени.
Он поднялся выше, на скалистый выступ. Главное, - говорил он себе. – Чтобы сейчас она его не заметила, пускай думает, что сумела его обхитрить, что собака потеряла след.
Он лег на уступ, покрытый редким кустарником, почти иссушенным в такой опасной близи от жадного солнца. Он приложил ухо к едва слышно гудящей земле и услышал волны, мерно бьющиеся о песчаный берег внизу, услышал крик чаек и спокойное дыхание смирившейся земли, носящей на себе все. Из неясных шумов, также в изобилии присутствовавших здесь, он разобрал не четкие и несмелые шаги, едва касающихся земли – она боится, но пока уверена, сто преследующий отстал.
Он поднял голову. Да, вот она, внизу. Осторожно ступает босыми ногами на золотой песок, настороженно озираясь по сторонам, в поисках разоблачения неминуемой засады. Легкое белое платье стало золотым и каким-то колдовским в лучах магического заходящего солнца.
Нужно было что-то предпринять и как можно быстрее, иначе рыбка ускользнет из садка, стоит лишь ей понять, сто в ее клетке есть бреши, широкие и такие очевидные…
Он стал медленно двигаться вперед, прячась за немногочисленными сухими кустами. Шаг за шагом, но лишь одно неосторожное движение и вниз с разящим шумом посыпалась куча булыжников.
Он замер в напряженном сосредоточивании, он чувствовал странным наитием, что она тоже сейчас замерла, словно миниатюрная статуя, и беспокойным взглядом оглядывает гору. В ее уязвимое сознание вот-вот готова ворваться мысль – преследование не отстало, наоборот, оно даже ближе, чем хотелось бы верить заходящемуся от тревоги сердцу.
Все, - с неким облегчением выдохнул он, когда почувствовал, что, словно тетива звонко хлопнула, отпущенная в бою раньше времени. Она бросилась бежать, прикрытие спало, и он был рассекречен с такой же легкостью, с какой охотник безошибочно знает, где именно сидит драгоценный фазан.
Он вскочил и стрелой устремился за ней, за слегка размытой золотой точкой, стремительно бегущей к янтарному солнцу. На ходу его мозг лихорадочно сплетал подходящее заклятие. Одна эфирная, прозрачная цепь, вторая, третья, заключительный штрих… дыхание начало сбиваться, легкие жечь, а ноги спотыкаться. С неким торжеством он уловил ее усталость, она была выбита из колеи, не меньше его. Но, в отличие от нее, на его стороне была сила охотника, ведь жертву погубит именно ее боязнь лихой стрелы догоняющего.
Он послал заклятье вперед, не в нее, не для того, чтобы лишить ее чувств, а лишь затем, чтобы она еще больше испугалась, а сердце перестало от испуга гнать кровь по тонким жилам.
Она остановилась так резко, как не ожидал даже он, лишь легкий ветер от посланного заклятья коснулся ее волос, она замерла, словно наткнулась на прозрачную необоримую стену, которую не взять ни с какой высоты.
Он тоже замер, на соответствующем расстоянии от нее, примерно всего пять шагов, опасно, но отойти дальше было бы глупо.
Что-то было не так, слишком долго она не поворачивалась, чтобы встретиться лицом к лицу со своим проклятьем. Он мог бы опоздать, лишь краткого мгновения хватило бы для этого. Жаркая огненная волна, выпускаемая ее руками, прошла так близко к его лицу, что сумела обжечь щеку и опалить волосы, он сумел уклониться от этого смелого и опасного выпада.
Теперь она стояла лицом к нему, беззащитная, но отнюдь не безоружная. С чисто мужским триумфом, он заметил в ее глазах удивление и страх, страх зверя, наконец загнанного в золотую клетку. А ведь она не любила этих золотым прутьев, хоть и украшенных россыпью драгоценных каменьев, и всячески старалась выбиться из этих душных оков.
…Солнце медленно и лениво катилось к горизонту, оно явно не хотело пропускать этой странно чарующей внутренней борьбы двух совершенно разных половинок, столь разных, но неразделимых никакими силами.
Мир не замер, чайки продолжила свои отчаянные полеты, море все с той же яростью продолжало поглощать песчаный берег и с пугливым смирением откатывать назад. Мир гудел и жил, но они замерли и не сводили друг с друга глаз, пронизанных золотом солнца.
Как это было странно: гнаться, гнаться, а поймав – засомневаться, не в том, правильно ли он поступил, что вылавливал ее, а для какой цели? Не проскальзывала ли там личная выгода?
…Легкий бриз шевелили их одежды и растрепанные волосы.
Он вдруг во всем засомневался, все стало недействительно и нереально, иллюзия, странная и чарующая.
- Я поймал тебя, - тихо проговорил он, понимая, что лишь попусту сотрясает золотой невесомый воздух. Он начинал сомневаться, кто кого поймал в свои зыбкие сети, жгучие, но пленительные?
- Нет, не поймал, между нами пять шагов, - также тихо, в тон ему, проговорила она.
- Всего лишь! – усмехнулся он.
…Солнце медленно пряталось, таща за собой свою золотую тень, оно теперь пыталось спрятаться, любопытство уже не прельщало небесное светило, оно ощущало беду…
- Ступишь шаг, и солнце кубарем скатится с небосклона, - вот оно! Она поняла! В ее глазах не было уже того страха, она нашла так плохо спрятанную им брешь. – Ступишь второй – сам небосклон расколется на миллиарды миллиардов осколков. Третий – и море высохнет под жаром преисподни. Четвертый, - в ее тихом голосе просыпалась сила. – И эта гора станет прахом. А пятым…
- И я настигну тебя… - докончил он за нее. Вместе с брешью в золотой клетке, она нашла ответ на вопрос, что мучает каждого, лишь стоит странному желанию ворваться в его слабое сердце – перед ней, являясь тем самым пятым, последним шагом, стояла ее гибель и проклятье, любовь и надежда, жизнь и предчувствие.
Вот и ответ.
Вот что удлиняет
Несчастьям нашим жизнь во столько лет…*
Гибель в страшном пламени, вот что ждало их в конце пути.
Она, не говоря больше слов, сама легкой воздушной поступью прошла эти пять губительных шага. С каждым новым несмелым шажком, случалось одно из предсказанных несчастий. Пятый, последний… он настиг жертву, за которой гнался, но сам увяз в этом капкане намного глубже, чем мог себе представить.
Не было больше ни золотого солнца, ни горячего песка, ни зычных чаек, ни шепчущего моря, ничего… Да и зачем? Ведь были они… Жертва и охотник, охотник и жертва… все повторится, по другим законам, в другое время и в другом месте, но…

*В. Шекспир «Гамлет»