16. В Новые знакомства - Марк Копытман

  Глава 16 из книги автора "Бросок на север".
 Легко найти книгу  в Интернете по адресу        
       Наконец, она состоялась – встреча с одним из самых знаменитых моих родственников.
       Мы с женой приехали в Иерусалим на прохладном шикарном автобусе. Таким способом перемещаются по стране бедные безмашинные граждане, не страдающие амбициозом.
       У входа в новую "Тахану мерказит" (центральную автобусную станцию) – огромным сверкающим отполированным и отчищенным до зеркального блеска мрамором собранием шикарных магазинов, кафе, салонов музыки и ещё, и ещё – стояла очередь. Два парня в военной форме, тщательно прощупывают прибывших пассажиров, на специальных столах протряхивают их огромные сумки.
       Так тоже вынуждена защищаться страна от жаждущих нашей крови зомби. Убийцы изобретают всё новые способы, цель которых одна – убить побольше евреев, неважно это солдат, грудной ребёнок, юная девушка или древний старик. Они поощряются запрятанной от яркого света замшелой ненавистью лжегуманистов мира. Эти тоже без стыда и совести лезут в любую щель, чтобы напакостить нам.
       Мы уже привыкли к тому, что любое заведение – огромный каньон или детский садик, научный городок или поликлиника приобретают черты защищённой крепости, с охранниками при входе, жизнь которых защитить невозможно.

       Мы быстро разыскали высокий особняк, в котором размещена Иерусалимская русская библиотека.
       Любезная директорша (известная всем в Израиле Клара Эльберт), пока имелось время, по витым лестницам вывела нас на плоскую крышу старого здания. Могучие сосны, отбиваясь от тесноты строений, вымахали в небо, и превратили эту площадку в ароматный хвойный лес.
       Сквозь ветви внизу вдали просматривались вечерние улицы святого города.

       На презентацию моей книги в небольшом зале собрались гости. Мой взгляд сразу остановился на человеке приятной внешности, который также пристально вглядывался в меня. Мы сначала осторожно, а затем всё более уверенно начали улыбаться друг другу. И тут улетучились остатки сомнений.
– Марк!
– Роман!
       Мы обнялись. Прошли десятки лет с того момента, когда я узнал, что известный советский, вернее "молдавский", композитор Марк Копытман наш родственник. Мама объяснила мне, что её мама и его бабушка – родные сёстры. С тех пор ухо выделяло из радио-шумов это имя, а обычно не запоминающая ничего постороннего кроме электропривода – память – аккуратно укладывала в особое хранилище сообщения об опере "Каса Маре", концертах и новых произведениях.
       Оказалось, что отъезд в Израиль в 70-х годах был для него не простым. Власти потребовали выкуп в 30 тысяч рублей. Подобные деньги и близко не водились у советских людей. Тогда помогли местные и заокеанские родственники. Марк с семьёй уехал и постепенно стал в Иерусалиме ректором музыкальной академии и концертирующим по всему миру музыкантом.

       Когда почувствовалось, что мне есть что сказать этому человеку, я позвонил ему и послал книгу. В автографе написал:
       понимаю, отчего у нас никто не имел музыкальных способностей – чтобы не растекались собрал Он крупицы музыки, скучавшие в нашей родне, и вложил всё в одну душу, и она оказалась "обязанной трудиться и день, и ночь" за всех.

       Некоторое время я ревниво выискивал в новом лице знакомые черты нашей крови. Всё гармонично, причёска а-ля Леонардо да Винчи, никакого подчёркивания значительности, быстрые гибкие движения…
       – Мне приятно увидеть красивого человека, настоящего еврея с голубыми глазами, – по-родственному без стеснения резюмировал свой анализ специалист в точных науках.
       Возможно, и он занимался тем же, ибо проявил сдержанность. А куда денешься? Рассматривая красивые лица мамы, папы и брата, у меня в своё время возникали претензии к собственной наружности.
       Марк снова начал высказывать удивление достоинствами прочитанной книги, но пришло время мне занять место за столом невдалеке от пианино, молчаливо напоминающего значительность события, и приступить к рассказам.

       Они начались с последних событий в Иванове, лекции перед ФСБ. Все со вниманием слушали. После Марк выступил, выразил изумление смелостью автора, с чем последний поспешил не согласиться, объяснив всё глубоко засевшей обидой и долгом перед погибшими.
       Мы ещё побеседовали некоторое время, помещение закрывалось. На улице оказалось весьма холодно. Мы с женой надели припасённые на этот случай одежды, а Марк, недавно тяжёло болевший гриппом, попрощался и заспешил в машину.

       С этой встречи мы иногда перезваниваемся и подолгу разговариваем. Марк рассказывает о тяжестях работы, занятиях с учениками, изданием партитур, поездками на исполнение своих произведений в Россию и Финляндию. Я говорю о лёгкости бездельного существования бывшего технаря и нынешнего графомана.
 
       А недавно мы были приглашены на концерт в нашем Реховоте. Марк встретил нас при входе в красивый зал "Викс" и вручил билеты. Сначала оркестр исполнял что-то Баха, и певица довольно вяло, монотонно сопровождала вокалом круги его музыки. Затем вышел молодой изящный скрипач и зазвучало произведение Марка Копытмана, полное живости и мелодий. Я был взволнован и несколько удивлён реакцией зала, не полностью повторявшей моё восхищение.

       Мне приходилось бывать на концертах классической музыки в авторитетных залах, например, ленинградской филармонии, где всё – от входной широкой и уютной лестницы со ступенями, за много лет оглаженными подошвами спешащих
 

любителей, до ажурных столбиков бельэтажа и роскошных хрустальных люстр – дышит музыкой и тайной. Там собиралась изысканная публика, уходившая в себя по взмаху дирижера.
       Так хотелось бы проникнуть в это таинственное умение, которому почему-то нельзя научиться, как автоматике или электронике, прочитав книги или прослушав лекции и выполнив лабораторные работы. Мне всегда мешают неуместные логические мысли, которые, наверное, следует быстрее подавить, чтобы отдаться вольному течению фантазий.
       Марк утешал меня тем, что я умею что-то в других областях.

       Иногда я прослушиваю снова записи музыки Марка. Я не специалист, не знаток и даже не могу назваться любителем музыки. Не берусь говорить о том, чего не понимаю. Лишь одно – садовые цветы напоминают красавиц, подвергшихся макияжу визажиста-пейзажиста. Истинные дети природы даже на скудных израильских лугах смотрят на нас, хотя и робкими, но чистыми глазами. Такой мне слышится музыка Марка Копытмана.

  Дорогой Марк, ты покинул нас в 2011 году. Вечная память. Пусть звучит его музыка.