Время и любовь, Фанта-джюс

Серия 4. «ФАНТА-ДЖЮС». Памяти Сергея Бодрова
«Наутилус Помпилиус»
Спасибо:
А. Мерридиту / «Путь к сатане»;
Земфире / «Бесконечность», «Ракеты»;
Линде и М. Фадееву / «Мало огня»;
Группе «СПЛИН» / «Моя любовь»;
Группе «Танцы Минус» / «Ю».
Специальная роль для Сергея Бодрова. В связи с телесной утратой этого человека мы не видим смысла что-то менять в сценарии, он всё равно здесь.

Вослед за веком век бежал,
Как за минутою минута,
Однообразной чередой.
Ничтожной властвуя землёй,
Он сеял зло без наслажденья.
Нигде искусству своему
Он не встречал сопротивленья,
И зло наскучило ему.
М. Лермонтов

Звучит «Бесконечность» / Земфира.
Бутусов думает расслабиться. Консультируется с каталогом – праздники, клубы, друзья и знакомые.

Гульбище. Под открытым небом. В центре Петербурга. По Невскому расставлены столы с угощением.
На что и любуется Бутусов из окошка машины.
Канал Грибоедова – канал Бургундских вин. У Казанского – из фонтана бьёт балтийское пиво.
На Дворцовой площади. Огромный бассейн, наполненный розово-золотистым шампанским. Громкая дискотека.
Машина останавливается. Бутусову дозволяется подышать праздничным воздухом.
За его спиной тенью возникает человек с чем-то вроде пастушьего рожка:
– Да, отличное застолье. Преотменная попойка. Неправда ли, господин Бутусов?
Бутусов недоуменно оборачивается. И молчит.
– Вы не радуетесь? Всё вы какой-то печальный. Вы несчастны или несчастливы?
– Много думать приходится.
– Может, зря я не взял с собой венец творенья – дивную Диану? Осторожнее.
Поддерживает Бутусова, когда перемещаются. Без помощи моста. На противоположный берег Невы. И обратно. Бутусов шепчет:
– И где её черти носят?
– У бога гостит. Рассорилась со мной, дураком окрестила. Ну что с женщины взять?
– А вернуться оттуда возможность предоставляется?
– Почему бы нет?
– Слушайте, я забыл «фанта-джюс».
Его заталкивают в машину. Она уносится прочь.
Сатана:
– Ну-да, престижный напиток, который пила вся столица. Чёрт возьми, отправить ей девять приглашений на этот бал! И ни по одному не получить удовлетворения.

Машина поворачивает на север. Ночь. Отсутствие фонарей. Кто-то шлёпнул Бутусова по губам. И вот она плачет. Сжавшись в углу. Почти незаметно. Кормильцев достаёт портсигар и заботливо интересуется:
– Не возражаете, Диана?
Она не отвечает.
Консардайн /вежливо/:
– Ну вот мы и на месте, Вячеслав.
Он выходит из машины. Видит огромное здание. Лунный свет. Похоже на замок. В крыльях и башенках здания ярко сверкают огни. Диана и Кормильцев входят в дом. Бутусов осматривается. Огней больше нигде нет. Бутусов:
– Куда теперь?
Консардайн вводит его в замок. Сдвигает какую-то панель. Входят в лифт. Прихожая без мебели. Бутусов перешагивает через порог. Часы начинают отбивать полночь.
Голос:
– Добро пожаловать, Вячеслав! Вы пунктуальны до минуты.
Говорящий сидит во главе длинного стола.
– Кто вы? И чего вы от меня хотите?
Сверхъестественно голубые глаза:
– Поскольку всё на земле, к чему я обращаю свои приказания, их выполняет, вы можете называть меня… Сатаной! И я предлагаю вам возможность править этим миром вместе со мной – за определённую плату, разумеется!
Бутусов что-то соображает.
– Может, вина?
В руке Бутусова – фужер с густо-кровавой жидкостью. Он пытается проверить свою догадку – яд?
Сатана удивлён:
– Зачем же? Это не рассол вам пить с похмелья. Это ого-го!
Консардайн /холодно/:
– Вы, несомненно, ждёте, что я вытащу ланцет и вскрою вам вену, а Сатана положит перед вами документ, написанный серой, и потребует, чтобы вы подписали его собственной кровью?
Бутусов старается продемонстрировать некоторое возмущение:
– Никаких таких детских сказок я от вас не жду.
Сатана смеётся:
– Устаревшие методы. Я отказался от них после встреч с покойным доктором Фаустом. Да, да, я стал гораздо современнее. Я по-прежнему покупаю души, это верно. Или беру их. Но я не так неумолим в своих условиях, как в древности. На определённые периоды я могу сдать души в аренду. И за работу я плачу очень хорошо.
– Послушайте, если вы действительно такой террорист, то проясните мне ещё кое-что.
– Хотите узнать про Диану?
Сатана улыбается по-дружески.
– Совершенно трудный ребёнок…
Бутусов:
– Я не пойму, зачем вы рассказываете? Я не знаю даже, о ком речь.
– Однако вы тоже не сахар.
– Допустим, я откажусь играть в эту игру – что будет со мной?
– Вы можете идти своим путём. Но…
– Я так и думал, что есть «но».
Сатана /спокойно/:
– Но я буду разочарован. А я не люблю разочарований.
– Понимаю. Живое воспоминание однажды перестанет быть… живым.
Сатана молчит, но всё ясно по его смертельно голубым глазам.
Консардайн встаёт. Бутусов за ним. И Сатана поднимается. Бутусов невольно опускает глаза к его ногам.
Сатана /учтиво/:
– Вы ищите мои копыта. Скоро увидите.
Консардайн поворачивается к Бутусову:
– У вас был нелёгкий вечер. Хотите идти прямо к себе или заглянете ко мне, выпьем чего-нибудь?
Бутусов колеблется. Консардайн:
– Вам лучше лечь. Сатана хочет, чтобы вы обдумали его предложение.
– Хорошо, пойду к себе.

Комната Бутусова – роскошная камера. Он выключает все лампы. Одну за другой. Ложится в постель и тушит последнюю. Она стоит на столике рядом. Лежит в темноте и размышляет. Потом ощущает, что не один в комнате.
Шёпот:
– Это я, капитан. Тихо! За мной никто не следит. Прежде всего, не позволяй ему себя дурачить этим вздором насчёт того, что он дьявол. Конечно, он дьявол, но… Он тебя обманывает.
Бутусов шепчет:
– Как ты узнал, что я здесь?
– Видел тебя в кресле.
– А сюда как попал? И кто он – Сатана, кто он на самом деле?
– Рассказываю.
– Давай.

Бодров:
– Ну это был этот тип – Сатана, понятно? Он просто стоял и жёг меня взглядом. Потом начал задавать вопросы. Я всё ему рассказал. Как будто он бог. Он меня наизнанку вывернул. Всю жизнь из меня вытянул, начиная с колыбели. С тех пор я здесь. Он приговорил меня к смерти, и рано или поздно он до меня доберётся. Если до него не доберутся раньше. Но пока я полезен, и он мне ничего не сделает. Голубоглазый сукин сын!
Бутусов:
– Так как ты узнал, где я?
– Прошёл сквозь стены. Здесь нет ни одной честной лестницы или двери. Ничего, кроме проходов в стенах, отодвигающихся панелей и лифтов. Только Сатана знает всю комбинацию. Консардайн, его правая рука, тоже много знает. Но я знаю больше.
– Но ведь ты один не можешь смотреть за таким огромным домом. И Сатана вряд ли доверит тебе все свои ходы.
– Он позволяет мне использовать его рабов кефта.
– Кого?
– Он поит их «Фантой-Джюс». Опиум, кокаин, гашиш – всё это материнское молоко по сравнению с кефтом. Они всё ради Сатаны сделают. Всё!
– А ты знаешь… девушку по имени Диана?
– Диана. Она не снизошла до поцелуя его копыта.
– А ему мечталось?
– Утащит он её в ад, а она ангел… Тсс!
Слабый звук от противоположной стены.
Бутусов /резко/:
– Кто здесь?
Свет. У сдвинутой панели стоит Томас – лакей. Взглядом обыскивает комнату. С подозрением смотрит на Бутусова:
– Вы меня звали, сэр?
Бутусов /равнодушно/:
– Нет.
– Надеюсь, вы хорошо выспитесь, сэр.
Бутусов /жизнерадостно/:
– Конечно. Выходя, выключите свет.

Бутусов просыпается. Томас выбирает в шкафу костюм. Бутусов:
– Добрый день. Сколько времени?
Томас испуганно выглядывает из шкафа:
– Час дня. Я не стал бы вас беспокоить, но хозяин хочет позавтракать с вами в два.
Бутусов идёт в ванную. Вот это будет игра! Он улыбается. Томас:
– Вы весёлый человек, сэр.
– Птицы поют везде.
 
Томас провожает его к Сатане. Бутусов входит. Его ослепляет поток солнечного света. Который сконцентрировался на Диане. Она прекрасна.

Скоро-скоро наши зёрна упадут в неведомую землю,
В остывшие ладони.
Скоро-скоро скорый поезд увезёт того, кто вечно ищет
Да кто и что и не ждёт уже.
Скоро-скоро он узнает, где чужие, где свои,
Он не отбрасывает тени, он идёт, как лёд через ручьи,
Он не нашёл себе другую, он влюбился в ведьму
И ушёл на дно, камнем на дно.

Её серьёзный взгляд на Бутусова. Странное внимание. Солнечный свет выкрасил красным диадему в её волосах.

Он вылетел за ней в трубу и крикнул ей:
Моя любовь! Ты – моя любовь!
Знают только сосны и янтарная смола,
Как в высоких травах заплетаются тела,
Моя любовь! Ты – моя любовь!
Ты спроси у флейты из сухого тростника,
Что на дне своём скрывает мутная река,
Моя любовь! Ты – моя любовь!

Бутусов глядит на её губы. Это её смущает. Она отводит глаза.

Теперь ты знаешь, почему огонь похож на рыжую лису,
Но если ты хотела спрятать дерево,
То спрячь его в лесу.
И никому не доверяй ключи от дома,
Не клянись на молоке ни сердцем, ни рукою.
И я хочу надеяться на то, что ты останешься со мной.

Консардайн забавляется:
– Диана, это Вячеслав. Мне кажется, вы уже встречались.
Бутусов /медленно/:
– Думаю, что вижу Диану впервые. Надеюсь, она тоже будет так считать.
Диана /печально/:
– Подумать только, мужчина так быстро может забыть, что целовал меня. Вряд ли это комплимент. Как вы считаете, Консардайн?
– Мне это кажется невозможным.
Диана вздыхает:
– Нет, нет, господин Бутусов. Не могу с вами согласиться, что это наша первая встреча. Знаете, у вас такой убедительный способ заставлять себя запомнить.
Бутусов:
– Мои слова вызваны исключительно вежливостью. На самом деле я считаю эти поцелуи щедрым вознаграждением за все неудобства, связанные с моим интригующим путешествием сюда.
Диана /холодно/:
– Ну что ж, в таком случае сделка заключена. И не утруждайте себя быть со мной вежливым. Будьте самим собой. Так вы гораздо интереснее.
Бутусов /тон в тон/:
– Совершенно верно. У меня нет причин быть вежливым с вами.
– Откровенно говоря, чем меньше я буду сталкиваться даже с вашей естественной сущностью, тем лучше для нас обоих.
В её глазах какая-то загадка.
Смешок. Бутусов оборачивается – и оказывается лицом к лицу с Сатаной. Взгляд которого устремлён на Диану. Он /елейно/:
– Ссоритесь? Нехорошо!
Диана /холодно/:
– Вовсе нет. Так сложилось, что мне не нравится Бутусов. Мне кажется, лучше сразу сказать ему об этом. Чтобы в будущем мы избегали друг друга. Конечно, если вы не сочтёте, что нам нужно быть вместе.
Сатана /довольно/:
– Люблю дерзких. Ну, Вячеслав, да или нет?
Бутусов изображает колебание.
– Да или нет?
– Да, если вы мне ответите на один вопрос.
– За спрос денег не берут.
– Я хотел бы знать, какой вы… наниматель? Каковы ваши цели?
Диана:
– Вот одна из причин моего отвращения к Бутусову. Он не признаёт ничего, что не было бы сбалансировано в бухгалтерских книгах. У него душа лавочника.
Бутусов не обращает внимания на этот выпад. Сатана смеётся:
– Достойный вопрос, Диана, не забывайте, что даже я веду расчёты – и предъявляю их, когда приходит время. /Смотрит на Бутусова, подбирая слова/. Назовём это так – забавой. Но что же забавляет меня? Три обстоятельства. Я великий драматург, потому что мои пьесы реальны. Я готовлю сцены для моих пьес, фарсов и комедий, драм и трагедий, для моих эпопей. Я руковожу актёрами. Я единственная аудитория. Иногда то, что начинается как фарс, превращается в высокую трагедию, трагедии становятся фарсами, одноактные отступления развиваются в эпопеи, правительства уходят, великие падают со своих пьедесталов, низкие возвышаются. Далее, если я действительно князь тьмы, моё искусство делает меня напарником другого сверхдраматурга, моего древнего соперника. Нет, оно ставит меня выше: я переписываю его сценарий. Это одно из трёх. Второе? Я ценитель красоты. Третье и последнее – игра. Я коллекционер душ и прекрасного. Теперь вы готовы ответить?
– Вполне. Я буду играть с вами. Но, с вашего разрешения, ещё один вопрос. Вы говорили, что тот, кто наступит на четыре счастливых следа, может исполнить любое своё желание. Прекрасно. Смогу ли я получить /указывает на Диану/ – её?
Бутусов слышит, как у неё перехватывает дыхание. Во взгляде Сатаны – угрожающая холодность. Консардайн:
– Послушайте, Вячеслав, будьте разумны. Она очень ясно дала понять, что вы нежелательный кандидат в супруги.
Диана /гневно/:
– Ни за что на свете!
Бутусов /вежливо/:
– Разве я упоминал брак?
Сатана принимает самую худшую интерпретацию его слов. Угроза и подозрение исчезают из его глаз.
Диана /топнув, отбрасывает от себя стул/:
– Знаете, у меня тоже есть вопрос! Если я поднимусь по ступеням, вы позволите мне поступить с этим человеком, как я хочу?
Сатана переводит взгляд с Дианы на Бутусова:
– Вам обоим я должен сказать – нет. Нет вам, Диана, потому что Вячеслав принял мой вызов. Нет и вам, Вячеслав, я выбрал для Дианы высочайшее назначение.
Диана выходит через стену. Консардайн – через дверь, ведущую в прихожую. Сатана сидит и молчит. Он разглядывает Бутусова:
– Я говорил вам, что вы мне нравитесь. Но должен предупредить вас. Не допускайте, чтобы досада или чувство неприязни, которое вы испытываете к Диане, стали бы причиной хоть малейшего вреда для неё.
– Я о ней и не думаю. Но, признаюсь, меня интересует, какое такое высокое предназначение ей уготовано.
– Высочайшая судьба. Высшая честь, которая может выпасть на долю женщины. Раньше или позже я вынужден буду посетить свой другой мир. Когда это время придёт, этот мир я передам своему сыну и наследнику, и матерью его будет – Диана!
Несмотря на кипевшие в Бутусове гнев и ненависть, он умудряется поднять бокал. Рука его не дрожит.
– Выпейте, выпейте! Один глоток – и вы ощутите силу.
Бутусов подносит фужер к губам. Не успевает опомниться – это уже стакан. С оранжевой «фантой-джюс». Он невольно замирает:
– Действительно великая честь! Простите меня, если я выскажу недоумение по поводу вашего выбора. Я думаю, для вас какая-нибудь императрица, по крайней мере, особа королевской крови…
Сатана проглатывает лесть:
– Нет-нет, вы не знаете эту девушку. Диана так же совершенна, как те шедевры, что окружают меня. У неё есть смелость и индивидуальность. Вы понимаете, что здесь нет ничего вроде так называемой… любви. В сущности это исключительно вопрос селективного отбора: у меня эта мысль возникла давно, но в предыдущих отобранных образцах мне… не везло.
– Вы хотите сказать…
– Рождались девочки. Я был разочарован.
– Но если вы снова…
– Не говорите этого! Даже думать об этом не смейте! Её первый ребёнок будет мальчиком! Сыном, я говорю!
Тлеющий гнев Бутусова. Спасает его Консардайн:
– Всё готово!
Сатана:
– Ваше время настало!

Храм залит неярким янтарным светом из скрытого источника. Куполообразная крыша. Возвышается над Бутусовым. Только одна стена прямая. Остальные – изогнуты. Прямая стена сделана из блестящего зелёного камня. На ней вырезана картина в древнеегипетском стиле. Богини судьбы: мойры Древней Греции, римские парки, норвежские норны. Клото с прялкой ткёт нити человеческой судьбы. Лахезис правит нити. Антропос с ножницами. Над богинями парит лицо Сатаны. Одной рукой он держит Клото, другой направляет ножницы Антропос. В то же время что-то нашёптывает на ухо Лахезис. Изогнутые стены – из тёмного дерева. На них – сверкающие линии, подобные паутине. Они сходятся на потолке. Пол поднимается к задней стенке ряд за рядом – вырезанные из чёрного камня сиденья. Пролёт полукруглых ступеней. Они ведут к невысокому помосту, на котором стоят два трона. Один из чёрного камня. Другой – из золота, на нём – корона и скипетр.
По обеим сторонам лестницы – по семь человек в белых одеяниях. Лица их бледны и истощены.
На каждой третьей ступени – детский след, очерченный живым огнём. Всего следов семь.
Бутусов находится у основания. В полукруге яркого света. Неясный шорох и бормотание со стороны амфитеатра. Бутусов смотрит на чёрный трон и встречается с насмешливым взглядом Сатаны. Он нажимает рычаг между тронами. Следы сверкают ещё сильнее.
– Ступени готовы!
Сатана засовывает руки под свой чёрный плащ.
Бутусов без колебания ставит ногу на первый след. За ним – символ загорается на шаре.

Давай посмотрим друг на друга,
Давай присмотримся друг к другу,
Давай друг к другу приглядимся,
Не опускай свои ресницы.
Так будет легче, будет проще,
Я не хочу тебя обидеть,
Хочу смотреть и удивляться,
Хочу лететь, но где вы, крылья.

Бутусов снова поднимается. На этот раз медленнее. Останавливается у следующего отпечатка. Здравый смысл заставляет его пропустить след. Он медленно поднимается к очередному. Наступает на него. Загорается новый символ на шаре. Его или Сатаны? Бутусова зовут корона и скипетр.

Я укутываю, убаюкиваю,
Электрический свет просто выключаю,
Недоверчивую и застенчивую
Я укутываю, я укутываю.

Бутусов берёт себя в руки и бросает взгляд на Сатану. Который всей силой воли заставляет его подниматься выше. И тут же чьи-то губы шепчут ему: «Остановись! Остановись немедленно!» Голос… Дианы.

Зачем нам верить в эти сказки,
Зачем нам слушать чьи-то песни,
Нам хорошо, а это значит,
Что мы, возможно, будем вместе.

Целую минуту Бутусов не двигается. Его сотрясают противоположные импульсы. Он выдыхает:
– Достаточно на этот раз!
Сатана:
– Право игрока! Оглянитесь.
Бутусов поворачивается и глядит на шар. Оба отпечатка принадлежат Сатане.
– Вы – мой слуга на год!

Больше двух десятков женщин и мужчин во главе с Сатаной сидят за огромным овальным столом. Сатана:
– Наш новобранец – Вячеслав Бутусов.
Без всяких объяснений Сатана знаком указывает ему на его место. Остальные улыбаются, кивают и продолжают разговаривать.
Бутусов садится. Замечает, что его соседка справа – известная актриса. Дианы здесь нет. Зато есть Кормильцев. Он сидит справа от актрисы. Он забавен. Он говорит с Бутусовым. А актриса наслаждается их беседой. Бутусов с удивлением узнаёт, что Кормильцев – химик и много времени проводит в лаборатории замка.
Бутусов ожидает Праздника Общей Беды по истечении года.
Идёт оранжевый дождь.

Метеорологи озадачены этим природным явлением.
Фанта-Джюс.
       Продолжение следует…