Обед по-французски

В Париже нас поселили рядом с вокзалом Сен-Лазар. Шикарный отель старинной постройки резко контрастировал с тем, что было вокруг. Почему-то сразу же припомнилось, как Эрнест Хемингуэй назвал Париж праздником, который всегда с тобой. Однако, прошу прощения у поклонников знаменитого писателя, аналогия пришла на ум в смысле гораздо приземленном. Каждый в России знает, что остается на территории после массового праздника. Вспомнили? А если так, или почти так каждый день?

Приезжающие в Париж из другой европейской столицы, например, из чинного и благопристойного Стокгольма, в первые дни в Париже испытывают, как принято говорить в образованной молодежной среде, культурный шок. Мы приехали в Париж из Лондона, где сама мысль об окурке на мостовой была крамольной, а соответствующее действие наказуемым. Тем удивительнее было видеть, например, такую сцену: в вестибюле Лувра полицейский сделал замечание подростку за курение, и нарушитель порядка бросил сигарету на мраморный пол, хорошенько ее растоптал, что было принято полицейским как вполне нормальное действие. Сигарета осталась лежать на полу. Видимо, самодостаточные французы не обращают внимания на такие мелочи.

Конечно, сравнение привычек, характерных для разных наций, крайне увлекательно и не единожды обыграно в книгах серьезных и не очень. Но мой рассказ совсем не об этом. В пригороде Парижа давно живет моя племянница Люба, и было бы грешно не побывать у нее в гостях. Рано утром она заехала за мной в отель, и на маленьком, дамском, «Фольксвагене» мы отправились к ней. По мобильному телефону она разбудила своего мужа Гийома и выдала инструкции, что нужно приготовить для встречи гостей.

Суббота. Видимо, парижане еще спят, и дорога свободна. Выехав за пределы Парижа, понимаешь, что столица и страна, как говорят в Одессе, две большие разницы. Да, тут нет знаменитых соборов, всемирно известных музеев и прославленных площадей, но есть зеленые прибранные лужайки, веселые обихоженные коттеджи… А вот и особняк, в котором живут Люба и Гийом, - старой постройки трехэтажный дом с тремя башенками на крыше, одна в середине и две по бокам. Видимо, когда-то он был семейным гнездом, теперь же переоборудован под квартиры. Русские родственники Любы говорят, что она живет во дворце, и это совсем небольшое преувеличение. Особенно впечатляет помпезный вход – крыльцо-баллюстрада. Особняк стоит посредине большого изумрудного луга, вдали пасутся лошади. В общем, деревенская идиллия.

Возле дома – аккуратная выкрашенная зеленой краской конура в небольшой сетчатой загородке, в которой мечется, радостно приветствуя нас, афганская борзая с шикарной светлой шерстью.

- Это Элиот, - поясняет Люба. – Ко мне из Москвы приезжала подруга, хотела здесь продать эту собаку, но у нее ничего не получилось. Теперь Элиот живет у нас. Чтобы он не скучал в наше отсутствие, мы оставляем его здесь на свежем воздухе.

На морде пса просто написано беспредельное счастье. Люба освобождает его от поводка и демонстрирует, как Элиот подает лапу по команде и на русском, и на французском.

Входим в дом. Квартира в двух уровнях, спальня вверху. Ведет туда простая некрашеная лестница, совсем как у нас в садовом домике. Обстановка скромная, до предела функциональная. Гийом хлопочет в маленькой кухне. В микроволновой печке на продолговатом блюде готовится розовый лосось. Пахнет вкусно. Люба накрывает на стол.

Скоро приедут родители Гийома. Пока у нас есть время посмотреть семейные альбомы. Вот мои родственники на яхте с друзьями (хорошо иметь друзей с такой яхтой), а это полеты на воздушном шаре, отдых в экзотических странах. Что ж, это прекрасно! Жизнь одна, и хлопоты о евроремонте и полированной стильной мебели пусть остаются тому, кто не понял, что в жизни главное.

А вот и они, французы-пенсионеры, словно с рекламного ролика, улыбающиеся, довольные жизнью. Отец Гийома немедленно вставляет кассету в видеомагнитофон. Ему хочется поделиться впечатлениями от недавней поездки в Петербург. Родители Гийома включены в программу, которая нацелена на возможно большее привлечение пенсионеров в заграничные поездки. У них большие льготы при приобретении путевок с условием, что они будут рекламировать туристические маршруты среди других пенсионеров.

Однако пора приступить к обеду. Люба говорит, что сегодня у них будет настоящий французский обед. Здорово! Для начала – аперитив. Это прелюдия обеда, когда гостей еще не приглашают за стол. Рассаживаемся по креслам и стульям. Каждому дается бокал с крепким спиртным напитком, нескольких сортов, по выбору, налито совсем немного, только для аппетита. Надо пить медленно. К спиртному полагаются орешки: арахис, миндаль, какие-то еще. Чинно разговариваем.

Как-то непривычно пить спиртное без настоящей закуски, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Примерно через полчаса время аперитива проходит. Пора к столу. Для начала – холодная закуска: на большом блюде крупно нарезанные мясистые красные помидоры, тоже крупные куски сыра, похоже, что это брынза, и каперсы – такие мелкие темно-зеленые маринованные горошки. Каждый кладет закуску себе на тарелку, сообразуясь с аппетитом. На столе – вино, белое и красное. Меня интересует, правда ли, что к рыбе обязательно надо подать белое вино, а к мясу красное. Нет, не обязательно, дело вкуса.

А вот и большой запеченный розовый лосось. Красота! Просто иллюстрация к поваренной книге! Каждому достается внушительный кусок. Очень нежный, натуральный вкус, без гарнира и каких-либо приправ. Едим медленно, что называется, с чувством, с толком, с расстановкой. Беседуем. Любе приходится выступать сразу в нескольких лицах, чтоб успеть быть и хозяйкой дома, и переводчицей. Гийом понимает по-русски, но не говорит, а я по-французски знаю только несколько банальных крылатых выражений.

С лососем покончено. Люба ставит на стол большое блюдо с сыром, или, да простят меня борцы за чистоту русского языка, с сырами.

- Французы очень любят сыр, - поясняет Люба. – Несколько сортов сыра непременно подаются за обедом после основного блюда, не меньше трех.

Смакуем сыр, разный и на вид, и на вкус. Однако наступило время десерта. Мама Гийома привезла с собой испеченный лично ею яблочный пирог: тонкое тесто, мелко накрошенные яблоки, покрытые полосками из теста. Люба предлагает чай и кофе. Обед подходит к концу. Все было вкусно, достойно и без стремления запихать в гостя как можно больше еды. В России хозяйка зачастую ставит своей задачей повторить ситуацию, так наглядно описанную Иваном Андреевичем Крыловым в басне «Демьянова уха».

Но это был традиционный французский обед. А о традициях в наше сумасшедшее время приходится вспоминать только по выходным.

Туристу, если у него обед не входит в стоимость путевки, предоставляется возможность перекусить на бегу традиционным французским бутербродом. В народе его называют багетом, так как внешне он в самом деле очень похож на багет, из которого делают рамы для картин. Итак, это длинный, узкий и плоский, очень белый батон с хрустящей корочкой, разрезанный вдоль и начиненный чем-то в зависимости от фантазии изготовителя бутерброда: колбасой, ветчиной, сыром, овощами, зеленью. Нужно подойти к витрине, изучить предлагаемое и цены и просто указать на то, что приглянулось. Есть можно на ходу, на бегу, возле стойки… Самый простой, дешевый, демократичный обед.

Конечно, есть в Париже прославленные рестораны с изысканной кухней, например, легендарный «Максим», но это не для туриста, приехавшего в составе группы. Да, наверное, и не для рядовых французов.

В Париже мне несколько раз приходилось обедать в кафе «Марко Поло», как раз напротив нашего отеля Сен-Лазар. Можно было заметить, что обед французов зачастую состоял из пиццы величиной с большую тарелку, и какого-нибудь питья. Столько теста и каждый день! При том, что все они были чрезвычайно субтильного телосложения и легко проскальзывали в крошечное пространство между столиками. Мне же с моей русской фигурой приходилось располагаться за столиком у самого входа, где посвободнее.

И как же понять наших русских диетологов, которые твердят, что тем, кто хочет сохранить стройную фигуру, а тем паче похудеть, сыр, который обожают французы, есть категорически нельзя? А бутерброд и пицца признаны самой вредной пищей, от которой толстеют.

У Любы внешность француженки, и когда она оставила в Москве свою дубленку для продажи в комиссионном магазине, не нашлось там походящей фигуры. Не застегивалась дубленка на москвичках. Пришлось ее отдать, затертую после многих примерок, в химчистку.

… А обед по-французски для родственников и друзей вы можете организовать у себя дома. Возможно, он будет не совсем таким, как у них, но это не важно. Главное – твердо верить, что все именно так, как и должно быть.

1997 год