Кроссовок на стене

Что то грустно мне стало к обеду. Тоскливо как-то. То ли преподы достали, то ли Мишку давно не видела? А, скорей, все вместе.
Только про него вспомнила, и сразу жар волной накрыл... Расслабилась... Потекла... Представила, что я с ним сделаю, как любить буду. Прям, хоть сейчас к нему беги. Жаль его с работы не отпустят.
"Мишань, солнце мое, приходи вечерком, посидим, полежим, покувыркаемся. Давай, часикам к восьми подваливай. Ладушки?»
«К восьми не успеешь? Жду к девяти. Ну и что, что завтра на работу? От нас и пойдешь. В общем, жду. Попробуй только не появиться!»
Появился! Куда он, на фиг, денется!
Ирка, соседка моя по квартире, подруга забубенная – она понятливая… Посидела с нами, водовки попила и к себе в комнату… Типа, спать легла… Не легла, конечно… Я, что ли, не знаю… Сама так же делаю, когда к ней Витька приходит…
Дверь то она закрыла, но не плотненько… От чужого кайфа кусочек ухватить – нормально. Пусть завидует.
Я весь вечер его потихоньку наглаживала, ласкалась… А Ирка ушла и меня прорвало. Мыслимое ли дело – с обеда терпеть… Молнию расстегнула, руку туда запустила…
Оооо! А там то все в порядке! Высвободила от оков одежды, немного еще погладила… Ну чисто столб телеграфный. Все! Сил моих больше нет! Быстро к нему на колени, юбчонку чуть задрала, стринги немного сдвинула и сверху…
Мишаня мой аж обалдел от такого напора. А я… Он вошел в меня до самой груди… Я даже крик удовольствия сдерживать не стала (ну и что, что Ирка слышит – я ж с обеда терпела).
Двигаюсь я себе вверх-вниз, Мишаня помогает… Грудь мою ласкает, постанывает. И вдруг чувствую – он сейчас кончит. Вот нахал – я ж еще не дошла. Удовольствие есть – а до экстаза далеко еще.
Как ни жалко было, но я с него быстренько соскочила (лучше в душ сходить, чем на аборт). Вовремя… Черт, хорошо, но мало.
«Солнце мое, ты иди в комнату… Я в душ схожу».
Ну, задержалась я немного в душе… Надо ж было закончить незаконченное. Только это все ненатурально. Мишаня – это натурально.
Прикиньте, захожу в комнату. Вся чистая, приятно пахну… Хочу и жду продолжения… А он СПИТ!!!!!!!
Ну, устал на работе… Ну, время уже второй час… Я то здесь при чем… Скинула полотенце, залезла к нему под одеяло. Этот гад даже плавки не снял!
«Мишаня, милый! Ты чего спишь то?» Руки мои при этом не прекращали ласкать его самые чувствительные места.
«Тусенька (это он меня так называет – я, вообще-то, Таня), извини, дорогая. Спать хочу – сил нет.»
К стенке отвернулся и снова спать…
И тут меня взъело. Я соскочила с кровати, выбежала на кухню, набрала полный стакан холодной воды… и ему на голову…
Будешь знать, как обижать бедную девушку.
Реакция была совсем не такой, как я ждала. Он что-то пробормотал, перебрался на мою, сухую подушку и продолжал давить дальше. Еще и похрапывать начал.
Ирка, привлеченная отсутствием моих вдохновенных эротических воплей и топотом моих ног решила высунуться из своей комнаты, изображая полную заспанность и невинность. И мы начали придумывать, как отомстить этому сплюхе, обидевшему девушку в ее лучших, невинных ожиданиях.
Сначала мы спрятали его одежду. Всю. В том числе и плавки, которые я все-таки успела с него снять, пока пыталась разбудить.
Мне этого показалось мало. Я взяла его кроссовок, нашла в хозяйском ящике «Момент» и приклеила этот самый кроссовок прямо над его головой на ободранные обои.
После чего, мы, удовлетворенные и умиротворенные, пошли опять на кухню, и допили остатки водки, заев остатками закуски и предвкушая утреннее веселье.
Будет знать, гад, как обижать девушку. А неудовлетворенная девушка – это страшно.
Спать мы с Иркой завалились в одну кровать. Поплакались друг другу в жилетку (ну о чем могут плакаться неудовлетворенные девушки – одна недополучила, другая недоподсматривала) и заснули.
Проснулись мы от Мишаниных криков. Завернутый в простыню, он лазил по квартире и громко матерился, пытаясь отыскать одежду. Зашел к нам в комнату и начал материться еще громче, угрожая нам всеми карами небесными, если мы тотчас не отдадим ему одежду, ибо он опаздывает на работу и вообще, что мы ему надоели, что на уме у нас только трахалки, а ему работать надо, и т.д. и т.п.
Смотреть на него было уморительно… Простыня завернута, как на древнеримском патриции, волосы - торчком во все стороны (стакан воды сделал свое дело), босой, небритый, глаза бешено-сердитые, глупые и красные. Только сейчас я заметила, что ручки и ножки у него – тоненькие, плечики узкие, а грудь впалая. А в глазах – ни намека на интеллект. И я от него млела?
Так там даже в плавках для меня не хватило… что ж уж про остальное говорить… Я ж все таки не совсем блондинка…
Переглянулись мы с Иркой… Если ему сейчас одежду не отдать… Нас окончательно разбудит… в драку еще полезет… на работу опоздает. Да пошел он…
Я достала его одежку из под кровати и вышвырнула из комнаты…
Что то недовольно бурча себе под нос он оделся и выскочил в прихожую.
И снова раздался дикий крик: «Девки, куда мой кроссовок дели? Убью… Опаздываю…»
Нас разобрал гомерический хохот. Мы давились им, пытаясь выпихнуть из себя…
Полчаса бегать по комнате вокруг этого кроссовка на стене. Проснуться, и не увидеть его приклеенным над своей башкой!? Что с него взять? Встать-то встал, а проснуться и глаза открыть - забыл.
«Иди, отрывай, он над твоей подушкой висит!»
Так и ушел… Один кроссовок нормальный, а на втором – кусок обоев болтается.
Будет знать, как девушку невниманием обижать.
Обои пришлось клеить новые – все равно прежние менять надо было.
А Мишаня меня больше не возбуждает. Если вдруг вспомню – сразу вижу: встрепанные волосы, в простыню обернут и кроссовок на стене – как памятник… моей глупости…