Hc-iiix

-Трес-кун.- Катерина Сфорца побарабанила пальцами по столу, в упор глядя на киборга, и будто о чем-то напряженно раздумывая. Икус стоял на вытяжку перед кардиналом, ожидая продолжения начатой речи. Наконец Железная Леди очнулась от странного состояния оцепенения и заговорила. Казалось, каждое слово дается ей с огромным трудом.
-Несколько месяцев назад к нам поступили сведения, о том, что по всему Риму стали исчезать люди, в частности дети и подростки. Естественно, АХ начал поиски пропавших, но к моему великому сожалению и неудовольствию они закончились неудачей. Моника и Леон вернулись ни с чем.- Миланская Лиса тяжело вздохнула, переведя взгляд прекрасных глаз за окно. Яркое солнце заливало весь кабинет, в саду распускались пышные цветы, такие яркие и благоуханные, будто бы выросли в Эдеме. Все это великолепие не радовало госпожу Сфорцу, разум её брали приступом все новые и новые заботы и тревоги. Еще и эти исчезновения…-тоскливо подумала женщина, вновь заставляя себя собраться и все-таки закончить инструктаж Треса касательно его нового задания.
-Но, сегодня ночью мне доложили, что обнаружены тела нескольких из тех, кто был похищен. След привел ищеек к бывшему дому семейства Висконти. Он считался заброшенным до недавнего времени. Ты должен отправиться туда и выяснить в чем дело.
По возможности арестовать или убить злоумышленников. Иди.
-Позитив.- отозвался HC-IIIX ничего не выражающим механическим голосом, развернулся и медленной тяжелой поступью идущего убивать покинул кабинет кардинала.
Катерина проводила его взглядом, мысленно пожелав удачи. Железная Леди почувствовала, как на глазах вскипают слезы, причиняя почти физическую боль. Вот еще…плакать не хватало…- госпожа Сфорца решительно вытерла глаза рукавом и с каким-то остервенением, словно желая наказать себя за недостойную слабость, принялась изучать бумаги, загромождавшие стол.

На Ватикан, тихо шурша огромными крыльями, опускалась ночь. В жилых районах зажигались фонари, в окнах мерцал тусклый свет, откуда-то слышались смех и музыка. Но чем дальше от обжитого центра, тем сумрачнее и запущеннее становились улицы, сквозь кладку мостовой прорастали уродливые сорняки с толстыми колючими стеблями и маленькие белые цветочки. Воздух был напоен медовой сладостью последних дней весны, нежный ветерок ерошил волосы киборга, бесшумно пробиравшегося к цели. Он шел убивать, а вокруг природа пышно отмечала праздник нового начала, расцветшие каштаны в темнеющих парках поднимали заздравные кубки во имя мира и любви.
Наконец впереди замаячил белоснежный фасад дома, построенного в викторианском стиле, сенсоры, помаргивающие красноватым светом, подсказали Тресу, что он совсем близко к пункту назначения.
Икус осторожно поднялся по крошащимся ступеням крыльца, заросшего густым плющом, и отворил дверь. Та без скрипа легко крутанулась на явно недавно смазанных петлях. Будь тут Профессор или на худой конец Абель, они точно не удержались бы от презрительного хмыканья, но киборг был один, а потому, никак не выразив своих эмоций по поводу кустарной конспирации, двинулся дальше, в глубь темного холла.
Некогда обстановка здесь была пышной, если не сказать излишне помпезной, со стен на робота с укоризной смотрели портреты роскошных дам в изысканных туалетах и надменных кавалеров, бряцающих шпорами и шпагами.
HC-IIIX сделал несколько шагов по паркетному полу, приоткрыл створку двери в боковой стене и юркнул в комнату, которая когда-то должна была бы служить залом для танцев и торжественных приемов. Сейчас все окна здесь были заколочены, сгущая и без того непроглядную тьму. Включив систему ночного видения, Торес внимательно огляделся по сторонам, будто сканируя каждый миллиметр пространства.
Помещение, как оказалось, было переоборудовано под лабораторию. Вдоль стен тянулись блестящие металлические столы заставленные разнообразными колбами, кружками Петри, лотками с хирургическим инструментами. Неприятно пахло эфиром и раствором формальдегида. Не обращая внимания на тошнотворное амбрэ, киборг продолжил свой путь, через всю комнату, к двери в противоположенном конце. Надо ли говорить, что и она, как прежде парадная, непристойно легко открылась, пропуская уполномоченного исполнителя в следующую залу. И тут же в лоб Икусу уперся ствол пистолета, он слегка холодил кожу, вызывая странное засасывающее ощущение, будто огромная пиявка впилась.
-Выследили меня, поганые ватиканские ублюдки… - раздался высокий голос, явно пренадлежавший метоселянину. Времени на раздумья не оставалось, щелкнули затворы пистолетов и рой серебряных пчел вгрызся в тело вампира. Его бездыханный труп отбросило на несколько шагов, а следом шагнул Трес, стремительно нагибаясь над поверженным врагом, в поисках опознавательных знаков какой-либо организации. Так и есть - на рукаве черного прекрасно сшитого пиджака красовалась эмблема Флер-дю-Маль.
Но не успел робот вновь выпрямится, как в комнате зажегся свет, и послышались шаги нескольких десятков ног.
-Ты кто такой? Что ты здесь делаешь?- тонкий детский голосок негодующе зазвенел за спиной. HC-IIIX медленно обернулся, безразличный, ничего не выражающий взгляд уперся в лица стопившихся у входа детей.
-Я Трес Икс, уполномоченный исполнитель АХ. А вы кто такие? – отчеканил Икус.
-Из Ватикана значит? – задумчиво протянула девочка, казавшаяся самой старшей, и вдруг заверещала дурным голосом, кинувшись к киборгу и принявшись молотить его маленькими кулачками со всей силой, на какую была способна:
-Вы, вы…я ненавижу вас…вы не пришли нам на помощь, когда мы вас звали, вы разрешили ему издеваться над нами, уродовать наши тела, причинять нам боль…вы сидели в своем прекрасном дворце, пока нас всех истязали здесь, превратив в подопытных кроликов, создавая из нас идеальные машины для убийства…я ненавижу вас…вы позволили сделать нас такими, ненавидимыми всеми…во всем виноваты вы…вы лгуны…-кричала малютка, заливаясь слезами, а остальные молчали, но это молчание, эти потускневшие измученные ожесточенные взгляды были красноречивее любых слов, как ножи вонзались они в сердце Треса. Острый взгляд отмечал железные протезы устрашающего вида, окровавленные повязки на головах и животах. Вот зачем была нужна лаборатория…на них ставили опыты…но и ты сам был создан так же…-отклинулись на происходящие непривычные мысли, и не было на них ответа, как не было ответа на страдания этих детей.
-Железная Дева Ганслингеру: ты добрался до места?- ожил передатчик, начав вещать голосом Кэйт Скотт.
-Ганслингер Железной Деве: Так точно. На пункт назначения прибыл. Обнаружена лаборатория. Ставились опыты на похищенных детях. Пропавшие обнаружены. Вампир-испытатель уничтожен. Принадлежность Флер-дю-Маль. Что делать с пропавшими? – отрапортавал робот.
-Железная Дева Ганслингеру: Вас поняла. Для чего проводились опыты?
-Ганслингер Железной Деве: С целью создания идеальных машин-убийц. Повторяю вопрос: что делать с пропавшими?
-Железная Дева Ганслингеру: Уничтожить. Приказ Кардинала Сфорцы. Выполняй. Конец связи.- Кэйт отключилась.
Уничтожить. Уничтожить? Сколь раз Икус легко выполнял подобный приказ, но слова девченки, теперь обессиленно рыдавшей на полу, что-то изменили в сознание киборга. Ведь он сам был таким же. Всего лишь убийца, не могущий отступить или сдаться. Всего лишь машина смерти. Пусть не ненавидимый, но и нелюбимый никем. Он не мог поднять пистолеты и выстрелить, изрешетить собственное отражение, бросающееся обвинениями, правдивыми, честными, обоснованными обвинениями во лжи, в причиненной боли. За что? Почему так? – вопросы, бесконечные вопросы, на которые не ответишь «позитив» или «негатив».
Но…это приказ.
Это приказ.
Это приказ.
Руки медленно навели пистолеты на сбившихся в кучу детей. Как же он презирал себя сейчас, как ему хотелось плакать, ему, бесчувственному HC-IIIX. Всего лишь серийный номер на конвеере, серийный номер смерти.
Это приказ.
Пальцы нажали на курки, выпуская пули в этих милых и симпатичных мальчиков и девочек, в их широко распахнутые глаза, хрупкие тоненькие тела. Кровь, кровь пятнала одеяния священника, а Торес хотел плакать, но не мог. Он выполнял приказ. Чертова машина-убийца, чертов урод. Он мог только одно – выполнять, исполнять, уничтожать, докладывать.
Все были мертвы. Черные лужи растекались по полу.
Икус заглянул в бездонно-синие укоризненные глаза той малышки, что так иступленно говорила правду.
Торес Икус, уполномоченный исполнитель Министерства по делам Святой Церкви Ватикана не мог плакать, но он смог выпустить в себя самого все патроны. Он смог умереть.
Чертов киборг.