Навскладку

Вышел Филип семечкой торговать, огурца солененького приточил потянулся на забор аааа... и стопятьдесят тяп. Разворной картошечки с грибочками и клюквенного морса холодненького на закусь видимо. Смело покупателям с настроением отмерял баночками, банками побольше и кулями мать их так.
-А что еще есть радость человеческа - жить не тужить, сытым и здоровым быть, а денжата приложаться, уж здесь поспорить с любым могу. Напер семечки просушил, и на базар снес, каков навар а? Под вечер смалого под притирками над збазом выручку затер и в дом - ничиго да ничего, а постушки глинь на носок новенького жигулька на востреб аж купив.
Холодно с утреца только шАлым и сарделек несъевшим туго, а на гору взлес махнатой пастью кисти загреб богатства себе и на душе легче. Одно коробит и сосет подлыжкой, на крупени яф помогать, да сим людям с их нравом тяжести, не выносить и залечь бы в туру на воду, на соль, на хлеб, да непожают просящим лишь цвери тарпуны, я их терпетичи не в силах. Ну вот загрив: Я на коне железякин москвич, а оный на поджере страус дикий, а дивка уродивая подбигает , дядя, дядя, дав мене сопло скура копейки едав ничого, а он ей зыром суровым понуро тряс - потряс бородой да и уехал. Не верю я в народ сегодняшний, пустого много. От того и семечкой торгую, чтоб не видеть семень глаз безсмысленных.