Виктор коростелев как всё начиналось...

КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ.

(Из выступления подполковника Садового Виктора Ивановича 25 мая 1984 года.)

Подполковник Садовой В.И. приехал к нам в дивизион для проверки подготовки к началу нового учебного года. Мы узнали, что он был с первого дня ввода наших войск и два года воевал в Афганистане, и попросили его выступить перед офицерами. В то время тема Афганистана была закрытой.

И вот что он рассказал:

(дается с сокращениями, эпизоды боев, пленения, зверств и пыток, методов войны опущены.)

«…Во-первых, зачем? Обычно говорят, что мы выполняем интернациональный долг, помогаем революционному афганскому народу защищаться от внешних и внутренних врагов. Это правильно, но не главное. Главное, что если бы мы опаздали на несколько часов в Афганистан могли войти американские части. И там могли быть созданы военные базы и поставлены ракеты у наших границ, чего мы не могли допустить.
Итак, ограниченный контингент наших войск был введен на территорию Демократической республики Афганистан.

В ночь с 26 на 27 декабря 1979 года мотострелковый полк, где я был замполитом, стоял с выключенными моторами в 4-х часах езды от Кабула и ждал Правительственного заявления о вводе наших частей в Афганистан. Как только в новостях диктор зачитал заявление Советского Правительства на территорию Афганистана вошли две мотострелковые дивизии, одна воздушно-десантная и отдельный мотострелковый полк.

Первая гвардейская мотострелковая дивизия прошла маршем в направлении Файзабад – Джелалабад – южные границы. Она перекрыла границу с Пакистаном. Вторая дивизия совершила марш в направлении Баглан – Чарикар – Кабул Смоленская Воздушно-десантная дивизия высадилась у Герата и Кандагара и блокировала эти крупные города. Мотострелковые дивизии раньше были кадрированными, а незадолго до этих событий были отмобилизованы до полного штата, приписниками из среднеазиатских республик

Я был в составе второй дивизии, которая вошла в Кабул.В Кабуле было расквартировано 4 афганские дивизии, ряд отдельных частей, во главе которых стояли генералы, преданные Амину и несимпатизировавшие Бабраку Кармалю. Было неизвестно, как они поведут себя. Нам было приказано блокировать эти дивизии и все другие части. Танковым взводом, приданным нашему мотострелковому полку, мы окружили части одной афганской дивизии на окраине Кабула и предложили штабу дивизии сложить оружие, добавив, что они окружены целой танковой дивизией. Командир афганский генерал Абдулла сдался, а когда его на машине повезли в сопровождении трех танков у него полезли брови наверх и он сказал, что если бы он знал, что здесь всего-то людей, он никогда бы не сдался и показал бы нам, на что он способен… Кстати, основная масса армии или поддержала революцию или осталась нейтральной…

В нашем полку, как и в других, было два замполита. Моя должность называлась – заместитель командира полка по агитации и пропаганде среди личного состава афганской армии и вооруженных бандоформирований.

Страна отсталая, люди неграмотны, 100% фанатичная вера в Аллаха, местные обычаи и нравы. Основной язык там – дари, похож на наш таджикский, другой язык – пушту и много еще разных диалектов. Я в основном разговаривал через переводчика. На территории Афганистана действуют три календаря: наш григорианский – в международных отношениях, лунный календарь и мусульманский – по нему мы вошли туда в 1359 году т.е. 14-ый век. Там и правда 14-ый век. Но надо отметить, афганцы свободно ориентируются во всех календарях

Там например, продвигаясь по кишлаку нельзя спросить дорогу или обратиться к первому встречному с вопросом. Эти можно сразу настроить против себя весь кишлак. Нужно найти старейшину или муллу, посидеть с ним за чашкой чая и мой авторитет будет тем выше, чем дольше я буду сидеть с ним и пить чай и говорить с ним я должен обо всем, о погоде, о здоровье родственников, о урожае, о скоте и т.д. кроме того, что мне надо узнать про дорогу. Если же сам мулла не выдержит и спросит, что я делаю в их кишлаке и куда я направляюсь, то мой авторитет здесь станет непререкаемым. По ихним обычаям, человек степенный, неторопливый в делах, значит со мной можно иметь дело. И я всегда старался завладеть доверием мулл, чей авторитет там чрезвычайно высок. У них все начинается с молитвы. Недавно введенное телевидение начинает свою работу с молитвы, заседания ЦК партии Кармаль начинает с молитвы.

Кабул – интересный город, имея почти миллионное население, он не имеет названий улиц, нет нумерации домов, нет водопровода и канализации. Мы на картах разделили его сеткой на квадраты и занумеровали их.

Мною были установлены дружеские отношения с одной из Кабульских школ. Я привез с собой три фильма и киноустановку. Какими еще средствами можно рассказать детям о Советском Союзе? Ведь это наши дети знают, что такое метро, спутник, космос, машины и т.д. А афганские ведь от этого очень далеки. Фильмы были о выборе профессии школьниками, второй – об АВртеке и третий – про цирк. Сначала они смотрели о выборе профессии. Фильм был на таджикском языке, они его понимали и в зале стояла гробовая тишина.. Начал второй фильм об Артеке. В классе стало оживленнее, они с удивлением смотрели на дворцы, в которых живут пионеры, внимательно разглядывали как они одеваются, что едят, как учатся, как играют. Ведь у афганских детей ничего нет, кроме жалких лачуг, обтрепанной одежды и скудной пищи и то не регулярно.

Потом пошел фильм про цирк. В зале поднялся невероятный шум, я улавливал како-то знакомое слово, которое они на все лады повторяли, но никак не мог сообразить и только через несколько минут дошло: «секс». Увидев обнаженных наших гимнасток или гимнастов, укротительниц, дети шумели: секс, секс. Зверей они уже не замечали. Показывать цирк им оказалось рано. По законам шариата мусульманам нельзя открывать свое тело. Там даже мужчины не раздеваются, чтобы Аллах не увидел их тела, не то что женщины, которые ходят в парандже. Правда, в КАбуле некоторые сняли паранджу, но в провинциях носят все поголовно.

После фильмов захожу в учительскую. Вижу: сидят пять учителей-мужчин и слева стоят две женщины учительницы. Раньше при моем появлении они сразу уходили, а тут стоят и все. В этой школе я уже был не первый раз и учителя мне были знакомы. По ихним законам иноверцу нельзя не только заговорить с женщиной, но и смотреть на нее.

Стараюсь быстро сообразить, что делать в этой, простой для нас, ситуации и как выйти из нее. Мы старались ни в чем не нарушать традиций и обычаев мусульман. В войсках солдатам было категорически запрещено раздеваться, физзарядку, умывание проводили в глухом ущелье., чтоб никто из местных не видел. Категорически запрещалось заговаривать с женщиной на улице. Если на улице вы заговорите с незнакомой женщиной, то жить вам осталось до ближайшего перекрестка.

Так вот, начинаю приветствовать учителей мужчин справа. По ихним обычаям надо целоваться с хорошими знакомыми. Медленно целую одного, другого, дохожу до женщин. К моей радости они первыми протягивают мне руки, здороваюсь двумя руками, облегченно вздыхаю и быстро отворачиваюсь от них.

По мусульманским обычаям мужчина может иметь 4 жены. Но жен надо купить, а стоит это недешево. В цену входит: 1,5 тысячи афганей, баран, мешок риса и т.д. Строго соблюдаемые правила. Женщина, как правило, бесправна. Идет по улице семья: впереди муж, за ним жены по старшинству, потом дети по старшинству. Женщина не только обогнать, даже рядом идти не может с мужчиной по улице. А одна она тоже не может идти, только в сопровождении мужа, брата. Их даже хоронят на разной глубине: женщин закапывают глубже. Мужчина к Аллаху должен предстать первым.

Много пришлось работать в частях афганской армии. В их частях есть штатные и нештатные муллы, как у нас замполиты. Сначала меня встречали настороженно, с недоверием. Мулла ходил за мной по части, слушал мои выступления и молчал, а я выступал-то только ради него.Я подкатывался к нему, стараясь завоевать его расположение. Приходилось быть очень осторожным в выборе слов, из-за этого я говорил медленно. Нам, например, не разрешалось употреблять слово «социализм», потому что социализм и мусульманская революция несовместимы. И строят они свое общество – заметьте – в печати сообщается, что в Афганистане строится не социалистическое общество, а новое общество.

И наконец, лед тронулся. Как всегда после молитвы мулла сказал солдатам, чтоб слушали слова правды. И отношение ко мне сразу изменилось…

…О борьбе с басмачеством. Наша дивизия за время пребывания там уничтожила 18 тысяч душманов. Особенностью борьбы там является фанатичная религиозность. Например, захватывают душманы кишлак, собирают всех мужчин и заставляют на Коране дать клятву, что они до последней капли крови будут бороться с неверными. И все мужчины ожесточенно воюют против наших войск, не потому что они ненавидят нас, свою революцию, а потому что дали клятву, по своей ли воле или нет, потому что они верят, что сражаясь с нами они попадут в рай, а если он нарушит клятву, то его постигнет кара Аллаха. И они верят в это.

Другая особенность – пассивность афганской армии. Так уж сложилось, как у нас в годы гражданской войны, что один сын служит в армии, другой – у душманов и т.п. Все это усугубляется обычаями кровной мести. Представьте, что солдат афганской армии убьет басмача. Его родственники вырежут всех рордственников этого солдата до восьмого колена. Мы принимали разные меры к активизации армии, вплоть до того, что солдат с юга посылали воевать на север и наоборот, где бы их никто не знал.

21 февраля мой полк получил приказ ночью выступить в район №, окружить и уничтожить 1,5 –тысячную банду. Но выступить мы не успели. В эту ночь в Кабуле вспыхнул мятеж. И свое первое боевое крещенье мы получили 22 февраля 1980 года в бою за Кабульский элеватор. Этот объект, несмотря на свою прозаичность, был важным стратегическим пунктом города. Тут впервые после Великой Отечественной войны советский солдат лицом к лицу столкнулся с озверевшим врагом, хлестающим автоматным и пулеметным огнем. Впервые мы понесли первые потери..

А банду ту мы все-таки окружили и через два месяца уничтожили.

Главный вывод, который я сделал, что советский солдат способен проявить мужество и героизм даже на чужой земле, а это, поверьте, не просто.

Пытаясь выйти из окружения, душманы погнали перед собой женщин и детей. Нам удалось минометным огнем отсечь атакующие цепи душманов от мирных жителей, которых мы пропустили через свои позиции. Но на поле осталась раненная женщина, дети которой стояли и плакали и не хотели уходить с позиций в укрытие. Постарайтесь представить себе эту картину: бой, свистят пули и дети. И тогда сержант Виктор Н-в пополз, чтобы вытащить афганку, непрерывным пулеметным и автоматным огнем, он ее почти дотащил, но неосторожно приподнялся и бандитская пуля попала прямо в висок….

Однажды проходя через стоянку кочевников-пуштунов мы дали им масла, сахару, консервов, крупы, даже не задумываясь, как это ценится здесь. А когда через три дня возвращались по этим местам, дорогу нам преградили пуштунские мальчик и девочка. Мальчик держал тарелку с каким-то варевом, а девочка – лепешку. Это был их знак большого уважения, как у нас хлеб-соль. Нас тронуло это внимание и солдаты стали собирать все, что у них осталось: плитка шоеколода, банку консервов, галеты, сухари, хотя последние сутки сами ничего не ели. Удивительно, но этот случай сразу стал известен в горах. Удивительно быстро там передается информация без телефонов и радио. И нас теплее стали встречать в горах.

Что касается границы с Пакистаном. Она была установлена англичанами и разделила пополам пуштунские племена: 8 млн. человек осталось в Афганистане, около 10 млн. – в Пакистане. С древних времен они привыкли свободно ходить друг к другу. При короле Дауде охрана границы лежала на самих племенах, каждое племя зорко следило за своим участком границы, за это король платил им деньги. Пуштуны составляют более половины населения Афганистана. Во главе племени стоит хан. Каждое племя имеет свои законы, традиции, обычаи и стремится к независимости от других племен. Естесствено, что все пуштуны от мала до велика – воины, они всегда с оружием, даже спят с ним, выросли возле границы, они знают все тропки. После революции платить племенам перестали. Душманы стали сеять рознь и вражду между племенами. Границу перестали охранять. Перекрыть границу – дело нелегкое.

Во-певых, горная местность, ставить часовых, чтобы они что-то видели, надо буквально через каждые 10 метров.

Во-вторых, сразу же прекратится поток товаров из Ирана, Пакистана, Китая. А в Афганистане все дежится на этих товарах. Там почти все что-то продают, неизвестно кто покупает.

Если это перекрывать, то рынок надо компенсировать счвоими товарами, а у нас такой мелочевки даже не производят. Вот и приходится только смотреть, а этим пользуются душманы, проходя подготовку в Пакистане и пересекая границу с караванами оружия под видом торговцев.

Пуштуны очень щепетильны в вопросах чести. Самое большое оскорбление – это обвинение пуштуна в негостеприимстве, отказ в помощи тому, кто пришел в дом ее просить. Вот почему с невиданным упорством они защищают укрывшегося в их доме душмана.Пуштуны никогда не простят иностранцу, если он будет критиковать их жизнь, обычаи. Они также обидятся, если они станут критиковать тебя, а ты согласишься с этим.

Мулла у них освобожден от налогов, он может заходит на женскую половину дома, куда другим мужчинам вход запрещен. Убийство муллы – тягчайшее преступление, на мулл не распространяется обычай кровной мести.

Дома в деревнях в основном из глины и сырцового кирпича. Крыша плоская, огороженная. Двери и окна выходят во двор, на улицу обращена глухая стена или забор. Сыновья пристраивают свои дома к отцовскому, возводят купольные башни над домами, вторые этажи и постепенно дома превращаются в крепости.

Нам было зпрещено входить в афганские дома, поэтому при прочесывании и вылавливании бандитов, мы окружали деревню, а по домам ходили афганские солдаты.

Основное богатство пуштунов – верблюд. Разводят они овец, кур. Куры сторожат шатры, уничтожают скорпионов, фаланг, каракуртов. Спят пуштуны на кошме из овечьей шерсти, потому что ядовитые насекомые не выносят запах овечьей шерсти. Там нельзя ничего хвалить и чем-то восхищаться, особенно красотой и здоровьем. Пуштуны не любят если в разговоре вы будете сильно жестикулировать. Смерть в бою считается почетной, независимо от того, за что сражался и погиб.

Сильно развит обычай платы за обиду. Это и кровная месть и выкуп.

За убийство или ранение взымается «цена крови». Причем за убийство женщины платят вдвое меньше, чем за убийство мужчины.

За поджог шатра выплачивается компенсация вдвое больше, чем за поджог огромного дома. Ранения тоже имеют свои «тарифы», цена меняется в зависимости от того места куда ранен. Кстати, там не принято оплакивать погибших в бою. Платят деньгами, иногда девушками-подростками. Браки между родственными семьями могут заключаться и без калыма, так называемый обменный брак – просто обмениваются девушками, взамен невесты отдают свою девушку.

Сейчас стараются привлечь афганских женщин к общественно-политической жизни. Так например, в воздушно-десантной дивизии было решено организовать кружок парашютного спорта среди женщин, и, чтобы привлечь афганок, командир дивизии выбрасывал на парашюте над стадионом свою жену…»