Замучничество

- Ну и говно же ты милый! – Только и смогла выпалить я оторвавшись от книги будущего (серя «Фентэзи»). Начиналась весна и на мне было малиновое пальто, как лепесток пиона, а подо мной лужи похожие на анютины глазки. Уже месяц я приучала себя выйти замуж за Юрку, но мозги упорно не желали с этим примиряться. Не было любви, а без нее я как отмороженная ни чего не чувствую, а по ночам ору на все небо, так, что другие колдуны безопасности ради отказываются от полетов. Так что ночью над городом я одна. Но это даже к лучшему, потому что когда рядом с тобой нет любимого – никто уже не нужен.
Зима в этом году выдалась убойно-холодная. Понятия не имею как и выжила то.
Тут надо пояснить – нынешние мои крылья – стрекозьи. Ну прозрачные такие с несмелой радугой. Надо было сбросить их осенью, а я не могу хоть плач. Я вельд влюблена в это небо, читаю в нем, как в открытой книге, ношусь, верчусь, танцую, с ветром развратничаю. Страсть… Страсть как дело это люблю. Зато зимой, чуть богу душу не отдала, крылья свело, перепоночки аш полопались. Вниз в сугроб на ледяные кинжалы. Едва лицо руками закрыть успела.

Ой, и болят же, болят раненые ладошки. Рука в варежке похожа на клешню рачью, боль почему-то усиливает сходство. Хуже всего забираться в ледяной автобус, раненые пальчики не за что ухватиться не могут, а вокруг все пихают. А-а-а задели, больно, точно током пробило. Слезы. Внутренний, глубинный мат.
А крылья – они же нетеплокровные к меня, от них еще холоднее. Надо больше спать. Читать хорошие книги, греться у открытой духовки, время от времени меняя окровавленные бинтики.
Замучнечество. Скорее бы весна.

Однажды муж не пришел домой ночевать, и я десять часов слушала Баха. Утром заснула, а когда глаза открыла, смотрю, сидит напротив. Извинялся, как уж извинялся весь. А я просто: - твое дело.
Теперь мы молчим. Хорошо так, глубоко, глухо молчим и думаем. Ночью приснилось что-то радостное, летнее, я потянулась к тебе по привычке и тут же отдернула руку. Муж – МИНЫ! Отвернулась к стене. А потто и вовсе улетела. На раздолбанных-то крыльях! Вот что делает с человеком замучничество!
Вот тут-то и появился Адсон. Он парил, когда другие жались в коммуналках, пел окруженный молчанием и носил рубашки с белоснежными кружевами.
Мы бродили по заснеженным крышам, похожим на детски горки, играли с облаками и птицами. Читали стихи держась за шпиль похожий на иглу, а внизу вообще невидимый. Мы проживали миг за мигом целое столетие, меняя лишь струны на гитаре.
Как вдруг ветер принес какого-то мужа. Я сразу поняла, что это «муж» по сдвинутым бровям и характерной интонации. А потом вспомнила что «мой».
Я снова оказалась в комнате, скучающей по вздохам и окровавленным бинтикам. Но уже книги вокруг меня были по большей части прочитаны, а кассеты исчезли.
Куда улетает Бах?

Ты уже понял, что стоит мне закрыть глаза появляется Он. И я не виновата, просто когда глаза открыты – комната, книги, муж. Закрыты – Адсон, небо, гитара, снег и крыши похожие на детски горки. Меня развлекали, даже наняли пару друзей, похожих на Деймоса и Фобоса, чтобы они не давали мне закрыть глаза и встретиться с ним. неусыпная стража, кофейный туман.
Где-то глубоко поднималось знание, что Адсон собирает былых рыцарей на штурм цитадели Отрытых Глаз. Кипели котлы с сонным зельем и воздух пропитавшись сладковатым эликсиром летел пьяный и падал теплыми волнами на лицо. Опуская веки. Где-то там развивались знамена и пели менестрели. И все чаще и чаще я спасалась от своей стражи в коротком обмороке. И муж считал мою слабость неверностью, это было правдой, потому что за ресницами и теплыми прикосновениями сновидения меня ждал Он.
Я не помню как получилось, что на вопрос – хочу ли я остаться» я ответила «Да» с кем?
Лица моих мужей расплываются, перемешиваясь и соединяясь, и я не в силах уже определить, где я теперь. Грань стерлась – здравствуй беспредельность.
Сначала я летела как выпущенное в небо ядро, потом пришла мысль что я умерла. Внизу по Невскому и Итальянской бежали Деймос и Фобос, ведя за собой нанятых бандитов, подпрыгивающих и выхватывающих из ярко лазурного неба разноцветные шарики. Пыхтели длинношеи драконы с всадниками в блестящих одеждах. Мои крылья уже не были стрекозьими, но душа осталась прежней, и я плакала. Вспомнила весну и лужи, похожие на анютины глазки, откуда ты забрал меня. Вновь переживала снег и крыши-горки для катания, от куда ты вырвал меня, рыцарей с мечами смотря в которые я красила глаза. И еще там были охранники Нарцисс и Адонис или Деймос и Фобос, но все равно невероятно милые.
Ты понял что ради тебя я отказалась от целого мира, от целого веера миров ждущих и алчущих моего прикосновения.
Вот она я. Стою теперь перед тобой и жду. Мгновение, второе… только не тяни пожалуйста дольше, не то я снова начну исчезать…