Бракоразводный процесс

Бракоразводный процесс

радиопьеса из цикла "Звуки и голоса"

О н
О н а

Гул человеческих голосов, звон колокольчика – и гул стихает.

О н. И сказала судья Климентьева Л. В. : готов ли ты, муж, отпустить жену твою, разделить дом твой и имущество твое и подвергнуть жизнь твою и жизнь жены твоей насмешке и поношению?
О н а. Да, я готов, сказал он.
О н. Да, я готов.
О н а. И сказала судья Климентьева Л. В. : готова ли ты, жена, оставить мужа твоего и покинуть дом мужа твоего и подвергнуть жизнь твою и жизнь мужа твоего насмешке и поношению?
О н. Да, я готова, сказала она.
О н а. Да, я готова.
О н. И сказала судья Климентьева Л. В. : сколько лет прожили вы в браке?
О н а. Много, сказал он.
О н. Много, подтвердила она.
О н а. И сказала судья Климентьева: есть ли у вас дети?
О н. Да, сказала она.
О н а. Да. У меня есть сын и еще братья его и сестры его.
О н. И сказала судья Климентьева: были ли дети ваши рождены в браке?
О н а. Да.
О н. Да, сказала она, все мои дети рождены в браке.
О н а. И покраснело тогда лицо его, и покрылось яростным потом.
О н. Я, буквально, задыхался от бешенства.
О н а. Ах ты ж, сука, сказал он, а вспомни нашего старшего.
О н. Я никогда о нем не забываю, сказала она.
О н а. И ты будешь утверждать, говорил он, что и старший наш рожден от меня?
О н. Да, сказала она, я действительно не знала тебя, когда понесла нашего старшего.
О н а. Ты опозорила меня, сказал он, и род мой, и имя мое.
О н. Но тебе тогда было наплевать на меня, сказала она, потому, что ты напропалую гулял со своею Ларисой.
О н а. Тебя с нею видели и наши соседи, и наши знакомые.
О н. Они все врут. Подумаешь, пару раз прошлись вместе по улице.
О н а. Они все врут, говорил мне тогда он. Не верь им, верь мне.
О н. Да, сказала она, но отчего ты никогда даже не взглянешь на меня, хотя обещал любить меня одну и никого, кроме меня.
О н а. Моя связь с тою женщиной – только разговоры, сказал тогда он, твой же живот – факт, от которого не скроешься.
О н. Верь мне, говорила она, я не знала других мужчин, и ребенок мой послан мне небом.
О н а. Ты всегда стыдилась меня, говорил он, потому что я всего лишь рабочий. Потому что от меня пахнет стружкой и клеем.
О н. Глупый, говорила она, можем ли мы роптать на судьбу нашу только оттого, что она горька?
О н а. Простой рабочий, говорил он, хотя среди предков моих могли быть цари и князья.
О н. Я ждала тебя одного, возразила она, ждала, когда стану тебе нужной.
О н а. Когда родился наш первенец, мы должны были спешно уехать в другой город.
О н. Почему бы хоть раз не сказать правду?
О н а. Да. Нам пришлось уехать из-за пустых пересудов.
О н. И на вокзале нас остановили три старых цыганки.
О н а. Три толстых, противных цыганки.
О н. От них воняло, страшно воняло...
О н а. Так, что у меня мутилось в глазах.
О н. Нам нужно было просто пройти мимо них, но жена моя остановилась.
О н а. Я была еще слаба после родов, и мне нужно было немного передохнуть.
О н. Позолоти ручку, говорили цыганки.
О н а. Ай, какой славный младенец, говорили они.
О н. Помяни мое слово, говорила самая старая и противная из них, сей человек станет большим человеком, он когда-нибудь спасет мир.
О н а. И все трое стали кланяться нашему малышу.
О н. И сказала судья Климентьева Л. В. : что было дальше?
О н а. И смотрела судья Климентьева на меня и на мужа моего таким взглядом, от которого у меня перехватывало горло.
О н. И сказала жена моя: мы ничему особенному не учили нашего мальчика, но иногда казалось, что он знал все.
О н а. Иногда казалось, будто он жалеет нас.
О н. А иногда – будто насмехается над нами.
О н а. Иногда казалось, что он прибыл откуда-то издалека.
О н. Я так устал от себя самого, и от своей мысли и от своих ощущений.
О н а. Нам нужно только потерпеть себя самих до нашей смерти, до смерти памяти нашей и ощущений.
О н. Мы таковы, какие мы есть, именно оттого мы находимся здесь, и не можем не быть здесь.
О н а. И снова сказала судья Климентьева Л. В. : что было дальше?
О н. Однажды мы возвращались домой с праздника, и вдруг обнаружили, что с нами нет нашего старшего, и мы вернулись, и обнаружили его в окружении нескольких мудрых людей, и он говорил с ними, и они слушали его.
О н а. И было ему тогда только двенадцать.
О н. И было ему тогда только двенадцать, сказала жена моя.
О н а. Когда он вырос, он уехал от нас.
О н. Он стал работать учителем.
О н а. Быть учителем так благородно, радовались мы.
О н. Потом мы услышали, что сын наш стал врачом.
О н а. Быть врачом так благородно, радовались мы.
О н. Одной весною мы вдруг узнали, что наш сын арестован.
О н а. Бросив все дела, мы помчались в тот город, где был арестован наш сын.
О н. Мы там немало небылиц услышали о нашем сыне.
О н а. Говорили, будто он ловкий фокусник.
О н. Будто смущал людей.
О н а. Говорили, будто он связался с шайкой бандитов.
О н. А те будто бы вымогали деньги у одного коммерсанта.
О н а. А потом убили и его самого, и жену его, и детей его.
О н. Жена моя в один день поседела от горя.
О н а. Муж тогда стал пить.
О н. Я знал, что она была с другими мужчинами. С одним, с другим, с третьим...
О н а. И сказала судья Климентьева: есть ли у вас дети?
О н. Да, сказала она.
О н а. Да. У меня был сын и еще братья его и сестры его.
О н. В один из весенних вечеров мы потеряли нашего старшего.
О н а. Когда его убивали, мы даже не могли открыть себя.
О н. Вся моя жизнь была только для того, чтобы на свет явился он.
О н а. Ты всегда думал только о себе. Ты думал только, для чего есть ты.
О н. Мой сын выпил мою жизнь без остатка.
О н а. Мой сын наполнил мою жизнь до краев.
О н. И сказала судья Климентьева Л. В.: как погиб ваш сын?
О н а. Это было на площади.
О н. Прямо под окнами дорогих особняков.
О н а. Из окон слышалась музыка.
О н. Все были одеты в праздничные одежды.
О н а. Палач был молод, строен и обаятелен.
О н. До того, как сделать свое дело, он развлекал толпу свежими анекдотами.
О н а. Все покатывались от хохота.
О н. Праздник удался на славу.
О н а. Мы также ощущали важность происходящего.
О н. В тот день казнили троих.
О н а. Наш сын был самым слабым и жалким среди них.
О н. И ему никто не сочувствовал.
О н а. И люди говорили: где мать и отец его – те, что произвели на свет этого заморыша.
О н. Он умер первым. Он не сделал ничего героического ни в своей жизни, ни даже перед самой своей смертью.
О н а. Но когда он умер... в этот самый момент как будто небо поперхнулось.
О н. Он не бросил проклятий в лицо своему палачу, как, возможно, я поступил бы на его месте. Или, по крайней мере, я так бы хотел думать о себе...
О н а. Как будто у всего мира перехватило горло...
О н. Черт побери, я старался учить его быть мужественным...
О н а. Когда я очнулась, несколько женщин помогали мне подняться с земли. Я искала глазами своего мужа, я звала его: Иосиф, Иосиф, где ты? Почему ты оставил меня? Но его нигде не было.
О н. Возможно, к тому времени я тоже был уже мертв.
О н а. Возможно, к тому времени я тоже был уже мертв, сказал он.
О н. Меня всегда раздражала ее привычка повторять за мной мои слова, как будто она была глухой или умалишенной.
О н а. И сказала судья Климентьева Л. В. : готов ли ты, муж, отпустить жену твою, разделить дом твой и имущество твое и подвергнуть жизнь твою и жизнь жены твоей насмешке и поношению?
О н. Да, я готов.
О н а. Да, я готов, сказал он.
О н. И сказала судья Климентьева Л. В. : готова ли ты, жена, оставить мужа твоего и покинуть дом мужа твоего и подвергнуть жизнь твою и жизнь мужа твоего насмешке и поношению?
О н а. Да, я готова.
О н. Да, я готова, сказала она.
О н а. И сказала судья Климентьева Л. В. : иди с миром, муж, иди с миром, жена, ибо приговор сына вашего был вашим приговором, и не будет покоя для вас, покуда сын ваш не принесет его вам.

Пауза. Слышен звон колокольчика, и понемногу возникает гул человеческих голосов. Негромкий топот многих пар ног, слышен звук отодвигаемых стульев,
и гул постепенно стихает.

О н. Ну, вот и все.
О н а. Да.
О н. Ты сегодня была ничего.
О н а. По-видимому. Но я очень устала.
О н. Когда мы через много лет снова придем сюда, возможно, нам повезет больше.
О н а. Ты не знаешь ничего другого, кроме своего «возможно».
О н. Возможно, мы сможем больше вспомнить и больше рассказать.
О н а. Ну вот опять.
О н. Возможно, в следующий раз нам больше повезет с судьей.
О н а. Ты неисправим.
О н. И возможно, наш сын вспомнит наконец о нас и дарует нам освобождение.
О н а. Да-да. Нам остается надеяться только на это.
О н. Пойдем. Видишь, все давно разошлись.
О н а. Да. Нам нужно уходить.
О н. Я поддержу тебя.
О н а. Ты галантен, как всегда.
О н. Ну что ты!.. Я старая развалина.
О н а. А помнишь, как над нами смеялись, когда мы в первый раз пытались рассказать нашу историю?..
О н. Все равно у нас нет другого выхода. Мы не можем быть вместе.
О н а. Ну, конечно же!..

Слышны старческие шаркающие шажки. Со скрипом отворяется массивная дверь, двое стариков выходят. Тишина.

К о н е ц